Как закалялся Штальц. Помнить и никому не говорить

Александр Феликс

Александр ФЕЛИКС – литературный псевдоним журналиста-переводчика А. Ф. Рубченко.Повесть «Как закалялся Штальц» основана на фактах начала 90-х. В некогда закрытую Калининградскую область хлынули ностальгические туристы, авантюристы и инвесторы всех мастей. Начало 90-х в Калининградской области было годами непаханой целины для работы переводчиков, таксистов и спецслужб. «Как закалялся Штальц» – первая литературная попытка обращения в то время. Криминал, контрабанда, шпиономания разрывали область…

ГЛАВА 6

С утра, не дождавшись Витьку Сараева, Штальц прогуливался по центральной площади Озерска, фотографировал старые немецкие здания, присматривался к нехитрому скарбу в торговых рядах тут же на площади. Неожиданно появившийся из неоткуда Сараев даже напугал Шталльца.

— О-оу-уф! Это дёше-ва, — пролепетал Штальц вместо приветствия и потащил Сараева к торговым рядам.

— Куда вы, господин Штальц?! Нам в мэрию надо,.. там уже все собрались… нас ждут уже, — тщетно пытался остановить немецкого фермера Сараев. Но Штальц был непреклонен. До умопомрачения торговался с дородной тётей за совковую лопату и оцинкованную лейку с ситечком для дизтоплива. Когда тётя все же уступила 20 дореформенных рублей никчемному немчику, никак не хотевшему понимать, что этот черенок на лопату еще её покойный муж сам строгал, а ситечко сам припаивал, Штальц довольный достал пять марок и сказал:

— Сдача ненада…

— От бестолочь нерусская, что же ты мне голову морочил. За двадцатку чуть мозг не выклевал — причитала тётя засовывая марки в лифчик.

Несмотря на уговоры Сараева, гордый своим первым самостоятельным приобретением Штальц так и заявился в кабинет к Оковатому с лопатой и лейкой на судьбоносную встречу аппаратчиков с немецким инвестором. Глядя на недоуменных чиновников немецкий фермер тыкал пальцем в окно, восхищался зарождающимся рыночным хозяйством под окнами администрации. На что начальник местного ЖКХ тут же отрапортовал, что завтра же уберем это безобразие… Как профсоюзный оратор с трибуны, ни на кого не обращая внимания, Штальц продолжал толковать о гигантских мировых концернах, которые придут на смену партийному руководству. Уверял нафуфыренных барышень администрации, что не пройдет и два года, как откроют границы и мы все без виз поедем в Польшу, Германию…

Возможно кто-то из заозерских дам и повелся на скорые вояжи в Польшу, но глава администрации сдвинул брови и призадумался. Сараев понял, что если дело так и дальше пойдет, то не видать немецкому мечтателю папашиных земель в аренду не то что на год, а и на день. Лёгкий фуршет в кабинете начальника Агропромкомитета несколько разрядил ситуацию. В непринужденной обстановке Штальц охотно рассказывал о себе, о своем имении под Штутгартом, о том как разводил бычков в Штатах, занимался бройлерами в Австралии. Живописал про своего легендарного отца Ханса Штальца, фермерствовавшего в далекие двадцатые-тридцатые годы в Ростовских степях на Маныче. Что сам он родом из Буйлина, нынешнего поселка Дубрава, Озерского района. Тут же до конца войны и хозяйствовал его отец на нынешних Озерских землях. Однако всех интересовал один и тот же вопрос, чего он хочет?

Даже глава администрации Оковатый подошел к Сараеву и попросил в двух словах обрисовать планы неизвестно откуда свалившегося на его голову инвестора. Да оно и понятно, наверху уже давно планировали присоединить отстающий Озерский сельхозрайон к соседнему. Вот только без указки сверху даже в области не решались к какому присоединять — соседнему Гусеву или все же к Черняховску. А тут на тебе, немецкий инвестор хочет взять землю в аренду на 50 лет. После путча и перестроечных передряг кто хочешь нахмурится, не только такой тертый калач как Оковатый. Да и кто его знает, как там отреагируют на подобную инициативу.

Сараев передал просьбу Оковатого Штальцу. Кроме того, через знакомого журналиста порекомендовал организовать нечто вроде сенсационного репортажа в областной газете и посоветовал для пользы дела накрыть поляну, чем поставил немецкого инвестора в тупик.

— Што сначит покрыть по-льяну?!.. — залепетал по-русски немчик.

— Не покрыть, а накрыть, — как нерадивого ученика, поправил по старой учительской привычке немецкого инвестора Сараев. Поймав себя на мысли, что менторские замашки не пропьешь и как мог пояснил. Точнее растолковал всю важность такого шага с «поляной» в решении вопроса с арендой заветных отцовских земель. Штальц хитро кивнул, давая понять, что знаком с этой русской традицией. Только добавил, что накрывать поляну будем в Дубраве, там и земли заодно посмотрим. Чиновники, уже привыкшие к перестроечным веяниям тоже охотно согласились с выездом на место. Какого же было удивление руководство района, приехавшего на фуршет. Штальц накрыл поляну не для аппаратного междусобойчика, а для всего поселка. Обошел и пригласил лично каждого жителя Дубравы. Мужики весь день колотили столы, лавки, мастерили рядом непонятные кормушки на уровне груди. И как не пытался Штальц убедить, что это не кормушки, а нечто в роде барных стоек, за которыми можно стоять, непринужденно беседовать, обсуждать вопросы, выпивать, никто из мужиков так и не мог взять в толк — почему все это нельзя делать за столом. А по сему, в отличие от крепких столов, вкапывали столбы с кормушками весьма неохотно и тяп-ляп. Тем не менее, «покрытие поляны» сплотило мужиков в деле аренды немчиком отцовских земель.

Обслуживать этот непривычный по озерским меркам банкет Штальц поручил директору комбикормового завода. Его столовая для рабочих славилась добротной кормежкой. Мясо со своего подсобного хозяйства, зелень, огурцы из своих теплиц. Таким образом, накрывая поляну в Дубраве Штальц перезнакомился со всеми с кем ему придется работать в будущем: с руководителями соседних хозяйств, с механизаторами, переработчиками. Ничто так не сближает, как коллективная подготовка торжества. В итоге, накрытая поляна превратилась в выездное заседание партхозактива, а тосты — в одобрительные речи за предоставление земли в аренду немецкому фермеру. Причем проходило это на виду у всей деревни. Так сказать совместное заседание партхозактива и трудового коллектива, что вполне в духе последних веяний в стране.

Хитрый расчет Штальца сработал. К назначенному на следующий день заседанию малого Совета в Озерске вышла и статья в областной газете. Постарался одноклассник Сараева, редактор районной газеты Иван Васильевич. Как ни крути, обратной дороги у чиновников просто не было. Да и Штальц пришел на Совет с ящиком диковинного в Озерских краях датского баночного безалкогольного пива. Несмотря на предупреждения Сараева больше не живописать о прожектах в конце Штальц всё же не удержался. Да и желание на арендованных землях выращивать не просто овес для местных озерских лошадей, пшеницу для людей, а и ячмень для Железнодорожного пивзавода хоть и из соседнего Правдинского района, подкупила всех. Железнодорожное пиво любили все в округе, этот пиар-ход подсказал Сараеву все тот же одноклассник-журналист. Решение малого Совета было единогласным, его и скрепили ячменным напитком, зерно для которого и будет выращивать Штальц.

К слову сказать, ячменя соседи так и не дождались. Нет-нет, фермерствовал Штальц неплохо. Да только, через два года другие немецкие инвесторы, совладельцы Калининградского пивзавода, остановили конкурентный им и всенародно любимый Железнодорожный пивзавод. Жутко серчал Штальц на такое рыночное хазяйствование и в тайне недолюбливал всех этих немецких инвесторов. Кричал шайзе, бул-шит, аршлёхер (грубые немецкие ругательства) и еще что-то в этом роде. Чего Сараев никак не мог взять в толк. Не в смысле ругательств, а ппереживания шефа. Ну что ему до них, до этих буржуев-капиталистов?! Нечто Штальц лично привел их в область?! Так, нет же. Он их и знать, не знал, а подишь ты стыдился. Да и как не стыдится, если по пути из Калининграда сам стоял с трехлитровой банкой в чепке на вокзале в Черняховске за самым вкусным пивом в области — Железнодорожным жигулевским. Знал бы он, что в 90-е годы за бесценок половину предприятий продали и никому за это стыдно не было.

Конец ознакомительного фрагмента.