Каждому аз воздам! Книга третья. Визит в преисподнюю

Александр Хан-Рязанский, 2020

Закончилась Курская битва. Группа капитана Шульги благополучно вернулась к своим. После награждения и лечения отправлена на отдых в Рязанскую область. ГлавУпр контрразведки приготовил им новое, не менее рискованное и опасное задание на оккупированной территории Белоруссии. Группа была пополнена еще несколькими диверсантами-ликвидаторами. Предстояло тайно попасть в партизанский отряд и заручившись их поддержкой, навестить один из сборно-пересыльных концлагерей и выкрасть неизвестного человека, что в принципе почти невозможно. Можно на протяжении всей жизни совершать плохие поступки, обижать людей, вести себя безнравственно и аморально и думать, что всё сойдёт с рук – возмездие тем не менее, состоится, и за всё придётся ответить. Сейчас некоторые страны, постсоветского пространства, активно используют коллаборационистов прошлого в конструировании современных политических мифов, которые носят однозначно антироссийский характер.Есть лёгкая нецензурная лексика

Глава вторая

После сокрушительного поражения немецких войск на Курской дуге, Абвер активизировал свою работу на Центральном и Воронежском фронтах. За неделю Смерш выловил в лесах 11 групп диверсантов. По-прежнему продолжали гибнуть контрразведчики «Смерша» на всех фронтах. Квалифицированных кадров не хватало, а тех, кого присылали были без опыта и навыков ведения скрытного передвижения, плохо ориентировались на местности, не обладали необходимой ловкостью и реакцией. Работа в сфере глубокой разведки требует быстрых, не стандартных решений и правильно поставленных задач, поэтому, твердый характер, находчивость и смекалка тут имеют первостепенное значение. Но постепенно Смерш реорганизовался, повысился профессионализм, приобретался необходимый опыт, контрразведчики стали реже погибать.

Полковник Григорьев не спал уже третьи сутки. В конце октября на переднем крае, протяженностью около двух тысяч километров, начали наступление все наши восемь фронтов. Работать приходилось на износ. Порой местами, контрнаступление советских войск перерастало в общее стратегическое наступление. А, где общее наступление, всегда царит суматоха и неразбериха, там успешно начинают действовать разношерстные диверсионные группы.

После прибытия в Москву группы Соболева их долго допрашивали в контрразведке, били, не позволяли спать по несколько суток, не давали воды, но ребята Соболева выстояли и благодаря стараниям Григорьева и Глебова, их в конце концов освободили, вернули ордена, звания и отправили к Григорьеву, но двое так и не смогли до конца излечиться и были списаны в нестроевые части. Позарез нужны были люди и люди не простые. Уже неделю, как все структуры «Смерша» недавно образованного Степного фронта, работали из последних сил, мало кто мог выдержать этот сумасшедший ритм.

Дело в том, что за несколько дней до наступления, хорошо подготовленная группа диверсантов ночью совершила нападение на штаб 11 армии, в результате чего погибли командарм армии, начальник штаба, несколько ведущих офицеров штаба, был зверски вырезан весь взвод штабных телефонистов, который преимущественно состоял из молоденьких девчонок, их закололи всех штыками и порубили саперными лопатками. В общей сложности погибло 33 человека и штаб армии попросту перестал существовать. Контрразведчики Смерш Степного фронта впервые встретились с новым боезапасом диверсантов, у них обнаружились патроны с разрывными пулями. Руки и ноги — это варварское изобретение, отрывало даже от одиночного попадания.

Необходимо было найти и обезвредить немецкую диверсионную группу, действующую столь дерзко и нагло в нашем тылу. Но Григорьева беспокоила не эта дерзкая группа, её рано или поздно все равно уничтожит тыловой Смерш из ведомства Берии, его напрягало другое, кто и откуда направил этих дерзких диверсантов. Где гарантия, что это единственная группа, действующая в нашем тылу, а если таких групп несколько? Нет, тут надо действовать по-другому, а для этого ему срочно нужна группа Шульги. Надо, кровь из носу, взять живым и допросить хоть одного из группы диверсантов и узнать место расположения диверсионной школы, сколько диверсионных групп рыщет по нашим тылам, и кто начальник этой школы. К середине 1943 года, стараниями советской внешней разведки, работающей в Берлине, аналитический отдел ГлавУпра разведки Штаба Красной Армии, уже имел подробный поименный список немецких офицеров-разведчиков, работающих на каждом участке фронта. Короче, нужно срочно пробить кто за этим стоит и какие цели преследует. Он сомневался, что школа расположена на территории Белоруссия, скорее всего она где-то в Польше или на Западной Украине. В конце концов Григорьев не руководит тыловым Смерш, он руководитель Смерш-4, отдел, который специализируется на диверсиях в тылу противника и на уничтожение подобных школ. Дед рвал и метал, но ничего сделать не мог, людей катастрофически не хватало, группа Шульги пока была без командира, капитан Шульга залечивал свои раны на отдыхе в Рязанской области.

По прибытию в Москву, Гиви, по неизвестной пока причине, срочно отбыл на Кавказ, Иваныча, в связи с третьим ранением в одну и ту же ногу, по счастливой случайности, инвалидность опять обошла стороной. Доктора в московском госпитале сотворили чудо, они по частям собирали переломанные кости в течении четырех часов, но ногу сохранили. Он стал заметно прихрамывать, но службу не оставил и ежедневыми тренировками, и растяжками заставил ногу ходить нормально. Дед, следуя приказу Лаврентия Берии о десяти суточном отдыхе, не мог ослушаться приказа и подключить к поиску группу Шульги. А необдуманная инициатива ему однажды уже сослужила медвежью услугу и рисковать, подставляя свою буйную голову, не было ни малейшего желания. А если учесть, что во главе НКВД стоит такой опытный политический интриган, как Лаврентий Берия, становится ясно, насколько сложным окажется положение Григорьева, если он ослушается этого приказа. Но Григорьев, наплевав на все условности, все-таки ослушался и сразу же тайком, вызвал Гиви Гегечкори из Грузии. Приказом по трем фронтам, решено было организовать несколько мобильных групп из оперативников «Смерша», передвигающихся по нашим тылам на специальных автомобилях. К комплектованию групп подошли со всей серьезностью, контрразведчиков собирали по всем фронтам, было заменено все оружие, громоздкий и порой отказывающий в боевой обстановке пистолет «ТТ» заменили на пистолеты Воеводина, которые были на порядок практичнее «ТТ» и имели магазин на 18 патронов, а главное, патроны подходили от массового «ТТ». Скрытно носить огромный «ТТ» в карманах никак не получалось, а если уж находился такой карман, то при мгновенном выхватывании он самопроизвольно мог выстрелить и ранить владельца, так как в конструкции пистолета ТТ не было предохранителя как такового. Все ППШ-41 снарядили не тяжелыми и неудобными барабанными магазинами на 71 пистолетный патрон, что было очень неудобно, а более современным взаимозаменяемым секторным магазином объемом 35 патронов. Этот рожковый магазин заряжался быстрее дискового магазина и весил меньше. Одну из этих групп поручили возглавить вновь прибывшему капитану Гиви Гегечкори, он сразу, за нерасторопность и праздность, отчислил из группы двух человек, а взамен привез из соседнего полка, приглянувшуюся ему смышлёную девушку. Они поладили и мигом подружились. Виктория Веденеева обладала аналитическим умом, неплохо разбиралась в психологии, мастерски водила авто и мототранспорт, неплохо стреляла, но была весьма ершистой и сразу пресекла все сердечные поползновения Гиви.

— Капитана Гегечкори к командиру, — разнеслось по блиндажам. Это надрывался старшина Сидоров, которого Григорьев прихватил с прежнего места службы.

— Сидоров, пройдоха, что орешь, как потерпевший? Здесь я! Гиви откинул укрывавшую его шинель и встал с импровизированного топчана под соснами.

— Ого, Сидоров, ты стал младшим лейтенантом? С ума сойти! За какие грехи тебе кинули звездочку на погон? На ту сторону ходил?

— Да нет, куда мне убогому, но я поймал группу воров и дезертиров в соседнем подразделении, они собирали продукты, чтобы сбежать к немцам.

— Растешь младший лейтенант, растешь, что тебе от меня надо, вояка?

— Вас Дед вызывает, товарищ капитан!

— Разрешите товарищ полковник?

— Проходи Абрек, присаживайся. Слушай боевую задачу! Ты со своей группой, по большому счету, с сегодняшнего дня не будете участвовать в облавах и в оперативно-розыскных мероприятиях глубоко в тылу, для этого есть дуболомы из тыловых Смерш НКВД, которые сначала стреляют, а потом документы спрашивают. Твоя задача будет состоять в том, чтобы найти первым одну очень дерзкую группу диверсантов и не дать бойцам НКВД убить всех диверсантов на месте, надо обязательно сохранить одному из них жизнь. Ну ты понимаешь, позарез нужен язык, надо допросить с пристрастием, как ты это умеешь, выведать откуда они пришли, кто командир диверсионной школы и где она находится. Ты же знаешь, что это будет не просто, немецким агентам и диверсантам настоятельно рекомендуется ни в коем случае не попадать в руки к сотрудникам Смерша живыми. Разрешаю действовать жестко, быстро и не церемониться с тыловыми группами НКВД из подразделения Лаврентия Берии, но без смертоубийства. Последствия беру на себя!

— Товарищ полковник, я так уже давно не умею, для этого чистоплюйства Владьку Денисова надо вызывать! Это он у нас любитель либеральничать с врагом. У меня так не бывает, в моих руках диверсанты редко доживают до допроса.

— Я тебе дам не бывает, это вражеские диверсанты, они многое нам могут рассказать, хоть и с другими извращенными манерами по отношению к себе. Бить, бей, калечь, но ножички свои оставь в покое! Все, выполняй!

— И все-таки, мне бы Владька не помешал, нам вдвоем было бы гораздо сподручней

— Это исключено, Минер отдыхает и набирается сил после ранения недалеко от Москвы, в тихом городке Рязанской области. У меня есть одна мысль, но не хватает моих полномочий, отозвать их из отпуска, я это попробую сделать через других, более компетентных, людей. Остался только один человек, кто может нам помочь, это Испанец, но он где-то в пригороде под Москвой, формирует свою особую группу, но что-то там у него не ладится, он одного за другим бракует офицеров, которых присылают ему из близлежащих фронтов. Они прекрасные стрелки, хорошие следопыты, рукопашники, но не как контрразведчики, им не хватает гибкого ума, наблюдательности и скорости мышления. Прибывшие офицеры могут работать только с кем-то в паре, но никак не в одиночку и тем более командовать группой. Оставил Испанец только двух девушек, Ксения Канадина была мастером спорта по самбо, который появился в СССР совсем недавно, имела внушительную комплекцию, но думала мгновенно и в совершенстве владела польским и мадьярским языками, вторая, Мария Родионова отлично владела немецким и итальянским языками, окончила до войны радиотехнический институт и курсы военной психологии по моделированию экстренных ситуаций, владела прямым воздействием пси-сенсорики на человека с помощью боевого гипноза и могла собрать прямо на коленке, из сопутствующих деталей, передатчик, радио или электрический взрыватель замедленного действия. А её математические способности вводили в ступор даже маститых преподавателей института. Это была почти копия Влада Денисова, но только по своей радиоэлектронной специализации, её специальный чемоданчик переделанный из саквояжа, был основательно забит всевозможными радиолампами, батареями, проволочками и конденсаторами. Но этих двух девушек было недостаточно для формирования новой группы и решил Григорьев ехать в Москву.

Гиви, облаченный в новый мундир с погонами вымышленного подполковника, подобрал себе команду, они, собравшись, начали разъезжать по району в поисках обнаглевших диверсантов. За рулем новенького Виллиса бессменно находилась Виктория Веденеева. Убийства советских офицеров продолжались с завидной регулярностью. В соседнем районе диверсанты, не побоявшись, напали даже на группу контрразведчиков Смерш из четырех человек и всех расстреляли из автоматического оружия. Раны были жуткими, видимо стреляли разрывными пулями. У одного офицера были вывернуты все внутренности и выбиты оба глаза. У одного ногу перерезало пулями словно бритвой. Абрек внимательно осмотрел раны и сокрушенно покачал головой, — Вы теперь понимаете, почему я так тщательно подбирал вас к себе в команду? Опоздаете с выстрелом, замешкаетесь и с вами будет тоже, что случилось с этими беспечными офицерами. Разрывная пуля разорвет вашу плоть и перемолотит ваши кости как в мясорубке. При малейшем сомнении, мгновенно выхватывайте оружие, здесь главное, фактор внезапности, заставьте врага совершать необдуманные поступки и всячески пресекайте любые действия диверсантов, не стойте на месте, передвигайтесь, приседайте, но держите всегда противника на линии огня и конечно, если надо, обеспечьте снайперскую меткость попадания в руку или ногу. Нам нужно оставить хоть одного живым. Виктория видела такие раны впервые и её стало мутить. Гиви это увидел и это ему не понравилось.

— Ай, слушай Вика, вот тебе кусочек сахара, пожуй, говорят тошноту притупляет, но, чтобы это я видел в первый и последний раз! Надо будет — полезешь своими красивыми ручками в кишках копаться и руки-ноги будешь по живому пилой резать. Ты на войне, где кровь и рваные раны обязательный атрибут любого столкновения враждующих сил. Привыкай и не вороти свой, красиво очерченный, римский носик! Вика фыркнула, зажала рот и отошла. Два молодых лейтенанта держались получше, видно не первый раз они видят человеческую кровь и органы отдельно от тела, но Гиви не понравился мандраж, который их мелко бил, это уже неисправимая фобия, на грани неврологического срыва, так сказать — издержки личного характера и это уже не лечится.

— Все, уходим, они уже далеко и нам надо торопиться, у нас задача, уничтожить этих тварей, как можно быстрее. Запищала рация и Виктория надела наушники.

— Командир, группу подозрительных людей в нашей форме видели в пяти километрах отсюда, у деревни Князево, сообщают, что диверсанты работают под видом патрулей комендатуры и тормозят любой авто и мототранспорт для мнимой проверки документов, после чего расстреливают всех на месте.

— Шэни дэда, все, погнали генацвале, пора показать им кто здесь хозяин.

Дед терялся в догадках, как это объяснить, что никто не успевал оказать какое-либо сопротивление. Григорьев разостлал директивы все штабам армий, чтобы офицеры штабов и командиры полков, передвигались только с внушительной охраной и только днем. Никаких остановок в пути и при малейшем подозрении открывать огонь на поражение.

Проливной дождь застал группу Гиви в дороге и проселочные дороги превратились в сплошное и скользкое месиво. Передвигаться стало довольно тяжело, но Виллис трудяга, натужно рыча двигателем, настойчиво греб всеми четырьмя колесами и помаленьку они выкарабкались на мощенную камнем дорогу. Через десять минут подъехали к деревне Князево, у начала деревни, после пологого поворота, показался заваленный на бок Виллис, на земле, прислонившись к автомобилю, сидел один офицер весь в крови, а возле него суетились еще трое. Увидев Виллис, они замахали руками, требуя срочной остановки.

— Внимание, всем приготовить оружие — это наши голубчики! Лейтенанты взвели пистолеты Воеводина и положили на колени, Вика вытащила миниатюрный Вальтер-ППК, расстегнула китель и сунула его между грудей. Гиви одобрительно зацокал языком!

— Сидящий мой, в него не стрелять, остальных косите и не мешкайте, иначе они вам не оставят ни малейшего шанса. Гиви вытащил из газырей два дротика, а кинжал сунул за пояс. Как только Виллис поравнялся с мотоциклом, Гиви метнул дротик в правое плечо сидящего и тут же затрещали над ухом выстрелы лейтенантов. Абрек метнул второй дротик, метил в левое плечо или руку, но помазал, так как сидящий диверсант оказался левшой и начал поднимать руку с пистолетом, дротик воткнулся в шину мотоцикла, с громким хлопком шина взорвалась, это на секунду отвлекло сидящего, но Гиви не мешкал, следом противно фырча, полетел кинжал, который начисто отсек диверсанту руку с пистолетом на уровне локтя. Абрек боковым зрением заметил, как повалились все трое диверсантов, один правда пытался встать и бросить гранату, но Вика была наготове, она всадила пулю из Вальтера прямо в его переносицу.

— Однако, — удивился Гиви, но виду не подал, он мгновенно выскочил из машины и кинулся к истекающему кровью диверсанту, быстро вытащив брючной ремень он перетянул руку диверсанту повыше отсутствующего локтя, потом методично, как учили, прострелил всем троим головы. Абрек дернул воротник одного из убитых, показался мундир мышиного цвета. Что и требовалось доказать! Лейтенанты были поражены действиями Гиви. Их слегка начало мутить от обилия крови и отрубленной конечности. Их вновь стал бить мелкий мандраж.

— Эх, сосунки, вам бы на бойню в штольне надобно было посмотреть, вот где действительно были реки крови, — но вслух ничего не сказал, а приказал Вике готовить рацию. Она включила и передала микрофон Гиви.

— Дед, это Абрек, диверсионная группа в составе четырех человек уничтожена!

— Что, живые есть? — Наполовину, батоно командир!

— Как это наполовину?

— Ай, я же вам говорил, что не умею живых брать. Пришлось, не мешкая, в лёт, отрубить одному руку! Я нечаянно, командир!

— Довезете живым? — Да куда он денется, собачий сын!

Вика восхищенно проговорила, — Командир, а вы действительно Абрек?

— А что, красавица, разве не видно, смотри какой у меня нос и кинжал! Зарэжу любого!

— Командир, а как вы догадались, что это диверсанты?

— Я, что вам всегда говорил, а? Что внимательней надо быть и замечать все мелочи.

Он подошел к одному телу диверсанта и перевернул его лицом вверх, — Смотрите сюда, да не на труп, а на наш орден Красной Звезды, что видите?

— Орден идентичен, как все наши ордена — не видим различий!

— Ваши глаза, а точнее ваши умственные способности никуда не годятся! Гиви снял у себя с груди орден Красной Звезды и положил рядом с поддельным орденом, — Смотрите! Если бы не я, лежать вам сейчас с простреленными головами вместо них. Этот орден — грубая подделка! На настоящем ордене Красной Звезды солдат отображен в сапогах, а здесь? Он в обмотках! К сожалению, в Красной Армии обмотки пока еще не отменили, но уже повсеместно вытесняются кирзовыми сапогами. Как это они еще не изобразили солдата на ордене в лаптях!

— Но ведь было далеко и что, только орден вас смутил, товарищ капитан?

— Когда начался проливной дождь, перешедший в ливень?

— Так минут пятнадцать-двадцать, наверное, назад!

— А, где следы от шин? Что они, на этой оживленной фронтовой дороге, торчали больше часа и никто им не помог? Нет конечно, красавица! Они ждали именно нас, штабных офицеров. Виллис не передвигался по этой проселочной дороге во время дождя, следов от протектора я не увидел, диверсанты сами перевернули автомобиль, еще до дождя и имитировали дорожно-транспортное происшествие, видите, присутствует даже бутафорская кровь. Это говорит об отменной подготовке диверсантов, они не учли одного, что неожиданно начался проливной дождь и, если они перевернулись во время дождя, следы шин обязательно должны были остаться. Еще то, что в автомобиле, на полу у заднего сидения лежала, не закрепленная в положенном месте, канистра с бензином, как она умудрилась не выпасть на дорогу при таком наклоне Виллиса? К тому же, зачем им большой запас бензина, когда можно заправиться в любом мехбате или в полку приписки автомобиля? Чужие они, и ждали они нас где-то здесь, скорее всего — вон там, в редком лесочке.

— Ну вы глазастый командир! Как вы это заметили? А если бы это оказались наши?

–Тогда погоны долой и долго-долго я бы пытался, смыть свой позор кровью в ближайшем штрафбате, если что еще похуже. А, чтобы окончательно убедиться, нам надо обыскать Виллис. После тщательной проверки автомобиля и личных вещей, Вика достала из вещмешка одного из диверсантов четыре красные повязки с надписью «Комендатура». Больше никаких доказательств не требовалось. Это были они!

В своих предположениях Гиви не ошибся и по приезду доложил Деду о прошедшей операции и о действиях каждого офицера в серьезной боевой передряге. На прощание, он настоятельно рекомендовал лейтенантам никогда не работать в Смерш, отказался от них и отправил опять в Особый отдел фронта, а Викторию оставил, ему понравилось, как она действовала в экстремальной ситуации. Наш человек, а опыт, дело наживное и придет он со временем.

— Что капитан Гегечкори, это далеко не твой друг Влад и не умудренный опытом Иваныч? А про Шульгу и говорить не стоит?

— Нэт, это сырой и жидкий кисель, похожий на недоваренную мамалыгу, они малахольные — штабные, от вида крови впадают в мандраж, но медаль, а может орден, с моей помощью, наверно заработали. Этих четверых я бы сам один убрал, в виде разминки, если бы вы не предупредили, что нужен один живой! А Вика маладэц, э! При этом он, на эмоциях, поднял указательный палец вверх!

— Ладно-ладно — расхрабрился, готовь дырку в кителе для Красной Звезды — заслужил башибузук! Веденеевой тоже кинем Красную Звездочку, на третий номер её правой груди, она это заслужила.

— Ай, командир, зачем мне это, но повеселились мы отменно!

— Собирайся, едем в Москву, ты у меня не навечно приписан, пора и честь знать, передам тебя твоему командиру. Веденееву пока не брать, пусть это будет для Шульги сюрпризом. Что-то мне подсказывает, что нам опять придется работать вместе.

По прибытию в Москву Шульга приказал всем оставаться в машине, а сам по витой лестнице стал подниматься в Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной армии, ему нужен был пятый отдел диверсий. Но на лестнице его встретили два неизвестных майора и предложили проехать с ними. На все вопросы отвечали, что скоро все узнаете! Его вежливо пригласили в ЗИС-110 с полностью зашторенными окнами и автомобиль тронулся. На немой вопрос Иваныча, он махнул рукой — следуйте за мной. Снова незнакомый адрес и Шульга, по обилию охраны, понял, куда его везут. Опять наверно к Лаврентию Берии, но он ошибся. Они выехали за пределы Москвы и покатили в неизвестном направлении. Это была секретная база ГлавУпра контрразведки Смерш-4, его вызвал сам начальник контрразведки Смерш Министерства Обороны Виктор Абакумов. Следовавший за ними автомобиль с группой остановили на КПП и велели спешиться и дальше идти пешком. Шульгу провели по запутанным лабиринтам коридора и в приемной велели ждать, но ждать пришлось не долго, открылась массивная дубовая дверь и помощник Абакумова пригласил Шульгу войти. В кабинете сидели Абакумов и, как ожидал Шульга, Лаврентий Берия, они что-то между собой оживленно обсуждали.

— Черт, — ругнулся про себя Колыма, — никуда от него мне не скрыться, везде отыщет, где бы я родимый не прятался. Виктор Абакумов, улыбнулся и пошел навстречу Шульге. Только сейчас, он хорошо рассмотрел своего непосредственного начальника и подивился стати этого молодого начальника Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР и заместителя народного комиссара обороны. Высокий лоб с залысинами, широкоплечий, сорокапятилетний красавец, его пытливые синие глаза смотрели на Шульгу приветливо и оценивающе, лицо с правильными чертами и пухлыми губами, было абсолютно лишено эмоций. Такие экземпляры мужчин очень нравятся женщинам. Он выгодно отличался мужской фактурой от брутального и обрюзгшего Берии, но был не менее честолюбивым и властным человеком, чем Берия и заслуги Абакумова в успешной работе недавно созданного ГУКР «Смерш» говорили сами за себя, практические результаты деятельности «Смерша» оказались выше, даже, чем у НКГБ и НКВД вместе взятых, что очень не нравилось и Меркулову, и Берии. Но одно обстоятельство, которое существенно укорачивало руки этим двум всесильным руководителям плаща и кинжала и сводило на нет их подковерные интриги — он был любимчиком Сталина и мог беспрепятственно, без доклада, входить в кабинет Верховного Главнокомандующего.

— Здравия желаю товарищ генеральный комиссар госбезопасности СССР, — Шульга поприветствовал Берию, а потом и Абакумова.

— Проходи капитан, присаживайся, — Абакумов за руку проводил Шульгу за стол, — так вот ты какой вблизи — гроза диверсионных школ!

— Лаврентий Палыч, а не тот ли это молодой человек, который чуть тебе не сломал ту игру, по внедрению одной интересной особы в политические среду Европы?

— Виктор Семенович, — глаза Берии зло блеснули, он не спеша снял пенсне, — Кто старое помянет — тому глаз вон! На что Шульга, не сдержавшись, назидательно заметил, — А кто забудет — тому оба! Абакумов мстительно рассмеялся.

–Ты майор, подожди меня обвинять во всех смертных грехах.

Шульга его перебил, — Я пока еще капитан, товарищ генеральный комиссар!

–Уже нет, я, как и обещал, сегодня подписал приказ и присвоил тебе внеочередное звание за те три года, которые ты провел на Колыме. А теперь оставим все обоюдные обиды, война еще не закончилась и нам с тобой надо еще работать и работать. Ты не думай, я тебя позвал сюда не внеочередные звания присваивать и извиняться за те неудобства, которые я тебе создал. Ты прежде всего контрразведчик и контрразведчик неплохой, два ордена на груди говорят сами за себя.

— Я весь внимание товарищ генеральный комиссар.

— Хочу тебе и твоей группе поручить крайне деликатное, но очень опасное задание.

Все, что вы вытворяли в Озерске с Глебовым, мне хорошо известно, но то, что я хочу вам поручить не идет ни в какое сравнение с вашими прошлыми заданиями. Выполнишь с честью — получишь Героя Советского Союза. Шульга поежился.

— Опять в пасть к врагу, опять вы нас будете использовать в темную? Берия засмеялся, встал и позвал помощника Абакумова, — Дорогой, принеси нам вина и фруктов. Помощник кивнул головой и немедленно исчез.

— Не торопись дорогой, я еще не закончил. Появился невзрачный капитан с большим подносом и поставил поднос на маленький столик возле дивана.

— Сергеев, — распорядился Абакумов, — там во внутреннем дворе, ждут своего командира несколько человек, займи их, накрой на стол, принеси вино, мясо и фрукты, но только уведи их от любопытных глаз куда-нибудь, разговор у нас будет долгий и пусть они ни в чем себе не отказывают и вызови-ка сюда полковника Григорьева — это срочно, он сейчас где-то в Москве.

— Слушаюсь товарищ генерал и быстро покинул кабинет.

— Давай-ка майор промочим слегка горло, покушаем и я кое-что тебе расскажу.

Они уселись на диван, Шульга откупорил бутылку белого вина и разлил по фужерам. Они выпили и принялись есть. Через некоторое время в дверях появился помощник Абакумова. Он бесшумно, по ковру подошел к Берии.

— Лаврентий Павлович, — шепнул он, — Григорьев ждет в приемной.

— Зови и никого к нам не приглашай, мы заняты. Капитан вышел и следом вошел полковник Григорьев. Шульга сидел спиной к двери и не видел вошедшего Деда.

— Разрешите товарищ генеральный комиссар?

— Проходи полковник, узнаешь своего подопечного? Шульга, увидев Григорьева, вскочил и хотел уже обнять его, но Дед предостерегающим жестом остановил его.

— Да Лаврентий Палыч, это мой кадр, но я его не видел четыре месяца, разрешите?

— Валяй, потом присоединяйся к нашему импровизированному столу, нам есть что обсудить. Григорьев и Шульга крепко обнялись, в глазах Деда было крайнее беспокойство. Эта тайная встреча, на таком высоком уровне, не предвещала ничего хорошего, но он ошибся. То, что предложил Берия, было крайне опасной дорогой в один конец и грозило всем неминуемой смертью.

— Товарищи офицеры, то что я вам сейчас расскажу, должно остаться между нами навсегда и это никаким образом не входит в ваши прямые обязанности, но напрямую затрагивает ваше последнее дело в Озерске. Ваше непосредственное начальство, — Берия кивнул в сторону Абакумова, — уже об этом осведомлено в общих чертах, считайте, что это моя просьба, а это дорогого стоит. И, подражая Сталину, как все грузины, заговорил о себе в третьем лице, — Товарищ Берия никогда с подобными просьбами ни к кому не обращался. Григорьев и Шульга переглянулись, это что-то новенькое, люди такого ранга не умеют просить в принципе — они только требуют и приказывают. Шульга от волнения кинулся вновь разливать вино по фужерам, руки его тряслись, и он никак не мог их унять. Голова начисто отказывалась работать.

Берия начал издалека, при этом он пристально, сквозь пенсне, немигающими глазами, внимательно смотрел на собеседников. Им очень хорошо был знаком этот взгляд.

–Товарищи, на территории Белоруссии находится достаточно мощная немецкая группировка. По нашим оперативным данным численность немецких войск составляет 1,2 млн человек, но и мы создали там достаточно мощный огневой кулак. Немцам будет противостоять войска четырех советских фронтов, которые сейчас находятся на востоке и юге республики. Численность наших войск составляет более двух миллионов человек. Сейчас, чтобы не дать немцам возможности для проведения разведки и установки истинной цели нашего командования, все наши войска отведены, мы делаем вид, что активно переходим к обороне. Запрещены все активные действия на всем участке фронта, чтобы не выдать основные планы нашего командования. Нами принято решение, что основной вспомогательной силой нашим войскам, будут белорусские партизаны, которые помогут нам завершить операцию «Багратион» и полностью очистить территорию республики от фашистской нечисти.

Они должны отвлечь на себя, как можно больше солдат и офицеров вермахта. Но не все так радужно и привлекательно, от 80 до 100 тысяч белорусов пошли на сотрудничество с немецким режимом. Главной целью этой коллаборации будет создание «независимой Беларуси». Этого допустить мы никак не можем. В начале 1944 года Ставка верховного главнокомандования начнет подготовку плана по освобождению Белоруссии. Берия подошел к огромной карте на стене.

— Операцию «Багратион» планируем начать несколько позже в середине 1944 года. Общая наша идея заключается в следующем: сокрушить фланги группы немецких армий «Центр» и окружить ее основные силы восточнее Минска. А в результате — полностью освободить территорию Беларуси.

— Товарищ генеральный комиссар, — обратился к Берии Григорьев, — все это хорошо и давно ожидаемо и уже пора начать освобождение Белоруссии, но в чем заключается наша задача, мы не пехота и в окопах воевать не умеем. Берия засмеялся и погрозил пальцем, затем налил в фужер, любимое им вино «Кинзмараули».

— Полковник, я читал ваше донесение по Озерску и то, что там натворили твои ликвидаторы, с лихвой перекрывает многие операции наземных войск. Благодаря вам мы сохранили жизни нескольким десятками тысяч солдат. Как пишет в своем докладе Сталину товарищ Абакумов, арест одного вражеского агента равноценен уничтожению, по крайней мере, одной роты противника, а вы разгромили целую школу Абвера и попутно пустили на воздух два моста и два эшелона с вражеской живой силой. А про «Голиафы» я вообще не говорю. Этим хитроумным штукам так и не удалось на Курском направлении, повлиять на ход сражения. Мы были предупреждены вами, и Голиафы наши солдаты попросту загодя расстреляли из ПТР. А теперь главное, зачем я вас сюда пригласил. Григорьев и Шульга притихли, не всегда генеральный комиссар СССР, поручает им задание, минуя их непосредственных начальников.

— Сейчас лучшие представители всех народов мира сжигаются в печах Бухенвальда, задыхаются в газовых камерах Освенцима, забиты до смерти в Майданеке и расстреливаются в Дахау. Не обошло это изуверство и Белоруссию. Сейчас на территории Белоруссии находятся около тридцати временных перевалочных концлагерей. Основная функция лагерей смерти — это ликвидация евреев из всех стран, оккупированных Германией, за исключением Советского Союза, наши советские евреи в основном не доезжают до концлагерей, их убиваются на месте. Но стационарных лагерей смерти в Белоруссии мало, в основном, это временные концлагеря у переднего края обороны, создавая их фашисты преследуют сразу несколько целей.

Они выбирают такие места, где ландшафт и природные данные не позволяют осуществить долговременную оборону своих позиций, главное предназначение этих лагерей использовать в качестве живого заслона при наступлении наших армий, нацисты заражают военнопленных и гражданских сыпным тифом и преследуют цель распространить эпидемию в передовых частях РККА, и в дальнейшем сорвать наше предстоящее наступление. Это в основном сборно-пересыльные лагеря, с ужасающими условиями содержания, военнопленные и местное население содержится под открытым небом, без какого-либо укрытия. Существуют они от нескольких недель до нескольких месяцев, потом узников или уничтожают, или перевозят в стационарные концлагеря, которые существуют в Белоруссии с дня начала войны.

Григорьев внимательно осмотрел территорию Белоруссии — он все понял!

— В какую область республики нам предстоит нанести визит?

— В Гомельскую область, она стоит первой на пути наших войск. Хочу добавить, что

перевалочные лагеря в этой области фашисты организовывали еще в середине 1942 года. Сначала эти лагеря состояли из разрозненных групп советских военнопленных, которых они вылавливали по лесам республики, но с каждым днем узников становилось все больше и больше, к ним прибавилось местное гражданское население и порой пленных размещали в первых попавшихся строениях, на колхозной скотоферме или просто в ветхих амбарах без крыш. Из этих тридцати концлагерей вам нужно будет найти один, где он находится нам пока неизвестно, но то, что нужный человек находится в одном из них нам это доподлинно известно. У Шульги заныло сердце, лишь от одного упоминания слова «лагерь», у него наступал нешуточный озноб. Недавнее прошлое не отпускало его и будет наверно преследовать всю жизнь. Григорьев же, как истинный профессионал, сразу смекнул в чем дело, так как главное слово из этой витиеватой речи он не пропустил.

— Кто это человек и где его искать?

— Где он мы пока не знаем, но точно знаем, что он на территории Белоруссии.

— Как предлагаете нам отыскивать этот лагерь, стучаться в каждые ворота и спрашивать?

— Дополнительную информацию получите позже, мы над этим уже работаем.

— Ну хоть на этом спасибо.

— Вам нужно найти этого человека. Так что вам, в первую очередь, придется обследовать лагеря, где преимущественно содержится гражданское население, я не думаю, что наш человек при задержании, был в военной форме, он, скорее всего переоделся и выдал себя за местного.

— Этот человек владеет немецким языком?

— Не только немецким и вам это хорошо известно Шульга и в конце концов, научитесь слушать майор! Дайте же мне все изложить все по порядку и без наводящих вопросов.

— Есть, товарищ генеральный комиссар!

— Ну я продолжу с вашего позволения, — Берия сердито свел брови, снял опять пенсне и протер глаза, — А кто этот человек вам не интересно?

Берия, с зловещей улыбкой, впился взглядом в офицеров.

— Не мешало бы изучить его антропологические данные, рост вес, возраст, привычки и другие приметы, свойственные этому человеку.

— Это ни мне, ни вам не нужно, майору Шульге они прекрасно известны и не только это, он знает, как он выглядит, вес, рост и даже, как дышит во время интимной близости.

— Товарищ генеральный комиссар, я не по этому делу — я натурал!

— Поэтому, поэтому, мой дорогой «родственник» по телу, я вас отнюдь, не обвиняю в нетрадиционной ориентации — это хорошо вам известная авантюристка Глория Риччи!

Шульга, сметая все со стола, в замешательстве вскочил и гневно выпалил, — Родственники, твою мать, в тридцать третьем колене, нашим воротам, двоюродный сарай! Григорьев предостерегающе поднял руку, но было поздно.

— Сидеть, — рявкнул Берия, — как вам известно, эмоции плохой советчик для такого опытного контрразведчика как вы.

Шульга без сил упал на диван, — Да сколько же можно? Когда же навсегда, я забуду это ненавистное имя и долго оно еще будет преследовать меня? Григорьев успокаивающе похлопал Шульгу по плечу.

— Полноте майор, — успокоил его Григорьев, — полноте, откуда у тебя такая бурная реакция, в тебе бушует разум или неоправданная ревность? Но человек ревнует всегда от большого унижения, а также от того, что его мерзко предали.

— Вот именно, не успел я чуть отойти душой и телом, стал медленно забывать это злосчастное имя и её вероломное предательство, как вот оно, опять, бередит мою душу и сознание. Доколе, это будет продолжаться?

— Майор, — Берия задумчиво вертел в руке карандаш, — В ваших бедах не стоит винить только Глорию, она виновна лишь в том, что необдуманно, выбрала себе в партнеры неутомимого самца из довольно специфического окружения. И это мой промах. Каюсь! Вам не следует забывать главного, что она ваш косвенный коллега. Я в 1938 году, когда вербовал её, обещал ей всяческое содействие и всевозможную поддержку, я своих никогда не бросаю, тем более в такое трудное для неё время. Она талантливый разведчик, принесла своими невероятными действиями много пользы для нашей страны, я просто обязан ей помочь, где бы она не была. Здесь Шульга задумался, а знает ли Берия, что Глория двойной агент? Сказать или не сказать? И он решился, может это послужит весомой причиной для отмены этого опасного задания.

— Товарищ генеральный комиссар, а знаете ли вы, что Глория была двойным агентом?

Берия улыбнулся и с укором пожурил Шульгу, — Вы довольно неосведомленный человек майор! Конечно я об этом знал, еще с 1938-го года. С этим расчетом и строилась такая замысловатая операция по внедрению Глории в политическую и военную элиту Европы, но нам это не только не навредило, а наоборот, в некоторых случаях, даже помогло. Шульга еще раз убедился в дальновидности Берии. Силен — слов нет!

— Хорошо, а мы тут причем? — Вы майор, единственный, кроме меня, хорошо знаете её лично. Все, кто знал её кроме нас, погибли на полях сражений или в застенках гестапо, но никто её не выдал. В живых осталась только её радист старший лейтенант Тамара Селиверстова, но где она сейчас мы не знаем.

— Её знает в лицо вся моя группа. Мы её лично сажали в прибывший за ней самолет.

— Тем лучше, но не пошлю же я твою группу без вас, так что оставим эти ненужные разговоры и начинайте готовиться к рейду.

— Полковник, — Берия обратился к Григорьеву, — вам эта группа хорошо известна, вы назначаетесь куратором и принимайте её под свое командование. Соответствующие документы уже приготовлены. Заберете всю группу, отправляйтесь к месту вашей службы и переместитесь поближе к линии фронта. О ней никто не должен знать. Контакты с местным командованием свести к минимуму и с погон прикажите снять у каждого по одной звезде — так будет меньше вопросов у окружающих

— Как она попала в Белоруссию, да еще в концлагерь, ведь её целью была Румыния?

— Это нам не известно и вам предстоит выкрасть её из этого перевалочного концлагеря! Я не думаю, что немецкая контрразведка знает кто она такая, иначе она давно уже была бы в Берлине, в лапах шефа гестапо группенфюрера Генриха Мюллера.

— Сменить свой антураж ей не трудно, эта белокурая бестия знает несколько иностранных языков и умеет талантливо перевоплощаться, — на автомате произнес Шульга. И только тут до них начало доходить то, что сказал Берия.

— Что, из концлагеря? — Григорьев и Шульга проговорили это одновременно.

— Еще никто, до настоящего времени, не крал людей из таких мест. Вы будете первыми, все, что для этого необходимо вы получите, подлинные немецкие документы, форму, снаряжение и сами будете формировать свою группу.

— Это же невозможно! Мы и на выстрел не подойдем к лагерю, как нас расстреляют из пулеметов или, что хуже, всех выловят и мы составим достойную компанию Глории. Там же не просто охрана, там отборные полицейские отряды СС «Мертвая голова», натасканные годами мучить и убивать людей, да и в группе у меня есть бойцы, обладающие отнюдь не арийской внешностью. Так что на территорию концлагеря нам незаметно проникнуть не удастся.

— Ну вы тоже не все имеете характерную внешность населения Кавказа, — намекнул Берия на Гиви, — хватит прибедняться, к тому же мы наделим вас очень большими полномочиями, в вашем распоряжении будет большой партизанский отряд. Распоряжайтесь отрядом, как посчитаете нужным. Выделим самое современное оружие и боеприпасы. Попутно обучите их новому взрывному делу, диверсионной и сыскной работе. Не скрываю, это будет очень трудная операция.

— Какова будет численность группы?

— Это на ваше усмотрение, вам придется лезть в пасть к этому смертельному врагу. Одно могу посоветовать, немецким и другими языками Европы, должна владеть добрая половина вашей группы.

— Можно подключить к этому Внешнюю разведку и Штаб партизанского движения?

— Да хоть черта лысого, повторяю, у вас будут огромные полномочия, я дал уже указания по своей линии моему помощнику Кобулову и соответствующие указания дал Абакумов по вашему ведомству. Вам не об этом сейчас надо думать, а думать, как без происшествий и незаметно, десантироваться с самолета над предполагаемым районом в Белоруссии. Пройти незаметно через линию фронта сейчас будет очень сложно, и мы решили вас закинуть в Белоруссию самолетом! Сначала вы будете переброшены в районный центр Комарин Гомельской области, это первый районного центр Беларуси, который мы освободили 23 сентября. И отсюда мы начнем завершающую наступательную операцию советских войск после Курской битвы и это будет началом операции «Багратион» по освобождению Беларуси. Потом вас перебросят дальше на западную границу Гомельской и Брестской областей. На северо-западе она граничит с Могилевской областью. Лагерь находится где-то в этом районе.

— В моей группе не все умеют управляться с парашютом и никогда не прыгали с самолета ночью.

— Вот этим вы и займитесь, у вас на все про все десять дней!

— Товарищ генеральный комиссар, есть просьба, нам нужны три современные дальнобойные радиостанции и конечно соответствующая экипировка.

— Все, что вы затребуете, получите у начальника тыла наших войск генерала Вяземского. Ему даны строгие соответствующие указания. Все товарищи, вы у меня не одни, мне надо работать! Григорьев и Шульга, козырнув, вышли из кабинета. Подошедший капитан проводил их в соседнее здание, где отдыхала вся группа.

Шульга попридержал Григорьева, — Дед, а это необычное задание, как согласуется с нашими прямыми обязанностями? Наш непосредственный начальник Абакумов почему-то не проронил ни слова? Они видимо предварительно уже обговорили об этом, прямо скажем — «личном» задании Берии?

— Скорее всего они между собой все решили до нас, и скажу тебе прямо, Берия, после образования Смерш, невзлюбил Абакумова и старается всеми способами подставить его. Абакумов отобрал у него огромный кусок власти, а этого не прощают. И откажись Абакумов от этого предложения, Берия заполучит еще один компрометирующий козырь в свою копилку. Он найдет способ, чтобы подать это Сталину в выгодном для себя свете. Друг мой — большие звезды и высшая власть, это волчья стая, которая всегда по-своему воет и ведет себя по-волчьи. И нам следует от этого держаться подальше, надеюсь не забыл и помнишь из классики: «Баре дерутся, а у холопов чубы трещат? — О, да! На своей шкуре испытал я это поганый афоризм.

— Товарищ полковник! — на выходе из здания их нагнал помощник Абакумова, — Вам прямой письменный приказ от комиссара второго ранга, — он сунул несколько листов в руки Григорьева и удалился. Дед пробежал глазами текст, хмыкнул и передал приказ, Шульге.

— Вот держи, на мой взгляд, довольно дельное предложение. Приказал усилить твою группу до двенадцати человек, людей будешь подбирать сам, кроме вот этих троих, — он передал Шульге еще один лист со списком фамилий. Колыма бегло просмотрел список.

— О!.. Соболев и его люди! Этих я возьму, дюже злые они на фрицев за свое пленение в Озерске, а остальных буду жестко экзаменовать. Пусть не обессудят! Дилетанты в группе мне не нужны. Это еще не все, вот к тебе направляют двух девушек.

— Что? За что мне такое наказание, мне хватает одной девушки, которая не по-детски выносит мне мозг!

— Не торопись, их рекомендует к тебе в группу сам полковник Глебов, знаешь такого?

— Ну, если сам Испанец рекомендует, видно действительно настоящие оторвы, но проверки они тоже не избегут и проверю я их лично! Спуску никому не дам!

–И еще есть одна девушка, её рекомендует наш Абрек.

–Кстати, как от там у вас? Мне стало известно, что вы его тайком отозвали из Грузии.

— Нормально, недавно я написал представление на Красную Звездочку за уничтожение диверсионной группы. Лейтенант Веденеева вам пригодится водит автомототранспорт, как заправский автоспортсмен, стреляет прилично и неплохая радистка.

— Зная Гиви, который не пропустит ни одной юбки, смотреть эту девушку поручу Иванычу, стрелки это по его части. В этой миссии Раечке видно не придется стрелять.

— Твое право. Вот предписание начальнику тыла фронта подписанное Берией и Абакумовым. Малейшая волокита или отказ — сразу суйте под нос эту бумаженцию, подпись Берии знают все и все знают, что их может ждать, в случае невыполнения прямого приказа генерального комиссара СССР! Влад и Иваныч увидев Григорьева радостно загалдели, а Раечка даже расщедрилась и подбежав, обняла и поцеловала в щеку. Умудренный опытом Иваныч сразу заметил, как изменилось лицо командира после аудиенции — что-то случилось и это из ряда выходящее. Шульга устало опустился на стул и неожиданно громко выругался, — Тьфу, окаянный, чтоб тебя черти на том свете кочергами, припекали. Повисла тревожная пауза, все ждали объяснений от своего командира. Наконец Шульга собрался с мыслями и переглянувшись с Григорьевым выдал, то что никто не ожидал, — Друзья, что вы знаете о немецких концлагерях? Все ошарашено уставились на своего командира. Выручил Григорьев.

— Офицеры, прошу внимание! Нам необходимо чуток реорганизоваться, задание у нас серьезное и требует соответственного к нему отношения. На все про все, у нас всего десять дней!

— Прошу товарищ майор! — пряча улыбку, обратился Григорьев к Шульге.

Вся группа принялась радостно поздравлять своего командира.

— Что командир, вы майором стали? Как так? Почему мы не знаем? Гиви от избытка чувств чуть в пляс не пустился. Но радость была недолгой, все вдруг поняли, что поздравлять командира преждевременно, внеочередные звания просто так не дают.

Любознательный Влад, поднял глаза на Шульгу, — Что за задание, командир?

— Повремени Минер, всему свое время, вы еще не готовы. Узнаете со временем.

— Теперь главное, кто из вас знаком с парашютом и прыгал ли ночью с самолета?

— Я знакома, — Раечка подняла руку, — но только с аэростата и днем, с самолета не приходилось.

— А разве не один ли это черт?

— Нет, аэростат при прыжке не двигается с сумасшедшей скоростью, как самолет — он висит на месте.

— Да… не знал, но общие понятие имеете? — Да имею!

— Прекрасно, кто еще, кроме меня и Влада и Гиви? Понятно, будем учиться, нам отпущено на это очень мало времени, так что нам следует поторопиться.

— Иваныч, тебе необходимо сформировать группу прикрытия из 4 человек, включая тебя, два отменных пулеметчика и радист, людей подбирай на свое усмотрение, но один должен разбираться в минном деле и желательно подобрать человека, владеющего немецким языком. В твоем распоряжении вся 50-я армия, под командованием генерал-лейтенанта Болдина, которая дислоцируется в нашем районе. Генерал-лейтенанту уже даны соответствующие указания.

— Влад, в том месте, куда мы направляемся мин натыкано больше, чем проживающих там, местных жителей, так что тебе приказываю создать мобильную группу минеров из четырех человек и одного пулеметчика, включая тебя, ваше хозяйство довольно объемное, опасное и тяжелое, к вам будет прикреплен Студебеккер с водителем, который по совместительству должен быть отменным пулеметчиком. В случае десантирования с самолета приобретете несколько подвод с лошадьми. Итого у тебя под началом будет 3 человека.

— Теперь с вами старший лейтенант Симонова. По всему, наш маленький отряд будет состоять из трех групп. Прикрытие — командир капитан Морозов, минеры — командир группы капитан Денисов и ударная группа, которую я возглавлю лично. Вы лично входите в мою группу. Проследите, чтобы в каждой группе был человек владеющий немецким языком. Твоя задача Раечка, подобрать и передать в каждую группу толкового радиста.

— Женщин или мужчин? — Разницы не вижу, но радистки должны быть под стать тебе. Немецкий знать не обязательно, но приветствуется, стрелять, как Иваныч, вражеские морды бить, как Гиви и не бояться крови, кисейных барышень не потерплю и выгоню к чертовой матери. Все товарищи, расходимся и приступаем к формированию групп.

— Товарищ Симонова, Раечка — Григорьев придержал Раечку за рукав гимнастерки, — в вашем деле я смогу чуток упростить задачу, есть у меня на примете две отъявленные амазонки, которые полезут хоть к черту на рога, хоть в пекло к дьяволу. Скоро они прибудут сюда.

— Гегечкори, Гиви, тебя тоже попрошу задержаться.

— Абрек, ты входишь в мою ударную группу, самая ответственная «грязь» операции ляжет на нас и ввиду перехода Иваныча в группу прикрытия, тебе необходимо подобрать еще двух человек, один должен владеть немецким, как родным. Экзаменовать на знание немецкого буду я или Раечка. Ты знаешь, что делать и какими должны быть эти бойцы Короче — такие как ты! Ступай и найди мне таких людей. Ошибешься — жестко спрошу с тебя. Есть у меня одна дерзкая мыслишка, но об этом потом, — Выполняй!

— Есть командир, — разреши я приглашу в группу свою девушку, с которой я работал у Григорьева? — Я все сказал — ответственность за своих людей, несешь только ты!

Гиви бесшумными шагами удалился. Присутствующий при этом Григорьев засомневался, — Колыма, а не слишком ли Абакумов разошелся, такую толпу из двенадцати человек нелегко будет переправить и спрятать в лесу.

— Вся группа будет не всегда задействована в полном составе, только на заключительной фазе операции, к тому же мы будем базироваться в партизанском отряде, а там всем места хватит. Да и командир отряда будет рад таким воякам. Партизаны — это не регулярные войска Красной Армии, им дополнительное обучение военным специальностям не помешает, я, краем уха слышал, что все партизанские соединения в республике, после освобождения Белоруссии, вольются в действующие армии по разным фронтам. Это так?

— Хм…это секретная информация и пока держи рот на замке, если эта информация утечет не в те уши, то основательной чистки партизан нам не избежать. Они постараются все партизанские соединения наводнить своими спящими агентами.

— Я это знаю и пока ничего не говорю своей группе! И вот еще что, товарищ полковник, вы представляете, как это будет выглядеть в действительности освобождение Глории Риччи? Что, мы полезем в это пекло, чтобы только её выручать? Нет, так не получиться, придется освобождать весь лагерь, а для этого я и хочу в группу пригласить преимущественно хороших пулеметчиков, стрелков и минеров. Немцы не дураки у них там пулеметов напичкано через каждые 50 метров, вот и посмотрим чей пулемет будет разговорчивее. Косить кинжальным огнем придется всех подряд, не взирая на личности. Конечно мы не пойдем освобождать узников без поддержки местных партизан. Ослабленной голодом и болезнями, на грани безумия огромной толпой людей, надо будет как-то управлять и организованно вывести из лагеря и провести через минные проходы, которые группа Денисова Влада проделает загодя.

— Ты командир и тебе решать. Пойду звонить Глебову, пусть подготовит девчонок, эти амазонки под его началом, завтра я их привезу.

— Как он там, Дед? — Не зазнался ли, получив полковника?

— Да нет, твой друг держится молодцом, а хочешь, вместе поедем?

— С превеликим удовольствием!