По высочайшему велению

Александр Пензенский, 2021

1911 год, конец жаркого лета, Санкт-Петербург. Глава столичной уголовной полиции Владимир Гаврилович Филиппов вместе с помощником Александром Павловичем Свиридовым расследует странное самоубийство преподавателя юридического факультета Университета Сергея Зимина. В ход расследования вплетается череда убийств людей, связанных с Зиминым, и всплывают политические взгляды как самого Зимина, так и его убитых знакомых. Взгляды эти совсем не благонадежны. Но один из свидетелей характеризует Зимина с другой стороны. По его словам, Зимин – провокатор и агент охранки, подбивавший свою возлюбленную и ее брата на убийство ни много ни мало, а самого Петра Столыпина! Сыщики берутся за дело, но чем дальше, тем запутаннее оно становится, ведь в игру вмешиваются интересы весьма высокопоставленных лиц. Роман основан на реальных событиях.

Интро

ВЕНА. Отмечается целый ряд признаков перемены погоды, в том числе некоторое, хотя и незначительное, понижение температуры, понижение барометрического давления и др. Но ввиду сильных воздушных течений с Азорских островов нельзя рассчитывать все-таки на сильное уменьшение жары.

По всей Европе установилась жаркая погода, за исключением Норвегии, где, как сообщают, идут дожди.

Из Парижа сообщают, что за последние 154 года ни разу не было такой жары в середине августа, как теперь, — 37,07 в тени; такая температура является как бы рекордом жары за полтора столетия. Центральное метеорологическое бюро сообщает о понижении барометрического давления, и можно ожидать бурю с дождем.

Газета «Московская жизнь», август 1911 года

* * *

Жара в августе стояла просто невыносимая, невероятно дикая для Петербурга. Казалось, что даже воздух стал каким-то вязким, липким и тягучим. В нем застревали редкие прохожие, жавшиеся к домам в поисках тени, и даже полуденный выстрел крепостной пушки с трудом перелетал Неву. Прошедший ночью сильный ливень не остудил раскаленную столицу, а лишь превратил канавы и ямы в маслянистые лужи.

Улицы были почти пусты, и тем большее удивление вызывал одинокий молодой человек, бредущий по солнечной стороне Невского в сторону Екатерининского сада. Во-первых, странной выглядела торопливость и даже какая-то взвинченность, выделявшая его среди немногочисленных вялых послеобеденных прогуливающихся. Во-вторых, явно бросался в лицо беспорядок в одежде и отсутствие какого бы то ни было головного убора, необходимого если уж не из соображений приличий, то хотя бы из-за сошедшего с ума солнца.

Необычный прохожий поравнялся с воротами сквера, невидящим взглядом уставился на памятник великой императрице и, будто пробудившись, почти бегом кинулся в сторону Аничкова моста. А дальше случилась уж вовсе дичайшая история: поравнявшись с ползущим вверх по Невскому трамваем, молодой человек в совершенном молчании (что только усиливало ощущение жуткости и нереальности происходящего) бросился на рельсы, прямо под колеса вагона с ошеломленными пассажирами.