Капитан Брейн

Александр Петров, 2021

Отец не оставил ему никакого наследства, кроме титула. И барон Мартин Брейн вынужден продавать свой клинок тому, кто больше платит. Жестокий каприз судьбы сделает его одним из капитанов Вольного Братства. Поставив на кон собственную жизнь, Мартин Брейн должен либо встретиться с виселицей, либо стать легендой среди пиратов Семи Морей… Содержит нецензурную брань.

2

Путь до Мальдека занял почти полторы недели.

Капитан Сирт умер на следующий день, после того как они покинули Крокусовое поле. Его пришлось похоронить возле дороги. Наёмники вырыли могилу, обернули тело в грязный рваный плащ и закопали. Никаких тебе надгробий, эпитафий и громких речей об усопшем. Только небольшой холмик у дороги, как напоминание о том, чем заканчивается жизненный путь солдата, продававшего свой меч.

После смерти Сирта наёмники разделились. Денег у них не было, оружия тоже, однако, часть из остатков роты всё же решилась, на свой страх и риск, попытать счастья на востоке земель Вилларда. Проходя мимо селений, они слышали обрывки слухов, будто бы Виллард ещё сражается. Старый Томми выслушал их, покачал головой и неодобрительно проворчал:

— Глупцы, не дойти вам до восточных земель. Северная Корона скоро приберёт к рукам всё, что есть у дурачка Вилларда. Ха! Понадеялся на своих баронов, а они же его и предали!

— И что же нам делать? — стали спрашивать возмущённые голоса.

— Откуда я знаю? — пожал плечами Старый Томми. — Я лишь хотел лишний раз предупредить тех из вас, кто полагает, что сможет промышлять прежними делами. Но как по мне, так я бы двинулся на юг.

Ларн и ещё несколько человек, стоявших подле Старого Томми и, видимо, верившие каждому его слову, тотчас одобрительно закивали.

И лишь один Мартин Брейн, прищурившись, молча смотрел на своих товарищей. Люди, столь восторгавшиеся его схваткой на Крокусовом поле, теперь не обращали на него никакого внимания, являя собой яркий пример того, как же всё-таки недолговечна людская память. А, между тем, именно благодаря ему все спорившие сейчас смогли остаться в живых. Впрочем, это уже никого и не заботило. Не даром говорят, что высока гора, но забывчива…

Послушав немного, что говорят другие, Брейн сказал:

— Мы уже недалеко от Мальдека. Порт, конечно, небольшой, но лучшего варианта найти судно у нас не будет. Их там много бывает на исходе сезона штормов.

— Найти судно? — удивлённо переспросил Ларн. — Но у нас же нет ни гроша.

— Наймёмся матросами, — невозмутимо продолжал Брейн. — Без хорошего корабля нам не пересечь Седьмое море.

— А дальше что? Гнуть спину на палубе? — послышался чей-то недовольный голос.

Брейн посмотрел на остальных и усмехнулся.

— Я слышал о Седой Гавани. Доберёмся туда и сможем предложить свои услуги любому из торговцев. Защита кораблей от пиратов не такое уж и плохое занятие.

— Это смотря, кто и сколько платит, — добавил Старый Томми. — Но мысль у тебя хорошая, парень. Я согласен.

— И я, — поглядев на Старого Томми, тут же сказал Ларн.

Ещё трое подали голоса, поддержав слова Брейна. Но это было всё. Остальные не хотели целую неделю болтаться в море, драить палубу и выслушивать громкую ругань капитана или боцмана. Всего этого наёмники уже вдоволь насмотрелись, когда плыли сюда, и повторять подобное у них, видимо, не было никакого желания. Брейн только и сделал, что развёл руками.

— Мы все здесь свободные солдаты, — сказал он и, вдобавок, пожал плечами, выражая сожаление, что роте приходится разделиться. — Поэтому каждый имеет право на собственное решение. Что бы ни случилось, мы сами должны принять это. Не думаю, что у кого-то есть возражения на этот счёт.

Все промолчали. Возражений, действительно, не было.

И в Мальдек отправились всего семеро, вместе с Брейном.

Расположенный чуть западнее Ультрана, более крупного порта ратерийского побережья, Мальдек, тем не менее, привлекал много торговцев благодаря своей близости к оживлённому тракту, пересекавшему добрую половину континента. От земель Северной Короны сюда тянулись караваны с зерном, уксусом и тканями. Погонщики гнали гурты скота, в надежде продать его на рынке, а, заодно, и прикупить что-нибудь из привозимого Торговой Гильдией. И, кроме всего прочего, здесь же можно было купить знаменитый ратерийский ром, слава о котором гремела далеко за пределами Мальдека. Поговаривали, что Торговая Гильдия хотела приобрести его рецепт, вероятно, чтобы составить конкуренцию ратерийцам, однако, из этой затеи так ничего и не вышло. Ратерийцы тщательно охраняли секрет приготовления этого напитка…

Дорога в Мальдек оказалась нелёгкой. У Брейна и его спутников не было никаких съестных припасов, да и денег, чтобы купить себе еду тоже не было. Поскольку они шли по торговому тракту, кто-то из наёмников предложил ограбить любого проезжавшего мимо торговца, однако, оружия ни у кого не оказалось, а те караваны, что несколько раз попались на пути, ехали, окружённые сильной стражей.

В ход пошла старая, проверенная временем, похлёбка из кожаных ремней, и ещё пара кроликов, которых удалось случайно поймать в лесу. Позже, наёмникам повезло. Проходя недалеко от небольшого селения, Брейн сумел договориться со стариком, жившем на окраине, и тот пригласил беглецов подработать. Больше никто не горел желанием иметь дело с кучкой грязных голодных оборванцев, с заросшими бородой лицами, которые шли с северо-востока, где по слухам ещё бушевала война.

За два дня, Брейн и его товарищи по несчастью, помогли старику починить крышу и восстановили забор. В благодарность за это, они были хорошо накормлены, помылись и привели себя в порядок, а вместо оплаты за труды получили немного еды на дорогу и слегка потёртые робы, избавившись от тех лохмотьев, что носили ещё с Крокусового поля.

Ещё через два дня все семеро, наконец-таки, добрались до Мальдека…

В порту стояло несколько кораблей, паруса были убраны, а команды, очевидно, сошли на берег, чтобы промочить горло и как следует отдохнуть в портовых тавернах. Однако, оказалось, что попасть на судно, даже простым матросом, это не такое уж и лёгкое предприятие. Вместе со своими спутниками, Брейн обошёл несколько таверн, и везде получил отказ. На незнакомцев, явившихся неизвестно откуда, смотрели весьма враждебно, а затевать ссору Брейн не хотел. Наконец, один из старых кабатчиков, который сам когда-то в юности был наёмным солдатом, посоветовал:

— Загляните в «Лунную Гавань». Там частенько собираются капитаны из Вольного Братства. Обычно, они не разговаривают с чужаками, но, кто знает, может что и выгорит. В любом случае, терять-то вам нечего.

Брейн озадаченно сдвинул брови.

— Вольное Братство? — переспросил он. — Это же пираты, разве нет?

— Самые настоящие, дьявол их раздери, — тяжело вздохнул старик-кабатчик. — Носятся по всем Семи Морям, как голодные стервятники…Скоро закончится сезон штормов, вот они и начнут вылезать из своих нор на острове Дарлеан. И не видать нам тогда спокойной торговли…

Брейн поблагодарил старика, потом оглянулся и взглянул на своих товарищей. Конечно, он не предполагал наниматься на пиратский корабль, ведь это было бы куда опаснее, чем плавать стражником на обычном торговом судне, однако, услуги наёмников в Мальдеке оказались не так уж и популярны. Да и выбор у беглецов с Крокусового поля был невелик.

Про Вольное Братство слышали многие из тех, кто зарабатывал на хлеб кровью. Добровольный союз нескольких десятков капитанов пиратских кораблей, славившийся дерзостью и размахом своих нападений. Их часто нанимали в качестве грабителей конкурентов другие торговцы, и дела у Вольного Братства процветали. Своей базой они сделали остров Дарлеан, расположенный далеко на юге, и находившийся под властью Торговой Гильдии. Данное обстоятельство, однако же, не мешало пиратам иметь дело с лордами Гильдии; отдавая им часть добычи, они могли вполне свободно находиться на Дарлеане, заниматься оснасткой своих судов и даже сбывать награбленное. Поэтому, среди множества пиратских шаек, плававших в Семи Морях, именно Вольное Братство сумело возвыситься до столь выгодного положения…

В «Лунной Гавани» в тот вечер было многолюдно.

Посетителей оказалось, наверное, больше двух сотен. Часть из них оказалась обычными моряками с торговых судов, заглянувших сюда выпить и повеселиться, и повсюду слышался гомон пьяных голосов и весёлые визгливые вскрикивания портовых девок. Однако Брейн заметил и несколько суровых, украшенных шрамами, обветренных лиц, обладатели которых держались поодаль остальных, видимо, предпочитая общество себе подобных. Они были одеты в роскошно расшитые камзолы, и носили оружие, сабли или тяжёлые шпаги, что для обычных матросов торговых кораблей было несвойственно, разве что кто-нибудь нож в сапоге припрятал.

Брейн обвёл просторный зал внимательным взглядом и, ещё не зная, к кому можно обратиться с вопросами, увидел суетившегося за стойкой хозяина таверны. Это был лысеющий толстячок, с пышными усами и такими густыми бакенбардами, что его щёки под ними просто тонули. Он разливал гостям ратерийский ром и подавал закуску, в основном, жаренную рыбу. Брейн оглянулся на своих спутников и решительно шагнул в направлении стойки.

Ни самого Брейна, ни тех, кто был с ним, здесь, в этом месте, никто, разумеется, не знал. И, вероятнее всего, его расспросы опять закончились бы неудачей, но, похоже, что фортуна благосклонно отнеслась к нему в этот вечер, послав поистине подходящий случай обратить на себя внимание находившихся в таверне пиратов.

Слева, за широким дубовым столом, мимо которого проходил Брейн, внезапно вспыхнула ссора.

— Да ты жульничаешь, парень! — раздался глубокий, с лёгкой хрипотой, женский голос. — Ах ты, прохвост!

Из-за стола поднялась высокая молодая девушка, в камзоле, из красного бархата с серебряными галунами и отложным стоячим воротником; сверкающую густую россыпь тёмных волос поддерживала широкая повязка из такого же красного бархата. На кожаном поясе, с серебряной насечкой, была подвешена короткая абордажная сабля, ножны которой изредка хлопали о голенище красного замшевого сапога. В бездонных омутах карих глаз кипел гнев, а красиво очерченные губы исказила злобная усмешка.

— Ты подтасовал карты, мерзавец! — продолжала она, указывая пальцем на немолодого моряка-торговца, сидевшего напротив вместе с ещё двумя матросами.

Тот приподнялся, и явно не собирался признаваться в своём обмане.

— Что ты плетёшь, — пробормотал он, — если проиграла, плати.

— Платить?! Ты сжульничал!

— Это я-то? — моряк возмущённо обернулся к двум своим товарищам. — Вот же пристала, чертовка!

Оба его знакомца согласно закивали.

Один из них, тоже привстав, оказался чуть похрабрее. Он протянул руку к лежавшим на столе монетам, намереваясь их забрать, но девушка оттолкнула его. Тогда за монетами потянулся сам виновник ссоры, и в карих глазах обладательницы красного камзола словно молнии сверкнули.

Она вскинула руку, ухватила моряка за воротник, и резким движением пригнула вниз, ударив лицом о тяжёлую дубовую крышку стола. На белую колоду рассыпанных карт брызнула кровь. Охнув, моряк повалился на пол. Его товарищи никак не ожидали, что дело примет подобный оборот, к тому же, окровавленное лицо обманщика, стонавшего на полу так же не добавляло мужества, но блестевшие на столе монеты всё же сыграли свою роль.

Один из них, тот, что был левее, кинулся вперёд. Но не тут-то было. Гибкая и сильная, словно пантера, девушка ловко уклонилась от его кулака, и пнула сапогом в живот. Матрос отлетел назад, задел соседний стол, и рухнул на пол вместе с ещё несколькими посетителями таверны. В этот момент над головой девушки сверкнуло длинное лезвие кинжала третьего противника — его клинок она заметить не успела, но это увидел проходивший мимо Брейн.

— Берегись! — крикнул он.

Девушка повернулась, хватаясь за рукоять своей сабли, однако удар матроса едва не задел ей плечо. Брейн вовремя сумел перехватить руку с кинжалом, вывернул вправо, и быстрым ударом в нос опрокинул соперника навзничь. Теперь, когда на полу лежали уже трое моряков, ссора переросла в более крупную стычку. Со всех сторон поднялись полупьяные матросы, с грохотом попадали стулья, где-то звякнула посуда. Через мгновение, рядом с Брейном, который так и не отошёл от стола, оказались все семеро его спутников, безоружные, но готовые драться насмерть. Старый Томми оглянулся и замотал головой, словно медведь, напоровшийся на пчёл.

— Скверное дельце будет, парни, — сказал он. — Этих морячков в пять раз больше…

Однако, стычки не последовало.

В таверне внезапно воцарилась тишина, которую нарушил тяжёлый скрип широких половых досок. Кто-то приближался, и позади сгрудившихся торговых моряков раздался зычный мужской голос:

— А, ну, шалавы! Очистить палубу!

Люди начали расступаться, точно прибой перед гранитной преградой, и впереди показалась кряжистая как пень, фигура седобородого мужчины в расшитом золотом зелёном кафтане. В широких, явно привычных к тяжкому физическому труду, ладонях были зажаты заряженные пистолеты. Его сопровождали ещё четверо более молодых мужчин, тоже в расшитой золотом одежде, с саблями и шпагами наизготовку. Острые жала клинков вынуждали моряков расходиться чуть быстрее, чем это могло бы произойти без подобного стимула.

Девушка, увидев приближающихся, почтительно склонила голову.

— Капитан Брюлл, — сказала она. — Приветствую вас, милорд.

Услышав это имя, моряки, бывшие вокруг, зашептались. Брюлл, по слухам, был старейшим из капитанов Вольного Братства, и, фактически, управлял им. Во всяком случае, так говорили. Но вряд ли бы сейчас в таверне нашёлся хоть один человек, кто захотел бы проверить на прочность репутацию капитана Брюлла.

Между тем, Брюлл опустил пистолеты, посмотрел на девушку и с укором покачал головой.

— Дэко, ну сколько можно? — с тяжёлым вздохом спросил он. — Это уже третий раз за неделю. Нельзя же разносить в щепки порт, где ты стоишь на рейде.

— Милорд, эти люди жулики, — возразила девушка. — И они поплатились за это.

— Разумеется, а мы святые угодники, — Брюлл повернул голову и сказал одному из стоявших рядом с ним пиратов: — Эдвард, поговори с хозяином таверны. Нам придётся возместить ущерб.

Капитан Эдвард Рей, худощавый, в тёмно-бордовом камзоле с золотыми арабесками, и с длинными волосами, стянутыми на затылке в изящный конский хвостик, убрал саблю, кивнул и поспешил выполнить поручение. Брюлл снова взглянул на девушку, потом его глаза скользнули на Брейна. Несколько мгновений он просто смотрел на него, после чего удивлённо воскликнул:

— Двадцать якорей мне в глотку! Мартин! Мартин Брейн!

Сам Брейн был удивлён не меньше. Лицо пиратского капитана показалось Мартину знакомым, но это было столь давнее детское воспоминание, что оно превратилось в смутное видение. Он недоверчиво посмотрел на Брюлла, и сказал:

— Да, милорд, это, действительно, я.

— Вот так встреча! — сквозь седую бороду мелькнул проблеск улыбки. — Я служил с твоим отцом в Кабре, лет тридцать назад. Как он поживает? Наверное, целыми днями удит рыбу в вашем поместье в Тавлеме?

Лицо Брейна помрачнело.

— Нет, милорд. Отец разорился и продал Тавлем.

— Да-а, — протянул капитан пиратов, — видно, в тяжкую годину попал твой отец, раз решился на такое. Постой-ка! А как же он сам? Надеюсь, жив? Здоров?

— Он умер, милорд. Восемь лет назад.

— Худо. Совсем худо. Я как увидел тебя, уж было вспомнил былые деньки…Эх, славное было время…Подожди, а каким ветром тебя занесло в Мальдек?

— Я с товарищами искал судно, чтобы наняться в матросы. Последнее время мы были в наёмной роте капитана Сирта, но нам не повезло.

На лице Брюлла мелькнуло озадаченное выражение.

— Крокусовое поле, — сказал он. — Да, уже наслышан. Говорят, что позавчера принца Вилларда вздёрнули. И теперь в восточных землях вовсю хозяйничает Северная Корона.

— Возможно, — согласился Брейн. — Но мне нет дела до принца. Я сам без гроша в кармане.

— Да, кто бы мог подумать, сын барона Джейкоба Брейна стал наёмником. Чтобы сейчас сказал твой отец…

— Не уверен, что он вспомнил бы обо мне, милорд, — с грустной усмешкой сказал Мартин. — Последнее время отец много пил. И титул это единственное, что он оставил мне в наследство.

Брюлл покачал головой.

— Это скверно, очень скверно.

В это время капитан Эдвард Рей подвёл трясущегося от страха толстячка-хозяина «Лунной Гавани». Оказалось, что едва началась драка, как он тотчас спрятался под стойкой. Сама мысль о разговоре с пиратскими капитанами, похоже, вынуждала его колени сгибаться и дрожать. Брюлл повернулся к нему и, придав своему голосу как можно больше дружелюбия, сказал:

— Любезный, мы тут немного набедокурили. И, поскольку вряд ли этот наш визит в порт будет последним, мне бы не хотелось оставлять здесь врагов. Сколько с нас причитается? За ущерб?

Дрожащие губы толстячка пробормотали:

— Де…десять…

— Десять? — переспросила Дэко, хмуро сдвинув брови.

— Де…десять салерэнов…

Дэко наклонилась ближе к трясущемуся хозяину таверны.

— Всего десять? Ты уверен?

Он энергично закивал. Девушка посмотрела на Брюлла, и тот улыбнулся.

— Десять салерэнов? И только-то? Это же сущие пустяки! — весело произнёс Брюлл, повернулся и дал знак Эдварду Рею. — Заплати ему.

Толстячок был рад получить эти крохи и убраться обратно за стойку. Она, словно бы щит, ограждала его от пиратов, и находясь там, он мог не бояться. Проводив его взглядом, Брюлл обернулся к Мартину и неожиданно спросил:

— Ты ведь служил во флоте Северной Короны, не так ли?

— Да, милорд. Три года плавал под командованием адмирала Гурна.

— Вот что, Мартин, возьму-ка я тебя и твоих ребят с собой на Дарлеан. О деле потолкуем позже. Эдвард! Размести их на моём галеоне. Завтра отплываем.

И хлопнув Брейна по плечу, Брюлл направился прочь, так же сопровождаемый другими капитанами. Оставшиеся посетители таверны старались не попадаться им на пути, отходя в сторону. Некоторые даже почтительно склоняли головы. Дэко задержалась. Она подошла к Брейну и каким-то странно мягким, не похожим на неё голосом, сказала:

— Теперь я должна тебе, парень, — с этими словами она вложила ему в ладонь несколько монет из тех, что лежали на столе.

— Благодарю, сударыня, но я их не заслужил.

Брейн попытался вернуть деньги, но сильные пальцы Дэко не позволили этого сделать.

— Держи, пригодится. Купишь себе стакан рома.

Она коротко хохотнула и поспешила догнать уходящих пиратов. Старый Томми посмотрел ей вслед и, усмехнувшись, покачал головой.

— Щедрость не порок, — сказал он и добавил: — Дьявол, а не девка. Её только что чуть не прирезали, и хоть бы что!

Брейн разжал ладонь. На ней лежали всего четыре небольших монеты, чуть поблёскивавшие в неровном отсвете свечей. Никто, тем более он сам, не мог бы себе и представить, что не пройдёт и года, как имя Мартина Брейна станут повторять во всех прибрежных тавернах севера и юга. И вместо четырёх монет на ладони, все его пальцы будут просто утопать в золоте, к которому сам Брейн всегда был равнодушен…

***

Впрочем, в Мальдеке в этот, столь богатый на события, вечер, не все оказались так же равнодушны к золоту, как Мартин Брейн.

Капитан Себастьян Фагунда, небрежно прохаживаясь по пристани, изредка посматривал в сторону городских кварталов, освещённых масляными светильниками. Его небрежность, казавшаяся непосвящённому совершенно очевидной, между тем, была не более, чем привычкой придавать себе беспечный вид. Пальцы капитана беспокойно постукивали по рукояти сабли, и взгляд, встревоженный и осторожный, часто возвращался к стоявшим невдалеке от пристани домам.

Вскоре к нему подошёл старший помощник Джереми, долговязый, с длинным вытянутым носом и неизменной глупой лягушачьей улыбкой на лице. Его серый камзол был подпоясан широким кожаным ремнём, за которым виднелись рукоятки двух заряженных пистолетов. Левой рукой он придерживал подвешенный на цепочке кортик. Наклонившись к капитану, Джереми негромко сказал:

— Команда готова.

— Всё взяли?

— Да, капитан.

— Крючья? Сети?

— Всё готово, капитан.

Фагунда кивнул, продолжая смотреть на городские дома. Его старпом повернул голову и тоже взглянул в ту сторону. Накопившаяся уйма вопросов беспокоила Джереми, но зная характер капитана, он так и не решился их задать. В конце концов, он был лишь одним из сотни служивших на «Ночной Ведьме» и давно привык к правилу, что на корабле главный только один человек — капитан. А поскольку сам он капитаном не был, то и спрашивать ему не полагалось.

Внезапно, в переулке между двумя ближайшими к пристани домами, показалось какое-то движение. Себастьян пристально посмотрел туда, и его пальцы на рукояти сабли нетерпеливо сжались. Из темноты возникли две закутанные в плащи фигуры мужчин. Одним из них был Хагги, боцман с «Ночной Ведьмы», которого Фагунда легко узнал, благодаря яркой бандане и блестевшим в ушах жемчужным серьгам. Хагги сопровождал немолодого горожанина, который довольно часто оглядывался назад, будто бы за ним гналась стая призрачных хищников.

Когда они поравнялись с капитаном, Хагги кивнул на своего спутника и сказал:

— Этот человек знает всё, что нам нужно.

Себастьян взглянул на заросшее крупной щетиной лицо городского жителя и кивнул.

— Кто ты?

— Мортон. Брент Мортон, сударь.

— Ты видел её, Мортон?

— Так же близко, как вас, сударь, — кивнул горожанин. — Вот уже третий день она живёт в «Золотом Ключе».

Фагунда вопросительно поднял бровь, и горожанин торопливо продолжил:

— Это гостиница, сударь. Очень приличная гостиница. В двух кварталах к востоку от порта.

— Она живёт одна? При ней нет стражи?

— Совершенно одна, сударь. И все три дня, примерно, около полуночи, ходит в район городской скотобойни. В жизни не видывал, чтобы хоть одна приличная женщина шаталась по ночам в таком гадюшнике…

— Она с кем-нибудь говорила? С прислугой? С торговцами? — спросил Себастьян, пытливо щурясь.

Мортон отрицательно мотнул головой.

— Да нет, что вы, сударь. Она не более разговорчива, чем камбала. Но я слыхал, что у неё полно золота, и она ждёт корабль, чтобы попасть в Ультран.

Фагунда несколько мгновений о чём-то размышлял, потом удовлетворённо кивнул.

— Хорошо, — сказал он и отстегнул от своего пояса небольшой кожаный мешочек, внутри которого что-то позвякивало. — Здесь пятьсот салерэнов, как договаривались.

Дрожащими от жадного нетерпения руками Мортон принял мешочек и расплылся в приторной подобострастной улыбке.

— Благодарю вас, сударь, вы очень щедры!

Себастьян сделал знак своему боцману.

— Проводи его.

Хагги посмотрел на горожанина, недобро усмехнулся и кивнул. Мортон же быстро спрятал деньги за пазуху и поклонился Фагунде.

— Да сохранит вас фортуна, милорд! И чтобы ваш корабль никогда не знал морской пучины!

— Да, да, конечно, — поморщился Себастьян и махнул рукой. — Ступай.

Хагги повёл горожанина обратно в переулок, из которого они и пришли, а Фагунда повернулся к своему старпому. Джереми стоял, словно бы околдованный, не сводя глаз с уходящих в темноту двух людей.

— Пятьсот салерэнов, капитан! — с досадой буркнул он. — Это же целых пять сотен салерэнов, лопни мои глаза!

— Не беспокойся об этом, — пренебрежительно сказал Фагунда. — Скажи команде, что мы идём к скотобойне.

Мысли Джереми разом вернулись от денег к настоящей цели их предприятия.

— А почему она каждую ночь ходит туда?

— Она вампир. И ей нужна кровь. Не станет же она набрасываться на каждого бездомного бродягу в этих переулках.

— Это правда, капитан, — согласился Джереми. — Но как мы сладим с вампиром?

— Не твоя забота. Главное, запомни, что…

Фагунда не договорил. Из темноты послышался негромкий сдавленный вскрик, и оба пирата тут же обернулись. Джереми потянулся было за пистолетами, но Себастьян жестом остановил его.

— Не суетись. Это Хагги.

Из темноты переулка, куда только недавно скрылись боцман и его спутник, показалась одинокая фигура Хагги. Он неторопливо шагал обратно, методично вытирая клинок своего кинжала о рукав. Подойдя к капитану, боцман убрал оружие и хищно осклабился.

— Всё сделано, — сказал он и протянул Фагунде тот самый мешочек с деньгами, на котором были заметны брызги крови. — Больше этот малый болтать не будет.

Себастьян весело хмыкнул, пристегнул деньги обратно к поясу и повернулся к застывшему у него за спиной от изумления старпому.

— Ты ещё здесь? Приведи команду. И поторопись, полночь уже скоро.

***

Место, где, собственно, и располагалась скотобойня, находилось почти на окраине Мальдека. Две мощёные улицы вели от порта в этот район города, куда сгоняли весь скот, проданный на городском рынке. Рядом стояли сколоченные из грубых досок сараи, часть из них оказалась настолько старой, что, казалось, доски уже высохли и истончились как нитки.

Фагунда осмотрел оба здания скотобойни, возвышавшиеся над улицами, ещё за несколько дней до того, как решил устроить тут ловушку. Сведения, предоставленные ныне покойным Мортоном всего лишь подтвердили ранее известные Себастьяну факты, полученные от Либериуса; волшебник тщательно посвятил Фагунду в историю Дома Арагонов перед его отплытием. Теперь же оставалось воспользоваться случаем, и поймать добычу. Несколько человек, из тех двадцати пяти головорезов, которых Фагунда взял с собой, заняли соседнюю улицу, чтобы отрезать для жертвы путь к отступлению, если таковая попытка будет сделана. Высокие коньки крыш зданий сулили хорошую позицию, но у Себастьяна ещё оставались сомнения касательно действенности данного ему Амулета Крови, и он решил использовать крыши в самый последний момент. Капитан не понаслышке знал, на что способен в схватке разъярённый вампир, поэтому разместил пятерых стрелков с мушкетами на крышах. Конечно, пули вряд ли смогли бы хоть как-то навредить вампиру, однако, это позволило бы выиграть время, чтобы дать пиратам шанс отойти. Будучи опытным и бесцеремонным убийцей, Себастьян как никто понимал — некоторые битвы лучше сразу проиграть ещё до наступления финальной точки. Разумеется, в этом случае, и Фагунда, и его люди лишались права на обладание семью тысячами золотых салерэнов, однако, смогли бы сохранить свои жизни. При определённых обстоятельствах, это значило ничуть не меньше…

Когда колокол на внешнем рейде пробил полночь, налетевший с юга лёгкий бриз раскидал облака. Отблески лунного света заискрились на воде, отражаясь тысячами маленьких серебристых лучиков. Стоявшие на рейде корабли казались теперь гигантскими мрачными тенями, особенно, на фоне освещаемых масляными светильниками городских улиц. Фагунда повернул голову и посмотрел на одну из мощёных дорог, что вела прямо к скотобойне. Никакого освещения, кроме луны, здесь не было, и капитану сперва показалось, что он увидел мелькнувшую между сараями фигуру. Она плавно вынырнула из полумрака, одетая в чёрный плащ с капюшоном и высокие сапоги. Слева на боку, крохотной искоркой блеснули ножны.

Стоявший позади Себастьяна его старший помощник прошептал:

— Этот чёртов покойник ничего не говорил про её оружие.

— Заткнись, Джереми, — недовольно процедил Фагунда. — Никому ни звука.

Бывшие рядом пираты молчали. Двое из них держали в руках сети, сплетённые из толстой каленой проволоки, у остальных были абордажные крючья, которые пришлось приспособить для столь необычной затеи, заменив пеньковые канаты на более прочные цепи. Чтобы они не звенели, пираты смазали их салом.

Фигура в чёрном плаще двигалась удивительно быстро. Не успел Фагунда и глазом моргнуть, как она уже оказалась возле зданий скотобойни, и на мгновение замерла, словно почуяв опасность. Больше ждать было нельзя. Себастьян махнул рукой и зычно выкрикнул:

— Вперёд!

Два десятка пиратов высыпали на улицу, окружая вампира. Герцогиня Арагонская неподвижно стояла на освещённой луной мощёной дороге, положив затянутую чёрной перчаткой ладонь на рукоятку длинного тонкого меча. Она не сказала ни слова, только улыбнулась, и в полумраке ослепительно сверкнули её белоснежные клыки. Двое пиратов, у которых были сети, попытались сразу пустить их в ход, однако, калёная проволока не выдержала. Герцогиня перехватила сети одну за другой, разорвав их пополам своими руками. Следом полетели абордажные крючья. Но в цель они не попали, поскольку вампира на прежнем месте уже не оказалось.

Она внезапно появилась позади ошеломлённых пиратов, и сразу трое из них разлетелись в разные стороны, будто камни, пущенные из пращи. Двое упали где-то между сараями, третий — врезался в стену скотобойни. Мгновение спустя из ножен выскочил меч герцогини и буквально пригвоздил пирата к доскам, пронзив ему грудь.

Следующим на вампира бросился Джереми. Его тесак оказался выбит из рук стремительным встречным выпадом Арагонской, и её пальцы сжались на шее старпома. Она тут же склонилась к нему, густые светлые волосы легли на пирата как стихарь. Голова вампира мотнулась в сторону, разбрасывая вокруг окровавленные ошмётки трахеи. Джереми захрипел, повалился на спину и бешено засучил ногами в агонии.

Арагонская повернулась.

Её залитый кровью подбородок и горящие прозрачно-голубые глаза заставили большинство пиратов в ужасе отшатнуться назад. Если бы она бросилась вперёд, можно было не сомневаться, что все эти привычные к грабежу и смерти головорезы тотчас бы побежали. Но внезапно герцогиня пошатнулась. Черты её лица исказились от невыносимой боли, меч выпал из руки, звякнув о дорожные булыжники. Она схватилась обеими руками за свою шею, словно её душила некая неодолимая сила, и стала медленно оседать на колени.

Позади неё возник Себастьян Фагунда. Было ли его появление запланировано заранее им самим, или же он понял, что скоро его подручные попросту разбегутся, и решил, наконец, вмешаться, это так и осталось загадкой. В его левой руке лениво покачивался на золотой цепочке крупный рубин, разгоревшийся в ночном полумраке ярче чем угли.

— Ага, значит, он всё-таки действует, — с весёлой усмешкой сказал Фагунда, наблюдая, как тело Арагонской содрогается в сильной лихорадке. — Кажется, такого вы явно не ожидали, сударыня.

Он сделал знак застывшим от страха пиратам, и те скопом подбежали к два живой герцогине. Теперь уже ничто не помешало опутать её крючьями, но, видя, как некоторые из его подчинённых слишком сильно усердствуют, в отместку ещё и отвешивая пленнице тумаков, Фагунда резко выкрикнул:

— Эй, полегче там! Не повредите собственность его светлости лорда Дамаэля Мельтана!

Четверо пиратов подняли связанную герцогиню на руки и быстро потащили в сторону порта. Остальные попытались оказать помощь двум раненым, сломавшим рёбра от падения между сараями. Лежавшего у стены скотобойни спасать уже не требовалось, равно как и Джереми, который всё еще дрыгал ногами на залитой кровью мощёной дороге. Себастьян подошёл к нему. Горло его старшего помощника было разорвано пополам.

— Да-а, человек поистине удивительная загадка природы, — сказал он и озадаченно вздохнул. — Люди способны мучиться часами, ожидая смерти, но она иногда запаздывает.

С этими словами Фагунда вытащил из-за пояса умирающего оба его пистолета. Один он передал вставшему рядом боцману, а другой направил Джереми в лоб и взвёл курок.

— Прости, дружище.

Грохнул выстрел. Тело старпома вытянулось и замерло.

Себастьян весело фыркнул, отдал оружие Хагги и повернулся к остальным своим людям.

— Всё, уходим, — суровым тоном сказал он. — Заберите раненых, трупы и всё оружие. И запомните, нас тут не было. Хагги, проследи за этим.

— Да, капитан.

***

В чувство её привела качка.

Ей показалось, будто она раскачивается вперёд и назад, как маятник, у которого очень медленный ритм. Потом она услышала отдалённые крики птиц, и, наконец, пришёл запах. Ноздри вампира широко раздвинулись. Да, запах. Человеческий запах. Она не могла спутать его ни с чем другим. Так пахли только люди.

Герцогиня открыла глаза и увидела деревянную переборку. Теперь у неё не оставалось никаких сомнений. Она была на корабле, вероятно, пиратском, учитывая её вчерашнюю стычку, и это не предвещало ничего хорошего. Для Первого Меча Дома Арагонов дважды быть побеждённым людьми означало попасть на разбирательство Совета Урождённых. В лучшем случае, виновный получает право покинуть Дом и отправиться в добровольное изгнание, а если Совет вынесет иной приговор…

Об этом она старалась не думать. Вампира оставляют в зале не имеющем кровли, прикованным к стальному кольцу, вмурованному в каменный пол, чтобы он мог встретить свой первый и, разумеется, последний рассвет. И тот факт, что её противники сражались не совсем подобающим образом, ничего бы не изменил. Для Первого Меча существует только честь. И уж коль скоро она запятнана поражением, он не вправе просить пощады. Кроме того, будучи, истинным воином, Арагонская не привыкла сдаваться. Она повернула голову и внимательно осмотрела место своего заточения.

Это было помещение, где, видимо, не часто держали пленников. К прочным дубовым балкам верхней палубы крепилась одна двутавровая стальная, к которой герцогиню и приковали. Цепи толщиной почти в пять дюймов удерживались трёхдюймовыми угловыми кнехтами, вырвать которые сразу было бы невозможно. Ноги пленницы приковали таким же образом, поэтому на скорое освобождение рассчитывать не приходилось. Впереди виднелся световой люк, ведущий к лестнице наверх. Создавалось впечатление, будто это помещение специально подготовили для вампира. Сделай пленница хотя бы одну попытку сбежать, распахнутый в яркий полдень люк, стал бы её могилой.

Глянув под ноги ещё раз, герцогиня вдруг с изумлением обнаружила, что на ней надета старая потёртая роба. Это открытие её сильно озадачило, и, пока она пыталась понять, кто и зачем решил сменить на ней одежду, а, главное, каким же образом это произошло, люк, ведущий на верхнюю палубу с лёгким скрипом распахнулся.

Яркие лучи солнца ворвались внутрь, осветив доски деревянного настила на полу. Но до пленницы солнце не добралось. Непостижимо хитрым образом та часть помещения, где она была, оказалась в тени. И это было чудовищно точно рассчитано. Словно вампиру отмерили черту, за которую нельзя переступать.

По лестнице неторопливо спустился Фагунда. В руке он по-прежнему держал Амулет Крови, и герцогиня захрипела. Увидев, что пленницу снова сотрясает сильная дрожь, Себастьян засмеялся.

— Ах, да, — сказал он. — Я опять забыл, что эта милая штучка способна скрутить вампира, как пучок сена. Что ж, думаю, мы сделаем перерыв.

Фагунда вытащил из голенища сапога кинжал, воткнул его в переборку у себя за спиной, и повесил на него цепочку с рубином.

— Полагаю, отсюда он доставит вам меньше страданий, сударыня, — добавил Себастьян и подошёл к своей пленнице чуть ближе. — Ровно десять футов. И ни дюймом меньше. Вполне хватит, чтобы умерить ваш воинственный пыл. Иначе, в вашей белокурой головке может созреть неприятная мысль разорвать меня на куски.

— Если бы мне не сковали руки, — с ненавистью процедила Арагонская, — я бы так и сделала.

Фагунда развёл руками.

— Выходит, я поступил правильно, когда заказал эти цепи. Хотел бы заметить, они мне недёшево обошлись.

Он уселся на пол, недалеко от пленницы, потом вытащил из кармана трубку и кисет с табаком.

— Впрочем, сударыня, — невозмутимо продолжал Фагунда, набивая трубку табаком, — я надеюсь с лихвой окупить эти издержки, когда доставлю вас в Седую Гавань.

Увидев промелькнувшее на лице герцогини удивлённое выражение, Себастьян добавил:

— Да, мы плывём на юг. И с хорошим ветром будем в Седой Гавани меньше чем через неделю. Обещаю, что за это время вас будут кормить. Надеюсь, сырая говяжья кровь придётся вам по вкусу.

Губы герцогини раздвинулись в ехидной усмешке.

— А если я попытаюсь сбежать?

Себастьян медленно раскурил трубку, посмотрел на неё и сурово ответил:

— Я бы крайне не советовал вам этого делать, сударыня. Как бы мне не хотелось получить причитающиеся денежки за вас с моего нанимателя, я не стану рисковать своим кораблём и своими людьми. И попросту буду вынужден убить вас.

На этот раз усмешка пленницы стала уже злобной.

— А вы полагаете, что у вас получится?

— Боюсь, сударыня, вы не учитываете тот факт, что это предприятие было хорошо подготовлено, — сказал Фагунда, выпуская из трубки облачко дыма. — Это Крюйт-камера, специально оборудована для вашего пребывания в течение целой недели. Вокруг нас море, и, если вы помните, там негде спрятаться от солнца. Тем более, вам. Я не знаю, насколько хорошо вампиры умеют плавать, но даже если это и так, у вас в запасе будет только ночь. А полдень должен показаться вам чересчур жарким.

Пленница промолчала. И Себастьян продолжил:

— Кроме того, та прелестная вещица, что сейчас висит в десяти футах позади меня, станет вам предупреждением.

— Откуда вы узнали?

— Про Амулет Крови? О, здесь вам стоит спрашивать не меня. Я абсолютно ни черта не смыслю в колдовстве, хотя мой двоюродный дядя по материнской линии, говорят, служил магом в Торговой Гильдии. Но…увы, данное занятие меня никогда не прельщало.

Герцогиня взглянула на покачивавшийся позади Фагунды рубин.

— Где моя одежда? — внезапно спросила она.

Себастьян снова затянулся трубкой.

— Пришлось от неё избавиться, — ответил он и улыбнулся. — Мы её сожгли. Чтобы не осталось никаких следов вашего пребывания на моём корабле, когда всё это закончится. Думаю, вас будут считать пропавшей. И члены вашего клана чопорных кровососов не станут искать своего сородича.

— Это бесчестно, — с горечью в голосе сказала Арагонская.

— Вы не справедливы, сударыня, — усмехнулся Фагунда. — Мне пришлось обделить свою команду, чтобы дать вам новую одежду. И должен признать, что для женщины, которой исполнилось шестьсот двадцать лет, вы чертовски неплохо сложены.

Звякнули цепи. Пленница тщетно попыталась натянуть их, чтобы разорвать, но только обессилено опустила голову.

— Смотрите на это проще, сударыня, — весёлым тоном сказал Фагунда. — Клянусь морской бездной, будь мы в другой ситуации, я бы охотно попользовался вами, но мой наниматель — весьма влиятельный человек. И я бы не хотел ссориться с ним, доставив порченный товар. Поэтому…

Слова Себастьяна были неожиданно прерваны появлением в люке боцмана Хагги. После смерти Джереми, он сделал головокружительную карьеру по меркам пиратов, став новым старшим помощником капитана. Пригнувшись, он посмотрел на Фагунду и встревожено сказал:

— Я видел парус на горизонте. За нами идёт корабль.