В метро

Александр Романович Бирюков, 2015

Кого из нас не посещало эфемерное чувство влюбленности в городском транспорте родного города? Вот она – фантазия, фантом чудесной, но едва ли реальной жизни. В мыслях уже сложилась череда мечтаний о невозможном: как могла бы сложиться дальнейшая судьба, если бы мы были вместе? Какая история ждала бы нас? Какое счастье скрыто за ширмой мимолетного чувства под названием влюбленность? Так сладко манит желание представить себе совместную жизнь с незнакомым человеком, которого видишь впервые; глаза, полные тоски по дому, колыхание груди, рука, невзначай поправляющая волосы, упавшие на лоб, – все это заставляет смотреть на объект своего секундного влечения, любить его бесконечной грустью по неисполнимому. Еще мгновение – и этот интимный момент будет навсегда разрушен, а после – неизбежно предан забвению. Но сейчас пока еще есть счастливый миг, позволяющий думать о той, которую видишь.

Метро. За стеклом пролетает бесконечная вереница проводов — смазанная картинка, которая на мгновение приобретает четкость, если напрячь зрение, но тут же расплывающаяся, когда мне надоедает напрягать глаза.

В отражении стекла можно спокойно наблюдать за жизнью находящихся в вагоне людей: их движениями, делами и вещами, которые они имеют. Пускай все это так недолговечно: посмотрел и забыл, выкинул из своего подсознания с твердой уверенностью, что тебе это больше не пригодится, но, кажется, именно в этой эфемерности и есть самая настоящая жизнь — незыблемое чувство всепоглощающей гармонии.

На жестких пластиковых креслах с синей обивкой сидели люди, не догадываясь, что они являются лишь придатком большой цепи — они замкнуты в живой очереди, где только крайние чувствуют себя комфортно. Но это не всегда так: кое-где еще встречаются кремовые кресла с коричневой обивкой и перегородками, отделяющими места на секции по два сидения. Там люди выглядят еще более нелепо: сгорбленные плечи, сомкнутые донельзя ноги.

Я уже давно привык ко всему этому: к запаху метро, которое ни с чем не перепутаешь, запаху духов, который потом еще некоторое время будет стоять в носу, к женскому голосу, объявляющему станции от центра города, и мужскому — в центр, к звуку изредка журчащей воды, которая стекает по параллельному рельсам желобу. Но каждый раз спускаясь в подземные тоннели, мне кажется, что все происходит впервые, и пытаясь вспомнить как надо себя вести, я в тысячный раз читаю основные правила метро, которые белыми буквами кричат отовсюду: «Не прислоняться», «Уважайте друг друга», «Уступайте места пожилым людям, инвалидам, пассажирам с детьми и беременным женщинам».

Конец ознакомительного фрагмента.