Триста метров до метро

Александр Прозоров, 1999

Надежда даже не подозревала, какой опасности она подвергла себя, когда попросила своего молодого человека проводить её до метро в день полнолуния. Ведь полная Луна открывает истинную сущность многих существ, внешне похожих на обычных людей…

— Смотри, сегодня полнолуние! — оглянулась на меня Надежда.

— Темнеет, — кивнул я, осторожно отжал ее от окна и задернул занавеску.

— Ты чего толкаешься? — обиженно выпятила губы она.

— Не толкаюсь, — поправил я, — а пользуюсь любой возможностью, чтобы прикоснуться.

— Мог бы и поаккуратней, — вскинула она голову.

— Так? — я наклонился и притерся к ее плечу.

— Не то, — покачала она головой. — Что ты, кот, что ли?

— А так? — мои губы скользнули по краю выреза ее легкого летнего платьица, лишь слегка касаясь теплой кожи.

— Лучше, — с улыбкой похвалила она.

— А так? — я тихонько начал целовать ее ключицы, постепенно продвигаясь наверх, к шее, к точеному подбородку, к губам.

— Щекотно, — не очень искренне прошептала она.

— Извини. Это потому, что мне нужно больше тренироваться, — я взял ее за локотки и поднял ее руки вверх, а сам начал целовать ее шею, плечи, грудь: прямо сквозь тонкий ситец, опускаясь теперь ниже и ниже, к испуганно втянутому животу, к бедрам, к коленям. Вот я уже практически лежал у ее ног, а она все еще стояла, как девочка на шаре — вскинув руки к небу, зажмурившись и тихонько шепча:

— Не надо…

— Чего? — я обхватил ее за ноги, выпрямился.

— Ой! — испуганно пискнула она, взмывая к потолку, хлопнула меня ладошками по плечам. — Опусти немедленно!

— Как скажешь, — и я опустил ее: на диван.

Подол платья взметнулся, и прямо перед моим лицом оказались белые трусики с вышитой на них маленькой алой розой. Я потянулся вперед и провел губами над самой резинкой — от бедра к бедру — тихонько выдыхая горячий воздух.

— Не нужно, — тихонько попросила она и запустила руки мне в волосы. И откуда только у людей берутся такие тоненькие пальчики с хрупкими, но острыми коготками? Ее коготки не проявили к моей голове никакой враждебности, и я еще раз “проинспектировал” верхнюю границу трусиков.

Конец ознакомительного фрагмента.