Путь ярости

Александр Тамоников, 2015

Отлично обученные и натасканные диверсанты из США готовятся провести несколько молниеносных операций в районе Донбасса. Одна из них – ликвидация комбрига «Крым» полковника Прохорова. Диверсанты неприметны, ничем не выделяются среди местного населения, действуют дерзко, жестоко и в высшей степени профессионально. Малейшая нерасторопность или ошибка могут стоить ополченцам слишком дорого. Капитан Никита Турченко со своей группой бойцов бросает заморским гостям вызов. Ему помогают донбасские разведчики, собирающие по крупицам информацию о наемниках. Анна Решко, случайная свидетельница, описывает внешность американцев. И вот уже выяснены их имена. Маски с диверсантов сорваны. Осталось лишь накормить их свинцом Донбасса…

Глава 2

Прибытие рейса AF-3374 компании «Air France» Париж — Киев задерживалось на десять минут. Мягко перелистывалось табло прилета, недовольно гудели встречающие. Аэропорт Борисполь жил своей размеренно-суматошной жизнью. Пассажиры с ручной кладью штурмовали посадочные зоны, прохаживались патрули — работники милиции и хмурые штатские с повязками (неизвестно, от какой организации) пытливо смотрели по сторонам. Работали киоски, магазины дьюти-фри, уставший женский голос постоянно что-то объявлял на украинском и английском языках. В кафе, отгороженном от суеты частоколом вьющихся растений в кадках, было сравнительно тихо. Отсюда просматривалось табло и все, что происходило вокруг. Ценник на закуску и выпивку в кафе был задран выше приличий, поэтому наплыва посетителей здесь не наблюдалось. Двое мужчин неспешно попивали кофе и явно чего-то ждали. Они казались спокойными, но небольшую нервозность выдавали беспричинное ерзанье и постукивание пальцами по столешнице. Невысокий худощавый мужчина с густыми бровями и угловатой челюстью стрельнул глазами на стройную официантку. Она нагнулась, чтобы поднять какой-то фантик. Его спутник выглядел более представительно — постарше на несколько лет, выше, степеннее, добротно одетый, с прилипшей к губам брезгливо-снисходительной усмешкой. Он проследил за взглядом своего спутника, промолчал. Полковник СБУ Павел Константинович Масловский не отличался разговорчивостью. Впрочем, его спутник — капитан той же уважаемой организации Вадим Паскевич — тоже не был любителем поболтать. Последние пять минут они молчали, совмещая курение с размеренным потреблением напитка. «Не курити» — выразительно извещала табличка у барной стойки, но никто из работников заведения не осмелился сделать им замечание. На лбу у Павла Константиновича доходчиво было написано, где он работает.

— Прибывает, дождались, — пробормотал сквозь зубы Паскевич. — Они точно летят, Павел Константинович?

Полковник Масловский скупо кивнул. Час назад он звонил своему американскому шефу в Париже бригадному генералу в отставке Паулю Горману — руководителю частной военной фирмы «Company Start». Компания имела тесные, но не афишируемые связи с руководством Североатлантического альянса. К ее услугам прибегали в тех случаях, когда требовалось деликатно выполнить задание, на которое не подписался бы ни один официальный представитель НАТО. «Командированные вылетели, — скупо поведал в беседе Горман. — Надеюсь, полковник, после неудачи двухнедельной давности вы сделали правильные выводы и подобная ситуация не повторится. Мы высылаем высококлассных специалистов, и их потеря вам дорого встанет. Надеюсь, вы сработаетесь».

«Ситуация двухнедельной давности» была как снег на голову. Дикая история, стечение невиданных обстоятельств. Он кивнул, отвечая на вопрос Паскевича. Тот хмыкнул — этот невзрачный малый отличался завидной проницательностью, и временами создавалось впечатление, что умеет читать мысли.

— Некрасивая история, согласен, Павел Константинович. Рискуем потерять доверие партнеров. Вы анализировали ситуацию — как такое могло произойти? Людей Салливана должны были переправить в Луганск с промежуточной базы. Их накрыли за несколько часов до выхода — проводник уже был в пути. Погибла вся группа Галичука, погибли эти трое. Проводник добрался до места, а там уже такое сильвупле… Хорошо, хоть сам не попался. Два миллиона евро улетели на ветер. А учитывая страховку этих трех специалистов, которую выплачивать придется нашей конторе…

— Галичук допустил промашку, — поморщился Масловский. — Плохо подчистил следы, и спецназ сепаратистов его накрыл. Галичук расплатился за промашку своей жизнью, спросить не с кого. По нашей информации, сепары даже не поняли, кого убили. Фигуры засекречены, следов никаких.

— Известно, кто проводил операцию?

— Некий капитан Турченко, заместитель Шубина.

— Того самого Шубина? — Паскевич удивленно вскинул кустистые брови.

— Того самого, — кивнул Масловский. — Надеюсь, недолго ему осталось хозяйничать на нашей земле. Про Турченко особой информации нет. Фигура ничем не примечательная, кроме того, что окончил Харьковское военное училище. Не россиянин, служил в украинской армии. Предатель, короче говоря, мелкая сошка, которой этой ночью несказанно повезло…

— Я слышал, с ним было только четверо, — покачал головой Паскевич. — Никого не потеряли, завалили всю группу, а бойцы имели неплохую подготовку…

— Напали внезапно, открыли огонь по спящим. — Масловский отмахнулся, тема была неприятная. — Время исправлять ошибки, Вадим. Прибывающей троице мы должны создать все условия — на этом настаивают западные партнеры. Мы должны их развлекать, сыто кормить, исполнять желания, баб им подкладывать…

— Тьфу. Надеюсь, из самолета они выйдут не под гром аплодисментов. — Паскевича передернуло. — Почему такие сложности, Павел Константинович? Мы не можем найти подходящий материал в собственной стране? Перевелись грамотные специалисты?

— Перевелись, Вадим, — удрученно констатировал полковник. — Вернее сказать, их никогда здесь не было. — Саркастическая ухмылка перекосила лицо полковника. — Хромает у нас качество, как ты говоришь, человеческого материала. Да и что тут обсуждать, приказы не обсуждаются. Пошли встречать наших лучших друзей, самолет прибыл.

Они прошли в посадочную галерею через пограничников и таможенников. В терминале D было немноголюдно. Удостоверения сотрудников СБУ действовали безотказно — все проходы через турникеты были открыты, работники аэропорта почтительно отдавали честь. Пассажиры французского рейса, не имеющие крупногабаритного багажа, уже тянулись через галерею. Эти трое почти не выделялись. Они имели лишь ручную кладь — упитанные спортивные сумки за плечами. Двоим было за сорок, третьему — чуть больше тридцати. Подтянутые, коротко стриженные, в небрежных джинсовых костюмах — они шли рядом и даже не делали вид, будто незнакомы друг с другом. У рослого мужчины с массивным носом в волосах поблескивала седина. Он делал беззаботный вид, но глаза внимательно шныряли по сторонам. Вычленил в группе встречающих фигуру Масловского, сбавил ход, вопросительно уставился ему в глаза.

— Вы Джонни? — радушно улыбнулся Масловский. — Мы встречались с вами в Латинском квартале, нет?

Прибывшего звали как угодно, но не Джонни. И в Латинском квартале Масловский если и был, то только в прошлой жизни. Мужчина отошел в сторону, за ним еще двое вышли из тянущейся вереницы пассажиров. Прибывшие и встречающие обменялись рукопожатиями.

— Вадим Паскевич, мой коллега, — представил Масловский спутника. — Хороший специалист, будете работать вместе.

— Генри Хардинг, — представился обладатель массивного носа. Русский язык прибывшие знали сравнительно хорошо, но пока не видели необходимости его применять. Встречающие в достаточной степени владели английским.

— Томас Фуллертон, — буркнул второй, исподлобья озирая украинских коллег. Он имел среднее телосложение, вьющиеся каштановые волосы и вытянутое постное лицо.

— Джерри Янг, — представился третий. Он был моложе всех, имел яйцеобразную голову с залысинами и постоянно жевал резинку. Даже в момент представления он продолжал это делать — видимо, не видел в этом ничего предосудительного (действительно, если это позволено президенту Америки, то почему нельзя ему?).

— Нормально долетели, господа?

— Плохо. Качало, — поморщился Фуллертон. Он действительно выглядел немного бледным. И настроение в этой связи у него было так себе.

— Все в порядке, полковник, — уверил Хардинг. — Просто наш друг боится летать на самолетах.

— Он еще на поездах не летал, — засмеялся Янг, и челюсть его заработала в удвоенном темпе.

— Следуйте за нами, господа, — вежливо улыбнулся Масловский. — Незачем проходить все эти утомительные процедуры. У вас же нет багажа? Вадим, помоги людям, не видишь, что они устали?

Паскевич не изменился в лице, он был в этой компании самой незначительной персоной. Он забрал у прилетевших сумки — те не стали сопротивляться, только снисходительно ухмылялись, — и капитан, навьюченный как мул, потащился за компанией. Все пятеро свернули в неприметную дверь, Масловский снова блеснул корочками. Утомительные процедуры были не для этих гостей. Таможенники и пограничники на всех этапах выхода из здания приветливо улыбались. Один даже пошутил: «Надеюсь, вам понравится в нашей стране, господа». Идея подвергнуть досмотру ручную кладь пассажиров никого не посетила. На шумной парковке перед помпезным зданием аэровокзала гостей поджидал представительный «Мерседес-500» серебристого цвета. Американцы помалкивали, настороженно поглядывали по сторонам. Предложенное авто нареканий не вызвало. Салон был выполнен в бежевых тонах, панель отделана под дерево. Паскевич загрузил сумки в багажник, предложил рассаживаться и сел за руль. Гости загружались неторопливо, словно с какой-то опаской.

— Фу, жарища проклятая… — отдувался, демонстрируя недовольство, Фуллертон. — Господа, это не Африка? Здесь кто-то испытывает климатическое оружие?

Табло на выезде с парковки отражало текущую температуру: 30 градусов по Цельсию. Впрочем, в машине работал кондиционер, и можно было вольготно развалиться.

— Прохладительные напитки, господа? — предложил Масловский, усаживаясь рядом с водителем. — Бар в спинке сиденья перед вами. Есть пепси, есть кока-кола…

— Предпочел бы что-нибудь горячительное, — беззлобно проворчал Янг, вскрывая предложенный вниманию мини-бар. — Ладно, пока сойдет…

Паскевич ловко лавировал между припаркованными машинами. Протащилась вереница одинаковых, как под копирку, белых таксомоторов, полукруглый застекленный фасад терминала «В». Улыбчивые девушки на рекламных плакатах — «Киев витае тебе!». Трасса из Борисполя была не загружена. Впрочем, с приближением к городу машин на дороге становилось больше, появлялись неповоротливые длинномеры, городские автобусы. В салон пробирался запах бензиновых выхлопов. Паскевич раздраженно давил на звуковой сигнал — «Мерседес» оказался зажат между бензовозом и бетономешалкой. Оба никуда не спешили. Насилу вырвались. Паскевич включил на максимум кондиционер, чтобы избавиться от чужеродных ароматов, и вскоре пассажиры стали ежиться, выражать недовольство. Не прошло и трех минут, как «Мерседес» уперся в пробку. Проторчали в ней минут пятнадцать, продвигаясь вперед с черепашьей скоростью. Виновником затора оказалось маршрутное такси, у которого лопнуло колесо. Машину ударило об отбойник, развернуло и швырнуло поперек проезжей части, где она несколько раз перевернулась. Погибших, возможно, не было, но пострадавшие имелись в достатке. Работали спасатели, вытаскивая из покореженной машины раненых. Переливались проблесковые маячки карет «Скорой помощи». Суетились работники дорожной инспекции, организуя движение в одну полосу. Качать права и лезть без очереди было бессмысленно. Паскевич проволокся мимо места аварии и жестикулирующего гаишника. Дальше движение нормализовалось, но настроение уже было омрачено.

— Я уже в восторге от этой страны, — проворчал Фуллертон, озирая из-под бровей проносящиеся пейзажи. Хардинг предпочел не комментировать, но язвительно усмехнулся.

— Говорят, здесь еще и уникальный бизнес-климат, — хохотнул Джерри Янг. — Намного лучше, чем на Гаити.

— А это точно Европа? — засомневался Фуллертон. Похоже, этим парням было глубоко безразлично, что вместе с ними в машине перемещаются двое местных работников спецслужб.

— Ага, ты спал в самолете, — гоготнул Янг. — Не стали тебя будить. Это Россия, мой друг. Глухая невоспитанная Азия…

— Неправда, украинцы молодцы, — как бы извиняясь за своих коллег, сказал Хардинг. — Такое великое дело сделали — поднялись дружно, как один, за свою свободу и независимость от пьяного российского медведя. Это храбрая свободолюбивая нация, мы склоняем головы перед ее мужеством…

— Да, мы молодцы, четко все сделали, — еле слышно прошептал Паскевич. — Вышли на Майдан, добились ухудшения жизни по всем показателям, потеряли Крым, Донбасс и довольные разошлись… Вашими молитвами, господа хорошие…

Его мог слышать только Масловский. Павел Константинович неодобрительно покосился, но промолчал. Определенную вольность в общении с «особо приближенными» он допускал. Слова — это одно. Да и правильные слова, черт возьми! Главное, что у него не было ни малейших оснований усомниться в верности Вадима Паскевича — слишком многое их связывало.

Гоготнул над словами шефа и яростно заработал челюстями Янг. Полковник стиснул зубы, мельком глянув на него в зеркало заднего вида. Все нормально, распространенный тип людей — которых хочется прибить после первой же минуты знакомства! До града Киева, древней столицы Руси, «Мерседес» не доехал, за населенным пунктом с располагающим названием «Щасливе» ушел направо на грунтовку, какое-то время петлял между симпатичными березняками, проехал сквозь коттеджный поселок. На его окраине был лесок, в котором за высоким забором располагался нужный дом. Он не имел сложных архитектурных решений, не привлекал внимание со стороны. Стены покрывал обычный сайдинг «под бревно». В доме имелись два просторных этажа, а во дворе сопутствующие развлечения — рубленая финская баня, бассейн, места для отдыха со столиками и шезлонгами. Заскрипели, отворяясь, ворота, обитые кованым железом, — охранник в штатском впустил гостей и сразу заперся. Любопытством этот парень не страдал — не оборачиваясь, побрел по периметру.

— Это, видимо, украинская деревня, — предположил, выбираясь из машины, Янг. — Ну, что ж, чистенько, почти как у нас на ферме в Миссури. — Он придирчиво обозрел подметенный двор, переливающуюся на солнце воду в бассейне.

— О, здесь, похоже, знакомы с нуждами простых американских парней, — удивился Фуллертон, обнаружив на крыльце двух улыбающихся девушек. Их фигуры не могли испортить даже расписные передники и наброшенные на предплечья рушники.

— А это, так сказать, контингент заведения, — многозначительно хмыкнул Масловский, переглянувшись с Паскевичем. — Наши милые сотрудницы: повар Ирина Корненко — она готовит превосходные буррито; и горничная, она же официантка, Леся Зализняк. Надеюсь, вам понравится обслуживание, господа. К вашим услугам уютные апартаменты на втором этаже, полностью удовлетворяющие даже самый взыскательный вкус; разнообразное меню, лучшие напитки, многочисленные виды, хм, досуга с участием нашего отзывчивого и квалифицированного персонала… В подвале есть спортзал с тренажерами, небольшой тир. К вечеру, господа, вам натопят баньку.

— Однако не забываем, полковник, для чего мы прибыли, — проворчал Хардинг, с усилием отводя глаза от фигуристых одалисок. В глазах осталась толика недоумения: странный народ эти украинцы, как можно не сообразить, что два на три не делится?

— Мы даже помним, во сколько это обходится нашим налогоплательщикам… — прошептал, отворачиваясь, Паскевич. Краснеть за подчиненного не пришлось — очередной перл не достиг ушей американцев.

— Вы прибыли для участия в ответственной миссии, — учтиво кивнул Масловский. — Сейчас вас проводят в ваши апартаменты, господа. У каждого будет свой уютный номер. Вам хватит часа отдохнуть с дороги? Через час предлагаю встретиться в гостиной и обсудить предстоящую работу.

Претензий к качеству обслуживания не возникло. Украинцы старались. Особняк на краю поселка Шахово был образцово-показательным, идеально функционирующим объектом с долгой историей. Через час вся компания с удобством расположилась в гостиной на первом этаже, обставленной дорогой мебелью. Гости помылись и переоделись. Янг развалился на диване, взгромоздив ноги на хрупкий стеклянный столик. Он продолжал жевать — похоже, половину привезенного с собой багажа занимала жевательная резинка. Фуллертон зевал в углу в кресле. Хардинг выглядел наиболее собранным, он вышагивал по комнате с зажженной сигаретой и о чем-то думал. У окна с непроницаемой миной расположился Паскевич — скрестил руки на груди, исподлобья созерцая присутствующих.

— Надеюсь, господа, вас все устраивает, — откашлявшись, начал Масловский. — И качество обслуживания, и предоставленные номера. Теперь давайте к делу. Знают ли господа американцы, зачем прилетели в Украину и с какими опасностями это может быть связано? Не хочу никого пугать, но иметь дело придется с русскими.

— Мы должны победить дракона? — ощерился Янг.

— Пугать не надо, полковник, — резко повернулся Хардинг. — И давайте обойдемся без глупых вопросов… прошу прощения за резкость. Нас устраивает прием, нас устраивает все — и даже мелкие недочеты, на которые мы готовы закрыть глаза. Здесь присутствуют профессионалы высочайшего уровня, добровольно вызвавшиеся помочь вашему страдающему народу… кажется, так говорят медиа? Не будем упоминать условия контракта — о них известно всем присутствующим. Не будем вспоминать печальную судьбу наших предшественников, которых сгубила халатность ваших людей и незнание элементарных основ безопасности…

— Прошу прощения, мистер Хардинг, — перебил Масловский. Он выглядел немного смущенным. — Виновные в этом постыдном поступке наказали сами себя. Подобное не повторится, заверяю вас со всей ответственностью. Мы приложим к этому все старания.

— Хорошо, — кивнул Хардинг. — Позвольте несколько вопросов, мистер Масловский. Уже известны цели?

— Да, — кивнул Масловский. — В Луганской области это — несколько командиров крупных террористических соединений, влиятельный представитель бандитской власти — так называемый народный депутат Верховного Совета ЛНР. Далее — Донецкая область. Цели — также представители высшего командования сепаратистов, уничтожение которых нанесет их движению непоправимый вред. Это будет первый шаг к ликвидации незаконных бандитских формирований на земле молодой суверенной республики…

Шевельнулся Паскевич, собравшись вставить ехидный комментарий (видимо, по поводу «законных» бандитских формирований), но передумал — и правильно сделал.

— Не стоит грузить вас раньше времени фамилиями и адресами этих людей, а также нашими соображениями касательно их устранения. Вы можете ими воспользоваться, а можете поступать по-своему, будучи профессионалами высочайшего уровня…

Прозвучало несколько ехидно, американцы насупились, но решили не вступать в полемику. Возможно, это и не было ехидством, что они могли знать о странностях славянского менталитета?

— Каждая операция нуждается в тщательной подготовке. Вам придется изучить карты местности, знать расположение населенных пунктов, вникнуть в особенности мышления людей на востоке нашей страны. Через несколько дней вас перебросят на территорию, подконтрольную мятежным силам. Ваша база будет располагаться в поселке Верховец у верных нам людей. Прикрытие — высокопоставленный офицер так называемой армии ЛНР. Это одна из северных территорий, занятых боевиками. От границы — 30 километров. До Луганска — 40. Район густонаселенный, невзирая на обширные леса. Поблизости деревни Вордовка и Свита, города Ждановка, Аметист, Проклов. В районе базируется одно из наиболее боеспособных соединений боевиков — бригада «Крым». Командир — весьма опасный субъект Порохов Григорий Андреевич, россиянин, полковник запаса, бывший начальник штаба мотострелковой дивизии. В подчинении командования бригады — батальон спецназа, отведенный после начала перемирия от линии фронта и расквартированный в Аметисте. Командир — майор Вячеслав Шубин. Это не тайна, оба упомянутых субъекта, ввиду своей опасности, являются нашими… вернее, вашими целями…

— Опустим пока подробности, полковник. Надеюсь, нам выделят проводника? — спросил Хардинг.

— Конечно, сэр, — кивнул Масловский. — Он находится в этой комнате. Господин Вадим Паскевич будет вашим проводником, шофером, связным, доверенным лицом и, надеюсь, верным боевым товарищем. Это опытный сотрудник, хорошо знакомый с местностью и спецификой предстоящей работы.

Критические взоры всех присутствующих скрестились на прильнувшей к подоконнику фигуре. Паскевич не смутился, сдержанно кивнул. Он выглядел спокойным и невозмутимым.

— В чем заключается ваш опыт, мистер Паскевич? — поинтересовался Фуллертон.

— Афганистан — разведывательный взвод, снайпер, — бесстрастно отозвался Паскевич — В 89-м, когда советские войска покинули Афганистан, мне исполнилось двадцать. Служба по контракту, спецподразделение, в 96-м полгода воевал в повстанческой освободительной армии Джохара Дудаева. Та же должность — снайпер. Несколько успешных диверсионных мероприятий. Командировки в Чечню в начале двухтысячных… вы, конечно же, знаете, что осуществлялись не афишируемые контакты СБУ с руководством сепаратистов. Далее — закрытая тренировочная база под Волынью — руководил подготовкой бойцов специальных частей, попутно совершенствуя собственное мастерство. Несколько лет проходил службу в группе «А» центра специальных операций СБУ. Летом 2014-го в составе спецподразделения СБУ участвовал в боях под Славянском и Краматорском. Перевод в Киев, и снова в составе ЦСО СБУ…

— Хорошо, мы вам верим, Вадим, — кивнул Хардинг. — Надеюсь, нам удастся посоревноваться с вами в стрельбе.

— И не только в стрельбе, — сухо улыбнулся Паскевич.

— Первое, что нас интересует, господа, — это оружие, — сказал Хардинг. — Что вы можете предложить, полковник?

— Любые снайперские винтовки на выбор, сэр. Все новенькое, только со склада. Запас боеприпасов — неограничен.

— Любые не пойдут, — решительно покачал головой Хардинг. — Работать придется в зоне, контролируемой русскими, значит, и оружие должно быть советского или российского производства.

— Лично я предпочел бы снайперскую винтовку Драгунова калибра 9,3, — подал голос Янг. — Или ВСС «Винторез».

— Не пойдет, Джерри, — подумав, отверг Хардинг. — На полигоне в Миссури это был бы неплохой выбор, согласен. Но здесь… Мы не знаем, с какого расстояния придется стрелять и каким образом будем доставлять оружие на рабочее место. Прицельная дальность СВДК — 600 метров, у «Винтореза» — 400. Это мало. Нужны СВДС — со складным плечевым упором. Оружие относительно новое, разработано в 1995 году, имеет небольшой вес при утолщенных стенках ствола и позволяет вести прицельный огонь с 1300 метров. В комплект необходимо поставить прицелы — ночной НСПУМ и дневной ПСО-1. — Хардинг усмехнулся. — Мой любимый не запотевающий прицел. Надо отдать должное русским — эти штуки эксплуатируются во многих странах еще с шестидесятых, и до сих пор их никто не превзошел…

— Хорошо, сэр, я понял, винтовки будут доставлены, — кивнул Масловский. — Это будет сделано уже сегодня.

— Надеюсь, вы понимаете, полковник, что оружие надо проверить и пристрелять? — поинтересовался Хардинг. — На вашем месте я бы доставил винтовок шесть, а мы уж выберем.

— Дайте подумать, господа… — наморщил лоб Масловский. — Хорошо, сегодня вы отдыхаете, а завтра с утра мы можем организовать вам поездку на полигон Доборот. Это 12 километров к югу от Киева, там имеются специально оборудованные стрельбища. На полигоне тренируется спецназ, но сейчас там только мобилизованные новобранцы, они находятся в казарменной части, а в секторе подготовки бойцов спецназа — никого. Я распоряжусь, и к нашему приезду будет все готово. В секторе оборудовано специальное стрельбище, находятся различные мишени. Идеальное место для проверки оружия.

Засмеялся Джерри Янг. Криво усмехнулся Фуллертон. Генри Хардинг состроил снисходительную улыбку, покачал головой, давая понять, что раздосадован несообразительностью украинских коллег.

— Нет, мистер Масловский, вы не поняли, — как-то вкрадчиво ослабив голос, произнес Хардинг. — По фанерным мишеням пусть стреляют ваши новобранцы. Нам же для проверки качества оружия требуются… живые мишени. Вы понимаете, что я имею в виду?

Украинские коллеги все поняли. Впрочем, после краткого замешательства. Вадим Паскевич удивленно поднял брови. Пристреливать оружие по живым мишеням? Какой, право, авангардизм. Полковник Масловский как-то смущенно покашлял.

— Просьба уточнить, мистер Хардинг. Вы хотите стрелять на полигоне боевыми патронами по живым людям — как если бы они были неподвижными мишенями?

— Есть возражения? — оскалился Джерри Янг.

— Им вовсе незачем быть неподвижными мишенями, — пожал плечами Фуллертон. — Пусть бегают, прыгают, прячутся, если есть на то желание. Продумайте уединенное место, без зрителей, обеспечьте безопасность. Что-то вроде сеанса стендовой стрельбы, только вместо тарелочек должны быть живые мишени, совершающие бег с препятствиями от старта до финиша, а вместо дробовиков — снайперские винтовки СВДС.

— Мишени должны быть молодые, здоровые, имеющие опыт боевых действий, — добавил Хардинг.

— Надеюсь, вы не собираетесь давать им в руки оружие? — проворчал Паскевич.

— О нет, Вадим, до этого не дойдет, — засмеялся Янг. — Для этого нужно быть слишком азартным и увлекающимся игроком. А мы простые профессионалы. Вам же есть кого предложить в качестве объектов охоты? Какие-нибудь никчемные бродяги, уголовные преступники…

— Никчемные бродяги с опытом ведения боевых действий — это прелестно, Джерри, — улыбнулся Фуллертон.

— Я знаю, чем могу вам помочь, — вышел из минутного оцепенения Масловский. — Под Киевом, в местечке Кантеевка, в изоляторе местного отделения СБУ содержится группа опасных преступников — так называемых ополченцев Донецкой Народной Республики. Сидят за решеткой уже несколько месяцев, к ним не применяются пытки, их нормально кормят. Часть этих людей числится пропавшими без вести. Их взяли в плен в начале февраля под деревней Ростовкой, они пытались пробраться в тыл нашей минометной батареи, чтобы провести диверсию…

— Сами сдались? — спросил Хардинг.

— Нет, поначалу их было не меньше дюжины. У террористов в руководстве был наш человек, он предупредил. Мы устроили засаду и окружили их. Шел тяжелый бой, террористы отбивались до последнего патрона, половину мы уничтожили. Оставшихся шестерых взяли в плен, когда им нечем стало обороняться. Эти сволочи положили четверых наших. Конечно, после пленения парни их хорошенько избили, но никто не получил необратимых травм…

— И после этого их не пытают и хорошо кормят? — удивленно поднял брови Фуллертон, — уже четыре месяца?

— А если бы сдались, это что-нибудь изменило бы? — хохотнул Янг.

— Вы уверены, что они здоровы? — спросил Хардинг.

— Думаю, да, — кивнул Масловский.

— Почему их не обменивают на пленных украинских солдат, а держат как пропавших, значит, по факту, погибших? — настаивал Янг. — У вас имелись на них особые планы?

— Надо мной есть начальство, — насупился Масловский. — Оно решает судьбы пленных. Если на них имелись некие виды, то я попробую уладить проблему…

— Видимо, виды были связаны с неплохими деньгами, — оскалился весельчак Янг. — Органы здоровых людей нынче в хорошей цене.

— Это не мое дело, — смутился Масловский.

— Ладно, не будем уводить беседу в сторону, — миролюбиво сказал Хардинг. — Мы верим, что эти шестеро — живы, здоровы, весьма злые и являются заклятыми врагами украинского общества. Подготовьте оружие и полигон, полковник. День еще не кончился, вы успеете. Проверка завтра в 11 утра при любой погоде. Живцы должны быть накормлены, проследите, чтобы они полноценно отдохнули, оденьте их в удобную одежду, не стесняющую движений, — желательно спортивную. Обуйте в кроссовки. Никаких наручников, ничего им не говорить, пусть думают, что их везут обменивать на ваших военных. Общение с ними — исключительно доброжелательное.

— Хорошо, я все сделаю, мистер Хардинг, — помявшись, выдавил Масловский. — Завтра в десять утра Вадим отвезет вас на полигон. Будьте готовы. Сегодня он останется здесь — для обеспечения безопасности и вашего комфорта. Отдыхайте, господа, надеюсь, вам не будет скучно в этом особняке.

Масловский убыл в Киев — ему становилось дискомфортно в этой компании «добропорядочных» людей. Паскевич тоже как-то незаметно выскользнул из гостиной. Американцы скучать не стали. С молчаливого согласия Хардинга Фуллертон вскрыл настенный бар, откопал бутылку незатейливого скотча. Джерри зазвенел бокалами из богемского стекла.

— Не забываем, господа, что находимся в чужой стране и завтра работаем, — напомнил Хардинг, одобрительно уставившись на золотистую жидкость, вытесняющую пустой объем бокала.

— Шеф, мы когда-нибудь забывали про работу? — удивился Янг.

Виски, как ни странно, оказался не подделкой. Американские наемники не были сибаритами, но всегда считали, что в жизни и работе нужно придерживаться определенных стандартов — и планку устанавливали довольно высокую. Это русские пусть копаются в грязи и работают в нечеловеческих условиях, а для нации, считающей себя венцом эволюции, такое неприемлемо. Уровень жидкости в бутылке стремительно упал. Фуллертон включил телевизор, висящий на стене. Транслировались украинские «Горячие новости», «перемирие» шло полным ходом — террористы за день свыше пятидесяти раз обстреляли из тяжелого вооружения мирные украинские города и позиции украинских войск, которые настолько миролюбивы и привержены минским соглашениям, что ни разу не ответили на провокацию! В кадре дымились обломки разрушенных зданий, ревели сирены «Скорой помощи». Вооруженные люди в камуфляже вытаскивали из-под руин пострадавших от обстрела мирных жителей. Эпизод был недолгим. Но времени хватило, чтобы разглядеть на рукаве одного из военных промелькнувшую трехцветную нашивку мятежной республики. Непростительный ляп того, кто монтировал эпизод! Сам проглядел, начальство проглядело…

— Шеф, вы верите в информацию, которой нас пичкают в медиа? — лениво вопросил развалившийся на софе Джерри. Он поднял бокал на уровень окна и с прищуром любовался красочными переливами света и жидкости.

— Джерри, стоит ли возвращаться к этой глупой теме? — пожал плечами Хардинг. Он тоже расслабился, получал от жизни удовольствие. — Все эти ужасы — для обывателей, которым лень пошевелить мозгами, или для тех, кто в корне не приемлет информацию с другой стороны, какая бы она ни была. Мы все прекрасно знаем, что происходит. Существуют интересы нашей страны — а это главное, ради чего допустимо все, в том числе ложь.

— О да, мы патриоты своей страны, это не обсуждается. — Зубы у Джерри были ровные, белые, и он охотно их демонстрировал. — Нас даже не волнует, сколько нам заплатят за неделю работы в боевых условиях. — И простодушно засмеялся.

Как по щучьему велению, появились две стройные аппетитные девушки в несуразных передниках — они призывно улыбались и прекрасно говорили по-английски. Не желают ли господа пообедать? Имеются блюда национальной украинской кухни, а если господ они чем-то не устраивают, то можно предложить мексиканское буррито, американскую пиццу, итальянскую лазанью — и великое множество других блюд, для приготовления которых, впрочем, потребуется некоторое время. «А кроме еды что может быть предложено?» — засмеялся Джерри, принимая на софе недвусмысленную позу. «Предлагается ВСЕ», — кокетливо покривлялась повариха Ирина Корненко и убежала на кухню готовить деликатесы из полуфабрикатов. Гости маялись от безделья, Фуллертон навестил спортзал, Янг с Хардингом — бильярдную. Предложенные блюда были действительно безупречны. Слова «вареники», «галушки» и «картопляники» скверно произносились, но обозначаемые ими блюда неплохо съедались и усваивались. Недоумение вызвало сало, выложенное колечками, и к нему решили отнестись как к несъедобному элементу сервировки стола. После сытного обеда удовольствия продолжились. Джерри поймал за руку бегающую вокруг стола горничную Лесю — она сделала виток вокруг своей оси и, ойкнув, приземлилась ему на колени. Джерри придирчиво ее ощупал, изучил все выпуклости, впадины и в принципе остался доволен.

— Давайте предадимся греху? — манерно поинтересовался Джерри.

— Ой, простите, я пока занята, — пропищала девица, кокетливо поведя бедрами. — Мне нужно убрать со стола.

— Полчаса, крошка. — Джерри сбросил ее с коленей и шлепнул по заду. — Живенько сделай дела, прими душ, накрасься — и милости просим в мой номер.

— А я не крашусь, — хихикнула горничная.

— Гы-гы, какого мы о себе мнения, — хохотнул Янг. — Хорошо, беби, можешь не краситься, ты вроде не страшная. Не забудь презервативы. Думаю, трех будет достаточно.

— А можно я с кузнецом приду? — рассмеялась Леся и, призывно поведя попкой, побежала заниматься хозяйством. Джерри озадаченно почесал затылок. С кузнецом? Что имела в виду эта чертовка? Как интерпретировать выражение «Сan I with the blacksmith will come?» Одно из местных идиоматических выражений, будь они неладны? Впрочем, последующее общение с «отзывчивой» горничной Янгу понравилось. Пригодились все три резиновых изделия — в перерывах между сеансами Джерри пил виски, смотрел спортивный телеканал и доставлял горничной физическую и моральную боль, которую она стоически терпела, поскольку дорожила своей работой, приносящей в сложное время неплохую копеечку. Девушка даже льнула к нему, ластилась, изображая голодную кошку, с трудом сдерживая отвращение и думая о том, до какой же степени нужно любить свою работу! Фуллертон забрел на кухню, когда повариха Ирина Корненко заканчивала приборку перед очередной готовкой. Он взял ее прямо на разделочном столе — среди перьев лука и чеснока, листьев шалфея и горчичного салата. «Натюрморт» получился на редкость качественным — женщина стонала и извивалась, как косуля, попавшая в медвежий капкан. А гость в темпе барабанного боя цокал языком, смеялся и колотил ее по мягким тканям стальной поварешкой, оставляя выпуклые синяки. Генри Хардинг утехам своих подчиненных не препятствовал. Сам он редко принимал участие в подобных забавах, поскольку считал себя примерным семьянином и высокопорядочным человеком. Он слонялся по дому, морщился, когда что-то из увиденного нервировало его душевную организацию. Он позвонил жене в Оклахому, уверил верную хранительницу очага, что у него все в порядке, он находится в Венгрии, где участвует в разработке проекта моста через Дунай (будучи абсолютно уверенным, что его Келли понятия не имеет, в какой части света находится Венгрия и что такое Дунай). Он обошел дальней дорогой бильярдную, где Фуллертон и повариха решили продолжить свои занятия и исполняли наперебой сложную двухголосую партию. С террасы с видом на симпатичные сосны он позвонил своему парижскому шефу Паулю Горману — единственному компетентному человеку в организации, способному манипулировать одновременно несколькими объектами.

— Я понял, Генри, — отозвался Горман, выслушав отчет о первом дне «командировочных». — Увы, в сложившейся ситуации я больше ничем не могу облегчить ваше существование. Вы — профессионалы, надеюсь, справитесь с поставленной задачей. Полковник Масловский, с которым вы имеете дело, конечно, не семи пядей во лбу, но настырный карьерист, вцепившийся в свое кресло, и будет вынужден работать добросовестно. Он боится вышестоящего начальства, хотя корчит из себя эдакого независимого парня. Он не самонадеян, в отличие от большинства своих коллег, и каждое дело начинает с подстраховки. Вы довольны свалившимися вам на голову бытовыми условиями? — рассмеялся шеф.

— Да, сэр, в первом приближении терпимо, — уклончиво отозвался Хардинг.

— Я слышу странный шум, — насторожился Горман. — У вас режут свинью? Я слышал, в Украине это самое популярное животное?

Шум был вызывающе странным. Хардинг прикрыл трубку ладонью. Он стоял на террасе, но даже сюда долетал надрывный женский визг из бильярдной. Похоже, совокупляющиеся решили закончить свои дела в дверном проеме.

— Свинью не режут, мистер Горман, — смущенно пробормотал он. — На свинье отрабатываются действия сексуального характера… Прошу прощения, сэр, мои подчиненные сегодня слишком громко отдыхают.

— Надеюсь, они не будут так же громко работать? — хмыкнул шеф и поспешил разъединиться. Хардинг пожал плечами. Вопрос был явно риторическим. В профессионализме членов группы никто не сомневался — в этом коттедже собрались лучшие.