Виражи эскалации

Александр Плетнёв, 2022

Тяжелый атомный ракетный крейсер «Пётр Великий» проваливается из наших времён в недалёкое прошлое, в южную Атлантику и оказывается вблизи границы двухсотмильной зоны одной маленькой, но очень забавной войны. И волей-неволей ввязывается в драку. Это событие полностью перевернуло известную нам историю, создав возможность сохранения Советского Союза. Но враг не дремлет, и разворачивается военная операция, которая затронет сразу несколько стран, сталкивая в стычке прямых и вечно-потенциальных противников «полей холодной войны». В смертельной схватке сойдутся боевые корабли, подводные лодки, морская авиация. А на острие атаки будет спецназ ГРУ.

Проспекция, продолжение…

Не в меру веруя в свою проницательность, порой мы «теряем берега».

Терентьев вдумчиво закурил…

В голове ещё откликалось клаксонами автомобильной выставки.

…Разумеется, первые же «мерседесы» (в семействе E-Class) советской местной сборки разошлись по госведомствам: в ЦК, в министерства, директорам, в силовые структуры…

«Ну ещё бы, спору нет — иерархические традиции непоколебимы!

Ха! Представляю, каким вожделением эти „мэрсы“ стали для „ай, вах!“ черноусых в „аэродромах”^[49] граждан южных республик».

Колоритные образы «генацвале» увели кругозор к проблемам внутренней политики, к неоднозначно неспокойным окраинам страны.

При всех заявленных преобразованиях, марширующих по Союзу, в южных республиках (в тех, новых территориальных формациях) начали работать другие, свои специфические схемы.

Там и без того «советская власть» проживала (уживалась) рядом с записным феодализмом, а после новой политики Москвы социальные контуры общества приняли совсем двусмысленные выражения.

Наряду с этим хозяйственно-экономические связности между центром и национальными анклавами претерпевали постепенные, но существенные изменения — происходило перераспределение производств по принципу рентабельности, равно с этим пересматривалось бюджетирование из «государственной копилки». Что, несомненно, стало лишним поводом для недовольства в дотационных регионах и административных образованиях.

«Имперские замашки!» — злопыхая, отметились с частот радио «Свобода», намеренно сгущая краски.

Конечно, всё было далеко не так сурово и кардинально — альтернативы предлагались и осуществлялись, но…

Ежедневная (по два-три часа) долбёжка литературы по геополитике давала свои плоды — лезло из Терентьева, оставляя на полях:

«Советский Союз, несомненно, существовал по законам империи, развиваясь через поглощение, поступательно или экспансивно… переваривая и ассимилируя, насаждая свои законы и догмы. В этом нет ничего необычного — так поступал Рим, так ведут себя США, навязывая демократические ценности. Но вопреки всем избитым лозунгам „ущемлённых народностей“, советская власть никогда не являлась полноценным колонизатором: „завоевать, обобрать и доить, доить, доить!“»

Более того, в попытках приобщить — взять «в семью народов», привить социалистические принципы, приручить, в конце концов — выразился обратный процесс: центр отдавал больше, нежели брал.

Какое-то время организационная составляющая ещё жила, пока окончательно не разложилась элита, дискредитировав основные советские постулаты. Партия утратила формирующее, структурирующее влияние, особенно на окраинах империи.

Да и в целом идеология и идейные учения большевицкой империи оказались неуниверсальными. Они не смогли полноценно укорениться даже на центральных, государствообразующих землях, где жило наследие общины и проклятие крепостного права. Люди устали верить в «цивилизацию коммунизма».

Исчерпался объединяющий фактор (не говоря уж о том негативном вкладе, который внесли внешние враги).

Ближе к девяностым пружины империи, внутренние силы, казалось, практически сжались до предела.

Удастся удержать, переждать пиковый момент, затем медленно отпустить напряжение — страна останется в прежней конфигурации, как минимум в тех формальных границах.

Если нет — всегда есть тот путь, по которому пошли при Горбачеве и вслед за Ельциным: движение станового государства будет точно реактивной тягой отторгать от себя проблемных, неугодных… или же отпочковывая, учитывая, что республики уйдут в самостоятельное политическое плавание. (Чистой воды софизм…)

Многие… очень многие будут радоваться надеждой, проклинать изжитое, а потом через годы жалеть и ностальгировать по ушедшему, позабыв, точно замылив плохое, вынимая из памяти только хорошее.

Наверное, такова природа человека.

* * *

Так или иначе, даже при нынешнем подправленном соотношении дел в стране, угроза нестабильности и распада Союза продолжала считаться злободневной (учитывая, что в «советской» Восточной Европе — в Чехословакии, Польше, Румынии — по всем признакам началось расшатывание политической обстановки).

В Москве в кризисном штабе аналитики и прогнозисты, принимая все факторы и тенденции к рассмотрению, скрупулёзно просчитывали постоянно меняющуюся ситуацию… куда как лучше осознавая лимиты прочности.

Императивно прорабатывались всяческие сценарии, включая самые неблагоприятные, на случай которых власть уже предприняла ряд действий, позволяющих при необходимости выйти с наименьшими потерями.

На совещания звучали сомнительные прогнозы:

«Судьба стран Восточного блока зависит от многих факторов и приложений противоположных сил. В настоящее время эти факторы не всегда поддаются аналитическому прогнозированию.

Мы же в свою очередь обязаны подчеркнуть, что принципы советской внешней политики не изменились. Пока на Западе уверены, что мы сохраняем за собой право вмешательства во внутренние дела наших союзников по Варшавскому договору, противодействуя всяким движениям в этих странах, нацеленным на смену строя, на свержение власти — любого подстрекательства к уходу на западную сторону, они будут воздерживаться от активных политических акций.

Отказавшись же от адекватного контроля над ними, мы в итоге обрекаем Варшавский договор на заклание. Процессы вскоре станут необратимы, отбросив тень и на Союз… тем самым провоцируя распад собственной страны.

В то же время мы не можем продолжать оставаться над ними полицейским надсмотрщиком. Антагонизм в отношении Москвы будет только возрастать, что может привести к взрыву.

Пусть они декларируют у себя новый рыночный подход в экономике — возражать мы не станем… В конце концов, у нас происходит то же самое.

Однако!

Стратегически важно сохранить за собой военное присутствие, даже если режимы в этих государствах претерпят структурные и социальные изменения.

Необходимо создать юридически грамотный прецедент, закрепляющий наши войска на территориях союзных нам сейчас стран, договорами „о военных базах СССР” — на 50 или лучше на 99 лет, в обязательном порядке прописав условия, с внесением всех щекотливых моментов: по транзиту, обеспечению, размещению того или иного вооружения. Иными словами, если ситуация вдруг сложится так, что нас захотят выставить вон или чинить какие-либо препятствия, включая мирное пикетирование, — это влетит им в серьёзную валютную копеечку».

Звучали и неутешительные выводы:

«В ближайшие несколько лет мы не сможем создать условия, при которых не будут сохраняться предпосылки к выходу некоторых национальных конгломератов из состава государства.

На данном этапе удержание СССР в прежних границах невозможно другим образом кроме как военной силой. Однако радикальные методы, как то: введение войск и военного положения, репрессии, превратят СССР в окончательно тоталитарное государство.

Сопоставив все имеющиеся данные и вариативные прогнозы, кризисной комиссией такой подход сочтён неприемлемым, могущим привести к ещё более разрушительным последствиям, нежели известные нам по опыту горбачёвско-ельцинской России.

Тем не менее, зная и имея представление обо всех оппозиционных группировках и других движениях сепаратистского толка, руководство КГБ готово принять оперативные меры по своевременной ликвидации и аресту известных преступных антигосударственных лиц».

* * *

В общем… вследствие или вопреки, календарь ронял листки, неблагополучно проскочив круглую дату, открывая «1991», а Союз продолжал сохранять официально декларируемую монолитность.

Безусловно, этому способствовали ряд превентивных реализаций (зная, как оно может быть): статистика показывала лучшую экономическую обстановку в целом, сохранялся контроль над региональными элитами, с учётом, что они и сами были крайне заинтересованы в удержании власти.

Аналитики даже выделили такой фактор, что «вовремя инспирированный уход в отставку болезных генеральных секретарей положительно повлиял на психологическую атмосферу и настроение в народе» — не было «хоровода смертей» Брежнев-Андропов-Черненко.

Удалось предотвратить несколько серьёзных катастроф, включая самую зна́ковую — чернобыльскую.

В 1985 году (на четыре года раньше) был выведен советский военный контингент из Афганистана.

Но главной составляющей, несомненно, являлся контроль над «гласностью» и проведение более тонкой пропаганды, маскирующейся под «глас народа» и другую фронду.

Выводы, сделанные по факту «перестройки Горбачёва», указывали на то, что «вовлечение населения в политическую активность привело к выдвижению в народные и оппозиционные лидеры расшатывающих социальную лодку крикунов (это в самом нейтральном случае). В действительности — какие люди пробивались и приходили во власть (в большей степени это касается «ельцинской команды») и какую тут роль играли иностранные спецслужбы, более чем показательно».

Всё это, можно сказать, были общие положения.

Сверх этого спецслужбами обязательно проводились специфические операции в отдельно взятых республиках.

В Прибалтике, прежде всего, обратила на себя внимание «Лига свободы Литвы» — законспирированная организация национально-освободительного толка (куда КГБ давно внедрил своих агентов). На самом деле «Лига» была образована ещё в 1978 году. Однако чрезвычайно осторожные «советские лабус-европейцы» созрели на выступления и массовые провокации только к девяностому году, когда почуяли перестроечные послабления (к этому времени в Чехословакии и Польше к власти приходят антикоммунистические лидеры… что стало для прибалтов едва ли не «знаком свыше»).

КГБ сумел сыграть на опережение, в ночь буквально перед ожидаемыми антиконституционными акциями произведя собственные точечные аресты.

— Бедные литовские патриоты-националисты, — не скрывая сарказма, улыбался один из высокопоставленных товарищей на Лубянке, принимая оперативные доклады, — неужели они действительно ни о чём не подозревали?!

— Информационная фильтрация неизбежна, — отвечал равный по погонам офицер, чуть реалистичней смотрящий на вещи. Впрочем, тоже не без улыбки, — как протечка воды в изношенных системах. Полагаю, что в малой степени кто-то успеет среагировать и уйти от ареста. Однако отыграть назад не получится… все фамилии в списке.

Там, на местах, было не до улыбок.

Утром города Литвы патрулировали усиленные наряды милиции и переодетые в «гражданское» бойцы спецподразделений. Войсковые части в населённые пункты не входили, дислоцируясь «в полях» на якобы манёврах. Однако среди литовского населения бродили усиленные слухи о вполне настоящих депортациях в Сибирь по типу сталинских.

Говоря жаргонным языком: людей зашугали. Это был намеренный дезинформационный вброс злодеев-чекистов, в целях навести ужаса на прибалто-обывателей.

Спустя трое суток в Москву поступили результирующие отчёты о преодолении кризиса. Однако там смотрели на проблему трезво и оптимизма не разделяли, поскольку аналитики проводили оценку положения на перспективу и заверяли, что это лишь отсрочка. Не называя сроков.

* * *

А до тех пор, заглядывая в недалёкое «завтра»… общим обзором:

Эстония и Латвия плелись в хвосте задавшей сепаратистский тон Литвы и не рыпались.

Очаги национализма в Западной Украине, говорильню в Молдавии и Татарстане можно было всерьёз не принимать.

А вот на юге было «веселей».

Если азиатские «баи» сыто купились на свой статус отдельных вотчин, в полной мере понимая и силу Москвы (о событиях в Прибалтике было доведено, сгустив для пущего страху краски… тем более что по границам дислоцировалась заматеревшая в афганских боях 40-я армия), то с Кавказом было всё сложней.

Вопреки упреждающим контрмерам спецслужб межнациональные стычки по кавказской периферии происходили практически по известным сценариям, лишь за некоторыми исключениями.

Очевидно, накопившиеся давние обиды и противоречия оказалось не так-то легко преодолеть… И только «Большой брат» (не побоявшись этой формулировки) своим авторитетом и силой пресекал все агрессивные проявления.

Сейчас же со стороны центрального правительства всё экспортировалось и вовсе в несколько ином политическом ключе — от концепции «разделяй и властвуй».

У специалистов со степенями на это были свои научно обоснованные мнения: «…системная стагнация, которую обозвали „застой“, привела к усталости общества, одновременно вызывая у неудовлетворённых активных слоёв населения и других пассионариев потребности к выходу накипи».

Считалось, что не дай спустить этот «пар», социальное давление будет продолжать оказывать дестабилируещее влияние на общество. Общество будет плохо управляемым.

«Неужели людям так нужен опыт беспорядка и хаоса, чтобы понять достоинства стабильности…» — почти печально прозвучит комментарием.

Это не значит, что резня поощрялась… В конце концов, не звери же там сидели в Кремле. Деление на губернии в принципе учитывало будущие национальные противоречия — части конфликтных ситуаций удалось вполне избежать, зарубив проблемы в корне.

Однако это не отменяло тайных желаний у «прикормленных» лидеров на самоопределение, хотя бы в рамках новых региональных границ. В том числе имели место быть провокации, перевороты и смены власти, вплоть до выхода на сцену диких «полевых командиров».

В таких ситуациях в Кремле особенно пристально смотрели на любые проявления исламизма — того самого — махрового с радикальным уклоном исламизма! Экспортируемого не без участия иностранных подрывных структур. И… И случалось, что сотрудники ОСНА-За ГРУ отправлялись в специальную командировку, и случались порой групповые выезды спецподразделений КГБ — «Альфа» и «Вымпел».

…В то время как с политических площадок лился елей… вполне, кстати, здравый: «…всякое государство или общество, предпочевшее светскому (не путать с „советским“) устройству религиозный фундаментализм, как правило, в экономическом и промышленном развитии скатывается вниз. Уровень благосостояния населения падает. Обогащается лишь верхушка».

«А им того и надо… адептам религиозного диктата! — отрешался в такие моменты на совещаниях Терентьев. — Им управлять затупленными верующими всегда проще! Да-да! — „тупыми“… как бы этот ярлык ни задевал чувства верующих. Потому что есть умнейшая фраза, которая коротко объясняет главное: „Религия подавляет любопытство”!^[50] Зачем изучать вселенную наукой, когда взявшие на себя роль пастырей человеческих попы, муфтии, раввины объясняют всё одним словом — Бог. И пусть мне какой-нибудь обыватель или хоть трижды кандидат наук рассказывает, что, мол, он не такой, что он всё понимает, что ему-де в церкву надо для души — просто поставить свечку, просто постоять, осеняясь…

Не замечая…

Чего?

А того! Им манипулируют.

Любящие родители нами манипулируют…

Школа-учителя манипулируют, с не менее благими намерениями.

Телевизор-правительство — манипулирует…

Религия — бесспорный манипулятор с глубинными традициями и с издревна апробированной методикой.

А люди… Люди, они склонны болванчиками кивать телевизору — камлающему с экрана Кашпировскому.

И даже убогая мода на художественное фэнтези — выбор нищих концепций, чем тебе не вера ленивых в некие сказочные до пошлости магические бонусы… дары (пусть будут Божьи)».

Думал, что уж высказался… мысленно, по теме. Но вдогонку критической гримасой приходило далеко не апокалипсическое суждение: «А ведь СССР вобрал в себя все признаки теократического государства — та же хрень-брень, только вид сбоку, все религиозные атрибуты налицо: материалы съездов КПСС, вкупе с историей партии — чем тебе не Евангелие; святые — Маркс, Энгельс, Ленин, плюс демон культа личности Сталина, и даже поклонение мощам — мавзолей на Красной площади (что вообще ни в какие ворота с точки зрения здравого смысла — прийти посмотреть на труп)!

Тем не менее — коммунизм, как очередная религия справедливости… Почему бы нет?!

Библия и Коран тоже несут в себе установки на справедливое общество, как минимум попытку создать…

У них ничего не получилось, поскольку животную (хищническую) сущность из человека не вынуть. Да и перестал бы человек быть тем, кто есть, случись такое. Наверное.

В результате фундаментальные конфессии изворотливо подстроились, приняв концепцию „кесарю кесарево“ и другие оговорки.

А Советский Союз попросту не выдержал внутренних социально-идеологических противоречий.

К чему всё это в итоге привело?»

Вопрос уже не требовал ответа.

А Терентьев вдруг обернулся к «прошлому-будущему», подумав о России при Путине.

«А там-то что? Допускаю, что неумеренная активность РПЦ^[51] ставится в противовес наступающему Аллаху. Но они же — патриарх Кирилл и вся его поповская рать — потеряли всякие берега! А опиум давно уже не лекарство… для народа».

«Опиум для народа»^[52] основных европейских религий его не беспокоил, поскольку те давно деградировали до прагматичной умеренности.

«И РПЦ у нас здесь, в этом мире, будет там, где ей и до́лжно быть: влача вне государства, подбирая тех, насколько уж немногих в общей массе советских людей (деревенские глубинки не в счёт) — взрослеющих, приходящих со старостью к Богу».

А вот радикальный исламизм, помня первую и вторую чеченские, захват заложников, взрывы домов в городах, заставлял напрягаться.

«Основной рассадник известно, где у нас. Недаром его называют „подбрюшьем“. Если взглянуть на политическую карту, где красной распластанной кляксой раскинул свои контуры Советский Союз, оно и будет в нижней левой части — точно под брюхом страны.

Именно с тех векторов распространяется экспансия мусульманского Востока. Через Афганистан, немногими стараниями соседствующего Ирана и многими происками пакистанских и саудовских разведок, и других «братьев по вере» под зелёным флагом Пророка.

Даже Китай зарится на наши «узкоглазые республики» (невзирая на то, что с Пекином намечалась новая эра во взаимоотношениях).

И конечно, вездесущее ЦРУ…»

* * *

В целом между Москвой и Вашингтоном сложились странные отношения (по типу «странной войны»)^[53].

Впрочем, такой характер контактов вытекал из специфики «Большой игры», когда советская сторона занималась дозированной торговлей информацией, на фоне непрекращающихся политических интриг и дипломатических демаршей.

Американцы довольно быстро просекли этот навязанный «покер», были вынуждены принять правила, компромиссно балансируя, но ясное дело, от попыток перетянуть канат на себя не отказались.

В общем, вопреки ожиданиям давление со стороны Вашингтона не особо уменьшилось. ЦРУ лишь стало более тонко и избирательно действовать.

— А чего мы хотели, подкармливая американцев с ложечки, припасая самые лакомые кусочки на потом, тогда как они ожидали, несомненно, большего?! — злопыхал на оперативных «посиделках» Крючков, провокационно пытаясь выманить на споры присутствующих тут же «соседей» — ГРУ.

Военная разведка, в данном случае в лице генерала Ивашутина П.В.^[54], приводила (и подтверждала) основные причины — почему политика Белого дома не всегда последовательна:

— Во-первых, надо отдать должное команде Кейси. Они на наши импровизации сами неплохо импровизируют, что те танцоры: два шага налево, два — направо, шаг вперёд…

— И два назад, — бестактно подыграл Крючков.

Что Пётр Иванович, не поморщившись, проигнорировал.

— Во-вторых, чёртова американская демократия! Оказалось, что кабинет президента и его команда, вопреки секретным протоколам, не могут вести дела совсем закрыто от сенаторов и палат представителей конгресса. Соответственно, те вмешиваются со своим «особым и далеко небезупречным мнением»… Это перехваченная цитата от Джорджа Буша. В-третьих — военные! Свирепые американские служаки… Ярые ястребы империализма! — казалось, генерал ерничает. — Невзирая на то, что и Рейган неуклонен в своей воинственной риторике, в Пентагоне помимо него всегда хватало непримиримых, так называемых «бешеных». Цитируя всё те же перехваченные комментарии советника президента: «…спят и видят, как устроить комми взбучку, не смирившись…», как я понимаю из контекста, не смирившись с теми плюхами, которые получил их флот от «крейсера-пирата». Всё никак не забудут.

— Да нет, — подал голос со своего места Терентьев, — скорее те старые события с «Петром Великим» в «восемьдесят втором» они помянули, чтобы — глаз вон Рейгану — под импичмент подвести.

…Подал и переключился на додумки: «Конечно! Есть реальные факты списанных боевых единиц и личного состава, на что пентагоновские адмирало-генералы ещё не скоро успокоятся, если вообще успокоятся. Но очередное обострение рецидивом у них началось после так называемого „Договора по РСМД“, который, разумеется, вступил в силу уже в нашей, правленой редакции (и на полтора года раньше)^[55].

Истерика вокруг Кубы, дислокация там советских ПЛАРБ^[56] и авиации, в варианте носителей ядерного оружия, до сих пор не утихает. Нас обвинили в новом Карибском кризисе — „поставить мир на грань“, а мы пригласили Рональда разделить ответственность… И „Першинги“ уехали из стран европейского НАТО.

Хотя и СССР пришлось согласиться на некоторые коррекции, чтобы унять беспокойство Западной Европы и подавно американских обывателей.

Новая прямая угроза „благословенной Америке“ настолько всколыхнула их там всех — от Майами до Сиэтла, что переход к переговорам по „ограничению стратегических наступательных вооружений“ (это будет здешний ОСНВ-1) был предсказуем и обоснован.

Разрядка при Горбачёве смогла реализоваться только благодаря значительным уступкам экономически „просевшего“ СССР. Уступкам в том числе и по некоторым пунктам и видам боевых комплексов, которые американцам были как кость в горле.

Сейчас ситуация иная… нынешний Союз стоит крепче. Даже углеводороды потеряли в цене не настолько, чтобы при всех обстоятельствах, сидючи на нефтяной игле, поднимать лапки кверху.

Впрочем, прошёл только первый предварительный тур ОСНВ, и не всё там, на переговорном поле, было однозначно и безоговорочно. Что уж говорить — соглашения по некоторым подписанным позициям в Вашингтоне воспринимались с откровенной оговоркой „после дождичка в четверг“… иначе после ратификации, которая не факт, что и произойдёт.

Так что не будем наивно хлопать глазами. Для нас, для СССР, всё по-прежнему держится на трёх столпах ядерной триады… И удар возмездия — это мера того страха, которая наверняка всякий раз потряхивает сидящих там, за океаном, за тысячи километров пентагоновских „ястребов“, когда они начинают планировать свои очередные „дропшоты“»^[57].

На далёких вражеских берегах…

Там, за тысячи километров, за океаном, в Белом доме, на американские внутриполитические проблемы во многом смотрели с очень похожими оценками.

Избежав угрозы импичмента, чуть было не инспирированного конгрессом, Рейган действительно столкнулся с недовольством ряда военных, которые, будучи не посвящёнными в истинную подоплёку дела «крейсера-пирата», не понимали, почему русские остались без должного ответа-возмездия? Для офицеров флота это стало особо болезненной темой, в результате «выстрелив» чрезвычайным происшествием! «Выстрелив» в переносном, да и почти в прямом смысле слова.

Подписанное тремя годами спустя соглашение о выводе из Европы «Першингов», в комплекте с наглым (очередным) шантажом Кубой — всё это только подлило масла в огонь и почти подсыпало пороху.

В службу безопасности президента поступила информация о каких-то тайных приготовлениях и непонятных движениях в военной среде. В сговоре были замешаны радикальные во взглядах сенаторы и конгрессмены, не исключая дельцов оборонного лобби.

Дело принимало крутой оборот, и в Белом доме откровенно сидели как на иголках. По сути, готовился военный переворот, во главе которого стоял высокопоставленный военный чин из КНШ^[58], который, кстати, был в допуске «ультра», то бишь в курсе «главного русского секрета», однако не разделял выбранной стратегии, считая, что удар по СССР следовало нанести ещё в 1982 году, как только стало известно, «что попало к коммунистам».

Здесь, на страницах, забежав вперёд, можно лишь отметить, что на фоне всего этого внутриполитического напряжения события 1985 года вокруг Пакистана и даже вопиющий инцидент в Индийском океане прошли будто по второстепенному пункту, что, конечно, было не так.

В итоге вскрывшийся федеральный кризис удалось локализовать.

Все факты, причастность известных политических фигур и другие подробности решено было, не придавая широкой огласке, замять… из соображений престижа Соединённых Штатов — страны, где «самый правильный институт власти, служащий примером для всего остального мира».

А Рональд Рейган, отвечая на вопрос дотошного, всё же что-то пронюхавшего журналиста, со всей возможной патетичностью заявил:

— Это невозможно! В апологете демократии и конституции Соединённых Штатов Америки идея хунты у нас возникнуть категорически не может!

По-своему лукавил бывший актёр…^[59]

В общем, президентская расправа над бунтарями прошла натиху́ю. Кое-кому из заговорщиков пришлось подать в отставку, кто-то был переведён в другое место службы — подальше из столицы.

Однако дурной запашок по коридорам Пентагона ходил.

Неудивительно, что все эти внутренние вашингтонские перипетии влияли на внешние сношения с Москвой. И не только на дипломатическом поле, но и в «контактах особого статуса»…

Учитывая, что противоборство двух блоков никуда не делось, состояние флотов и воздушных эскадрилий, расчётов ПВО и радиоэлектронных войск поддерживалось на самом высоком уровне.

Прямых провокаций и тем более столкновений обоюдно старались избегать, что не отменяло сложившихся канонов «холодной войны»: нередко провокационных: патрульных пролётов вдоль границ и тервод, прощупываний противовоздушной обороны, сопровождения кораблей и эскадр на поверхности морей, и таящихся в глубинах субмарин.

Не укрылось от американского внимания изменение политики СССР в странах третьего мира — в местах пересечения интересов, где можно было, в конце концов, повоевать не своими руками.

Первостепенным по значимости событием стал выход СССР из Афганистана.

— Мусульмане всего мира ликуют — победа над неверными! — доводил новости директор ЦРУ на совещании в Белом доме. — В цивилизованной прессе не меньшая шумиха! Неуклюжая попытка официального Кремля представить всё дело как успешно решённую задачу, и даже аккордная выходка советской армейской группы с вторжением на пакистанскую территорию, вызвавшая очередную бурю негодования среди поклонников ислама, не отменяет того факта — русские соскочили! Да, к сожалению, джентльмены… Советы соскочили, вышли из этой шестилетней бесперспективной войны.

Так что «Вьетнам для СССР» себя исчерпал. Положительного в этом вижу лишь то, что теперь мы можем ввести в действие программу «Колумбия для СССР» — всячески содействовать производству героина на территории Афганистана, осуществляя наркотрафик через границу к соседям-шурави^[60].

Безусловный бег времени «переиграет» вашингтонскую верхушку: за год до девяностого Рональда Рейгана на посту сменит его вице-президент Джордж Буш-старший, а директор ЦРУ Уильям Кейси официально уйдёт со службы в январе восемьдесят седьмого, чтобы через три месяца умереть.

Так что этот разговор больше уместен был бы уже при новых лицах и служебных статусах… однако затронутые в нём вопросы тянули за собой длинный хвост недавно и давно минувших дней, событий и людей — при чинах и должностях.

Поэтому перенесём его на прежних фигурантов, как и отступив немного назад по датам.

— В том числе, — продолжал доклад Кейси, — согласно мониторингу, русские ослабили своё присутствие в некоторых африканских республиках, перестали оказывать безвозмездную помощь, требуя теперь за поставки вооружений, гражданского оборудования и другой продукции соответствующую оплату… как правило, бартерного характера.

— С таким подходом черномазые быстро отвернутся от коммунистов, и скоро эти перезрелые… хм-хм, баклажанные плоды сами упадут нам в руки, — реплика вицепрезидента сквозила иронией.

— Скорей недозрелые, — не разделял оптимизма Кейси. Выглядел он устало, по сути, на него — на директора центральной разведки — легла вся полнота обязательств — всех рабочих контактов с оппонентами из КГБ, всех переговорных встреч на «особом уровне», в деле, далёком от тривиальности.

Оплывший в кресле, он слегка вскинул голову:

— Честно говоря, всякий раз, когда я пытаюсь понять, не вызвано ли то или иное действие Кремля априорными знаниями будущего, у меня мозг буквально разъезжается на шпагат! Эта переменная просто не поддаётся никакому точному расчёту. Примером могу привести операцию наших военно-морских сил на Гренаде, известную как «Вспышка ярости». Расследование по итогам, с изучением всех деталей, ведется до сих пор! И прийти к однозначному вердикту так и не получается.

— Хотите сказать, Москва всё знала заранее и подстроила?

— В том-то и дело, что по всем выкладкам — нет! Иначе комми должны были подтянуть свой флот, чтобы блокировать или связать наши тактические соединения. Разумеется, развёртывание советской эскадры либо высадка каких-то подразделений «красных» на остров были бы заранее отслежены, вызвав немедленную реакцию с неизвестными последствиями, а вернее, с известными, — US NAVY непременно бы воспрепятствовал, не позволив русским вольготно действовать на нашем «заднем дворе».

— Остров наши доблестные морпехи взяли, — Рейгану передалось дурное настроение, он скорчил гримасу, — взяли, но какой ценой.

— Вот именно — какой ценой! Есть факт недооценки: насыщенности гарнизона Гренады вооружением, морскими минными ловушками, средствами ПВО, прекрасно обученных военному делу якобы «кубинских строителей» — чёртовых головорезов Кастро. То, как оперативно отреагировали мировые информагентства, пронюхав, а где и показав далеко не плакатную картину убыли в личном составе и боевой технике десанта США, также вызывает неоднозначные предположения…

Кейси передёрнул плечами.

— Вот поэтому военные стратеги в Пентагоне и пытаются найти оправдательную причину отвратительного исполнения военной миссии. Бродит у них в умах мыслишка, что советский Генштаб подставил их под скрытый удар. Особенно в свете параллельных телодвижений и генеральной ставки Москвы на кубинский плацдарм, что попросту ускользнуло из внимания нашей разведки.

Директор ЦРУ хотел ещё приложить свои соображения по поводу воздушного налёта на Ливию^[61] — были там некоторые не увязывающиеся моменты…

Воздержался.

Комитет начальников штабов отрапортовал о выполненной задаче, заверяя, что количество сбитых и вернувшихся с повреждениями машин уложилось в расчётные параметры. Но Кейси подозревал, что генералы по результатам попросту наскоро подправили свои «допустимые потери».

Какое-то время сидящие за президентским столом напряжённо молчали — «новый кубинский шантаж» и его последствия добавили неприятных воспоминаний.

Рейган попытался разрядить обстановку:

— Белый дом всегда смотрит на перспективу, даже руководствуясь ошибочными предпосылками. Главное потом объявить, что так и задумывалось, и конечный победный результат имеет место быть.

Уильям Кейси только поморщился на «словеса Рональда», выкладывая уже своё, видимо, наболевшее:

— В этой игре с КГБ и новой кремлёвской верхушкой нам надо держать одну руку постоянно за пазухой, если уж не с кольтом на взводе, то минимум скрутив фигу. Я им ни на цент не доверяю.

Когда русские начали выдвигать разные предложения из разряда «мы вам — вы нам», я подумал что это хороший жест, хороший шаг в правильном направлении. Сейчас я уже так не думаю. Признаюсь, ожидал более развёрнутого и информативного диалога, и даже готов был широко пойти навстречу. Не безвозмездно, естественно. А они нас кормят кремовыми бисквитами.

— А хотелось бы? — слушая, Буш делал вид, будто отвлечённо оценивает ухоженность своих ногтей.

— Мяса! — зло съязвил цэрэушник, заёрзав.

— Даже после того как подтвердилось?..

— Легче всего спрятать важную и большую ложь за кучей мелких и незначительных правд и полуправд.

— По-вашему, «Челленджер» — это мелкая деталь… как пример?

— От хорошо прожаренного стейка и я бы не отказался, — сказал Рейган, ободряюще подмигнув Кейси. — Джентльмены, а в самом деле — давайте пока отвлечёмся на обед, а потом вернёмся к нашим…

Примечания

49

«Аэродромами» называли модные на Кавказе кепки.

50

Считана с книги «Бог-император» Ф. Херберта.

51

Русская Православная Церковь.

52

Фраза «религия — опиум для народа» имеет дальние литературно-публицистические корни. Нам известна в использовании Ильфом и Петровым.

53

«Странная война» — период (с сентября 1939-го по май 1940 года) Второй мировой войны на Западном фронте, когда боевые действия между враждующими сторонами носили избирательный характер — велись на море при полной пассивности на суше.

В контексте данного повествования аналогия выражается таким родом: наряду со «столом переговоров» специальной закрытой комиссии от Белого дома (куда напрямую входило ЦРУ) и спецпредставителями Кремля (КГБ, ГРУ), тайные операции разведок проводились в прежней интенсивности, если не больше.

54

Ивашутин П. И. — начальник Главного разведывательного управления, заместитель начальника Генштаба Вооружённых сил СССР.

55

Договор по РСМД (по ракетам средней и малой дальности с ядерной боевой частью). В реальной истории Горбачёв был обыгран упёртой позицией США и их натовскими союзниками, включив в договорной список по разоружению даже то, что не попадало под определение РСМД.

56

ПЛАРБ — подводные лодки с баллистическими ракетами.

57

Один из самых первых планов, утверждённый Комитетом начальников штабов вооружённых сил США, удара по СССР с применением ядерного вооружения.

58

Комитет начальников штабов осуществляет общее управление вооружёнными силами США.

59

В 1962 году в США вышла книга «Семь дней в мае», описывающая похожие события. События вымышленные, но спроста ли? Сюжетные аналогии по «горячим следам» напрашиваются: только что миновал Карибский кризис, президент Кеннеди отказался нанести удар по Кубе, по мнению многих в США дав слабину перед Хрущёвым, что не могло понравиться военным. А на следующий год в президента стреляли…

60

Шурави — так сами афганцы называли советских гражданских и военных специалистов.

61

Речь, очевидно, идёт об операции «Каньон Эльдорадо» 1986 года.