Прогулка по Везувию. Криминально-любовный триллер про Одессу 1920-х годов

Александр Царёв

Альфред Верховный – аристократ, переживший войну и революцию. Его огромное наследство исчезло без следа. Возможно, из бездны отчаяния его спасет роман с прекрасной певицей из Франции? Однако всё, что он может ей предложить – это комнату в коммуналке. Ему приходится воспользоваться своими связями с криминальным миром, который затаился во многих уголках прекрасной Одессы. Здесь многие ведут за ним охоту, но на какие жертвы не пойдёшь ради любви? Да и у Альфреда найдётся пара козырей в рукаве.

Глава 3

Часы, которые остались до вечера, тянулись как века.

Я нервно переодевал смокинги, которые у меня

остались от лучших времен. Как только я выбрал

подходящий, освежив его ароматом французских

духов, сразу вышел в кухню. Окс сидел там, ожидая

меня. На нем красовалась оранжевая жилетка,

шокирyющего вида для Европы, но вполне

подходящая для Одессы.

В " Сиреневом тумане" я старался придерживаться

аристократических манер, даже пафосно курил, чего

обычно не делал. Наш стол был на видy, за нами

наблюдал весь " Сиреневый туман". Эммануил

Исаакович не пожадничал и нам принесли: раков с

лимоном, мидии с луком и зеленью, красную икру с

тонкими европейскими тостами и французское вино.

Окс налегал на все подряд, в то время как я

лакомился только раками, ожидая скорый приход

Ланы и не желая выглядеть перед ней " жлобом".

Эммануил Исаакович подходил к нам регулярно, но

никогда не задерживался более пяти минут. Я ждал

выступления Ланы Ласточкиной настолько нервно,

что желудок мой сузился до размера микроба и, съев

четырех раков, я почувствовал, что наелся на год

вперед. Посколькy нечем было заняться, а есть

больше не хотелось я, стал разглядывать публику. На

этот раз никого не узнал, но подметил Инну, сидящую

уже с другим моряком, но в такой же парадной

форме, как и предыдущий.

Неожиданно я заметил, как Окс поднялся и

приветливо широко раскрыл руки для объятий.

Каково же было мое удивление, когда подошел

Шимон Кашерный и обнялся с Оксом. Он бросил на

меня беглый взгляд и удивился еще больше, чем я.

— Альфред! Ну, здравствуй родной! Наудачу тебя

встретил, шо по нашим делам? Ты обдумал мое

предложение? — Я жестами объяснил ему, что

обсудим это позже. Я хотел еще что-то сказать, но

музыка заиграла в моей душе — это запела Лана

Ласточкина. На этот раз она пела по — русски, я так

глyбоко погрузился в содержание слов ее песни, как

железный якорь в воду. Бесконечно впитывать

красотy ее голоса присуще было только мне.

Остальным тоже нравилось, но они не в состоянии

были оценить сказочный талант певицы.

После ее выступления " Сиреневый туман" взорвался

овациями и Лане преподнесли несколько букетов

цветов. Я ревностно поглядывал на этих безрассудных

буржуев.

Эммануил Исаакович подошел к нашему столу в

сопровождении своей жены Беллы, слегка

располневшей еврейки с ярко выраженным вторым

подбородком. Она была облачена в длинное красное

платье, гармонирyющее с цветом ее губ. Лана

Ласточкина подошла следом, на ней красовались

синее платье, шикарная прическа и белые бусы.

Шимон Кашерный, в отличии от меня, не растерялся.

Он встал с места, провел Лану к нашему столу и,

отодвинув стул, помог ей присесть. От волнения я так

крепко сжал бокал, что он едва не треснyл у меня в

руках.

— Вы отлично сегодня спели, Лана. — Сделала ей

комплимент Белла.

— В прочем, как и всегда. — Добавил Эммануил

Исаакович

— Спасибо. — Засмущалась Лана.

— Вы француженка? — Поинтересовался Шимон.

— Наполовину. — Ответила Лана. Шимон начал осыпать

ее комплиментами. Он был в более выгодном

положении, так как усадил ее рядом с собой, я же

сидел напротив в другом конце стола. Эммануил

Исаакович скомандовал и нам подали горячее —

венгерский гyляш и жареных куропаток.

— Таки сегодня мы явствуем на славу. Благодарю,

Эмманyил Исаакович. — Сказал Окс.

— Всегда рады, Абрам Исаакович. — Ответил тот.

Шимон Кашерный рассмеялся, я его понимал. Окса

редко кто кличет по имени отчеству. Шимон, как

осьминог, прилип к Лане. Она периодически

поглаживала волосы. Я видел, как постепенно падают

мои шансы на успех, нужно было исправлять

ситуацию в свою пользу. Я поднял бокал и встал с

места, всем видом показывая, что хочу произнести

тост.

— Я предлагаю выпить за настоящую красивую музыку.

Ведь только она способна порой достать человека из

глубокой пучины житейских проблем и вернуть ему

радость жизни. Помимо самой музыки, я предлагаю

выпить за не менее важный фактор — такой, как

человеческий голос. Иногда поражает, как его

звyчание может запасть в самую глубину души

человека и оставаться там очень долго. — Я пристально

посмотрел в карие глаза Ланы. Мы выпили. Своим

тостом я немного привлек Лану в нашу сторону,

теперь она принадлежала не только навязчивому

Шимону.

Внезапно к Шимону подбежал какой-то мальчуган

беспризорник, который явно не должен был здесь

находиться, протянул емy какой-то листок и ускакал

прочь. Эммануил Исаакович выразил невероятное

возмущение и тоже удалился, видимо выяснять

отношения с вышибалами, которые пропустили

беспризорника. Шимон же резко стал серьезным.

— Альфред, отойдем, перетрем. — Сказал он. Я

последовал за ним. — Нужно, срочняком, двигать на

дело, уже сейчас. — Нервно продолжил он. — Клиенты

должны получить картину уже в конце этого часа. — Я

бросил взгляд в сторону стола.

— Я согласен тебе помочь, но с одним условием.

— Излагай, мне все подходит. — Быстро выпалил

Шимон.

— Ты навсегда забудешь про Лану Ласточкину!

— О-па-па. — Шимон улыбнулся. — Альфред, эта леди не

твоего уровня. Когда ты владел сумасшедшим лавэ ты

бы мог на нее претендовать, но сейчас… Ты знаешь

запросы таких дам?

— Шимон, я не совета у тебя спрашиваю. Это мое

условие.

— Шо, так сильно на нее запал?

— Как никогда ни на однy из женщин.

— Ну, раз так, то без базара. — Он махнул рукой. — Идем,

у нас мало времени.

— Одну минуту. — Сказал я и подбежал к столику.

— Лана, можно вас на пару слов. — Элегантно обратился

я к девушке. Она выразила недоумение.

— Ну, хорошо. — Я легонько взял кисть ее руки и отвел в

сторону. В зале приятно звyчала медленная классика

в исполнении саксофониста.

— Лана, я бы очень хотел еще раз вас увидеть.

— Это не проблема, я каждый день пою в этом

заведении. — Наивно сказала она, хотя мне

показалось, что она поняла, к чему я веду.

— Это полезная информация для меня, Лана. Но я бы

хотел встретиться с вами наедине.

— Ну, я право не знаю. — Засмущалась она.

— Я осмелюсь предположить, что вы живете на

Французском бульваре?

— Как вы угадали?

— Шестое чувство… Давайте встретимся завтра в

полдень на бyльваре возле черемухи y фонтана.

Прогуляемся с вами вдоль моря, а потом пообедаем

где-то.

— Заманчивое предложение…

— Не обессудьте, я буду ждать вас завтра там. — Я

проникновенным взглядом посмотрел в ее глаза. В

них отражался свет дорогой люстры. Музыка

саксофона и завораживающие песни, которые Лана

исполняла своим изyмительным голосом, подняли

мне настроение. Затем я подбежал к столику.

— Эммануил Исаакович, сколько я вам должен за

ужин?

— Альфред, я вас умоляю. Вы ведь ничего и не ели, а

то незначительное будет за счет заведение. — Сказал

он с улыбкой.

— Премного благодарен. — Сказал я и наклонился к

Оксу.

— Окс, дружище. — Я сунул ему стопку денег. —

Пожалуйста, любым способом выясни адрес Ланы и

отправь завтра утром туда цветы. Подпиши от моего

имени.

— Я обмозгую это. — Отшутился он, но я еле услышал

его, так как уже возвращался к Шимону Кашерному. Я

знал, что Окс выполнит мою просьбу, он был

хорошим другом.

Мы отправились в одну из запасных квартир Шимона.

Он повел меня через дворы, затем по ржавым

железным лестницам и, поколдовав возле окна, на

втором этаже, залез внутрь. Я проделал тот же путь.

— Альфред, тут везде могут быть чекисты. Я

специально не пошел через черный ход, так как они

именно его пасут. — Он протянул мне завернутyю

картину, изящно замаскированную вообще не

понятно подо что. — Ты спокойно выходи через

главный ход и отправляйся на пустырь, где мы в

детстве прятались от жандармов. К тебе подойдyт

люди. Не парься, это будут именно те люди, которые

надо. Они отдадут конверт. Бабло не пересчитывай!

Возьми его и спокойно иди домой, я перехвачу тебя

по дороге.

— Хорошо. — Сказал я. План хоть и выглядел красиво,

но был крайне сомнительный. Но отступать уже было

поздно.

Я выполнил все, что наказал мне Шимон. Я стоял на

пустыре, практически, на окраине города. По

близости не было ни одного фонаря, тишина была не

просто мертвая, а скорее даже гробовая. Внезапный

пьяный крик где-то вдалеке заставил меня вздрогнyть

так сильно, бyдто меня вздернyли на виселице. Я

стоял спокойно, хотя это было излишне, меня все

равно никто не увидел бы. В такое время здесь мог

разгуливать только сумасшедший, или Ольга Вольф. Я

размышлял про нравоучения Инны, которыми она

меня пичкала на протяжении всего нашего брака. Она

скептически относилась к моим авантюрам,

постоянно нервничала и переживала за меня. Так же

я вспомнил детство. Вспомнил, как я, Шимон и

Соломон слонялись по этому пустырю. Если бы мои

родители узнали, где я гулял, то меня бы высекли

похлеще слуги, которого уличили в краже.

Две темные фигуры внезапно возникли передо мной.

На секунду мне показалось, что это чекисты и душа

моя ушла в пятки. Первая мысль была бросить

картину и бежать, но я решил остаться на месте.

Они подошли вдвоем. Не сказав мне не слова,

первый взял у меня из рук картину, а второй быстро

протянул конверт. Я, следуя инструкции Шимона,

развернулся и побрел в центр города, не

оглядываясь.

Шимон поджидал меня возле арки, через которую

можно было войти в мой двор. В зубах у него торчала

папироса, а руки были в карманах.

— Давай конверт. — Сказал он и при мне открыл его.

Конверт был толстый, я даже представить себе не

мог, сколько в нем было денег. Шимон отсчитал и

протянул мне пятьсот долларов.

— Серьезно? Это ведь пол моего наследства. — Пошутил

я. — И все что мне нужно было сделать, это передать

картину? — Я посмотрел на него недоверчиво.

— Альфред, я тебе заплатил не за трудную работу, а

как человеку, которому можно доверять. — Спокойно

сказал Шимон. — Ведь таких людей сейчас не найти. —

Он приподнял шляпу и ушел.

Войдя в квартиру, я увидел, как за кухонным столом

заседает Петр Гобченко со своими пятью друзьями.

Среди них я узнал своего школьного приятеля

Михаила Эдинбуржского и знакомого по буржуазным

балам Юрия Крылатова.

— Альфред! Я знал, что ты придешь, мы тебя ждали. —

Сказал Михаил.

— Интересно. — Спокойно ответил я.

— Выпьешь с нами? — Предложил Петр Гобченко.

— Почему бы и нет. — В легкой эйфории произнес я.

На столе у них стояла бутылка водки, была порезана

ливерная колбаса и несколько открытых рыбных

консервов. Я присел между Михаилом и еще каким-

то бывшим буржуа. Мне протянули до верха

наполненную рюмку. Я взял в руку кусок колбасы и,

опрокинув в себя водку, заранее приготовился к

противной горечи, но не почувствовал ее.

— Это простая вода. — Удивленно сказал я.

— Тихо. — Михаил прижал палец к губе. А ты что думал?

— Спросил он шепотом. — Мы ведь здесь не квасить

сели.

— А что тогда делать? — Непонимающе спросил я.

— Подумай. — Жестко сказал Михаил.

— Белое собрание и контр революция. — Сказал я без

юмора, все осознав. — Но зачем вам тогда этот цирк?

— Тихо. — Сказал на этот раз уже Петр Гобченко. —

Гофтман. — Произнес он шепотом, указав на дверь.

— Ясно. — Я начал приподниматься с места.

— Подожди! — Михаил схватил мою руку за

предплечье. — Может сейчас не самый лучший

момент, но ты должен к нам присоединиться.

— Не думаю. — Ответил я.

— Как это так? Ты что, не хочешь вернуть свои деньги,

свое наследство, которое было бандитски отобрано

этими бывшими крепостными?! Эти деньги твои

предки зарабатывали веками, а ты все просто так им

отдашь? — Он долго смотрел на меня. — Нас больше,

чем они думают. — Белые войска скоро будут в городе.

Встанешь ли ты на нашу сторону?

— Ну, как только придут, ты мне сообщи. — Спокойно

сказал я. Мне показалось, что он чокнулся и

превратился в yтопического фанатика.

— У меня… Следующее собрание будет у меня. Я хочу

тебя там видеть.

— Петр мне сообщит. — Я выдернул руку и отправился в

свою комнату.

Утром я проснулся преисполненный счастья, ведь

сегодня была встреча с прекраснейшей Ланой

Ласточкиной. Я умылся и еще раз пересчитал деньги,

которые у меня были. Четыреста долларов я положил

в нижнюю полку шкафа, где лежал мой револьвер.

Другие сто вместе с рублями, одолженными у

Соломона Кацмана, разлажил по карманам.

Первым делом я решил зайти к бывшей жене. Я

подошел к двери Болконских. Сразу заходить не стал,

а решил лишний раз подумать — вдруг она там не

одна? Поняв, что мне все равно, несколько раз

ударил по двери. Инна сразу же открыла. Она была в

белом домашнем платье и, как всегда, с пышными

русыми волосами. Она их расчесывала круглыми

сутками. Даня сидел и играл деревянными

солдатиками.

— Сынок, иди погуляй. — Сказал я.

— А можно я возьму с собой игрушки? — Умоляюще

спросил он.

— Нет! — Жестко отрезала Инна.

— Почему же нет? Пусть берет.

— Альфред, ты в своем уме? Он же их все растеряет.

— Ничего, мы ему новые купим. — Инна кажется все

поняла.

— Ладно, путь идет. — Согласилась она.

— Ура! Спасибо папа!

— Развлекайся. — Даня выбежал из комнаты.

— Курить будешь? — Спросил я Инну.

— Не откажусь. — Я протянул ей пачку.

— У тебя хорошие новости? — В предвкушении спросила

она.

— Да. — Я положил на кровать пачку денег. — Это вам на

первое время. Тут должно хватить на все нужды.

— Альфред, откуда у тебя столько денег?

— Не важно.

— Как не важно? Что ты уже сделал? — Заботливо

спросила она. Я не собирался отвечать на этот вопрос,

поэтому пошел в контратаку.

— Болконская, а мне интересно, почему тебе не дают

деньги моряки, с которыми ты так влюбленно

ужинаешь в ресторанах? — Инна сделала обиженный

вид.

— Что это еще за вопросы?

— Очень даже прямые.

— Знаешь что, Верховный! Это наш с тобой ребенок и

мы должны о нем заботиться, а не другие мужчины.

— Ну, так то да. — Согласился я. — Просто мне

интересно… — Я оборвал фразу.

— Что тебе интересно?

— Видишь, ли… Ты, конечно, ничего дурного не

подумай… — Я улыбнулся. — Мы с тобой долго живем в

одной квартире и я ни разу не видел, чтобы ты к себе

приводила кавалера. — Инна опешила.

— Верховный! — Вскипела она. — Тебе — то какая

разница?!

— Ну, я ведь о тебе забочусь. Ты молодая еще

женщина, могла бы Даню оставить y меня, а сама тем

временем..

— Какой же ты бываешь противный! И зачем я только

за тебя замуж вышла? — Задала она вопрос в никуда.

— Ну, наверное потому, что я играл на пианино и писал

стихи. — Взял на себя наглость ответить я.

— Все, Верховный, уйди пожалуйста, пока я тебя не

убила.

— Гофтман, неподалеку. — Сказал я, стоя в дверях.

— Иди уже. — Она вытолкнула меня. Оставшись в

коридоре, я начал смеяться. Это был мой первый

искренний смех за последние несколько недель.

В это время из своей комнаты вышел Петр Гобченко

вместе с низкорослой простушкой.

— Это моя невеста Мария. — Представил он ее.

— Очень приятно. — Ответил я.

— Я вам сообщу, как только будут какие-то новости по

нашему делу. — В армейском стиле сообщил он.

— Хорошо. — Отмахнулся я