Крик болотной птицы

Александр Тамоников (2024)

Самые интересные романы о сталинском спецназе — СМЕРШе. 1944 год. В концлагере под белорусским городом Астаповичи действует разведшкола абвера. Туда под видом предателей внедрены наши агенты — офицеры СМЕРШа Петр Стариков и Евдоким Лысухин. Завоевав доверие руководства школы, офицеры приступают к формированию диверсионных групп из числа советских военнопленных. По сути, смершевцы организовывают для наших массовые побеги под прикрытием. Однако гитлеровцы внезапно заподозрили неладное. Контрразведчики понимают, что близки к разоблачению. Они готовятся дать последний бой, не подозревая, где притаилась настоящая угроза… «Смерть шпионам!» (СМЕРШ) — это короткое и беспощадное название носило особое подразделение НКВД, подчинявшееся И. Сталину. Созданное в годы войны, оно состояло из проверенных в бою, честных и бесстрашных офицеров Красной Армии. СМЕРШа боялись все — и фашистские лазутчики, готовящие диверсии в наших боевых порядках, и гитлеровские приспешники, действующие в глубоком советском тылу. Враг знал: если на его след напали бойцы сталинского спецназа, справедливого и скорого суда не избежать. Романы серии «СМЕРШ — спецназ Сталина» — это каждый раз увлекательный динамичный сюжет и новые исторические знания, это экшен, написанный простым и понятным языком.

Глава 3

— Майор Стариков и капитан Лысухин! — возвестил запыхавшийся солдатик, внезапно появившийся на стрельбище. — Вас вызывает командование! Велено, чтобы срочно…

Лысухин как раз в это время выполнял им же придуманную задачу — пытался с завязанными глазами попасть из пистолета в консервную банку. Стариков молча сидел в сторонке и курил. Услышав свою фамилию, Лысухин хмыкнул, снял с глаз повязку и посмотрел на солдатика.

— А ты случаем не ошибся, мой юный друг? — спросил он. — Ничего не перепутал в порыве служебного усердия? Вот прямо-таки капитана Лысухина и требует к себе начальство? Не кого-то, а именно его персонально?

— Так точно! — отрапортовал солдатик. — Капитана Лысухина и майора Старикова! Срочно!

— Ну, коль срочно… — ухмыльнулся Лысухин. — Братцы, а кто из вас майор Стариков? А то все мы здесь — народ друг к другу не притертый, так что извиняйте — не все из вас известны мне по именам и званиям…

Стариков потушил окурок и молча поднялся.

— Ну и лады, коль так, — сказал Лысухин. — Веди нас, юноша, пред грозные очи начальства.

Идти оказалось недолго. Солдатик привел Старикова и Лысухина к какому-то приземистому зданию и тут же исчез. Навстречу майору и капитану вышел другой молодой военный с лейтенантскими знаками отличия.

— Майор Стариков и капитан Лысухин? — спросил он.

— И как только ты догадался об этом с первого раза? — спросил Лысухин у лейтенанта. — Наверно, в школе был отличником. Таблицу умножения наизусть помнишь? А где находится озеро Титикака — знаешь?

— Вас ждут, — изо всех сил стараясь быть серьезным, ответил лейтенант. — Ступайте за мной.

— А кто именно нас ждет? — не унимался Лысухин. — И главное, для каких таких надобностей?

Но лейтенант ничего не ответил, лишь молча указал рукой на какую-то дверь: проходите, дескать, там все и узнаете.

Первым вошел Стариков, за ним — Лысухин. В помещении находились два человека: один — с погонами полковника, другой — в накинутой на плечи маскировочной куртке, так что погоны под ней разглядеть было невозможно. Стариков представился по всей форме, то же самое пришлось сделать и Лысухину.

— Проходите, — сказал тот, кто был с полковничьими погонами. — Я — полковник Корчагин, начальник отдела Смерш армии. А это… — Он кивнул в сторону мужчины в маскировочной одежде и, помедлив, проговорил: — Это, скажем так, специалист по всяческим хитрым делам. Тоже из Смерша. Присаживайтесь, разговор предстоит долгий и серьезный.

Стариков на такие слова не прореагировал никак, Лысухин едва заметно пожал плечами. Прошли, сели.

— Мы — Смерш, — после короткого молчания произнес полковник Корчагин. — Чем мы занимаемся, вы прекрасно знаете. Теоретически. Теперь настало время практических действий. Для того мы вас и пригласили. Да-да, — заметив, что Лысухин вопросительно посмотрел, уточнил полковник Корчагин. — Именно вас двоих — майора Старикова и капитана Лысухина. Вам предстоит выполнить ответственную задачу. Хитрую и опасную задачу — как оно и полагается в Смерше. Других задач у нас не бывает. Для выполнения этой задачи мы выбрали вас. Да-да, именно вас двоих. Почему именно вас — думаю, вы такой вопрос задавать мне не станете.

Полковник Корчагин умолк и взглянул на человека в маскировочной одежде.

— Наша армия, — сказал этот человек, — успешно освобождает страну от захватчиков. Впереди — освобождение Белоруссии. И мы ее обязательно освободим, как и все прочие наши земли. — Он помолчал, взглянул вначале на Старикова, а затем на Лысухина и продолжил: — Итак, Белоруссия. Есть там городок, называется Астаповичи. Может, слышали?

— Нет, — коротко ответил Стариков, а Лысухин лишь пожал плечами.

— Так вот, Астаповичи, — сказал собеседник. — А в тех Астаповичах — фашистский концлагерь. В нем — наши пленные солдаты, а кроме того, плененные партизаны и подпольщики. Есть, наверно, и гражданские лица. Лагерь большой, узников в нем примерно семьсот — восемьсот человек. Из их числа фашисты набирают карателей. Знаете, кто такие каратели?

— Да, — ответил Стариков. — Это те, кто борется против партизан и уничтожает мирное население.

— Правильно, — сказал мужчина. — Но это еще не все. Есть в том лагере еще и диверсионная школа. Знаете, что это такое?

— Приблизительно, — ответил Лысухин.

— Поясню точнее, — сказал мужчина в маскировочной одежде. — В той школе готовят диверсантов. Набирают их из числа узников, как и карателей. Кто-то, я думаю, отказывается, но есть и такие, которые соглашаются. Почему соглашаются — разговор отдельный. Сейчас мы говорим о другом. После окончания этой школы формируются диверсионные группы, которые забрасываются в наш тыл. Для чего — это, думаю, вам понятно.

— Что тут непонятного, — пожал плечами Лысухин. — Все здесь ясно, как ясен летний день на довоенном курорте.

— Вот и замечательно, коль вам все понятно. — Тонкие губы мужчины тронула едва заметная усмешка. — Значит, будем говорить дальше. Ловить диверсантов в нашем тылу — задача непростая. В каком-то смысле проще не допустить их заброску в наш тыл. Предотвратить ее.

Он умолк и вновь взглянул вначале на Старикова, а затем на Лысухина. По всему было заметно, что он ожидает от них вопросов. И точно, вопросы последовали.

— Это как же так предотвратить? — спросил Лысухин. — Мы — здесь, а они — там. Далековато будет. Пожалуй, что не докричишься.

— У меня — тот же самый вопрос, — произнес Стариков.

— Вопрос по существу, — кивнул мужчина в маскировочной одежде. — Правильные вопросы. Вот с этой целью нами и разработана специальная операция. Точнее сказать, основные ее положения. Ну а что касаемо всяческих тонкостей — то для того мы вас и пригласили. Чтобы, значит, обсудить их вместе. Без вас никак, потому что вы — основные, так сказать, действующие лица в этой операции.

Мужчина вновь замолчал и вновь принялся ожидать вопросов.

— Что мы должны будем делать? — спросил Стариков.

— Ваша задача, как я уже говорил, постараться предотвратить заброску диверсионных групп в наш тыл, — ответил мужчина. — Это если говорить в самых общих чертах. Что же касается частностей…

Вероятно, у мужчины была такая манера вести разговор: вначале — сказать несколько многозначительных фраз, а затем — умолкнуть и ожидать реакцию собеседника. Вот и на этот раз он явно умышленно оборвал фразу буквально-таки на полуслове. Он ждал, что скажут его собеседники — майор Стариков и капитан Лысухин. Это был умело построенный разговор, со всеми психологическими нюансами и подходами.

— Отчего-то мне кажется, что эти самые частности — и есть самое главное, — сказал Лысухин.

— Вам правильно кажется, — одобрительно произнес мужчина.

— Тогда мы вас слушаем, — сказал на этот раз Стариков.

— В том-то и проблема, — произнес мужчина, — что частностей пока нет. Есть только самые общие пункты операции.

— Какие же? — спросил Стариков.

— Для начала вам нужно попасть в этот лагерь, — спокойным, даже, кажется, чересчур спокойным тоном произнес мужчина в маскировочной одежде.

— Хм! — проговорил Лысухин. — Это каким же таким удивительным образом?

— В качестве военнопленных, — все тем же нарочито отстраненным тоном произнес мужчина.

— Виноват… — начал было Стариков, но Лысухин его перебил.

— Это каких же таких военнопленных? — В голосе Лысухина ощущалось одновременно и удивление, и возмущение, и негодование, и искреннее непонимание.

— Вам нужно будет сдаться в плен и постараться угодить в тот самый лагерь, который находится в Астаповичах. — Голос мужчины по-прежнему был ровен и бесстрастен. — Это один из пунктов нашего плана.

Какое-то время ни Стариков, ни Лысухин не говорили ничего. Оно и понятно — уж слишком неожиданными были слова их собеседника. Первым, конечно же, опомнился Лысухин.

— Вот как — сдаться в плен! — ядовитым тоном произнес он. — Мне, капитану Лысухину! Разведчику!

— Сейчас вы — не разведчик, а оперуполномоченный Смерш, — спокойно парировал собеседник в маскировочной одежде.

— А может, сейчас я заодно и не Евдоким Лысухин? — Капитан в порыве чувств даже вскочил с места. — Ну, так поведай мне, кто я теперь такой на самом деле? А заодно поведай и о себе — кто ты таков? И какое ты имеешь право говорить мне такие слова! Да я и без того знаю, кто ты такой! А потому пошел бы ты с такими своими предложениями сам знаешь куда! Или может, тебе все же уточнить подробный маршрут?

Все эти слова хоть и были сказаны в запальчивости и праведном гневе, но, как ни крути, все же являлись прямым, откровенным и неслыханно грубым нарушением субординации. И за это Лысухина должна была ожидать неумолимая строгая кара — стоило лишь мужчине в маскировочной одежде шевельнуть пальцем. Но похоже, он этого делать не собирался. Более того, мужчина одобрительно отнесся к такому выпаду Лысухина. Он переглянулся с полковником Корчагиным, затем щелкнул пальцами и впервые за все время разговора рассмеялся.

— Капитан Лысухин во всей своей красе! — сказал мужчина, обращаясь к полковнику Корчагину. — Что ж, и хорошо. Значит, мы не ошиблись в выборе.

Перестав смеяться, мужчина посмотрел на Лысухина и сказал:

— Если бы вы после таких моих слов повели себя как-то иначе, то на этом наш разговор и закончился бы. Вы нам нужны такой, какой вы есть. Даже не так: такой, какой вы есть, вы нужны Родине. Вот так в данный момент стоит вопрос…

Эти слова оказались для Лысухина настолько неожиданными, что он не нашелся даже, что сказать на них в ответ. Он лишь криво усмехнулся. Неожиданными такие слова оказались и для Старикова, и он долгим и внимательным взглядом посмотрел вначале на мужчину в маскировочной одежде, а затем на полковника Корчагина.

— Теперь будем говорить серьезно и обстоятельно, — сказал мужчина в маскировочной одежде. — Вы, конечно, понимаете, что мы не предлагаем вам сдаться в плен ради самого, так сказать, плена. Повторяю: ваша сдача в плен — это часть разработанного нами плана. Часть разработанной нами операции, точнее говоря. То есть это та же война, но в других условиях. И условия эти куда как сложнее и опаснее, чем, скажем, война на передовой. Там вы должны будете действовать в одиночку, без чьей-либо поддержки, без товарищеского плеча и в непосредственном соприкосновении с врагом. Рискуя при этом быть разоблаченным в любую минуту. Да-да, товарищи офицеры, это — тоже война. Воевать, как вы понимаете, можно по-разному. Мы Смерш, и у нас свои правила ведения войны. Привыкайте… Вы что-то хотите сказать, товарищ майор? — Мужчина взглянул на Старикова.

— Так точно, — ответил Стариков. — Я хочу знать подробности.

— Да и я — тоже, — поддержал Старикова Лысухин.

— Для того, собственно, мы сюда и прибыли, — кивнул мужчина. — Что ж… Будем говорить о подробностях. И разговор наш будет, я так полагаю, долгим.

— Надеюсь, он все же закончится раньше, чем мы победим фашистов? — не удержавшись, съехидничал Лысухин. — Хотелось бы, знаете ли, поучаствовать в нашей победе не одними лишь разговорами, но и действиями.

— Поучаствуете, — с самым серьезным видом пообещал мужчина. — Итак, разговор наш будет долгим. Во-первых, потому, что операция, которую мы разработали, в своем роде уникальна. Скажу прямо: у нас пока еще нет практического опыта проведения таких операций.

— Это хорошо, — хмыкнул Лысухин. — Смерть как не люблю шагать по расчерченным квадратикам. И всяких правил тоже терпеть не могу — с самого детства. Люблю веселую выдумку — так, чтобы никаких инструкций.

— Именно поэтому мы вас и выбрали, товарищ капитан, — сказал мужчина. — Уж чего-чего, а веселых импровизаций у вас будет много. Можно так сказать, что операция, о которой идет речь, это сплошная импровизация. Повторяю: практического опыта проведения операций такого рода у нас пока нет. Значит, не может быть и каких-то жестких правил. Это во-первых…

— Ну, — самым беспечным тоном произнес Лысухин, — тогда и вовсе все замечательно. Тогда я спокоен и даже могу попросить у вас прощения за свою недавнюю импровизацию в отношении вашей личности. Ну, за то, что едва не послал вас…

Мужчина в маскировочной одежде ничего на это не сказал, лишь махнул рукой. Помолчав, он продолжил:

— Итак, это во-первых. А во-вторых, дело, которое мы вам предлагаем, чрезвычайно опасное. Оно гораздо опаснее, чем, скажем, сходить за линию фронта за «языком». Скажу больше…

Но и тут Лысухин не дал мужчине договорить.

— Вы уже упоминали об этом, — сказал он. — Для чего повторяться?

— А для того чтобы вы накрепко это запомнили, — вмешался в разговор полковник Корчагин. — Сказано вам — дело чрезвычайно сложное и опасное. Почти без шансов на успех. Можно даже сказать и так — мы посылаем вас на верную смерть. И все же при этом вы должны постараться выжить и победить.

— Ну, — беспечно махнул рукой Лысухин, — это что! Что значит — почти без шансов на успех? Вот, скажем, попытка соблазнить передовую колхозную трактористку в тот момент, когда она выступает с трибуны, — тут и в самом деле почти нет шансов. А во всех прочих случаях шансы всегда найдутся!

Слова эти были настолько неожиданны и они до такой степени не вязались с ситуацией, что все невольно рассмеялись. Даже сосредоточенный Стариков.

— Товарищи, давайте наконец о деле! — отсмеявшись, сказал полковник Корчагин.