Мигами. Между Светом и Тьмой. Тиана

Алексей Викторович Чибирев, 2023

Юная Мигами, дочь повелителя Тёмной расы с планеты Деймос, попадает на Светлую планету Тиана, чтобы выполнить свою миссию и помочь отцу захватить могущественный кристалл арэсов, представителей Светлых сил.Девушка с рождения может чувствовать что-то иное, чего не может ощущать никто на её планете, и эта особенность является ключом к успешному достижению её цели. Но что, если эта особенность окажется неподвластна Тьме, и Светлая планета начнёт одерживать верх над Тёмной стороной Мигами? Сможет ли Мигами довести свою миссию до конца, или предательство отца и его целей станет единственно правильным решением?Девушке предстоит познать себя, узнать правду о своём рождении и сделать нелёгкий выбор между Светом и Тьмой.

Глава 1. Храм Мёртвых Душ

— Ми. Мигами. — Темноволосый юноша крепкого телосложения слегка потряс спящую девушку. — Проснись, сонька, ну же.

— Что? А, это ты, Эльбрус. — Слегка приоткрыв сонные глаза, девушка зевнула. — Который час?

— Почти четыре утра. Но это неважно. Тебя ждёт твой отец.

— Мой отец ждёт… — сквозь сон пробурчала Мигами. Но уже через секунду подскочила и села на кровати, забыв о сне. — Отец ждёт меня?

— Да. Повелитель просил разбудить тебя и предупредил, чтобы ты поспешила и…

— Что же ты молчал?! — выпалила Мигами, не дав юноше договорить. Она накинула халат и, уже совсем не слушая его, рванула к двери.

— Что я молчал? — возмутился Эльбрус. — Ми, постой. Это ещё не всё…

Но девушка уже выбежала из комнаты, оставив ночного гостя одного.

— Ведь знал, что она убежит, не дослушав до конца. И зачем я вообще тут распинался? — проворчал он, вставая с кровати и, погасив зажжённую свечу, вышел из комнаты.

Мигами быстро спускалась по извилистой каменной лестнице башни замка, где находилась её спальня, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

В замке имелось всего две такие башни. В восточном крыле была башня зельевара, лича Баргуса, который славился на весь город изготовлением отменных настоек и зелий. Девушка часто забегала к нему и смотрела, как он готовит очередной отвар из сушёных трав, кореньев и частей мелких животных. Он же в свою очередь развлекал её разными байками и давал попробовать некоторые из его особо удачных настоек.

Башня Мигами находилась в западном крыле и, как и башня Баргуса, возвышалась над верхушкой заострённой крыши самого замка.

Лестница, по которой спускалась девушка, была тускло освещена факелами, прикрепленными к стенам. Голубой огонь в них был заколдован и горел бесконечно долго, правда, воздух от этого теплее почему-то не становился, поэтому в башне, как и во всём замке, стояла бодрящая прохлада.

Каменный пол нещадно обжигал холодом голые пятки девушки, но та совсем не обращала на это внимания. Она не бежала, а словно летела, едва касаясь ледяных ступенек башни. Переполняющий её поток эмоций полностью поглотил тактильные чувства, а сердце бешено колотилось в груди, усиливая возбуждение в преддверии встречи с отцом. Последний раз они виделись шесть с половиной циклов назад, и Мигами опасалась, что если не поторопится сейчас, то не сможет увидеть отца ещё долгое время.

Спустившись до самого низа, девушка подбежала к большой железной двери и с усилием открыла её. За дверью находился просторный тронный зал.

Со стороны двери, откуда вышла Мигами, было возвышение, посреди которого величественно стоял каменный трон, покрытый густым мехом крупного животного. Эта платформа была отделена от пола тринадцатью широкими ступенями и выделялась не только своей чистотой, но и опоясывающим трон фактурным рисунком, в котором бросалось в глаза широкое кольцо с небольшими волнами, расходящимися в разные стороны. Что означал этот рисунок, и почему его сделали фактурным, Мигами не знала, да и не пыталась никогда узнать. Она вообще не любила появляться здесь, потому что серые и мрачные стены тронного зала постоянно навевали на неё тоску и уныние. Единственным, что хоть как-то разбавляло эту безрадостную картину, было роскошное полотно, висевшее на стене позади трона. На картине был изображён действующий повелитель приспешников Тьмы Тенебрис, поражающий своих врагов огромным двуручным мечом.

Но серые стены были не единственной причиной её нелюбви к этому залу. Больше всего она пугалась тёмного непроглядного потолка, который был настолько высоким, что у Мигами в детстве создавалось ощущение его отсутствия, как будто сверху на неё смотрит безоблачное тёмное небо, грозно нависающее над замком и пытающееся раздавить её своей устрашающей тяжестью. Каждый раз это ощущение вызывало у маленькой девочки приступ головокружения и тошноты. Единственное, что приводило её в чувство и убеждало в том, что над головой не небо, а всего лишь каменные плиты потолка, была свисавшая на огромных цепях объёмная люстра с чёрными горящими свечами. Вернее сказать, люстр было три, но именно самая первая выводила её из шока.

Но если маленькая Мигами отделывалась минутным страхом перед нависающим тёмным потолком, то вот зомби, прислуге, приходилось куда сложнее. По несколько раз в месяц они были вынуждены подниматься на специальные пятиметровые стремянки, опасно пошатывающиеся и норовящие упасть при любом неосторожном движении, чтобы смахнуть с застаревших светильников пыль и многочисленных пауков, пригревшихся среди незатухающих свечей и растянувших там свои паутины. Немало из этих незадачливых зомби в итоге попадало с тех стремянок, ломая кости и лишаясь конечностей. Вот только что им, этой нежити! Встанут, подберут отпавшие части тела, вправят сломанные кости и вот, глядишь, уже вновь взбираются на верхотуру, проклиная свою неблагодарную работу…

Вбежав в зал, Мигами, как и в детстве, ощутила нахлынувшее на неё неприятное чувство. А множество движущихся теней от колыхавшихся огоньков свечей только усилило его. Но девушка лишь на миг поддалась этой слабости, слегка замедлив шаг, и уже через секунду, словно забыв о столь привычном дискомфорте, вновь устремилась вперёд.

Обогнув трон и спустившись по ступеням вниз, Мигами направилась в сторону открытой двери балкона и почти сразу увидела крупную фигуру своего отца, одетого в длинный чёрный плащ. Тенебрис стоял, словно статуя, и смотрел на приближающуюся дочь. Его лицо было застывшим и серьёзным.

— Отец! — радостно воскликнула девушка, подбегая к нему. Уже в метре от Тенебриса она подскочила и, крепко обхватив его за шею, повисла, прижимаясь к широкой груди.

— Довольно, — сухо произнёс Тенебрис, отстраняя от себя Мигами. — Разве Храбар не учил тебя заглушать эти эмоции?

Лицо Мигами светилось от счастья, и даже упоминание Храбара не смогло стереть сияющую улыбку с её лица.

Придворный магистр и правая рука отца, Храбар откровенно недолюбливал девушку, и её чувства к нему были взаимными.

— Учил. Но… ты же знаешь… я не могу их контролировать, — виновато сказала она, отцепившись от отца. — Всегда, когда я встречаю тебя после долгой разлуки, эти эмоции начинают переполнять меня, а моё сердце бьётся так сильно, что готово выпрыгнуть из груди. Я не знаю, что именно происходит у меня внутри и как называется, но знаю, что от этого мне становится теплее рядом с тобой.

Мигами с нежностью смотрела в глаза отца и наслаждалась возникавшими в ней волнами ярких эмоций. Она старалась мысленно подобрать нужные слова, чтобы лучше описать ему всё, что чувствовала. Но происходящее внутри неё оставалось загадкой и для самой Мигами, а потому она не могла объяснить свои эмоции и чувства не только отцу, но и самой себе.

Стоит заметить: всё, что испытывала Мигами, не испытывал больше никто из приспешников Тьмы. Представители её расы не могли выражать положительных светлых эмоций. Они хоть и были внешне похожи на людей (правда, все как один — смуглые, с лёгким синеватым оттенком), внутри их отличие от человеческой расы было куда более разительным. У приспешников Тьмы были тёмные, даже, скорее, чёрные как уголь души, напоминавшие сгустки тёмной энергии, коими на самом деле и являлись. Эта энергия наполняла их тела и разум, делая их подвластными Тьме. Такое темнодушие выражалось во всём: в холодном расчёте, в таком же холодном, но ещё и в безжалостном отношении к жителям иных планет, а также в беспрекословном служении Эгрегору Тьмы. Но что удивительно, к представителям своей расы и другим существам на этой планете приспешники Тьмы не испытывали подобной агрессии, относились, в основном, сдержанно. Правда, отношение к слабым было нередко презрительным, а вот к сильным они всегда относились уважительно и порой даже опасливо.

— Ну что ж, возможно, оно и к лучшему, — задумчиво произнес Тенебрис. — Ты, вероятно, хочешь знать, где я был всё это время? И я обязательно тебе расскажу, но вначале нам нужно кое-куда сходить.

— Сходить куда? — спросила Мигами. Её глаза от волнения загорелись ещё сильнее, а сердце просто ошалело от радости, отбивая в груди чечётку.

Отец никогда не рассказывал ей о том, куда он уходил, и уж тем более никуда не брал её с собой. Мигами, конечно, была осведомлена, что он переходил через какой-то портал на другие планеты, но на какие именно, она не знала, как не знала и о том, что именно он там делал, а сам портал она никогда не видела. Её жизнь протекала в основном в стенах замка. Изредка ей удавалось выбраться за его пределы, но лишь ненадолго и в сопровождении слуг и надзирателей, которые контролировали каждый её шаг и не пускали дальше разрешённой территории. Такая изоляция довольно сильно напрягала девушку, и она, наверное, сошла бы от всего этого с ума, если бы не её друг Эльбрус, который частенько спасал Мигами от одиночества, развлекая новыми рассказами о жизни вне замка.

— Ты всё увидишь, потерпи, — сказал Тенебрис и опустил на плечо дочери свою крепкую руку. Девушка от тяжести даже слегка пригнулась. — Но это ещё не всё. Ты должна будешь кое-что сделать. Очень важное и ответственное. Но перед этим ты должна пообещать мне, что выполнишь всё, о чём я попрошу, даже если тебе моя просьба будет неприятна.

Тенебрис неотрывно смотрел в глаза Мигами. Его взгляд был серьёзным, слегка напряжённым, но не отталкивающим. Мигами понимала, что отец возлагает на неё какие-то надежды и не хотела разочаровывать его, а потому была согласна на всё.

— Да! Конечно! Я согласна! Я обещаю тебе, что сделаю всё, что в моих силах, — с уверенностью отчеканила она.

— В таком случае нам нужно отправляться. Но ты совсем не одета. Разве Эльбрус не предупредил тебя? — поинтересовался Тенебрис, осматривая дочь.

Мигами промолчала, виновато поглядывая на отца. Она вспомнила, что Эльбрус и в самом деле пытался ей что-то сказать перед тем, как она выбежала из комнаты, но на тот момент её это совсем не интересовало.

— Руфус! — громко позвал Тенебрис, не дожидаясь ответа дочери.

Мгновение спустя бесшумно открылась дальняя дверь зала, и из неё вышел высокий худощавый мужчина со строгим лицом.

— Слушаю, мой Повелитель, — монотонно протянул он.

— Принеси моей дочери обувь и тёплый плащ, мы прогуляемся во двор, — приказал Тенебрис.

— Будет исполнено, мой Повелитель.

Слуга поклонился, прижав правую руку к груди, и поспешил выполнить приказ.

●●●

Спустя минут пять они уже выходили на каменную площадь двора.

Вымощенный плитами двор не был ограждён. Границами его были стоявшие по левую и правую стороны площади две высоченные некробашни. Это были совсем другие башни, не те, в которых жили Мигами и Баргус, и высотой намного превосходили их. Подобно двум огромным ногам исполина, охранявшего главный вход, некробашни величественно возвышались над замком, упираясь своими верхушками-шпилями в непроглядное небо.

Ещё одной границей площади являлся широкий лестничный спуск напротив замка, ведущий на территорию города Демонис. На протяжении всего спуска, по краям ступеней, стояли воины, облачённые в чёрную, прилегающую к телу, одежду из чешуйчатой кожи и охраняли единственную прямую связь с городом.

Сам город был небольшим, но густонаселённым, и занимал часть пустынной равнины, отгородившись от неё высокими стенами. Замок и некробашни находились на возвышенности и были видны не только из прилегающего города, но и за его пределами.

Возле некробашен также имелись спуски, но более узкие, и вели они не в город, а с одной стороны на территорию военного городка, а с другой — к храму Мёртвых Душ.

Мигами строго-настрого запрещалось спускаться по ним, что только сильнее разжигало в ней желание нарушить этот запрет. Правда, сколько раз она ни пыталась тайком проникнуть на другую сторону лестничного пролёта, её всегда каким-то образом обнаруживали и ловили ещё до того, как она доходила до середины спуска.

Выйдя во двор, Тенебрис направился в сторону восточной некробашни. Мигами послушно последовала за ним. Она знала, что спуск возле этой башни ведёт в храм мёртвых Душ, а потому, прижав руки к груди и с замиранием сердца мысленно ликовала, радуясь тому, что наконец-то этот день настал. Отец ведёт её именно туда — в таинственный и загадочный храм, чтобы раскрыть ей тайну этого запретного места. А если повезёт, то она даже встретит там лавового дракона. Эльбрус часто рассказывал об этих опасных пещерных существах, живущих неподалеку от замка, а Мигами вместо того, чтобы пугаться их, каждый раз представляла, как ловит и приручает одного из них.

Вот и сейчас она воображала, как приручит дракона и будет играть с ним, охотясь на инферналов, кататься на его горбатой спине, кормить его с рук пещерными слизняками…

— Ой! — Девушка взвизгнула от неожиданности и боли.

Мигами настолько увлекло её воображение, что она не заметила, как Тенебрис остановился, и со всего маху больно уткнулась в его спину. Потирая ушибленный лоб, девушка мгновенно вынырнула из потока своих фантазий на каменные плиты двора.

Тенебрис словно и не почувствовал её. Он стоял недалеко от входа в башню и выжидающе смотрел на дверь.

— Мы кого-то ждём? — поинтересовалась Мигами.

— Да. Нам нужен Эннериус. Он знает, что я его жду, и уже спускается к нам.

— Эннериус? Хранитель Эннериус? Зачем он нам? Он же еле ходит. Мы его полцикла будем ждать, пока он доберётся до нас, — возмутилась Мигами, не желая тратить драгоценное время на ожидание старого некроманта.

Ей не терпелось быстрее попасть в то место, куда повёл её отец, и увидеть то, что он хотел ей показать. Но, кроме всего прочего, Мигами хотелось скорее узнать, где он пропадал всё это время. Сколько она себя помнила, отец избегал разговоров с ней о своих походах, не водил её никуда и вообще мало с ней общался. А тут, в одно утро, сразу столько всего! И ей теперь нужно ждать какого-то старикашку, чтобы насладиться всем этим?

— Просто потерпи немного, — сухо ответил Тенебрис на её возмущение.

Спустя некоторое время послышалось шарканье. Дверь медленно приоткрылась, и за ней показался сгорбленный дряхлый старик, опирающийся на высокий посох.

Хранитель башни Эннериус был на голову ниже Мигами и имел длинную седую бороду, водопадом спадающую до самых колен. Одет он был в тёмную засаленную мантию, которая была явно ему не по размеру и свисала, точно балахон. Возможно, когда Эннериус был молод и статен, а горб не украшал его спину, мантия смотрелась на нём довольно неплохо и была даже впору, слегка касаясь его пяток. Но сейчас прожитые им десятки, а то и сотни циклов настолько сильно согнули его, что, наверное, добрая четверть мантии постоянно волочилась за ним, собирая всю пыль башни. Мигами всегда поражалась, как этот древний старик ещё не развалился, каждый день поднимаясь на вершину высокой башни и спускаясь с неё. «Ему, наверное, циклов триста, — думала она, — а он всё живёт и живёт. Сколько вообще могут жить некроманты?»

— Простите, что заставил вас ждать, мой Повелитель, кхе-кхе. Я спешил, как мог, но увы, мои ноги уже не те, что были раньше, — прохрипел старик.

— Нам нужно пройти в храм. Надеюсь, ты не забыл захватить кольцо? — не обращая внимания на извинения, сказал Тенебрис.

— Нет, мой Повелитель, не забыл. Оно у меня с собой.

Хранитель повернулся в сторону Мигами и с подозрением посмотрел на неё.

— Вы хотите провести в храм свою дочь, Повелитель? — поинтересовался Эннериус, не отводя от Мигами взгляда.

— Да, — твёрдо сказал Тенебрис.

— Но она же ещё ребёнок…

— Я не ребёнок! — возмутилась Мигами, не дав старику договорить.

— Разве? — усмехнулся Эннериус и вновь повернулся к Тенебрису.

— Она готова… надеюсь. Но время пришло, и дольше ждать уже нельзя, — проговорил Тенебрис.

— Как пожелаете, мой Повелитель. — Некромант слегка поклонился, ещё сильнее вцепившись в посох своей трясущейся рукой. Казалось, наклонись он ниже, рухнул бы на каменные плиты, не в силах удержаться на ногах.

— Подайте мне вашу руку, юное создание, кхе-кхе, — откашливаясь, мягко попросил Эннериус.

Он поднял свободную руку и протянул её Мигами. Девушка с отвращением взглянула на его дрожащую костлявую ладонь, покрытую морщинистой кожей, и неохотно протянула некроманту свою правую руку. Когда он ухватился за неё, Мигами передёрнуло, а её лицо исказилось в ещё большем отвращении. Кожа на его ладони была не просто сморщена и похожа на кожу высушенных животных из запасов Баргуса, но, что самое противное и необычное, — она была влажная и липкая.

Как ни странно, но хватка старика оказалась намного твёрже, чем она предполагала. Он крепко обхватил её ладонь своими скрюченными пальцами и, закрыв глаза, начал шептать какие-то странные слова. Мигами непонимающе взглянула на отца, но тот молча стоял и безмятежно смотрел на некроманта. Переведя свой взгляд обратно на старика, она с любопытством стала наблюдать за тем, как Эннериус шевелит губами, и ожидать, что же произойдет дальше.

А некромант тем временем продолжал читать заклинания, не открывая глаз и не ослабляя хватку. Его голос становился всё громче и громче. Мигами стала ощущать, как по её руке начали подниматься волны тёплой энергии. Они исходили из рук некроманта и, проходя по её руке, расходились по всему телу. Каждый раз, когда голос Эннериуса становился чуть громче, энергия, протекавшая по её телу, становилась теплее…

Но вот вскоре его голос стал пронзительным, а входящая энергия уже принялась обжигать девушку изнутри до боли. Становилось практически невыносимо терпеть эту нарастающую боль, и Мигами попыталась отдёрнуть свою руку, чтобы прекратить всё это. Но пальцы некроманта словно приросли к её ладони и не отпускали её, продолжая посылать всё новые и новые волны раскаленной энергии. Девушка вновь попыталась освободить свою руку из мёртвой хватки, несколько раз резко дёрнув её к себе, но всё было тщетно.

— Отпусти, старикашка, мне больно! — закричала она на Эннериуса, не в силах больше терпеть.

Но старый некромант словно бы и не слышал её. Он продолжал читать свои заклинания, всё сильнее и сильнее повышая голос.

— Отец! — Мигами повернулась к Тенебрису, и в её мокрых от слёз глазах отобразился ужас. — Отец, помоги мне! Мне больно, отец! — срывающимся голосом начала она умолять. Но Тенебрис даже не взглянул в её сторону и продолжал молча стоять и наблюдать за некромантом.

Девушка вновь посмотрела на Эннериуса. Потом на свою руку. Из её глаз ручьём текли слёзы, а всё тело горело, словно она выпила жидкий огонь, и теперь он поедал её изнутри. Ей было страшно и невыносимо больно. А старый некромант всё никак не останавливался, продолжая читать заклинания. Его голос практически срывался и теперь больше походил на крик.

И вот, когда Мигами уже почти потеряла сознание от боли, всё неожиданно прекратилось. Некромант умолк, а с ним стих и огонь внутри девушки. Боль отступила так быстро и бесследно, словно её и не было. Мигами всхлипнула, утёрла слёзы свободной рукой и с обидой посмотрела на Эннериуса.

— А ты неплохо держалась, дитя, учитывая твою особенность. Я опасался, что ты потеряешь сознание или ещё чего хуже. Но ты выдержала, — сказал он, продолжая держать её за руку. В его голосе слышалось уважение.

Порывшись в кармане мантии, он достал кольцо с небольшим красным камнем. Какое-то время он не сводил с него глаз, словно бы раздумывал, стоит ли отдавать его той, кого он считал ещё девочкой. Но твёрдый взгляд Тенебриса убедил некроманта окончательно.

Обхватив поудобнее кольцо, Эннериус поднёс его к безымянному пальцу правой руки Мигами. Девушка дёрнулась и крепко сомкнула пальцы.

— Не стоит бояться, больно уже не будет, — с усмешкой протянул некромант.

Но страх не отпускал её, а доверия к старику после случившегося не было никакого.

— Всё хорошо, дочь. Это просто кольцо.

Тенебрис за всё то время, как они вышли из замка, впервые посмотрел на неё. Под его взглядом Мигами стала расслабляться, а страх начал покидать её. Она расслабила руку и позволила Эннериусу надеть кольцо ей на палец.

— Мигами, теперь ты хранительница кольца, символа правящего рода. Сила Деймоса, что уже находится внутри тебя, будет защищать и оберегать от любых неприятностей и откроет тебе доступ к тайнам памяти нашего мира, — произнёс некромант.

— Эннериус, ты можешь идти. Дальше мы сами, — сказал Тенебрис.

Старик вновь поклонился, чуть не падая, после чего медленно направился в свою башню. Когда за ним закрылась дверь, Тенебрис обратился к Мигами:

— Ты как?

— Нормально, — сухо ответила она, рассматривая кольцо и пока не понимая, что случилось.

— Нам нужно идти.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? Объяснить, что сейчас произошло? Я чуть не умерла от боли, а ты стоял и ни слова не сказал мне! Ты даже не предупредил меня об этом! — с обидой в голосе Мигами набросилась на отца.

Где-то внутри самой себя она понимала, что это необходимый ритуал, который нужно было пройти. Но её раздражало то, что отец не рассказал ей об этом, не подготовил её к тому, что пришлось пережить. Она злилась на него, позабыв даже причину их прихода сюда.

— Я понимаю твое возмущение. Но на самом деле я не знал, что именно ты почувствуешь. Каждый на этот ритуал реагирует по-своему. Но даже если бы я и знал, какую боль тебе придётся испытать, то всё равно не смог предупредить об этом, иначе внутри ты бы закрылась от энергии Деймоса и не смогла принять его дар, — спокойно ответил Тенебрис и, усмехнувшись, добавил, — надеюсь, ты не станешь злиться на меня из-за этого, и мы сможем сегодня продолжить наше общение.

— Нет. То есть, да. Я буду с тобой общаться, но тебе придётся рассказать мне всё, абсолютно всё, о чём я тебя спрошу… И да, я злюсь на тебя, — сказала Мигами, пытаясь ухватиться за остатки испаряющегося гнева.

— Это твоё право. Но запомни, ты никогда не должна снимать это кольцо. Если ты его снимешь, то энергия Деймоса начнёт выходить из тебя, забирая с собой твою душу, твоё тело и твою память, не оставляя от тебя ничего, — предостерёг Тенебрис.

Его голос звучал строго и был напряжённым, наполненным опасениями. А взгляд, устремленный на Мигами, выдавал беспокойство и подчеркивал значимость слов. Девушка слегка кивнула и сжала пальцы в кулак, словно опасалась, что кольцо могло соскользнуть.

— А теперь пойдем, — сказал Тенебрис привычным ровным голосом.

Они направились к ступенчатому спуску рядом с башней. Мигами шла позади отца и внимательно рассматривала кольцо.

Обод кольца состоял из двух переплетённых нитей: чёрной и жёлтой. Сверху был вставлен огранённый камень красного цвета, внутри которого чувствовалась пульсация. Раньше у Мигами никогда не было колец, и она не видела, чтобы кто-то, кроме её отца и Храбара, вообще носил какие-либо кольца или иные украшения.

«Точно! Храбар! Ведь у него такое же кольцо, как и у нас! Но Эннериус сказал, что кольцо — это символ правящего рода, тогда почему его носит придворный магистр?» — неожиданно промелькнуло в голове у Мигами, как только она вспомнила о Храбаре. Поравнявшись с отцом, она обратилась к нему:

— Отец…

— Что? — спросил он, не останавливаясь и не поворачиваясь к ней. Они уже начали спускаться вниз, и приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы случайно не наступить на ядовитых пятнистых змей, которые любили скрываться между каменными плитами ступеней, заросших серым мхом.

— Эннериус сказал, что это кольцо родословное. Что это значит? — с любопытством поинтересовалась Мигами.

— Видишь ли, давным-давно, множество циклов назад, были созданы четыре кольца, заключившие в себе силу Деймоса. Эти кольца являются чем-то вроде мостов между душами тех, кто их носит, и сердцем Деймоса. Хранители, так мы себя называем, получили доступ к хранилищу знаний и исключительной энергии Деймоса…

— Исключительной энергии? — переспросила Мигами.

— Да. Ты всё это прочувствуешь и поймешь чуть позже. Итак, эти кольца давали многие преимущества, но носить их могли только те, в ком течет кровь Деймоса — энергия его сердца. Тот болезненный ритуал, что провел Эннериус, заключался как раз в том, чтобы позволить этой энергии пропитать твоё тело и твою душу. Но без этого кольца Деймос вскоре поглотил бы твой разум, всю твою энергию и даже твоё тело, не оставив ничего, кроме горстки пепла.

— Это как? — Мигами непонимающе посмотрела на отца.

— Ты просто сгорела бы. В прямом смысле, — уточнил Тенебрис. — Эти кольца были созданы специально для правящего рода, и никто другой не вправе носить их.

— А разве их не могли создать ещё для кого-нибудь кроме нас? — поинтересовалась Мигами.

— Нет. Всё очень сложно. Это связано с Деймосом. К тому же, необходимыми знаниями обладаем только мы, хранители. А мастеров после создания колец отвели в храм Мёртвых Душ. — Губы Тенебриса слегка исказились в ухмылке.

— Их что, убили?

— В храме Мёртвых Душ умирает лишь тело, а душа, с её памятью и знаниями, остаётся навеки привязанной к этому месту. Так что, можно сказать, что они продолжают жить, просто в иной оболочке. Храм — это то место, куда приходят многие перед смертью, чтобы оставить после себя знания потомкам. И мы имеем возможность прикоснуться к ним, окунувшись в потоки их памяти.

— Ух, ты! А много знаний хранится в этих… потоках? — Мигами не могла сдержать волнения от всего, что открывалось ей.

— Практически со времён нашей цивилизации. Видишь ли, в храме хранится не только память наших предков, но частичная память самого Деймоса.

— Значит, мы можем узнать, что происходило сотни циклов назад, увидеть, как развивались наши предки? — Мигами возбужденно продолжала открывать для себя новые горизонты.

— Я и так знаю. Ты — пока нет. Но это лишь пока. Сейчас и у тебя есть доступ в храм, а значит, и доступ ко всем накопленным знаниям.

— А Храбар тоже имеет такой доступ? Я видела у него подобное кольцо.

— Храбар? Да, у него тоже есть кольцо, и он вправе носить его. Но довольно расспросов. Нам нужно поспешить, — сказал Тенебрис и ускорил шаг.

Спустившись по лестнице и миновав плотный лес из голых, уродливо скрученных деревьев, путники вышли на открытую каменистую местность. Впереди, метрах в трехстах от края леса, возвышалась гора, у подножья которой виднелся вход в пещеру. Тенебрис направился прямиком к этому входу. Мигами шла позади и старалась не отставать от отца, то и дело переходя на бег.

Вокруг становилось немного светлее. Утро полностью оттеснило ночь, и теперь слабое голубое сияние, исходившее из глубины планеты, поднималось всё выше и выше, тускло освещая поверхность Деймоса.

Планета, на которой жили приспешники Тьмы, была небольшой. Её можно было обойти всего за несколько дней. К тому же она совсем не имела своей звезды и находилась в самом тёмном уголке Вселенной. Казалось бы, как можно жить на такой планете, ведь она должна быть безжизненной и холодной. И, возможно, так оно и было бы, если бы не одна её удивительная способность: она сама могла обогревать и освещать себя, делясь своим теплом и светом со всеми её обитателями. Свет был необычным, не таким, как от звёзд, но всё же его было достаточно, для того чтобы на этой планете появилась и стала заполнять её раса приспешников Тьмы, а также различные необыкновенные существа. Многие из этих существ могли бы показаться жуткими и отвратительными, но только не для самих обитателей планеты Деймос.

Подойдя к пещере, Тенебрис остановился. Сомнения одолевали его. Правильно ли он поступает? Не поторопился ли он с Мигами? А если Храбар окажется прав, и всё пойдет не так, как он ожидает? Борясь с накатившей слабостью, Тенебрис сильно сжал кулаки и вошёл внутрь пещеры. Пройдя пару метров, он подобрал с земли два факела и запалил их.

— Держи, — сказал он, протягивая один из факелов Мигами. — Будь осторожна и гляди в оба. Иди строго за мной и никуда не сворачивай.

Вглубь горы вели узкие извилистые проходы, переплетённые между собой и образующие, казалось бы, непроходимый лабиринт. Мигами старалась не отставать от отца, освещая кромешную тьму горящим факелом. Они двигались медленно, осторожно ступая по влажным и острым камням, частенько пригибаясь под свисавшими с потолка сталактитами, пока вскоре не вышли в просторный освещённый грот.

Посреди открывшегося зала стоял храм Мёртвых Душ, от стен которого исходило слабое синеватое свечение. Именно оно и наполняло пространство внутри грота.

Храм Мёртвых Душ был похож на один из тех склепов, что Мигами видела в Демонисе, но куда большего размера. Высотой почти в пятнадцать метров, он упирался остроконечной крышей в свод грота, создавая ощущение единения храма с пещерой, а массивные двустворчатые двери грозно нависали над пришедшими, оберегая вход от нежелательных гостей.

— Вот это да! Это и есть храм Мёртвых Душ?! — воскликнула Мигами, остановившись, запрокинув голову и открыв рот. — Хотя… я, конечно, ожидала чего-то более… впечатляющего, более… зловещего, что ли. Но и так он выглядит вполне себе…

— Помолчи и следуй за мной, — осадил дочь Тенебрис, даже не посмотрев в её сторону.

— Как скажешь, отец, — загадочно протянула девушка, продолжая стоять и смотреть на верхушку храма.

Но не успел Тенебрис пройти и несколько метров, как Мигами вновь заговорила, и на этот раз ему пришлось остановиться и обратить на неё внимание.

— Эннериус говорил, что душа моей мамы тоже здесь. Это правда?

Мигами стояла и пристально смотрела на отца. Тенебрис ответил не сразу. Какое-то время он глядел на неё пустым, отрешённым взглядом, словно бы находился не здесь, а вернулся в далёкое прошлое. Потом отец медленно подошёл к своей дочери, и та заметила, что в его глазах отражаются грусть и тоска.

— Да, он был прав. Душа твоей матери покоится здесь, — с неохотой ответил он, наконец.

— Значит, я смогу прикоснуться к её памяти?! — с волнением в голосе сказала Мигами.

— Нет! — резко выпалил Тенебрис, но тут же смягчился и продолжил: — Ты узнаешь о своей матери, я обещаю тебе, дочь. Но не сегодня. Потерпи немного, и я сам расскажу тебе о ней. А сейчас у нас иная цель.

Тенебрис вновь развернулся и направился к храму. Озадаченная Мигами пошла следом.

Когда до храма оставалось метра три, Мигами заметила, что отец преодолел какой-то невидимый барьер, мимолётно осветивший его голубым сиянием, исходившим от поверхности Деймоса. Подойдя к этому месту, она остановилась и стала всматриваться в пол, но ничего подозрительного не увидела.

— Не бойся, иди, — сказал Тенебрис, видя замешательство дочери. — У тебя есть кольцо, а с ним ты можешь не бояться за свою жизнь. Лишь тот, кто не прошел ритуал и не обладает одним из родовых колец, пересекая эту границу, навеки остаётся в этой пещере в виде бестелесного призрака.

Мигами шагнула вперёд и почувствовала, как по всему её телу, от кончиков пальцев ног до макушки, пробежала холодная волна. Она постояла ещё немного, но больше ничего не происходило. Тенебрис в это время уже открыл дверь и входил в храм. Мигами поспешила за ним.

Внутри храма было намного светлее, чем снаружи. Девушка без труда определила источник пульсирующего света: им был странный предмет, висевший в воздухе прямо посреди зала. Приглядевшись, Мигами заметила, что это был кристалл. Гранёный, длиною в метр, он висел благодаря пронизывавшим его тончайшим нитям, тянувшимся от пола до потолка. Словно живой, он пульсировал синим светом, привлекая к себе внимание и зачаровывая. И даже серые стены с помутневшими окнами, под воздействием этого света, уже не казались такими невзрачными.

— Дочь, я помню о твоём дне рождения. Сегодня тебе уже исполнилось шестнадцать циклов, — заговорил Тенебрис. — Поэтому я приготовил для тебя подарок. Кольцо, открывающее проход в этот храм, было лишь частью его. Сейчас же я хочу рассказать об этом храме, о кристалле и о том, где я находился столь долгое время. Садись и слушай.

Мигами села на один из четырёх стульев, стоящих возле кристалла, и стала внимательно слушать, временами поглядывая на пульсирующий камень.

— Тьма — это основа Вселенной, прародитель всего сущего, — начал Тенебрис. — Даже Свет — наш заклятый враг — был рождён во Тьме. Мы, приспешники Тьмы, приходя на другие планеты, не просто захватываем их, а исполняем волю лорда Тьмы и восстанавливаем его права над испорченными Светом сердцами и душами живых существ. Для этой миссии нам даётся сила Деймоса — сила самого Эгрегора Тьмы…

— Но на нашей планете тоже есть свет, и он исходит из Деймоса, — удивлённо вставила Мигами.

— Да, но я говорю не про тот свет, что позволяет нам видеть во тьме, а про тот, что отравляет души и ослепляет разум, продвигая свои ценности — любовь, доброту, смирение. Помни, эти Светлые качества делают разумных существ слабыми и зависимыми. Мы же, возвращая на планеты влияние Эгрегора Тьмы, избавляем их обитателей от этих порочных зависимостей, делая сильными и свободными. Но понимание нашей сути пришло к нам не сразу.

Много циклов назад приспешники Тьмы жили как дикое племя, не понимая, для чего они были созданы и кому должны служить. Они лишь потребляли то, что давал им Деймос, грызлись друг с другом по мелочам и, размножаясь, заселяли планету. Но вот однажды на Деймос упал кристалл. — Тенебрис указал на висящий в воздухе камень. — И его появление полностью изменило нашу жизнь…

— Так этот камень не с нашей планеты?! Он прибыл к нам из космоса?! — воскликнула Мигами и от восторга поднесла к лицу кулачки. С ещё большим любопытством она посмотрела на синий кристалл. Её глаза сияли, как две маленькие звёздочки, а в голове роилась куча вопросов.

— Не знаю. Может он прилетел с другой планеты, — отмахнулся Тенебрис.

— Инопланетный камень?! А как он оказался в космосе? И почему он упал именно к нам? — спросила девушка не в силах сдерживать своё любопытство.

— Сказал, же не знаю, — грозно ответил отец. — Не перебивай меня и слушай внимательно. Так вот, когда вождь племени приспешников Тьмы прикоснулся к этому кристаллу, его озарило множество знаний, а сам кристалл признал его своим хозяином. Пред вождём открылся смысл нашего рождения. Он заключался в служении могущественному Эгрегору Тьмы и расширении его влияния на всю Вселенную, а все существа, все ужасные монстры, наполняющие Деймос, призваны служить нам и помогать в этом. Тогда же вождь провозгласил себя повелителем…

Мигами чуть не прыснула от смеха, но вовремя прикрыла ладонью рот.

— Что тут смешного, — с недоумением спросил Тенебрис. В его голосе послышалось лёгкое раздражение.

— Я всегда полагала, что первый повелитель был великим приспешником Тьмы, которого выбрал сам народ за его безграничную силу и бесчисленные подвиги во имя лорда Тьмы. А, оказывается вождь просто провозгласил себя им, — с ноткой разочарования и усмешкой объяснила девушка.

— Он и был великим приспешником Тьмы, а с кристаллом стал ещё более могущественным! Благодаря космическому камню повелитель Вольдмар смог не только обрести неведомые доселе знания, но и притронуться к сердцу планеты, к её душе, чего никто до него сделать не мог. Тогда же он дал название нашей планете — Деймос, и ходят слухи, что планета сама подсказала ему это имя…

— Вот это да! Он мог общаться с планетой! — с восхищением произнесла Мигами, позабыв о недавней усмешке.

Не обращая внимания на восторг дочери, Тенебрис продолжал:

— Долгое время Вольдмар изучал Деймос и сумел найти способ соединить себя с энергией планеты, но реализовать это соединение смог лишь спустя десятки циклов, создав четыре родовых кольца.

Мигами посмотрела на своё кольцо, на красный пульсирующий камень в нём, и притронулась к нему пальцем. Камень источал холод и слегка пощипывал.

— В то же время после создания колец он приказал своему народу построить этот храм, чтобы хранить в нём все полученные и будущие знания, а также сам кристалл.

Параллельно с Деймосом Вольдмар изучал и кристалл. Каким-то образом он догадался, что это не просто какой-то камень, случайно упавший на нашу планету, а часть чего-то большего, могущественного, но чего именно, повелитель не знал.

Прошло много циклов, прежде чем он смог разгадать возможности кристалла и найти нужное заклинание, чтобы с помощью него впервые открыть портал на другую планету. И Деймос помог ему в этом.

Энергия Деймоса в момент пробуждения активизировала кристалл, наполняя его своей энергией, что позволяло открыть портал практически на любую планету, где есть разумные существа. Но чтобы вернуться, нужно было дождаться, когда Деймос уснёт и начнёт тянуть свою энергию из кристалла обратно, образуя портал уже с другой планеты на нашу…

— И всё-таки это странно. Как могут космический камень и наша планета иметь такую связь? — неожиданно стала размышлять вслух Мигами, в очередной раз перебив отца. — Такое ощущение, что камень упал к нам не случайно.

На этот раз вместо того, чтобы испытать раздражение, Тенебрис призадумался над словами дочери.

— Возможно, ты права. Этот кристалл, я полагаю, — дар Эгрегора Тьмы. Именно поэтому он и упал на нашу планету. И именно поэтому между ним и Деймосом такая связь, — задумчиво произнёс он, но уже через несколько секунд продолжил. — Итак, на чём я остановился? Ах, да. С того момента, как открылся первый портал, Вольдмар стал готовиться к переходу. По его указанию некроманты и личи ежедневно проводили свои эксперименты — как над собой, так и над отобранными для этого приспешниками Тьмы, пока однажды не образовалась достойная армия.

Вампиры, рыцари Ада и жнецы Душ — лишь часть их удачных экспериментов. Но самым лучшим результатом стали кровавые демоны. Эти ужасные, жестокие монстры, не знающие жалости и пощады, готовы были крушить и пожирать всё вокруг…

С этими могучими воинами Вольдмар и понёс Тьму на другие планеты, поражая умы и сердца всех разумных существ. Получив свободу от Света, разумные существа начинали войны за свою независимость. Агрессия, жадность и злость, источаемые ими, порождали огромные потоки энергии, которые наполняли Деймос и наполняют по сей день. В благодарность он питает наши тела, делая нас сильнее и выносливее.

Шли циклы, сменялись повелители. И вот, мой отец, прежде чем уступить свой трон, рассказал мне об одной планете, не похожей ни на одну из виденных ранее. Отличалась она обжигающим светом, который исходил от двух звёзд, освещающих её. Также он поведал мне, что кристалл на той планете стал активней и ярче пульсировать…

— И что это было?! Почему кристалл начал это делать?! — заинтригованно выпалила Мигами, когда отец сделал паузу и задумался о чём-то.

— Он почувствовал часть себя на той планете: ещё один подобный камень. Но тот был уже даром Эгрегора Света.

— Ещё один камень? — удивилась Мигами. — Такой же могущественный, как и наш?

— Именно. После смерти отца я посещал практически только одну планету — Тиану, ту самую, на которой находится второй подобный кристалл. Мы всячески пытались захватить умы и покрыть Тьмой сердца обитателей той планеты, чтобы добраться до камня, но всё безрезультатно. Свет окружающих планету звёзд беспощадно выжигал всю Тьму в захваченных нами жителях, приводя их в чувство и обрывая связь с нами.

Но однажды у нас всё-таки получилось. Отважные, сильные воины были пожертвованы ради этого. Но оно того стоило. Нет, мы не захватили тот кристалл, но очень близко подобрались к нему. И когда мы его захватим, то сможем соединить его с нашим кристаллом, расширив его возможности и ослабив при этом влияние Эгрегора Света, а, возможно, и полностью погасив его…

Тенебрис опять выдержал паузу.

— И здесь нам понадобится твоя… способность… твоя исключительность, с которой ты родилась. Пройдет пол цикла, и я вновь отправлюсь на планету Тиана. И ты пойдешь со мной. Твоя роль будет значимой и очень ответственной. И я надеюсь… нет, я уверен, что ты безупречно с ней справишься. Но прежде, как и говорил ранее, от тебя кое-что потребуется.

Мигами замерла, раскрыв рот от изумления. Чем таким обладает она, из-за чего отец возлагает на неё такие надежды? Да, она не похожа на других приспешников Тьмы, но эти отличия многим казались скорее каким-то дефектом, нежели преимуществом. Так что может исполнить она, чего не смогли самые лучшие и опытные воины? Какую высокую роль для неё приготовил отец, всегда относившийся к ней как к ребёнку, и очень часто ей казалось — как к чужому ребёнку?

Пытаясь разложить по полочкам всю информацию, которую она получила за это утро, девушка ощущала, как ее голова гудела от роя нескончаемых мыслей. Впервые в её жизни отец был искренен с ней и, что самое важное, нуждался в её помощи!

Тенебрис нечасто о чём-то просил, он скорее приказывал и жестоко обходился с неповиновавшимися. Мигами же он никогда не наказывал, но и внимания ей уделял немного. По большей части Тенебрис просто игнорировал её, словно она напоминала ему о чём-то болезненном в его жизни, и передавал ей свою волю через Храбара или Эльбруса.

Она смотрела на отца по-детски наивными голубыми глазами, готовая на всё, и даже на большее, лишь бы оправдать его доверие и доказать, что она — Мигами — истинная и достойная приспешница Тьмы.

— Я слушаю, отец. И я согласна на всё, — твёрдо ответила она, предвкушая их переход на Тиану.

— После сна Деймоса и до следующего его пробуждения ты должна будешь посвятить себя усиленной магической тренировке… с магистром Храбаром. И проводить её вы будете вдали от нашего замка, в долине Посвящённых…

— Что? Отец, нет! — вырвался из Мигами отчаянный крик. Слова отца для неё прозвучали как приговор.

— Ты же была согласна и дала мне обещание. — Тенебрис ожидал подобной реакции и был готов к ней.

— Да… конечно. Но я думала, мне придётся тренироваться на полигоне или вновь засесть за учёбу и начать изучать другую планету — или даже и то, и другое. Но это?! Уйти из замка на целых полцикла тогда, когда ты только вернулся домой, да ещё и в компании этого… этого… — Из-за волнения девушка почти задыхалась и не могла найти нужных слов, чтобы полнее описать своё отношение к магистру.

— Ты хотела сказать: «Этого противного, ворчливого старика», — Тенебрис усмехнулся.

— Да! Именно!

— Я понимаю тебя, он и мне не особо приятен, но это уже не просьба, а мой приказ. И ты выполнишь его, дочь, — строго сказал Тенебрис.

— Зачем я вообще должна идти с ним в эту долину?! Разве нельзя обучать меня, скажем… на полигоне?! — не унималась Мигами, продолжая наседать на отца.

— Нет, нельзя. Это как-то связано с тем умением, которому он обучит тебя. И хватит спорить. Я больше не намерен выслушивать твои капризы. Будь взрослее и ответственнее, ты всё-таки будущая повелительница. А повелитель никогда не ноет, словно маленький бесёнок, и всегда держит свои обещания, не бросая слов на ветер, — повысив голос, прорычал Тенебрис. Его терпенье уж подошло к концу, лицо обрело строгие черты, а карие глаза стали темнее ночи.

Мигами тоже была на взводе. Её колотило от бешенства и обречённости. Она стояла, сжав кулаки и стиснув зубы, и смотрела на отца, а тот с не меньшим гневом смотрел на неё.

Девушка и представить не могла, что ей придётся уйти из замка и выносить отвратительное злобное лицо Храбара рядом с собой в течение многих дней без возможности скрыться от его едких замечаний и назойливых наставлений, тогда как её отец только вернулся с другой планеты.

Наконец, взяв себя в руки и осознав безысходность своего положения, Мигами опустила голову и сокрушённо выдавила:

— Хорошо. Я сделаю всё, что ты скажешь. Я научусь у этого… у магистра Храбара всему, что может потребоваться.

Потом она подняла голову и, решительно посмотрев отцу в глаза, добавила:

— Я докажу, что достойна тебя, достойна нашего рода и достойна быть повелительницей приспешников Тьмы! Ты обязательно будешь гордиться мной!