Hi-Fi. Hard’n’Heavy. Ностальгия

Александр Плеханов

Подмосковные толкучки середины восьмидесятых, легендарная «Горбушка» и её обитатели, кассеты и пластинки, успехи и неудачи отечественных групп на Западе, винтажная Hi-Fi аппаратура и откровения менеджера рок-группы — эта книга рассказывает о навсегда ушедшей эпохе, о которой уже мало кто помнит. Является продолжением книг «The Metal Road. Воспоминания металлиста восьмидесятых» и «Записки меломана эпохи VHS».

Глава 3. Ловелас Дима и CD-проигрыватель Kenwood DP-7090

Где-то в середине нулевых годов позвонил мой старый школьный знакомый Коробков Дима, с которым мы когда-то сидели за одной партой. Правда, сразу же после школы наши пути разошлись. Дима, будучи сынком очень непростых родителей, сделал головокружительную банковскую карьеру и к неполным тридцати годам уже был миллионером. И хроническим алкоголиком впридачу. Бизнес и пьянки были, судя по его рассказам, вещами взаимосвязанными, так как большинство серьезных вопросов он решал не за столом переговоров, а где-нибудь в ресторане или в сауне.

Периодически он кодировался. Обычно это происходило после того, как он разбивал очередную очень дорогую машину. Однако в период «завязки» бизнес начинал трещать по швам. Трезвый Дима не мог проворачивать и трети тех дел, что удавались ему в пьяном угаре. Он, словно поэт-футурист или художник-экспрессионист, не мог творить без расширенного сознания. Все придуманные им хитроумные схемы неизменно приходили ему в голову только во время запоев. А некоторые, как он утверждал, даже во сне.

Например, именно во сне ему пришла мысль купить пивной завод в Чехии. Почему пивной завод и почему именно в Чехии он и сам не мог объяснять. Он просто положился на свою интуицию, которая очень часто позволяла ему находить нестандартные решения, причем удачные.

Денег у него было много, а стабильность отечественной финансовой системы давно вызывала у него вполне обоснованные опасения, поэтому он решил вложить свои миллионы в надежное предприятие. И пивной завод в Чехии как нельзя лучше подходил для этого. Хотя, не исключаю, Дима хотел убить двух зайцев сразу: и деньги удачно пристроить и обзавестись личным пивзаводом. И ещё неизвестно, что грело ему душу больше.

Вскоре он ангажировал одного грамотного немца, который, проведя серьезный анализ, посоветовал Диме приобрести завод рядом с городом Карловы Вары, выпускающий несколько сортов неизвестного тогда в России одного пивного бренда. Точно так же не знал этот бренд и Дима и поначалу сильно сомневался в целесообразности такой покупки, но немец не даром ел свою квашеную капусту с сосисками. Он дал Диме развернутую характеристику завода, из которого тот узнал, что это предприятие является едва ли не одним из старейших в Европе. И что в Россию пиво этого бренда не поставляется исключительно благодаря недальновидности отечественных импортеров. Впоследствии, правда, исправившихся.

Немец не рекомендовал даже, а настаивал на немедленном приобретении завода и, в случае удачного завершения сделки, гарантировал Диме светлое будущее и безбедную старость в одном из красивейших уголков Европы. Плюс всякие прочие бонусы, такие как вид на жительство в Чехии, а в перспективе и паспорт Евросоюза. В общем, перспективы открывались захватывающие и Дима несколько раз мотался в Чехию осматривать «свой» завод. Каждая поездка заканчивалась диким запоем и загулами, а в Карловых Варах, где он собирался так же прикупить себе кой-какую недвижимость, буквально за полгода он стал очень известной личностью. Причем популярность его была весьма сомнительной и чехи были, прямо скажем, не в восторге от такого будущего соседа. Зато местные проститутки Диму просто обожали, так как каждый его приезд вместе с целой толпой прихлебателей, заметно улучшал их благосостояние.

В то время пока он пил и гулял, наводя ужас на чешских обывателей, его немецкий агент улаживал все формальности. И быть бы Диме владельцем чешской пивоварни, но вот незадача — грянул знаменитый августовский кризис 1998 года, когда ельцинские «реформаторы», в прямом смысле, довели страну до ручки. Дима не успел толком протрезветь и понять, что же именно произошло, как оказался практически нищим. Его миллионы совсем не условных единиц растворились как «с белых яблонь дым». А толпы друзей-прихлебателей, еще буквально вчера пивших и гулявших за его счет, сразу же позабыли своего благодетеля и исчезли. Точно так же исчезла и Димина жена, справедливо рассудив, что жить с нищим и сильно пьющим супругом себе дороже. Зачем тратить последние годы своей молодости на неудачника с опустевшими карманами? Поэтому жена забрала всё ценное, что было нажито в браке и помахала Диме ручкой, отчалив в неизвестном направлении.

Дима остался у разбитого корыта в полном отчаянии и одиночестве.

Именно в тот нелегкий для него период мы опять с ним сблизились, возродив некое подобие былой дружбы. Сблизились на теме Hi-Fi. К аппаратуре Дима всегда был неравнодушен, пронеся свою любовь к ней через всю жизнь, как и я. Но так как его финансовые возможности были не чета моим, он частенько приобретал такую аппаратуру, о которой я даже мечтать не мог. Правда, она ему не всегда нравилась и он мог пионеровские аппараты Urushi скинуть за треть цены, лишь бы поскорее избавится, от, как ему казалось, плохо звучащих компонентов. И нет бы мне предлагал купить эту аппаратуру…

Но про меня в такие моменты он удивительным образом забывал. Видимо, не хотел услышать вполне заслуженную критику, купив очередные дорогостоящие «дрова», которые потом скидывал за бесценок на радость каким-нибудь гнилым перекупам, маскирующимся под меломанов и аудиофилов.

Вот и в этот раз мы с ним встретились, чтобы обсудить нашу общую и горячо любимую тему — Top Hi-Fi. Тем более, что на тот момент Дима опять встал на крепкие финансовые ноги, хотя так и не смог подняться до прежних, докризисных высот. Но деньги в немалых количествах у него опять водились.

Обычно он заезжал ко мне часа в два, как раз к обеду, с неизменной бутылкой коньяка. Так же неизменно мы потом два-три раза ходили за «добавкой». Почему Дима никогда не брал сразу две или три бутылки, было для меня загадкой. Видимо ему доставляло удовольствие последующее перемещение из квартиры в магазин и обратно. Выход на улицу — «пробздеться», неизменно поднимал ему настроение. Причем в магазин мы непременно ходили пешком, а не ездили на Димином Range Rover, без которого он вообще и шагу ступить не мог. Например, выбрасывать мусор на помойку, которая находилась от него в полусотне метров, Дима не ходил, а ездил. Точно так же он подъезжал к метро встретить очередную девушку, хотя до метро можно было дойти за три минуты.

Вот и в этот раз он заявился с бутылкой Remy Marten VSOP, пакетом грейпфрутов, огромным куском копчёной грудинки и двумя бутылками минералки Perrier. Этот набор Дима привозил каждый раз. Со своей стороны я так же каждый раз неизменно тушил овощи, а потом доставал специально приобретенный для подобных мероприятий дорогой зеленый чай, который Дима всегда пил, после того, как посиделки подходили к концу.

Встречи наши проходили крайне позитивно и культурно, мы очень много говорили про аппаратуру и музыку, а заканчивали почти что китайской чайной церемонией. Впрочем, на одной только аппаратуре Дима не зацикливался, была у него ещё одна любимая тема — взаимопритяжение полов.

Вот почему первый тост не менялся на протяжении уже нескольких лет.

— Давай, за нас, за бабью радость!

Дальше Дима неизменно пускался в красочное описание своей богатейшей сексуальной жизни, не забывая попутно рассказывать и про аппаратуру, побывавшую у него. На протяжении пары лет я выслушал столько историй, что смог бы без труда написать целую книгу, по сравнению с которой «Тропик Рака» Генри Миллера выглядел бы безобидным детсадовским чтивом. Но вместо этого пришлось писать «Записки меломана эпохи VHS» и в правильности такого шага я не уверен до сих пор. Эта книжка с трудом находит покупателей, а вот эротический роман, однозначно, имел бы больший успех.

Любой рассказ Димы начинался со слов «Короче, мы тут третьего (четвертого, пятого и тд.) дня на корпоративе бухали, ну я, как обычно, литрушку съел, потом гляжу, а меня кто-то уже за хобот цапнул…» Далее следовал детальный отчет о произошедшем.

Раньше я не верил в Димины байки. Любой мужик, как правило, очень сильно приукрашивает более чем скромную действительность и поэтому байки о десятках и даже сотнях женщин, которые сами вешаются на шею и штабелями валятся в койку, многими воспринимаются так же как и россказни заядлых рыбаков. Только вместо размера пойманной рыбины в этом случае указывается нечто совсем другое. Но, по любому, подобное «бескорыстное вранье», как справедливо заметил Юрий Нагибин, является своеобразной формой творчества. К которому каждый нормальный мужик относится с пониманием и даже интересом.

Точно также и я долгое время слушал Димины рассказы и в глубине души снисходительно над ними посмеивался. Нравится человеку трубить о своих подвигах, ну и ладно. За столом, под коньячок не о квантовой же физике говорить? Или о политической обстановке в Парагвае?

Но в тот день я убедился, что многое из рассказанного Димой могло быть правдой. Или почти правдой. В тот вечер Дима сумел меня так удивить, что я почти поверил во всё то, чем он меня потчевал на протяжении всех этих лет.

Началось всё как обычно. Первый тост, скачок настроения, недолгие расспросы о жизни и неизменный переход к главному.

— Мы тут бухали на прошлой неделе, — начал Дима и сразу же помрачнел. — Тётка там одна была очень козырная. Короче… не дала мне.

— Как это? — удивился я. Обычно Дима всегда добивался своего. По крайней мере, я ни разу не слышал от него про неудачи. Он и слова-то такого, похоже, не знал.

— Да вот так, — Дима впился в брызнувшую соком мясистую дольку грейпфрута. — Я к ней и так и сяк, и текилу на брудершафт выпили, а она ни в какую.

— И что?

— Да ничего, — Дима нервно поерзал на стуле.

Мы чокнулись, выпили и некоторое время сидели молча.

— Понимаешь, когда орган натренирован, застой противопоказан. Особенно в наши годы. Все болячки у мужиков отчего? — спросил он и сам себе ответил. — От недостатка любви.

— У баб тоже, — подумав, добавил он.

Эту насущную, очень волнующую его проблему он обсуждал еще минут сорок. Пока не закончился коньяк. После чего Дима произнес своё обычное:

— Ну, чего, пойдем пробздимся? Может, зацепим кого.

Однако «зацепить» никого не получилось. В магазине Дима попытался подступиться к одной смазливой блондинке, но тут же появился её хмурый, бросающий на нас недобрые взгляды, муж.

Распитие второй бутылки прошло преимущественно под воспоминания. Дима вспоминал о самых экзотических местах, где ему приходилось заниматься сексом.

— Как же мы на Ибице зажигали! — лицо его принимало восторженно-умиротворенное выражение. — А в Таиланде! А на Кубе вообще ураган был! Там шоколадки дешевые, за пятнадцать баксов всю ночь можно на ушах стоять.

Я понял, что в этот день Диму волнуют совсем другие проблемы и что про аппаратуру он точно говорить не расположен. Жаль, так как я хотел спросить, зачем по четыре ЦАПа на канал поставили в CD-проигрыватель Kenwood DP-7090, который был у Димы и который он решительно скинул с большим дисконтом каким-то перекупам. Даже не позвав меня послушать как сей аппарат звучит, из-за чего мне пришлось терзать себя долгими сомнениями насчет его покупки. Кота в мешке брать не хотелось, при этом аппарат вызывал неподдельный интерес благодаря своей необычной схемотехнике.

— Слушай, может, прошвырнемся куда-нибудь? Дома сидеть не хочется, — внезапно предложил Дима.

— Например?

— Есть тут кабак какой-нибудь?

— Есть один бар.

— Пошли!

Бар находился буквально в одной минуте ходьбы, за углом моего дома. Однако Дима своим привычкам не изменял.

— Садись, — он распахнул дверцу своего Range Rover. — Доедем. Чего ноги зря топтать?

Я пожал плечами и залез в машину только лишь затем, чтобы через двадцать секунд выгрузиться у бара. Будь у Димы собака он и с ней, наверняка, гулял бы, не выходя из машины.

Перед входом в бар курили две девушки. Возможно, на дальнейший ход событий решающее значение оказало именно наше прибытие на крутой машине.

— Привет, девчонки, — Дима плотоядно улыбнулся. — Что, заведение закрыто?

— Нет, открыто.

Дима перебросился с ними еще парой каких-то ничего не значащих фраз. В этот момент он напомнил мне охотничью собаку, учуявшую преследуемого зверя.

— Ну вот! — радостно хохотнул он, заходя внутрь. — С этими проблем точно не будет.

В баре никого, за исключением одинокого бармена за стойкой, не было.

— Ребят, мы скоро закрываемся, — сказал он.

— У вас же написано — до последнего посетителя, — Дима уселся за стол.

— Ну да, — вяло согласился бармен. — Но мы все равно скоро закрываемся.

— Да мы недолго, — сказал Дима и заказал бутылку коньяка, лимоны и неизменную минералку. Бармен, заодно выступающий в качестве официанта, слегка оживился.

— Девчонки, давайте к нам, — позвал Дима пришедших с улицы девушек. — Я угощаю.

Те быстро посовещались и переместились за наш стол. Одна из них была уже достаточно «на взводе», а вторая все время выбегала звонить мужу на улицу. Но как только она возвращалась обратно, уже сам муж начинал доставать её звонками. Поэтому девушка непрерывно сновала между столом и улицей как туристический шаттл. Кончилось это тем, что она расстроенная и злая попрощалась с нами и ушла.

С оставшейся девушкой — Любой, мы выпили коньяк, потом Дима заказал еще, а потом перетащил её к себе на колени. Она была не против. Он сразу же, бесцеремонно полез к ней под юбку. Люба бросила на меня быстрый взгляд и я почувствовал себя третьим лишним. Дима, похоже, нашел себе более веселое занятие, чем общение со мной и мешать ему не стоило. Оставалось только вежливо попрощаться и идти домой. Что я и попытался сделать…

Но остановило меня одно событие, надолго запомнившееся. Уж не знаю что такого сделал с податливой Любой Дима, но она, как в кино, сначала выплеснула ему коньяк в лицо, затем звонко треснула по морде и резво рванула из бара. А проходя мимо меня зло бросила:

— Скажи дружку своему, что я себя не на помойке нашла.

Мрачный Дима вытирал лицо салфеткой и явно не сильно был расположен к общению.

— Что случилось? — как можно более нейтрально спросил я его.

— Ничего, — буркнул он.

— Это ты называешь «ничего»?

Дима вытер лицо, некоторое время сопел, недовольно поглядывая вокруг, затем его взгляд всё же остановился на мне:

— Давай что ли на посох?

— Давай.

Мы допили коньяк и помолчали пару минут.

— В общем это, — неуверенно начал Дима оглядывая пустой бар. — Тут место людное, я позвал её в машину, ну что бы она… того мне…

Опытный ловелас Дима, несмотря на весь свой опыт, повел себя как перегруженный гормональными штормами юнец и мне стала понятна фраза девушки Любы, упомянувшей помойку.

— А ты подождать не мог? У вас же всё нормально шло.

Дима с горестным лицом опять оглядел пустой бар.

— Да знаешь ли, старик… — далее последовал сбивчивый рассказ о том, что жизнь проходит, нам остаются буквально считанные годы сексуальной активности, а дальше неумолимо накроет депрессия, импотенция, начнут отказывать органы, навалится геморрой, подагра, а то и онкология и, в конце концов, узреешь на горизонте четырех всадников Апокалипсиса, когда к тебе в гости навечно зайдет Альцгеймер. Поэтому нужно жить здесь и сейчас, вернее, проживать каждый день, как последний. Вот почему Дима не придумал ничего лучшего, как пригласить девушку в машину для занятия одной из разновидностей секса.

Через десять минут мы вышли из бара не как обычно, перевозбужденные и веселые, обнимаясь и похлопывая со всей дури друг друга по спине от переполнявших нас чувств. А грустные, почти трезвые и молчаливые. Поговорить про Top Hi-Fi в этот раз не получилось, пришлось впоследствии тащится на Ярославку к одному человеку и там слушать как звучал Kenwood DP-7090 с четырьмя ЦАПами PCM1702 на канал. До сих пор не знаю, чем руководствовались кенвудовские инженеры вешая на канал по четыре «бурр-брауна», но сидюк звучал неплохо, правда, человек заломил за него такую цену, что я посчитал себя униженным и оскорбленным и с Ярославки уезжал тихо про себя матерясь. А может мне тогда сильно повезло, ведь как я говорил сотни раз, любой аппарат надо слушать исключительно в составе своей системы. Только так и никак иначе — это непререкаемый закон для любого меломана и аудиофила.

А в тот день грустный Дима сел в свой британский внедорожник, утонув в царстве кожи Connoly и натуральном дереве, запустил шелково урчащий баварский V8, опустил стекло и жестом английского герцога протянул мне руку:

— Давай, рад был видеть.

Я пожал руку его светлости.

— Не парься, всё это мелочи жизни, — попытался приободрить я его.

— Да я знаю, г… вопрос, — герцог в Range Rover призадумался на пару секунд. — Дерьмовый все-таки у вас район и народец какой-то нервный. Хорошо что я свалил отсюда.

После чего Range Rover резво сорвался с места и растворился в лабиринте московских улиц.