Капитан Брейн

Александр Петров, 2021

Отец не оставил ему никакого наследства, кроме титула. И барон Мартин Брейн вынужден продавать свой клинок тому, кто больше платит. Жестокий каприз судьбы сделает его одним из капитанов Вольного Братства. Поставив на кон собственную жизнь, Мартин Брейн должен либо встретиться с виселицей, либо стать легендой среди пиратов Семи Морей… Содержит нецензурную брань.

1

Остатки разбитой армии принца Вилларда уходили на восток.

Те, кому не посчастливилось уйти, лежали среди развороченных лафетов пушек и зарядных ящиков, кто небольшими окровавленными кучками, кто поодиночке. Из земли торчали обломки пик и эфесы клинков, вперемежку с конскими трупами и обрывками знамён. Позже летописи будут прославлять военный гений командующего Северной Короны маршала Корлана, но почти сразу же злые языки станут высмеивать глупость принца Вилларда, рискнувшего бросить вызов Северной Короне и её союзнику Торговой Гильдии Семи Морей на Крокусовом поле…

Почти на самом краю этого поля, окружённые со всех сторон, стояли чуть больше сотни уцелевших наёмников. Грязные, измождённые и уже ни на что не надеявшиеся люди, отрабатывавшие своё жалование собственной кровью, изредка поворачивали головы и смотрели на восток. Туда, где ещё слышались далёкие гулкие раскаты орудийных залпов. То, что осталось от армии их нанимателя, сейчас спешило покинуть это вдоволь смоченное кровью поле, отбиваясь от наседавших отрядов Северной Короны. По злой воле судьбы эти люди, сложившие оружие и теперь ожидающие своей участи, не успели пробиться из окружения. Смерть была их хлебом, и они знали, что однажды она придёт и за ними.

Мартин Брейн стоял во втором ряду, рядом с капитаном Сиртом, командиром их наёмной роты пикенёров. Кираса Сирта на груди была пробита, рукав камзола рассечён и залит кровью. Капитан кашлял кровавыми сгустками и едва держался на ногах, опираясь на плечи стоявших подле него Старого Томми и молодого парня по имени Ларн. Со всех сторон они были окружены солдатами с мушкетами наперевес. Они не подходили слишком близко, предпочитая держаться поодаль, ближе к своим позициям, над которыми развевались знамёна Северной Короны — небесно-голубые полотнища с вышитой золотой короной в центре.

Солнце уже перевалило за полдень. Люди хотели пить. Они очень устали, их пугала неизвестность, но никто не молился и не просил пощады. Из всех солдат только наёмники бывают настоящими реалистами.

Вскоре, на пригорке, среди трепетавших знамён Северной Короны, показалась группа всадников. Впереди на белом жеребце ехал маршал Корлан, в расшитом золотом камзоле, шляпу украшали алмазные подвески, а на сапогах сверкали золотые шпоры.

Позади маршала были пятеро необычных всадников. Облачённые в полное латное вооружение, с изящно выкованными шлемами, наглухо закрывавшими их головы, они носили ещё и чёрные плащи с небрежно закинутыми за плечи капюшонами. У всех пятерых латы были украшены золотым змеем. Капитан Сирт только мельком взглянул на них, и обречённо пробормотал:

— Святое небо, теперь нам конец…

Кто-то из стоявших рядом наёмников тихо всхлипнул.

— Вампиры…Будь они прокляты…

И только Старый Томми не терял надежды.

— Дом Арагонов, — сказал он, с презрительной усмешкой глядя на приближавшихся всадников. — Говорят, они последние из вампиров. Служат Северной Короне уже тысячу лет.

— А почему у них такая странная броня? — спросил Ларн.

— Посмотри на солнце, парень, — хмыкнул Старый Томми. — Вампиры боятся только солнечного света. Без этих красивых железок они бы давно превратились в пепел. Слыхал я байки, что им ещё и чеснок не в радость, да только боюсь, врут людские языки…

Между тем, всадники подъехали ближе и спешились. Ларн боязливо покосился на капитана Сирта и спросил:

— А что им от нас-то нужно?

— Ритуал, — хриплым голосом ответил Сирт и снова выплюнул сгусток крови.

— Э-э…милорд, какой же такой ритуал?..

Капитан хотел, видимо, ответить, но зашёлся в кашле и повис на плече у Старого Томми, словно мокрая тряпка. А тот взглянул на Ларна и снова усмехнулся.

— Потеха у них такая. Как появятся пленники, кто-нибудь из вампиров вызывает одного на бой. По своему выбору. Проиграет человек, всех пленников отправят им на корм, если выиграет — отпустят. Да вот победителей ещё отродясь не было…

— А почему? — дрожащим от робости голосом спросил Ларн.

— Почему…почему… А, ну-ка, подсоби мне, парень, — Старый Томми крепче обхватил капитана Сирта за пояс и приподнял. — Потому что у любого вампира сила двадцати человек. И двигаются эти выродки быстрее ветра…

Тем временем спешившиеся всадники подошли ещё ближе. Двигались они с поистине кошачьей грацией, их мягкая, ничем не скованная поступь, создавала впечатление, будто бы они парили в воздухе, не касаясь земли. Впереди выделялась женская фигура, чей доспех был украшен лучше остальных. По краю её чёрного плаща извилистой линией струилась золотая вышивка.

Вампиры остановились возле пленников, переглянулись и обменялись между собой странными гортанными фразами. Старый Томми повернул голову и сказал, обращаясь к остальным:

— Теперь готовьтесь, ребята. Сейчас начнут выбирать бедолагу…

— Уж лучше смерть в бою, чем от вампирских клыков, — пробормотал кто-то из стоявших рядом наёмников.

— А что они говорят-то?.. — спросил другой голос.

— Да кто ж его знает, — ответил Старый Томми. — Это их поганый вампирский язык. Ни слова не разобрать…

— Хоть бы сразу пристрелили что ли, — взмолился Ларн. — Чего уж тут мучиться..

— Пистолетов у них нету, — возразил кто-то возле молодого наёмника. — Не любят вампиры порох.

— От пули или от клинка, — вздохнул ещё кто-то, — какая разница?..Всё одно умирать…

Вампиры разделились.

Двое неподвижно стояли недалеко от солдат с мушкетами, остальные неторопливо двинулись вдоль рядов пленников. Несколько раз они останавливались, внимательно разглядывая людей и негромко переговариваясь между собой странными гортанными фразами. Кто-то из вампиров негромко рассмеялся. Из-под шлемов их голоса звучали глухо, словно бы из бочонка.

Наконец, они остановились напротив капитана Сирта. Женщина-вампир, которая явно была предводителем, несколько мгновений смотрела на раненого, потом плавно повернулась и взглянула на Ларна и Старого Томми. Однако никто из них её, видимо, не заинтересовал, пока она не увидела стоявшего позади Брейна. Склонив голову набок, она пару мгновений внимательно разглядывала его, потом подняла руку и сделала резкий повелительный жест. Бывший с ней рядом вампир оттолкнул в сторону других пленников и подошёл к Мартину.

— Первый Меч Дома Арагонов, герцогиня Арагонская, вызывает тебя! — громко сказал вампир. — Если ты победишь, все вы можете быть свободны. Если нет, вы станете нашей добычей. Тебе понятны условия поединка?

Стоявшие вокруг Брейна пленники невольно попятились назад. Мартин посмотрел на вампиров, его водянисто-карие глаза прищурились, он кивнул и шагнул вперёд.

Тут же кулак вампира, обтянутый чёрной кожей, врезался в живот Брейна, выбив из него воздух. Мартин охнул сквозь стиснутые зубы и присел на колено.

— Прояви уважение, животное, — злобно процедил вампир. — На колени!

Мартин приподнялся, придерживаясь обеими руками за живот, но и не думал подчиняться. Вампир оглянулся, очевидно, ожидая приказа от герцогини, и снова поднял кулак. Но удара не последовало. Резкий гортанный возглас герцогини Арагонской остановил вампира. Он почтительно склонил голову и отошёл.

Женщина-вампир подошла ближе и насмешливо произнесла:

— Ты либо очень храбрый, либо очень глупый. Обещаю, ты умрёшь быстро. Дайте ему оружие.

С этими словами она сделала знак своим соплеменникам и повернулась. Один из вампиров протянул Брейну кавалерийскую саблю, отмеченную на эфесе символом Северной Короны. Мартин посмотрел на неё и покачал головой.

— Я бы предпочёл шпагу и кинжал, — сухо сказал он и взглянул на герцогиню. — Разумеется, если вы не против, сударыня.

Протягивавший Брейну оружие вампир повернул голову, ожидая приказа. Герцогиня громко рассмеялась.

— Человек решил умереть героем? — сказала она с задорными нотками в голосе, очевидно, всё происходящее её ужасно забавляло. — Хорошо, дайте ему то, что он просит.

Онемевшие то ли от испуга, то ли от удивления наёмники начали переглядываться. Старый Томми посмотрел на Мартина, словно тот был привидением.

— Будь я проклят, парень, — негромко сказал он. — Никогда не слыхал, чтобы вампиры соглашались на что-то перед ритуалом…

Брейн скинул свой покрытый грязью камзол, подтянул рукава рубашки и взглянул на развевающиеся на ветру знамёна Северной Короны. Потом внезапно усмехнулся и, обернувшись к остальным пленникам, попросил:

— Завяжите мне глаза.

Рот Старого Томми открылся от крайнего изумления.

— Что?!..

— Глаза. Завяжите их. Быстрее.

— Ты…То есть…Голова у тебя не того…Не болит?

— Завяжите, — упрямо повторил Мартин.

Один из стоявших рядом наёмников стянул свой шейный платок, накинул Брейну на лицо и несколькими ловкими движениями стянул на затылке узел. В это время подошли вампиры, протянув Мартину длинную шпагу и тонкий узкий кинжал-мизерикордию. Кажется, они тоже были изумлены поведением человека, который перед самой схваткой решил завязать себе глаза. Впрочем, никто из вампиров никогда не любопытствовал особенностью поведения людей, поэтому они просто отошли в сторону, чтобы Мартин мог выйти перед строем пленников.

Герцогиня Арагонская неподвижно стояла поодаль, держа в руке тонкий длинный меч с гардой, обвитой изящно выкованным золотым змеем вампиров. Она молча наблюдала, как Брейн, пошатываясь, медленно приближался к ней. С завязанными глазами он двигался совсем неловко, точно ребёнок, который впервые начал ходить. В правой руке Мартина сверкала на солнце шпага, а в левой он сжимал кинжал. Герцогиня выждала ещё мгновение, потом плавно подалась вперёд и будто бы растворилась в воздухе. Вампиры действительно двигались куда быстрее ветра, никто из стоявших пленников даже не успел заметить, как размытые очертания фигуры герцогини возникли рядом с левым плечом Брейна. Некоторые уже ждали одного последнего смертельного удара и прикрыли глаза.

Послышался звон стали.

Брейн не повернулся, лишь немного подался вправо, закинув руку со шпагой локтем под самый подбородок. Длинный клинок прикрыл его левый бок, отразив неуловимый выпад герцогини. Она атаковала снова и снова. Размытые очертания её фигуры превратились в призрачный фантом, мелькающий вокруг противника. Редкий, но звонкий удар стали о сталь ясно свидетельствовал, что клинки находят друг друга. Брейн опять не стал разворачиваться в сторону атаки. Он просто подставлял шпагу или кинжал в том направлении, откуда возникала герцогиня. Создавалось впечатление, будто он видит сквозь платок, плотно закрывавший ему глаза. Или читает мысли своей соперницы, что тоже было бы полной чепухой. Но как бы то ни было, Брейн сумел отразить уже несколько выпадов герцогини Арагонской, и пленники позволили себе робкую тень надежды. Теперь они следили за схваткой с удвоенным интересом, ибо никто и представить себе не мог, что Мартин продержится дольше одного первого удара вампира.

И только Старый Томми, бросив взгляд на пышно развевающиеся от ветра знамёна, вдруг понял весь замысел Мартина. Разумеется, что вампиры обладали гораздо более диковинными способностями, чем обычные люди, однако они были отнюдь не бесплотными существами. И сильная ветреная погода, стоявшая над Крокусовым полем, оказалась на руку сметливому Брейну. Пытаться уследить за всеми движениями вампира было абсолютно бессмысленно, он мог двигаться с неуловимой для человеческого глаза быстротой. Мартин даже не думал так делать, и завязал себе глаза, чтобы не отвлекаться от другого — он старался чувствовать ветер. И просто подставлял клинки в том направлении, где ощущал слишком резкие колебания воздуха. При этом он помнил, что любой вампир обладает силой двадцати человек, и запросто может сбить противника с ног, если пожелает, потому-то Мартин слегка подавался в сторону в момент удара герцогини, чтобы удержаться на ногах самому и не упасть.

Падение было бы для него равносильно смерти.

В таком поединке любая оплошность Брейна мгновенно стоила бы ему жизни…

Старый Томми крякнул и пробормотал, продолжая изумлённо наблюдать как Мартин отражает атаки вампира:

— Сто ядер мне на макушку…А ведь этот парень может победить…

— Сплюнь, а то сглазишь, — буркнул кто-то из стоявших рядом пленников.

Тем временем, схватка разыгралась не на шутку.

Атаки герцогини становились всё более яростными, видимо, вампира выводило из себя то обстоятельство, что человек сумел простоять так долго. И ещё к тому же каким-то неведомым образом он смог успешно отражать выпады, которые нельзя было бы уловить даже глазом. Герцогиня вытащила из-за пояса свой кинжал и решила ударить двумя клинками.

Старый Томми ахнул, когда Мартин, сумев отбить меч противницы, всё же пропустил выпад кинжалом, и рубашка на его правом плече окрасилась кровью. Но он устоял. Вид этой самой крови и упорство противника привели герцогиню в полное бешенство. Она набросилась на Брейна, занеся над головой оба своих клинка.

То ли Мартин ощутил это движение, то ли ему подсказало чутьё, но он вдруг резко шагнул влево, пригибаясь и выбросив руку со шпагой по диагонали вперёд и вниз. Клинок скользнул по закованному в латы бедру герцогини, она пошатнулась, и тут же вылетел кинжал Брейна.

Вряд ли Мартин стремился попасть в сочленение доспеха, ведь он противницу даже не видел. Но лезвие мизерикордии ударило под нижний край шлема, и он слетел. По плечам герцогини рассыпались густые светлые локоны. Она дико закричала, выронив оружие и хватаясь обеими руками за лицо. Солнечные лучи как огонь полоснули по открытой коже вампира. Вверх заструился лёгкий дымок. К своей предводительнице тотчас бросились остальные вампиры, двое прикрыли ей голову плащами, укрывая от гибельных лучей солнца. Брейн рывком сорвал с глаз платок и оглянулся.

Двое других вампиров потянулись за оружием.

— Кажется, я выиграл, господа, — сказал Брейн, на всякий случай приподнимая шпагу. — Или вы решили пересмотреть условия поединка?

Старый Томми, придерживая вместе с Ларном еле живого капитана Сирта, первым поспешил встать рядом с Брейном. Не прошло и одного мгновения, как вокруг Мартина выросла живая стена из почти сотни наёмников. Люди, которые ещё совсем недавно были в двух шагах от неминуемой смерти, не собирались так просто отдавать свой шанс на спасение. Вампиры колебались, но недолго. Позади раздался грозный окрик маршала Корлана:

— Не сметь!

Маршал, окружённый своей свитой, восседавший на гарцующем белом жеребце, подъехал к пленникам и наклонил голову. Его лицо было живым подтверждением того, что он сам наблюдал всю схватку.

— Ритуал закончен, — грозный голос маршала заставил вампиров отступить назад, ведь они служили Северной Короне. — Эти люди свободны.

Никто не стал спорить. Вампиры молча поклонились и присоединились к двум другим соплеменникам, которые уводили накрытую плащами герцогиню к ожидавшим невдалеке лошадям.

— Клянусь святыми небесами, в жизни не видел ничего подобного, — сказал маршал Корлан, глядя на Брейна. — Благодаря этому человеку, вы все заслужили сегодня право на жизнь.

Головы наёмников повернулись в сторону Мартина. Корлан сделал паузу, нахмурился и продолжал:

— Да, вы заслужили право на жизнь. Но впредь не советую вам тратить её попусту. Северная Корона не прощает своих врагов. Помните об этом.

С этими словами маршал тронул шпорами своего жеребца и, сделав знак свите, поехал дальше. Солдаты с мушкетами медленно повернулись и зашагали следом, оставляя бывших пленников на самом краю Крокусового поля…

***

Седая Гавань всегда считалась столицей Торговой Гильдии Семи Морей.

Самый крупный порт на юге, обласканный солнцем и расположенный в удобной бухте, защищённой от ветра грозными скалами, он поражал всех своей роскошью. Высоко в небо вздымались башни из лазурита, гранита и мрамора, над домами нависали дышащие зеленью сады, отражавшие в полдень солнечные лучи мощённые улицы и переулки невероятным образом сочетались с мозаикой окон. На рынках было всегда многолюдно, а над огромной пристанью, уходившей одним краем в плескавшиеся тёплые воды Седьмого Моря, маячили паруса многих сотен кораблей. Портовые таверны разносили окрест гомон множества голосов на всех иноземных языках. Не существовало такого товара, который невозможно было купить в Седой Гавани. Ведь тысячи кораблей ежедневно приплывали сюда, чтобы приумножить богатство Торговой Гильдии…

Облокотившись на каменный парапет балкона, капитан Себастьян Фагунда лениво наблюдал за клонившимся к закату солнцем. Это был высокий, худой щёголь, с копной вьющихся волос, окрашенных в светло-персиковый цвет. Фагунда носил камзол из ярко голубого атласа, подпоясанный малиновым кушаком, на котором слева была подвешена сабля в позолоченных узорчатых ножнах. Такие же малиновые бриджи он заправлял в высокие ботфорты, украшенные золотыми пряжками. То обстоятельство, что Себастьян был одним из семнадцати капитанов Вольного Братства, укоренило в нём привычку носить за кушаком ещё и заряженные пистолеты, однако его нынешний визит в Седую Гавань не подразумевал стычки. Поэтому Фагунда ограничился лишь одним клинком, хотя более зоркий наблюдатель мог бы заметить едва выступавшую из голенища его сапога рукоятку небольшого кинжала.

С того места, где он стоял, с балкона здания Торговой Гильдии, был отчётливо виден весь порт, причалы, снующие между ними люди, гружёные повозки, покидающие порт и, наоборот, спешащие к пристани. Весь этот разношёрстный человеческий муравейник мало интересовал Фагунду. Пальцы Себастьяна, сплошь унизанные перстнями, медленно барабанили по каменному парапету, его лицо было задумчивым, и могло показаться даже немного сонным, пока он ожидал человека, ради встречи с которым и прибыл сюда.

Часы на Лазурной башне пробили четверть восьмого, и Себастьян оглянулся.

Почти неслышно отворив дверь, в комнату вошёл старый слуга в изумрудно-серой ливрее. Он тотчас немного посторонился, пропуская вперёд другого мужчину. Среднего роста, черноволосый, чуть располневший, с крупным смуглым лицом и маленькими чёрными глазками, он был одет в широкий распашной кафтан из чёрного бархата со стоячим воротником и набивными буфами на плечах. На груди, на массивной золотой цепочке, покачивался медальон с изображением пирамиды из монет — неизменный символ лорда Торговой Гильдии. Медальон был отполирован почти до зеркального блеска, и в нём отражалась тонкая, казавшаяся нарисованной, чёрная бородка этого знатного мужчины.

— Прошу простить меня за столь долгое ожидание, капитан, — сказал он и жестом руки отпустил слугу. — Некоторые дела в совете лордов Гильдии требуют моего личного присутствия.

Фагунда учтиво поклонился, стараясь не показывать лёгкую усмешку.

— Нет нужды в извинениях, милорд. Я всегда готов служить вашей милости, каким бы долгим не было ожидание.

Маленькие чёрные глазки недоверчиво взглянули на Себастьяна.

— Разумеется, капитан. Иначе и быть не может. Ведь это же я вам плачу.

Его слова, действительно, были правдой. Лорд Дамаэль Мельтан, хозяин Мраморной башни, один из богатейших лордов Торговой Гильдии Семи Морей, довольно часто прибегал к услугам капитанов Вольного Братства. Кажется, не было такого человека в Седой Гавани, от старого кабатчика до молодых сорванцов, промышлявших мелким воровством в порту, кто не слыхал о необычных пристрастиях лорда Дамаэля. Его необузданная страсть к экзотическим удовольствиям, что могли подарить только женщины другой расы, вкупе с его немалым состоянием, сделало лорда Дамаэля постоянным посетителем рынка рабов. Женщины-кисуну, дикарки-оборотни с островов Спящего Великана, гордые златоволосые пэри, — Дамаэль покупал всех. И, хотя среди остальных лордов Гильдии за ним прочно закрепилась репутация развратника со странными вкусами, сам Мельтан считал себя истинным коллекционером. Корабли Вольного Братства иногда привозили пленников, и, если в их числе оказывались столь милые сердцу Дамаэля экзотические красавицы, он был готов заплатить за такой товар звонкой монетой. Поговаривали, что он ищет нечто настолько необычное, редкое, что способно стать настоящей жемчужиной его коллекции, вершиной неземного наслаждения, к обладанию которым Дамаэль так стремился…

Поэтому Фагунда и постарался всеми силами скрыть усмешку. Он хорошо знал, какой именно товар интересует лорда Мельтана, и не хотел ссоры со столь богатым клиентом. Напротив, Себастьян придал своему лицу самое серьёзное и внимательное выражение, на какое только был способен.

— Будь по вашему, милорд, — сказал он. — Но как я понимаю, вы пригласили меня не для светской беседы?

Дамаэль мгновение помедлил, потом коротко кивнул.

— Идите за мной, капитан, — он шагнул обратно к двери, повелительным жестом приглашая Фагунду следовать за ним.

Они прошли по длинному коридору, что был освещён несколькими масляными лампами, мимо почти дюжины статуй лордов-покровителей Гильдии, высеченных прямо в стенах здания. Дамаэль свернул на небольшую винтовую лестницу и начал спускаться вниз. Его спутник чуть помедлил — Фагунда никогда не был любителем узких винтовых лестниц, столь удобных для засады, но отказать лорду Гильдии он не мог, поэтому Себастьяну пришлось пересилить себя. И шагнуть следом за Мельтаном.

Внизу располагалась тяжёлая дверь, обитая бронзой. Дамаэль отворил её, ступив внутрь достаточно большого помещения, не имевшего окон. Капитан Фагунда вошёл за ним, сразу втянув ноздрями воздух. Пахло химическими реактивами. Это не особенно понравилось Себастьяну, предпочитавшему не иметь дела с алхимией. Однако увиденное им помещение мало походило на каморку алхимика. На длинных тяжёлых столах громоздились пожелтевшие фолианты, рядом с ними тускло поблёскивали колбы и реторты, под некоторыми из них медленно тлел фитиль, и они испускали слабый дым. Стены были увешаны различными картами и чертежами, но только истинный мастер смог бы понять, зачем они здесь и для чего предназначены.

В самой середине этого помещения, склонившись над одним из столов, стоял невысокий очень худой мужчина, одетый в тёмно-серую мантию. Его волосы были коротко острижены и выглядели настолько ярко рыжими, что со стороны казалось, будто само солнце взорвалось на голове. Едва он заметил вошедших, как тотчас обернулся. Его грубые, костистые черты лица и блёклые зеленоватые глаза были знакомы Себастьяну. Человека в мантии звали Либериус, он числился волшебником Торговой Гильдии, наряду с ещё примерно десятком таких же. Гильдия использовала магическое искусство, в основном, для шпионажа и предсказаний погоды, хотя именно в этом качестве Либериус себя не оправдал. Он считал себя новатором в области соединения точных наук и магии, и Фагунда навсегда запомнил его эксперимент двухлетней давности, когда Либериус случайно спалил дотла корабль ратерийских торговцев. С тех пор, Себастьян стал испытывать острое недоверие ко всему, что так или иначе было связано с волшебством…

Либериус приветственно поднял руку, и тут же громко чихнул. Фагунда подозрительно посмотрел на него, потом перевёл взгляд на лорда Дамаэля. Волшебник снова чихнул, замотал головой и вытащил из широкого рукава мантии носовой платок.

— Я недавно вернулся из Мальдека, — виноватым тоном пояснил волшебник, утирая слегка раскрасневшийся нос. — Не люблю северные воды.

— Надеюсь, с вами всё в порядке, милорд, — сказал Фагунда, и на всякий случай сделал шаг назад.

— Ерунда, — махнул рукой волшебник. — Но знаете, эта простуда просто непостижима для меня. Если лечить её с помощью магии, то болеешь три дня. Если лечить обычным способом, будешь болеть неделю, а если не лечить вовсе…Эх…

Сказав это, Либериус сокрушённо мотнул головой и опять чихнул.

Дамаэль нетерпеливо спросил:

— Итак, ты всё подготовил?

Лицо волшебника немного оживилось.

— О, да, милорд! Всё, как вы и хотели. Мои поиски увенчались полнейшим успехом.

— Покажи, — сдавленным от волнения голосом сказал Мельтан.

Либериус отошёл к соседней стене, где на специальной складной подставке стояло что-то, накрытое тёмно-красным бархатным покрывалом. Рывком сдёрнув покрывало, волшебник быстрыми шагами удалился в сторону, чтобы лорд Дамаэль и его спутник могли увидеть найденную им вещь.

Это был парадный портрет знатной дамы.

Одетая в чёрный бархат она была изображена стоявшей возле небольшой гранитной колонны. Густые светлые волосы немного оттеняли бледную кожу и удивительные, не похожие на человеческие, прозрачные как весенние льдинки глаза. Маленькие тонкие губы застыли в презрительной усмешке, придавая лицу женщины изысканное надменное очарование. Оба платья — и нижнее и верхнее — имели очень узкий лиф с острым мысом, и вырез каре, закрытый сетчатой вставкой-шемизеткой. Из-под рукавов верхнего платья с коротким буфом, виднелись рукава нижнего, имевшего меховые манжеты. Поверху обоих платьев была одета догалия — приталенная накидка с широкими отороченными мехом рукавами из чёрной бархатной ткани с крупным золотым узором, и капюшоном-шторкой. Сам капюшон был отделан белым рюшем. Полуопущенный на бёдра наборный золотой пояс украшала пряжка с золотым змеем.

Глаза Дамаэля вспыхнули и заблестели.

— Да, это она, — хрипло проговорил он. — Никаких сомнений…

Фагунда, напротив, не разделял восторга лорда Мельтана. Он мельком глянул на пояс дамы, изображённой на портрете, и чуть было не отшатнулся.

— Это же вампир! — воскликнул он.

— Ангелина Ван Виэрэген, урождённая герцогиня Арагонская, — сказал Либериус, подходя к портрету. — Первый Меч Дома Арагонов. Чистокровный вампир. Их так немного осталось…

Лорд Дамаэль шагнул вперёд, медленно, словно воин, наслаждающийся видом павшего врага, обошёл вокруг портрета, и коснулся рукой холста. Его пальцы со сверкнувшим на мизинце крупным изумрудом сжались, как будто хотели стиснуть изображённую на нём женщину.

— Впервые мы встретились в Карбе, — глухим голосом сказал Мельтан. — Я увидел её среди танцующих пар на балу у бургомистра. Даже трон Северной Короны не был столь дьявольски притягателен, как эта белокурая бестия! Она отвергла меня…Я предлагал ей золото. Моё положение в Гильдии. Обещал сделать самой богатой женщиной в Седой Гавани. Я предлагал ей всё…Но она посмеялась надо мной…

— Возможно, это и к лучшему, милорд, — сказал Фагунда. — Вампиры странные создания…

Дамаэль резко повернулся. В его глазах блеснул жуткий огонёк.

— Нет! — вскричал он. — Эта женщина, поистине, та самая неповторимая жемчужина моей коллекции, которую я так долго искал. И я получу её с вашей помощью, капитан.

Брови Себастьяна взлетели вверх.

— С моей помощью?! Вы хотите, чтобы я похитил вампира?!

— Именно так.

— Не хочу показаться грубым, милорд, но…Сожри меня кракен! Эта белокурая бестия разорвёт в клочья всю мою команду! Вампир не собака, на цепь не посадишь. До Карбы почти два месяца пути. И что прикажете мне делать с этой пленницей столько времени?

— Сейчас она в Мальдеке, — сказал Либериус, снова утирая нос. — Ваш корабль будет там через неделю.

Фагунда повернул голову и взглянул на волшебника.

— Хорошо, а каким же образом я должен буду её схватить? Или у вас, милорд, есть какой-то особенный способ заманить её на мой галеон? И где мне держать вампира на корабле в открытом море целую неделю?

Либериус посмотрел на лорда Дамаэля, словно бы ожидал его приказаний. Тот едва заметно кивнул, и волшебник с тяжёлым вздохом направился к одному из своих столов. Мельтан усмехнулся и сказал Себастьяну:

— Успокойтесь, капитан. Я готовил этот триумф несколько лет, и у меня было достаточно времени, чтобы изучить историю семьи Арагонов гораздо лучше, чем линии на собственной ладони.

В этот момент Либериус взял со стола шкатулку, обитую потемневшей медью, и показал её капитану Фагунде.

— Вот средство для усмирения герцогини Арагонской, — сказал волшебник и открыл шкатулку.

Внутри, на сложенной вдвое холщовой подкладке, лежал крупный рубин шестигранной огранки, оправленный в золото. Себастьян недоверчиво посмотрел на него и покачал головой.

— Если это шутка, то она не удалась…

— Это не шутка, — Либериус вытащил рубин и показал его Фагунде. — Вампиры называют его Амулетом Крови. Никто и поныне не знает, каким образом он появился. Я много месяцев провёл в Мальдеке, в Карбе и Ультране. Я просмотрел сотни летописей, относящихся к эпохе возникновения Северной Короны. Нигде не сказано, почему и кем был сделан этот рубин. И я не смог разобрать заклятье, лежащее на нём, но одно я готов утверждать со всей прямотой — на расстоянии десяти футов эта вещица забирает силы вампира. И он станет не опаснее ягнёнка, запертого в хлеву.

Фагунда взял камень в руки. Он был необычно тёплым, словно живой, и сверкал так ярко, что, казалось, светился изнутри.

— Я могу лишь предположить, — добавил Либериус, — что этот камень должен был держать вампиров в повиновении Северной Короне, когда император Бальтазар Первый решил принять их на службу. Разумеется, моя теория никоим образом не нашла подтверждения, но я не вижу иного объяснения появлению этого камня.

— Теория? — Себастьян хмуро взглянул на волшебника. — А как насчёт проверки этой вашей теории?

— Амулет Крови лучше всего проверить в деле.

— С помощью моего корабля и моей команды? — ехидным тоном переспросил Фагунда.

— Как скоро вы сможете отплыть в Мальдек, капитан? — вмешался в разговор Дамаэль.

— Если не будет задержек с поставками провианта, то уже завтра на закате.

— Вы не должны терять времени, — продолжал Мельтан. — По моим сведениям, герцогиня Арагонская не пробудет в Мальдеке больше месяца. Теперь вы знаете, как она выглядит. Привезите её мне.

Себастьян усмехнулся.

— Это легче сказать, чем сделать.

— У вас есть всё необходимое, — палец Дамаэля указал на шкатулку. — Я плачу пять тысяч салерэнов. Золотом. Ещё две тысячи как аванс, вы можете получить сегодня. И не заставляйте меня упрашивать вас, капитан.

Фагунда помедлил. Он не любил излишне рискованные поручения, опасался иметь дело с магическими предметами, но он был пиратом. Дух авантюризма и сладкий звук золота были для него куда более весомым аргументом в принятии решений. Предложенная Дамаэлем сумма в целых семь тысяч салерэнов, несомненно, перевесила чашу весов в пользу того, чтобы согласиться на такое весьма щедрое предложение.

Себастьян положил камень обратно в шкатулку, взял её из рук Либериуса и захлопнул крышку.

— Мой корабль к вашим услугам, милорд, — сказал он.