Здравствуй, алкоголик! или Путь в бездну и назад

Александр Редько, 2012

Эта книга – для юношей и девушек, половозрелых дяденек и тётенек, чьи познания в области проблем алкоголизма недалеко ушли от детей и подростков. Это искренний, доверительный диалог с теми, кто попал в беду. Книга поможет подняться из алкогольной бездны тем, кто в ней уже оказался, и обрести радость жизни.

Глава 4

Мы все продукт общества

Мы все выросли в обществе, в котором выросли. Вариантов — выбирать алкоголь или нет — было столько же, как учить русский язык и математику в школе или нет. Алкоголь в нашей стране — это «наследие и культура». Не с первой рюмки начинается алкоголизм, нет! С первой увиденной! Где? Да в семье! И не важно как, что и где пили твои родители, дедушки и бабушки. Важно то, что они делали это у тебя на глазах, Человек! И когда наступило время, мы с тобой, дорогой друг, даже не задумывались, брать в руки стакан или нет. Точно так же, как не думали о том, идти в туалет, если приспичило, или подождать. Вариантов быть не могло. Да их и не было! Ведь мы могли услышать обидное: «Что, не русский, что ли? Не мужик?» (Простите, женщины!) А так хотелось показать себя взрослым! Не мальчиком (девочкой), а солидным человеком! Мы так хотели быстрее повзрослеть! И один из путей, навязанных нам с тобой обществом и СМИ, был алкоголь! И ни ты, ни я не задавали тогда себе вопрос: а что будет потом? Но мы с завидным юношеским максимализмом внушали себе, что алкоголиками не станем никогда! Это они, опустившиеся, небритые и грязные, шатаются и валяются на глазах у всех. Я не такой! Я контролирую ситуацию! Но этот, опустившийся или валяющийся, когда-то думал точно так же. Он был таким же, как и ты!

В алкоголизме путь у людей разный. Конец один. Но и здесь есть выбор: бесславно сдохнуть под забором или начать барахтаться и выбираться. Помнишь лягушку? Выбор есть всегда. Делай его, Человек! Мы все продукт общества и воспитания в нем. Но, пройдя путь алкоголизма, унижений, потерь и разочарований, ты, Человек, приобрел уникальный личный опыт, который не покупается ни за какие деньги. И на основе этого опыта, этой платформы, из последних, казалось, сил можешь выпрыгнуть из этой бездны. Я знаю. Можешь! Почему знаю? Потому что сам был там.

История вторая. Ради будущего

До школы, до 7 лет, я жил в деревне у бабушки с дедушкой — трудно было с детским садом. Всегда с нетерпением ждал, когда придут выходные и приедут родители. У моего отца было четыре брата моложе него, и приезда родителей ждал не только я.

В памяти из того времени осталась гудящая паяльная лампа на заднем крыльце дома. Тогда я ещё толком не понимал, какое страшное варево капало в 3-литровую бутылку. Но за обедом эта банка оказывалась в центре стола большой нашей семьи.

Постепенно кто ещё не женился — женились, и дядьки садились уже за стол с жёнами. Хозяйство было большое: корова, бычок или тёлочка, овцы, свиньи и всякая другая пернатая мелочь. И что сенокос, что заготовка дров — всё это делалось сообща, всеми членами семьи. И всегда на столе стояла эта 3-литровая банка.

Дед умер в 1981 году в возрасте 66 лет. И, как оказалось, прожил он в общем-то немало. Потому что потом смерти пошли одна за другой, куда более ранние. Бабушка, милая бабушка, ещё недавно заботливо укрывавшая меня ночью одеялом, после смерти деда спилась. И, приезжая на выходные, несколько раз я находил её на деревенской дороге — грязную, пьяную. Отец умер в 84-м, ему было только 42 года, мне с братом — 17 и 12 соответственно. Я помню, как мучился он с похмелья — не спал ночь, тошнило. Не зная, как облегчить себе состояние, наклонился над ванной под кран с водой и тут же упал с инсультом. Всё.

Потом был второй брат, потом самый младший — Серёжка, ему было всего 36, и сейчас я уже старше его. Потом бабушка, следом пошли снохи — две Натальи, у одной осталось трое детей. Когда у среднего брата отца случился сначала один, а потом и второй инфаркт, он уже не стал рисковать и с алкоголем расстался. Так же, как и предпоследний — Николай, который стал стремительно терять зрение.

Сейчас в деревне из самых близких друзей никого уже не осталось. Валерка умер в 33 (сердце), а Колька этой осенью накинул себе петлю на шею после того, как мать не дала денег на водку, а ему было всего 38.

Написал я всё это, и стало страшно. Ведь я шёл по той же дороге — такой же пьяный и ищущий опохмел, а потом тяжело страдающий после него, и не только физически — у меня ведь семья. И было стыдно за свою жизнь перед всеми.

Очень хочу верить, что два моих сына, Максимка и Ванечка, никогда больше не увидят пьяного отца и что род наш не прекратится, а следующие поколения будут пропагандировать трезвый образ жизни и так жить.

Сейчас хочется уделять больше внимания детям, жене, навёрстывая то, что раньше им недодал из-за водки. И хочется им сказать: «Дорогие мои, простите меня и поверьте — я больше вас не предам, и жить мы будем теперь дружно и в согласии ещё долгие, долгие годы».

С. Г.