Здравствуй, алкоголик! или Путь в бездну и назад

Александр Редько, 2012

Эта книга – для юношей и девушек, половозрелых дяденек и тётенек, чьи познания в области проблем алкоголизма недалеко ушли от детей и подростков. Это искренний, доверительный диалог с теми, кто попал в беду. Книга поможет подняться из алкогольной бездны тем, кто в ней уже оказался, и обрести радость жизни.

Глава 1

Немного обо мне

Знаешь, а ведь всего-то десять лет назад я был таким же, как и ты. Десять лет назад… Много это или мало, решать только самому Человеку. А слово Человек с большой, заметь, буквы написано, видишь? Я отношу его именно к тебе. Удивлен? Или в последнее время тебе всё больше и больше становятся милее слова «мразь», «скотина», «свинья», «алкаш подзаборный», «пьянь»? Не грусти. Весь арсенал подобных ярлыков, да ещё и более негативных, я принимал на свою голову, как я уже писал, несколько лет назад. А как ещё можно назвать ползающее и уже четырёхлапое существо, которое кроме стакана с пойлом перед собой уже больше ничего не видит? Так же как и ты сейчас, всего десять лет назад я обвинял в собственном алкоголизме всё и всех. Никого и ничего не забывая, выискивая малейший повод для пьянки. А поводов этих у меня было хоть пруд пруди. Согласись со мной, что у каждого человека своя жизнь. У одних она изобилует приключениями — у других тихое болото, одни богаты — другие бедны, одни здоровы — другие хворают. И так далее, и тому подобное. Но вот у нас, алкоголиков, это есть не что иное, как повод нажраться отравы до такой степени, когда в горле уже капуста всплывает. И нет разницы зачем. С горя или радости, от богатства или бедности, от здоровья или болезни — мы «кушаем» это поганое пойло и продолжаем осуждать всех и находить оправдания собственному алкоголизму. Почему? А всё по той простой причине, что когда-то давно, когда мы с тобой первый раз познакомились с рюмкой и потом продолжали пить эту отраву, мы с тобой, алкоголик, считали, что управляем ситуацией. Хочу — пью, хочу — не пью. Но, согласись со мной, алкоголик, что с годами это пойло взяло верх над нами. И именно оно правит бал в твоей гудящей с похмелья голове, именно оно управляет тобой и твоей жизнью.

Было так и у меня. Хотя до поступления в военное училище я серьезно напился только один раз, требуя выпустить меня на балкон, на свежий воздух, который в Цельсиях был минус тридцать два. И, скрестив руки на груди, как Юлий Цезарь, стоял, упиваясь морозом в одних трусах, пока названый брат не втащил меня насильно в теплую комнату. Но мне тогда было только шестнадцать лет, хотя этот случай я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Потом была учёба в училище и редкие посиделки во время отпусков с рюмкой спиртного, с красивыми девушками — на море, в горах, на даче у друзей, дома, если родители уезжали… Тогда я, кстати, как и ты, считал, что это так здорово поднимает настроение (и не только), что пил алкоголь, якобы зная свою «норму». А норма эта росла…

Потом был выпускной бал и звание «лейтенант». Потом был красивый отпуск на Украине, в Полтаве. (Украинцы! Здравствуйте! Я люблю вас, несмотря на все границы. Здравствуйте!) А потом был Афганистан. Три года войны. Согласись, Человек, война ломает психику.

Вот именно там я впервые лично и очень прочно познакомился с алкоголем. Пили все. Почему я должен быть хуже? А у тебя, алкоголик, не было разве когда-то такой же мысли? Уверен, была. Так же как и желание показать себя «настоящим мужчиной», то есть «скушать родной» ну уж никак не меньше прожжённых, в моём случае, закаленных войной офицеров.

Друзья! С кем я воевал, кого встретил и не встретил! Я люблю вас, я скучаю по вам, я часто вспоминаю вас. Здоровья вам, дорогие мои «афганцы»!

Мирная жизнь после вывода войск из Афганистана радости особой не доставила. Нарушенная психика и чувство собственной ненужности в обычной, вялотекущей офицерской жизни принесла свои плоды. «Афганцы» объединялись и делали с оптимизмом много хороших и полезных дел. Делал это и я, но все без исключения сборы и сходки разбавлялись, и очень сильно, алкоголем. Да и вечера на службе не проходило, чтобы… «не заслать гонца». Знакомо это тебе, алкоголик? И не важно, кто ты. Слесарь, водила, офицер или гробовщик — схема-то одна. И идём мы по этой схеме на гильотину. Все до единого, с незначительной разницей на пьяном пути своей жизни. Эх, сало да горилка на Украине…

Но Украине пришлось сказать «прощай» после Беловежских соглашений 1991 года, когда моё чувство долга взяло верх. Присягал я один раз, и мне казалось тогда, что отделившаяся и провозгласившая независимость Украина, с жёлто-синим флагом, предала все остальные «братские республики». Да и Ельцин звал русских офицеров в Россию, обещая «золотые горы». Я вернулся. Правда, без семьи, так как к тому времени запои мои стали чаще и сильнее. «Золотые горы», обещанные президентом, я получил вначале в виде шести месяцев нахождения в распоряжении командующего МВО, а затем в виде восьми месяцев нахождения за штатом в Таманской мотострелковой дивизии, в артиллерийском полку, где мне вообще перестали платить деньги. Общага, вокруг лес, но недалеко палатки коммерсантов и спирт «Рояль». Помнишь, алкоголик? А помнишь, сколько людей сдохло от него? Помнишь! А если ты, читающий эти строки, молод, — спроси у бывалых. Они тебе расскажут. Уж не соврут. Свои своих не обманывают, а вспомнить есть что.

А дальше, после очередного громкого запоя, уже просто не выдержали мои родители. Да и сам я понимал, что со мной творится что-то несусветное, непонятное. И хотя я упорно не признавал себя алкоголиком, всё же понимал: делать что-то надо. Так не может продолжаться всю жизнь, и родители мои, дай Бог им здоровья, нашли в Москве контору, где кодируют по методу Довженко. Получаю психологический код. Начинаю служить в своём городе, так как нашлось место. Не пью, а слюнки текут. Другие офицеры «хлещут». Семь месяцев трезвости — и «слетаю с катушек». Поехал, раскодировался и по-чёрному ушёл в очередной запой. Потом этих кодирований у меня будет ещё четыре, сроки между пьянством и трезвой жизнью сокращались, потому что коды не действовали на меня так, как обещали все без исключения врачи, насилуя мою и без того расшатанную психику.

В 1998 году я был уволен из ВС РФ по сокращению штатов, а было мне тогда 32 года, и во время действия последнего кодирования я запил горькую. Дослуживал-то на Северном Кавказе, и ни разу, нигде за всё время службы не имел своего жилья. Обидно? И я так считал. И пил. Под кодом уже. Тебя кодировали, алкоголик? Значит, знаешь, что под кодом пить нельзя. Умрёшь или парализует. Мою левую ногу парализовало через шесть месяцев после «развязки». Не наступай на эти же грабли.

В 2000 году я вообще не передвигался. И была операция. И был приговор: два раза в год по сорок дней каждый раз — госпиталь. И пожизненно были выписаны лекарства. А я пил своё «лекарство», но вот когда начали чернеть пальцы на ноге и я совсем почти перестал двигаться, тогда я окончательно прозрел. И то лишь благодаря тому, что в моих руках оказался номер газеты «Здоровый образ жизни», где была статья об Академии социальных технологий и инициатив имени Шичко Геннадия Андреевича. И я поехал туда. На избавление. Не лечение, заметь, Человек. Метод этот не имеет с медициной ничего общего, а именно: подразумевает избавление от алкогольной программы, которая сидит у тебя (у меня уже нет) в мозгу и не даёт тебе, болезному, жить. А хорошо жить так хочется, верно? И вообще жить хочется!

На сегодняшний день я представляю академию в своём городе и являюсь генеральным директором Центра «Оптималист». А ещё у меня есть теперь своя квартира, и я продолжаю обучаться разным методикам оздоровления души и тела. Я восстановил свою ногу и хорошо хожу. Чего у меня нет? У меня нет алкоголизма. Главного виновника всех моих бед и несчастий, которые я создавал себе сам по его великой милости.

Да, я прошёл этот страшный путь.

Пользуясь случаем, прошу прощения искренне, от души, у всех тех, кого я вольно или невольно обидел, оскорбил, заставил мучиться и переживать, находясь под действием этого пойла. Простите меня, люди! Прости и ты, читающий эти строки Человек, если что-то тебя задело или обидело. Ведь весь фокус в том, что если человека что-то задело за живое, — это и есть правда о нём. А на правду нельзя обижаться, дорогой мой Человек!