Навклер Виал 1: Пути и стены

Алексей Егоров, 2019

Косс Виал, морской торговец из провинциального города на юге полуострова Гирция получает приглашение знакомого из варварского племени и начинает готовиться к путешествия на далекие берега Обитаемых Земель в надежде, что его действия смогут принести ему славу, богатство, пользу его коллегии и Государству. Перед началом сложного предприятия следует подготовка и поиск верных помощников.Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

Глава 4.

Раб согнал стадо, рассказал господину о животных.

В это время Виал решил окунуться в воду. Холодная вода помогла снять усталость. После паводков в старице стояла чистая вода, не было пиявок и комаров. Одно удовольствие.

Освежившись, Виал развалился на песчаном берегу, греясь. Весеннее солнце быстро высушивало кожу, но жарко не было из-за прохладного ветра. Земля тоже не успела прогреться.

Инспекция заняла полчаса. Дуилл не мог отказать себе в возможности проверить стадо. Он порой совершал проверки, к которым рабы не могли подготовиться — так советовали составители трактатов о земледелии.

С пастухами подобная стратегия не эффективна. Потому что хозяин сам не знал, в каком состоянии животные. Об этом они говорили по пути сюда. Дуилл опрашивал раба больше для собственного успокоения. Вряд ли этот парень настолько глуп, что испугается встречи с господином.

Заметив, что они возвращаются, Виал поднялся и оделся. Общаться на серьезные темы он предпочитал в одежде. Хотя на лодке никто не запрещает разгуливать без нее. Пассажиров Виал никогда не брал, а его матросы сами грешили подобной расслабленностью.

— Вот, Эгрегий, познакомься с моим старым другом, — сказал Дуилл. — Его зовут Косс Виал. Он пастух кораблей.

Торговец удивленно посмотрел на друга, а затем присмотрелся к рабу.

Имя для раба Дуилл выбрал весьма неподходящее. Хотя стоит отметить, что с насмешкой назвал раба «прекрасным».

Этот Эгрегий был высоким, тощим и с кривыми ногами. На руках многочисленны ссадины и синяки. Черные волосы сальные, заплетенные в две косички. А лицо уродовал шрам. Но даже без шрама это треугольное лицо с мелкими глазками вызывает скорее отвращение. Козья шкура, в которую кутался раб, не могла скрыть его бледной кожи, напоминающей об опарышах.

Даже не угадаешь сразу, какого племени этот прекрасный юноша.

Виал не выдержал и сказал:

— А что не было у тебя другого? Больно страшный.

— Тебе защитник нужен или любовник? — ответствовал Дуилл

Говорили они на языке тиринцев, что с востока. Язык пришлось выучить для работы. Раб не мог его знать.

Дуилл ждал ответа, а, не дождавшись, рассмеялся.

— Поверь, он свое дело знает.

— Военное или любовное? — посмеялся в ответ Виал.

— Чего изволишь!

Раб переводил взгляд с граждан, пытаясь понять, о чем они говорят. Лицо его не выражало эмоций.

Уже перейдя на язык цивилизованных людей, Дуилл объяснил рабу:

— Мой друг искал человека, умеющего постоять за себя. Ты владеешь оружием?

— Да, господин.

— Лук, копье, праща?

— Всем, господин.

— Вот и отлично. Немногословность твоя должна понравиться моему другу.

Виал скривился, как бы улыбаясь. Месяц в лодке с таким унылым типом. Своеобразная пытка.

— Моему другу нужен телохранитель, согласен помочь ему?

— Если господин прикажет…

— Нет, нам не нужно прикажет или нет, — сказал Дуилл. — Пусть Виал обрисует тебе ситуацию, а ты сам подумай, соглашаться или нет. Ты же думать умеешь, да?

Раб кивнул.

— Вот и славно, от себя же добавлю, что по возвращению из похода, ты получишь свободу.

Этого не ожидал ни раб, ни Виал. Он чуть было не спросил, уверен ли его друг в своих словах. Вовремя сдержался.

Отойдя к лошади, Дуилл оставил их наедине. Он принялся осматривать свое имущество и словно не интересовался их разговором.

— Так, — Виал кашлянул. — Меня представили, это ясно… пастух кораблей… навлекр я! В общем, дело довольно опасное. Я отправляюсь на юг, Побережье Белых костей. Слыхал?

Это название ни о чем не говорило рабу.

— Земля за морем, путь туда по воде. Около месяца, может больше. Если не готов к такому, то сразу скажи. Морской болезнью страдаешь?

— Не знаю, господин, меня доставили в караване через долину Лода.

— Вот как. А сам ты откуда?

— Вы называете эти земли Скирта.

Виал не слышал такого названия. Он решил, что это где-то на севере. Иначе, почему этот раб такой светлокожий. Темные волосы среди варваров так же распространены, хотя многие женщины Гирции считают иначе. Им просто нравится образ высокого и золотоволосого воителя.

— А про морскую болезнь слышал?

Раб кивнул.

— В общем… в общем, будет тошнить, ослабнешь, не сможешь даже сражаться. Первое время тебя будет тошнить, потом привыкнешь.

Он принялся расписывать ужасы путешествия через море. Говорил о штормах, пиратах, голоде и холоде, а так же о мифических тварях, населяющих отдаленные острова.

— И вот мы подходим к Побережью. Я не зря его так называю. Да многие так говорят. Это земля далеко на юг, я говорил, а там песок, развалины, кости. Все это не принадлежит никому и принадлежать не может. Живет там племя, эти люди порой торгуют с нами. Вот они пригласили меня. Хотят, чтобы я им помог с обороной.

— Кто им угрожает?

Виал вздохнул. Вот это самое сложное.

— Я не знаю. Честно.

Ответ удивил раба. Опершись на копье, он задумался.

— Потому путешествие будет рискованным, — подытожил Виал.

Может, не стоило так пугать парня? Виал уже ругал себя за неаккуратность. Стоило скрыть правду и получить, что он хотел. Правда в таком случае не будет между ними доверия.

Виал решил, что другому рабу уже ничего не расскажет. Если это поможет. Расстояния не преграды для пастухов — среди их племени быстро распространится слух о торговце и его безумном предприятии.

И что лучше: смерть в пустыне от неизвестной опасности или жизнь в комфорте Гирции.

Многие не согласятся, но найдется тот, что отправится. Придется подождать, проиграешь дня три. Виал поморщился — сроки поджимают.

— А что вы мне готовы предложить? — спросил раб, выпрямившись.

— В смысле?!

— Свободным быть да без гроша в кармане. А вас назвали торговцем, вы рассчитываете заработать.

Виал удивленно уставился на раба. Этот парень младше него лет на двадцать, а соображает хорошо. Он улыбнулся.

— Соображаешь хорошо. Не обижу, мне такие головастые ребята нужны будут. Денег не обещаю, а вот место в коллегии обеспечу. Как охранник или как матрос, если желаешь. Будешь всадником на волнах, идет?

— А в деньгах это как? — не унимался Эгрегий.

— Взгляни на своего господина. Серебро — это товар, мы его продаем, чтобы получить взамен иное. Влияние, к примеру. Или возможность. Глупый даже с миллионом не сможет стать успешным. Коллегия даст тебе возможность подняться, стать успешным. Возможно, мое путешествие не закончится ничем, но я могу порекомендовать тебя. Будешь одним из презренных торгашей. Если готов к подобному, то соглашайся.

Заметив, что они закончили, Дуилл подошел. Он сказал, что раб должен прибыть в усадьбу и сообщить о своем решении. Ждать здесь они не собирались, давить на человека тоже, но прибыть он обязан.

Уже по пути домой Дуилл спросил у друга, что он думает о пастухе.

— Толковый парень, с виду.

— Я бы не предложил тебе другого, ты ценен для меня.

— Надеюсь, что как друг, а не деловой партнер.

— Много ли я заработал с тобой?

Они рассмеялись. Обратно идти было легче. Теперь над ними не тяготела неопределенность. Дуилл не сомневался, что его раб согласится. Виал доверял чутью друга. Где-то хорош его нюх, а в других делах — чутье Дуилла работало лучше.

Затемно они добрались до усадьбы и отправились спать, не поужинав. Так устали, что не было сил.

Голод разбудил Виала еще до восхода. Он ворочался на топчане, не хотел вставать. Организм победил, сложно с ним спорить, когда хочется жрать.

Виал поднялся и направился на кухню. В темноте натыкался на мебель, казалось, что перебудит весь дом. На кухне люди спали, не обратили внимания на вошедшего. Угли в очаге поседели, но все еще источали жар. От алого цвета углей помещение преобразилось, стало мрачным и пугающим. Виал мысленно выругался, чтобы отпугнуть нехороших духов.

Его удивляло, что рабы могут спокойно спать в помещении, где без присмотра остался огонь. Так весь дом можно спалить.

Никого не разбудив, Виал приблизился к очагу. Попросив у огня прощения, он открыл котелок, в котором осталась каша со вчерашнего вечера. Заботливая кухарка поставила ее на огонь, чтобы бобы медленно доходили. Разварившись, они лучше усваиваются, а следить за кашей не надо, можно оставить на ночь.

Виал наложил себе еды, нашел черствый кусок хлеба и пошел прочь с кухни. Атмосфера отвратительная: духота, темнота, спящие вповалку рабы. Своя комната была у кухарки, некоторых других рабов. А простые люди лежали, где придется. Понятно, что они выбрали теплое помещение кухни.

Завтракая на пороге, Виал дождался рассвета.

Усадьба медленно оживала. Проснулся привратник, прошелся, как пес вдоль ограды, косо посмотрел на гостя. Виал подумал, что прошлый привратник был лучше, чем этот урюк.

Виала очень беспокоило, придет ли Эгрегий. Хоть друг уверял его, что раб обязательно явится, не очень в это верилось. Сам торговец отличается авантюрным нравом, но будь он на месте раба, ни за что бы не согласился отправиться в путь с незнакомцем.

Этот Эгрегий наверняка не бывал на Побережье. Он даже не слышал о нем. Откуда ему знать, что их там ожидает. Возможно, раб решит отправиться в путь из любопытства. Тем более он ничего не теряет. Виал сам сказал, что при любом раскладе пригласит Эгрегия в коллегию.

Вот только он умолчал, что сам может вылететь из союза торговцев. Если советники прознают, что торговец отправился на Побережья без их ведома…

У раба был выбор: либо десять лет провести в полях, а потом получить свободу, чтобы остаться пастухом. Только свободным пастухом. Или раб мог отправиться в путь, получить свободу в течение года. Что лучше? Риск с виду оправданный.

— Что об этом думать, — сказал Виал, ударив себя по коленям.

Придет раб или нет, на это он не может повлиять.

Не зная, чем заняться, гость слонялся по усадьбе. Он наблюдал за тем, как оживает поместье, как проснулись конюх, псарь; а затем мальчишки, прислуживающие им, отправились к колодцу. Девицы из усадьбы тоже собрались у колодца, собираясь натаскать воды для госпожи.

И девицы, и мальчишки надолго задержались у воды. Даже страх наказания не может удержать их от общения друг с другом. Еще бы, в усадьбе столько укромных уголков, где можно уединиться. Дуиллу эти союзы пойдут только на пользу. Семейные рабы намного покладистей, а их дети — ресурс, пополняющий рабочую силу усадьбы.

Его друг признавался, что предпочитает больше получать от домашних рабов, чем покупать новых на рынке. Иногда это требуется, но только для приобретения нужного специалиста: пастуха, виноградаря, конюха или псаря.

— Вот ведь морока, — проговорил Виал, глядя на рабов у колодцев.

Ему тоже приходится подбирать работников, нанимать моряков, а порой снаряжать крупные корабли. Но там работают свободные люди — по большей части. Все из-за внутренних правил коллегии Циралиса.

Союз торговцев обязуется обеспечивать работу горожанам, своим гражданам. А рабы отобрали бы эту работу, не говоря уже о том, что это опасно. Как можно доверить целый корабль, груженный корабль какому-то рабу! А вот на востоке это нормальная практика.

Виал боялся, что подобное дойдет и до них.

С каждым годом все сложнее набирать команду. Опытные моряки умирают, а на смену им почти никто не приходит. Гребцов выгребают префекты флота, палубные команды тоже поставляет Циралис! Люди служат больше четверти века, у них просто нет времени обзаводиться семьей. А если кто и закрутит роман на берегу, так эта семья будет не в Циралисе, а в Верах — порт базирования флота.

Вот еще один кусочек мозаики. Вот почему Виал стал искать телохранителя не в родном городе, а в усадьбе друга. И этот раб, которому он обещал права гражданина, был родом из какой-то Скирты. Где это вообще?! Деревушка косматых варваров на севере?

Не лучшие времена настали.

В кошеле Виала не было золотых монет. Он редко их носил, но часто видел. На многих монетах имелись надписи о золотом веке, вечном городе и благополучии.

Брехня.

Серебро и бронза прославляли принцепса. Что ж, это хотя бы оправдано. Ведь в мастерских принцепса чеканится вся государственная монета. Лишь у пары десятков городов сохранилось право чеканить свою монету. И то — бронзу.

Виал почувствовал, что хочет как можно быстрее оказаться в порту и отправиться в дорогу. С рабом или без, но уйти из Гирции. Последнее время его все больше одолевали мысли о бегстве. Долгов у него нет, полно друзей и врагов, казалось бы — живи. Но хотелось сбежать.

Добравшись до виноградников, Виал остановился. На лозе набухли почки, растения пережили зимние холода. Это словно указывало на новое начало, надежду. Кустики были чахлыми, большинство в две плети, редкие имели три. Много урожая не соберешь.

— Да, я не земледелец, но даже я понимаю, какие вы слабые.

Виал присел перед ближайшей лозой. Две плети держались на веревке, протянутой между шпалерами. Несколько стоек поддерживали весь ряд. Заметно, что шпалера была свежей, недавно ее поставили.

Вернувшись в усадьбу, Виал попытался выбросить плохие мысли из головы. Он всегда пытался оградить друга от этих мыслей. Ему не следует знать то, о чем думает гость.

Что-то из хранилищ Дуилла уходило на снабжение армии. Он выплачивал огромные налоги, снабжал зерном верский флот. Ему уже никуда не деться от этих обязанностей. И никакие они не почетные.

Виал свободнее друга и многих коллег в организации. Он не покупал большой корабль — лебедя морского. Ему хватало его лодчонки и пары матросов. А все деньги он прятал, откладывал, пропивал, проигрывал и терял.

Его считают кутилой, потому мытари не трогают контрабандиста и пирата.

На своей лодчонке Виал умудрялся грабить крупные корабли. Беда лебедей в том, что команда на них небольшая. Десяток человек. Эти люди умеют драться, никто не спорит. Но дерутся они как в кабаке, не готовы биться за товар насмерть. Ведь это не их товар.

По секрету, морякам даже невыгодно защищать товар от грабежа. Все благодаря морскому займу. Снаряжая судно, торговцы берут ссуду в храме, по условиям, если случится крушение, нападение пиратов, болезнь, деньги возвращать не придется. В худшем случае, вернуть придется часть.

А на лодку Виала много товара не поместится. Так что для виду сопротивляясь, моряки с чужого корабля скоро сдаются. Навклер выкатывает пару амфор с ценным грузом и пираты убираются.

Особенно хорошо грабить корабли восточных царств. Те даже не сопротивляются, сразу отдают товар, завидев лодчонку Виала.

И вот на эту жизнь он обрекает глупого пастуха. Вряд ли парень готов к такому повороту.

— Да где же этот раб?! — гневно прошипел Виал.

Ему очень хотелось бросить щенка в воду. Посмотрим, как он будет держаться на плаву.

Его друг уже проснулся, но у него не было времени на разговоры.

Дуилл встретил друга во дворе и быстро проговорил:

— Дела. Буду занят до вечера. Если парень явится, то…

Он пожал плечами.

— Я тоже не хочу задерживаться, — ответил Виал. — Черкану тебе записку, и мы пойдем.

— Но только с парнем! Я обещал тебе помочь, не отпущу без помощника.

Виал кивнул, но не особо охотно.

Вообще, он уже собирался покинуть усадьбу. Устал от ожидания.

Проводив друга до ворот, Виал обнял Дуилла. Они постояли так, а потом распрощались. Виал вернулся к усадьбе и расселся на крыльце.

С уходом хозяина рабы медленней стали ходить, реже показывались на солнце. Стоило бы припугнуть их, но для этого в доме была хозяйка. С балкона второго этажа она прекрасно видит весь внутренний двор.

Виал взглянул наверх, увидел задернутые шторки. Может быть, там кто-то был, посматривал на улицу. Вот они женщины востока, такие скромные мегеры, предпочитающие видимость приличий.

Считая часы, Виал маялся от скуки. Наблюдать за рабами опротивело. Устроить набег на кухню или библиотеку друга не хватало решимости. Размяться тоже не было места, гость обязательно помешает рабам.

И все-таки Эгрегий явился. Он не мог не прийти, боясь гнева хозяина. Ведь тот строго приказал прийти и сообщить о своем решении.

Пастуха было слышно за милю. Он гнал стадо к усадьбе, что наверняка не понравится хозяйке. Но таков был приказ ее мужа, а слово мужа сильнее.

Привратник, застигнутый врасплох, метался от ворот до каморки своей. Он не знал, что предпринять. Виал усмехнулся, поняв, что таков был замысел его друга. Проверка привратника, как он себя поведет, на что способен.

И привратник не сплоховал! Он встал на пороге, раскинул руки в стороны и принялся ругать пастуха. Эгрегий согнал стадо в кучку, животные оглушали людей дребезжащими криками. Вонь от них стояла ужасная. Подойдя к привратнику, Эгрегий выслушал несколько его фраз, а затем нанес красивый удар в челюсть.

Виал вскочил и рассмеялся, увидев, как аккуратно привратник лег. Красивый, точный удар.

Раб выполнил работу, попытался защитить усадьбу. Но нападающие оказались сильнее! Эгрегий оттащил раба в каморку, запер дверь снаружи и погнал стадо во двор.

Виал взглянул на балкон хозяйки. Мегера явилась. И она визжала, подобно несмазанному колесу. Голос ее как пила резал воздух, даже перебивая блеяние животных. Но Эгрегия это не беспокоило. Женщин он видел редко, довольствовался обществом животных. Так что новые для него существа были скорее любопытными, чем пугающими.

Загнав стадо во двор, Эгрегий закрыл дверь, бросил пастушечью котомку возле каморки привратника и направился к торговцу. Шел он с прямой спиной, не чувствуя себя виноватым.

Он и не был ни в чем виноват.

— Я готов идти, — сказал он Виалу.

— Серьезно? Ты хорошо подумал.

— Да.

Его немногословность конечно раздражала, но это даже идет ему. Помощник должен выглядеть солидным, монолитным как скала. А не болтуном и пустобрехом.

— Куда ты потащил моего раба? — взвыла женщина.

— Госпожа, — сказал Виал, — я арендую этого человека у вашего семейства, обещаюсь вернуть его в целости и сохранности. Если нет, то…

— Я запрещаю!

— Да плевал я на твои запреты, — прошептал Виал, улыбаясь.

Он забежал в дом, начеркал письмо другу, а потом схватил вещички и выбежал. Все это заняло мгновение! Никогда так быстро Виал не собирался.

Наверняка женщина поняла, что сказал гость. Она принялась ругать его, проклинать и грозить страшными бедами.

— Идем, а то этот циклоп начнет кидать в нас вазы.

Издевательски отсалютовав хозяйке, Виал пошел к воротам. У него спина чесалась, словно его собирались подбить из лука. Но позади послышался только звон разбившейся керамики.

Спокойно вздохнуть Виал смог только за воротами. А по другую сторону творился какой-то хаос: лаяли собаки, ржали кони, блеяли овцы, ругались люди. Не удивительно, что Дуилл сбежал, словно по своим делам.

— Поспешим, а то вдруг эта баба спустится во двор.

Могло случиться и такое. Желание вернуть раба может перебороть правила приличия. Похоже, что Дуилл решил испытать не только привратника, но и свою скромницу жену.

— Это все твои вещи? — спросил Виал, разглядывая раба.

Тот как был в козьей шкуре, так и остался. Подпоясан пращой, босой, на боку сумка с камнями. На голове шапка. Ни котомки, ни сундучка с вещами.

— Люблю ходить налегке, — ответил Эгрегий.

Виал улыбнулся. Он сам предпочитал не отягощаться лишним грузом.

— Вот и славно, идем.

Он закинул на плечо мешок и поспешил прочь от усадьбы.

Опасения, что их будут преследовать, не оправдались. Виал всю дорогу оглядывался, но всадники не появлялись.

Дорога связывающая центральные регионы Гирции и юг, шла вдоль хребта. Изредка ее пересекали ручьи, ныне закованные в бетон. А ведь раньше дедам приходилось путешествовать по этой дороге, ища брод, ночуя в лесу, опасаясь нападения волков или бандитов.

А сейчас можно идти одному, почти ничего не опасаясь. Засветло добираешься до постоялого двора. Цены конечно невероятные, зато крыша над головой. Иногда встречались брошенные хижины, их ставили вдоль пути для путников, не успевших дойти до постоялого двора.

Раздражало только молчание Эгрегия.

Даже оказавшись на большой дороге, среди людей и повозок, Виал скучал. Он искоса поглядывал на пастуха. Путники, встречающиеся по пути, тоже косились на раба. Еще бы, его внешний вид вызывал удивление.

Было бы не так странно, если бы раб шел обнаженным. Подобное иногда можно увидеть на дороге. А вот встретить пастуха да еще без стада — редчайшее зрелище.

— Да, братец, — сказал Виал, — надо тебе переодеться.

— Мне не холодно.

Виал пожал плечами. Он решил, что на ближайшем постоялом дворе купит рабу одежду. Наверняка у хозяина харчевни будут старые тряпки, цена которым три медяка.

Что ему подобрать? Тунику, сандалии, посох — а это годится как оружие, что-нибудь еще? Виал поймал себя на мысли, что представляет, что приобрести для раба. Словно собачку завел.

Подходящего транспорта не попадалось. Приходилось идти пешком, что вполне устраивало Виала. У него не было с собой оружия, не считая небольшого ножа, но он не боялся оказаться на дороге в темноте. Это его должны бояться местные разбойники, похожие на старых волков, потерявших зубы.

Поглядывая на встречающихся по пути крестьян, Виал раздумывал об их жизни. Пытался сравнить ее с положением раба, что следовал за ним. С каждой стороны дороги расстилались поля. Засеянные — это конечно радовало. Но на большинстве таких полей работают рабы. Свободных крестьян почти не осталось.

Молчание раба раздражало. Тот следовал за новым хозяином молча, неутомимо.

— Эгрегий, — позвал Виал и замолчал. — Это твое настоящее имя?

— Да.

— Я серьезно.

— У вас я зовусь Эгрегием.

— Знаешь, что это значит?

— Вроде как, прекрасный.

— И тебя это не раздражает?

Ответа Виал не дождался. Наверняка у раба было настоящее имя, которым его нарек отец. Это имя — единственное, что осталось у раба своего.

— Ты всегда был рабом?

— Я родился свободным.

Виал кивнул. Именно так он и думал. А все потому, что Дуилл говорил — раба надо мотивировать, лучшего мотива для хорошей работы, чем возможность получить свободу, нет! Рожденный в рабстве не так стремится обрести свободу. Такого раба сложно мотивировать, потому в поместье Дуилла и его соседей где-то треть рабов покупных.

Заметив небольшую полянку, Виал предложил сойти на нее. Он не столько хотел отдохнуть или поесть, сколько пообщаться с рабом.

Поляна была вытоптана, окружена старыми деревьями. В траве виднелся мусор, битые черепки, сломанные ложки, кости животных. Здесь путники часто останавливались. Зато у корней деревьев цвели первые весенние цветы. Неказистые, белые и совсем махонькие. Зато их было так много, что трава у деревьев выглядела седой.

— Неплохо, — сказал Виал, бросая мешок возле кострища.

Он не собирался разводить огонь, просто решил передохнуть.

В мешке сыскалась кое-какая снедь, спасибо заботливой Арвине. Соленый до слез сыр, кувшинчик масла и свежий, еще теплый хлеб. Виал даже не просил об этом, но кухарка сама озаботилась тем, чтобы снарядить путника в дорогу. Почему-то она считала своей прямой обязанностью заботиться о Виале.

Сам Виал не мог припомнить, что сделал такого, чтобы заслужить уважение рабыни.

Разорвав булку надвое, Виал принялся нарезать сыр. Нож затупился и плохо резал. В отдельную миску торговец плеснул масла.

— Угощайся, — пригласил он раба.

Эгрегий удивленно посмотрел на торговца, но от угощения не отказался. На что, впрочем, рассчитывал Виал.

Перекусив, Виал лег на землю, подложив под голову мешок. Он поглядывал на дорогу, по которой двигались люди. Вот прошел крестьянин с вязанкой хвороста, за ним следовало семейство, несущее кур в клетках, а потом проехала телега, груженая деревом.

Всадников не было, обычно курьеры пользуются другой дорогой. Но раз в год и тут случается проходят войска. Обычно они следуют в Веры, где пополняют корабельные команды.

— Как мне тебя звать? — спросил Виал.

Раб даже не сразу понял, что вопрос относился к нему.

— Тебе известно мое имя.

— Это кличка для записи у магистрата. А получив свободу, ты можешь выбрать любое имя. Ну, записавшись в трибу своего хозяина, взяв его родовое имя.

— Мне этого достаточно.

Какой крепкий орешек. Не так-то просто его разговорить.

Виал не сдавался. Ведь всякий торговец славится умением вести переговоры. Разве может какой-то необразованный раб справиться с ним.

— Ты говорил, что родом из Скирты.

— Вы запомнили? — удивился Эгрегий и посмотрел на торговца.

Он редко смотрит в глаза. Это не потому, что он трусит, как всякий раб, а потому что скрытен. Виал сразу почувствовал, что раб старается сохранить многое в тайне.

— На память не жалуюсь, — ответил Виал. — Я торгую с южными и восточными странами, изредка хожу на запад. Но на севере никогда не бывал. Скирта, где это?

— Это не север, господин.

— Не Коматия? — удивился Виал. — Тогда, где это?

— Город, что на берегу Негостеприимного моря.

— Так далеко?! Невероятно!

— На севере, где горы диких быколюдей.

— Не слышал о них, — признался Виал.

— А ваш друг знал, наверное, потому он меня купил.

Виал хотел спросить, как же этот человек попал в рабство, но сдержался. Еще не время. Не удастся получить все и сразу.

— А я, — заговорил Виал, — торговец из города Циралиса. Как твой хозяин. Я состою в коллегии.

— Я помню.

— Никогда не лишне повторить. Город наш небольшой, немного граждан, зато полно складов, верфей и таберн! Ты представь: десятки кораблей каждый месяц приходят в порт…

Виал принялся описывать город. Для него это был сам прекрасный и самый любимый город, а повидал он немало. И дело даже не в статусе гражданина, просто ему нравилось это небольшое поселение, где люди умели из всего извлекать выгоду. Девизом каждого семейства Циралиса было: вложи монету, получи двойную прибыль. Не обязательно деньгами, можно и удовольствие получить.

В Циралисе до сих пор действует философская школа, проповедующая отказ от боли и жизнь в радость. Не грубые плотские удовольствия, хотя и они тоже.

Эту школу посещал Виал, хотя философом он не стал, не тот склад ума.

— Звучит заманчиво, — сказал раб, когда Виал закончил.

Не похоже, что его захватил рассказ торговца. Что ж, придется искать другой путь. Найдем ключ к его душе, решил Виал.

— А твоя родина? Если больно вспоминать, то не говори.

Раб помотал головой. Ему явно понравилось, что свободный проявил к нему такой интерес.

— Холодное море, где на глубине скрывается черный монстр. Он душит все живое, что попадает в его щупальца. На этом берегу в Прекрасной бухте расположена Скирта.

Он рассказывал о снежных зимах, об обледенелых причалах, замерших сточных канавах. Вспомнил нападения быколюдей, спускающихся с гор. О торговцах из восточных царств, заходящих в Негостепреимное море.

Вспомнить больше он не мог. Только обрывки, общие впечатления. Ведь, как узнал из его рассказа Виал, парня мальцом выкрали из дома. Те самые быколюди, что промышляют разбоем в предгорьях. А потом продали его на корабль.

Виал испытал неприятное чувство. Ведь он сам занимался торговлей людьми. Такими, как этот парень. И ему предстоит с ним работать. Может быть и после путешествия. Как он отнесется к тому, что Виал работает мясником?

Вот уж подшутил над ним Дуилл, не мог подобрать другого телохранителя? Как можно доверить жизнь тому, кого ты же отправил на рынок.

— Жизнь — это колесо, мы не можем предугадать, что нас ждет, — сказал Виал.

Хоть в чем-то уроки философской школы пригодились. Фортуной можно объяснить любое дерьмо.

Виал поднялся, сладко потянулся и, схватив мешок, сказал:

— Идем! Будущее не станет ждать нас, настигнет прям здесь!

Он побежал к дороге, не чувствуя ни усталости, ни прожитых лет.

Раб последовал за ним. Ускоренным шагом они последовали по дороге. Пастуху было проще, он привык пешком проходить большие расстояния. Виал вскоре почувствовал, что задыхается, но не подавал виду. Он упорно шел вперед, не обращая внимания на стертые ноги, потную спину и перегретую голову.

Вот доберемся до постоялого двора, думал Виал, вот тогда и отдохнем.

Умирать будет, но продолжит идти. Ведь пока не закончил дело, нельзя останавливаться. Как бы ты ни устал, чтобы ни случилось, а двигаться надо.

За это торговца уважали в коллегии. Хотя это же становилось предметом шуток. Его называли «онагром» или попросту — ослом. По имени его звали редко, даже Дуилл, вроде друг, а все равно обращается к нему по родовому имени.

Быть ему по жизни Виалом, одним из многих. Косс Виал рассчитывал, что его-то имя останется в истории полностью. Не только города Циралис, но всего Государства!

Вот только добраться до берега, только бы заручиться поддержкой резчиков. Тогда то он станет самым известным, самым богатым! Ради этого стоит рискнуть, пересечь море на небольшой лодке.

Его новый спутник не знает об этом. Откуда ему могут быть известны опасности путешествия. Дуилл понимал, на что идет друг. И даже он не смог отговорить от предприятия. Виал припоминал, что во время пьянки, Дуилл пытался его образумить. Не вышло.

Дорога повернула на юг. На востоке поднимались Масирские горы, названные так по имени племени, населяющего их. Сами горы тянутся с севера Гирции до самого юга. Племя масиров обитает к югу от Города, потому вся горная гряда получила их имя. Это были первые враги, с кем столкнулись граждане.

А теперь эти дикие горцы стали респектабельными гражданами, такими же членами общины, как Виал или Дуилл.

— Ты знаешь эти горы? — спросил Виал у раба.

Говорил он запинаясь, что указывало на его усталость.

Эгрегий принялся рассказывать про людей, населяющих предгорья. Похоже, ему нравилась история этого племени. Виал решил, что они напоминают парню о «быколюдях», которые взяли его в плен. Их он помнил хорошо и даже не таил злобы. Он уважал их за воинские качества, выносливость и смекалку. Разбойники многим нравятся, даже тем, кто пострадал от них.

Идти оставалось недолго. Виал не служил в легионе, не был на военной либурне — сумел отмазаться в свое время. Но даже он, не пройдя тренировок по марш-броскам, сумел быстро добраться до постоялого двора. Чуть ли не бегом бежал. А вот его спутник спокойно и без напряжения преодолел этот путь.

Все-таки есть преимущества у молодого возраста. Виал понимал, что у него давно начался период второй молодости. Его коллеги уже семьей обзавелись, бросили деньги в собственное жилье.

И только упрямый Виал предпочитал не бросать якорь на берегу.

Нет, он любил Циралис, но считал, что еще не время привязывать себя к его причалам.

До заката они добрались до постоялого двора. Серебра ушло немного, комнаты и ужин стоили дешево, спасибо принцепсу за отличное снабжение Гирции. А вот одежда — поношенная, заметьте! — стоила огромных денег. В такой дыре не найти дешевых товаров, жена трактирщика сама шьет.

И даже эту тряпку, оцененную в полновесную серебряную монету, пришлось отбирать с боем.

Путешественники расположились в соседнем здании. Комнаты над постоялым двором все были заняты. Спокойные времена, лишние деньги заставляют людей отправляться в путь. Комнаты над общим залом намного лучше, чем те, которые взял Виал. Там теплее. И ближе к кухне, где — что естественно, — пахнет кашей и вином.

Отправив раба в комнату, Виал остался дожидаться ужина. Он не любил питаться в общем зале. Не потому что брезговал, просто ему постоянно приходится делить хлеб с кем-нибудь. На корабле, на лодке — постоянно.

С едой и тряпками Виал пошел в свою комнату. Эгрегий должен был подготовить все ко сну, проверить матрас на наличие клопов, разжечь огонь в жаровне.

— Нам принесли свежей соломы? — спросил Виал, входя.

В одноэтажном здании, расположенном за конюшнями, было около десятка комнат. Виал иногда останавливался здесь, когда посещал друга. Его тут знали, всегда обеспечивали лучшей комнатой. Но не в этот раз, время оказалось неудачным.

Комната и правда оказалась паршивой.

— Принесли.

— Ладно, нам тут одну ночь сидеть, — сказал Виал, осмотрев стены.

Клопы тысячами маршировали по стенам. Трупики убитых пятнали дерево. Свежие следы оставил Эгрегий, предыдущие постояльцы наделали больше.

— Не имеет смысла, — сказал Эгрегий.

— Ага, их дохрена много. Вот, это ужин и одежда для тебя.

Поставив миски с кашами на кровать, Виал передал одежду рабу. Он купил обычную тунику, соломенную шляпу и простые сандалии. Ничего особенного, поношенные вещи, чуть большего чем надо размера. Но даже это поразило раба. Он был так рад, получив что-то в подарок, что тут же принялся принаряжаться.

Виал ел и искоса наблюдал за рабом. Его забавляло, что несвободным так мало нужно для счастья. Кусок мясного пирога на праздник, неразбавленное вино, баба или поношенные тряпки.

— Это все твое, я дарю тебе. Извини, но выглядел ты ужасно в этой шкуре.

Эгрегий кивнул, соглашаясь. Понимал, наверняка, что в обществе нельзя появляться в набедреннике из шкуры. Этим он позорит не столько себя, сколько своего спутника.

Козью шкуру раб не стал выбрасывать. Скатав ее, он бросил на пол, возле жаровни. В комнате была только одна кровать, спать на ней полагалось свободному гражданину.

— Ложись рядом, если хочешь.

Эгрегий непонимающе уставился на торговца.

— Не считай меня кем-то… особенным, просто ночью здесь будет холодно, как в подземном мире. Лучше спать рядом.

— А жаровня?

— Не хочу просыпаться посреди ночи, чтобы бегать за дровами. И они денег стоят. Давай ешь и ложись.

Виал бросил пустую чашку возле входа, решив, что отдаст ее утром. Он лег у стены, повернулся к ней. Уже засыпая, он услышал, как раб ложится рядом.

Кровать была узкой, даже одному на ней тесно, зато теплее.