Сурикат Сурик и бобр Тумба

Александр Обухов

Ты не бывал в Африке?! И главный герой этой книги тоже. Но это его мечта! На что он готов пойти, чтобы заполучить свою мечту? А что для него дороже: мечта или друзья? Открой эту книгу, и тебя ждет увлекательное чтение о приключениях непоседы сурикатика и его друзей: бобра и белки. Ты узнаешь, что такое настоящая дружба и отвага, как не терять бодрого расположения духа в сложных ситуациях и как стать настоящим героем.

Глава вторая. Знакомство

Какой был полет! Просто загляденье! А вот с продолжением полета дела обстояли совсем иначе. Хорошо, что восторженный зритель не видел продолжение, а точнее, приземление. И об этом стоило бы умолчать, но правды ради поведаем.

Итак, после того как сурикат исчез, как Копперфильд в своих шоу, он неожиданно для себя понял, что кричать во время полета ему все-таки не стоило. Листья, казалось бы, прочно сидевшие на своих ветках, легко расставшись со своими насиженными местами, быстро набились ему в рот. А дальше была сосновая шишечка, которая так и целилась в рот зверька, но тот ее опередил, успел-таки закрыть рот. И вот, наконец, кульминация полета: огромный ствол столетней березы, который, несмотря на умоляющие взгляды сурикатика, и не собирался уходить с линии полета зверька. Келеули совершил несколько быстрых движений лапками, как будто он собирался раскрыть парашют и… Бам! Да, встреча была неминуема.

Потом были «Ой! Ай!» и «Ай! Ой!» — когда зверек, не в силах сопротивляться силе притяжения, стремительно приближался к земле. Посадка была не очень жесткой, ее смягчил большой муравейник. Попытавшись что-то закричать (а как вы понимаете, кричать с набитым ртом получается не очень хорошо), Келеули тут же соскочил с муравейника, словно это был не муравейник, а какой-нибудь кактус. Сурикатика можно понять — муравьи трудолюбивый, но не очень гостеприимный народец. Так что вцепиться в нос — это у них запросто, что и произошло с нашим героем.

— Привет! — Келеули поднял глаза и увидел гладко прилизанного толстячка, у которого, как ему показалось, странно торчали два верхних зуба.

— Кх-х-х-х-х, — попробовал что-то сказать Келеули в ответ.

— Моя мама говорит, что разговаривать с набитым ртом неприлично, — пропищал тоненький голосок, и Келеули увидел мохнатого зверька поменьше с большим пушистым хвостом, который выглядывал из-за толстячка. — Ты выплюнь и скажи.

Келеули последовал совету и что было сил начал кашлять, чтобы освободить рот.

— Меня зовут Сеня, — продолжил толстичок, слегка присвистнув на букве «С» своего имени, когда Келеули прокашлялся. — Это Машуля, а тебя как зовут?

— Келеули Чорро Ргадке'вьядгебги Тсвата, — выговорил сурикат, как скороговорку, свое длинное африканское имя и, не обращая внимания на странную парочку, начал отряхивать свою шерстку.

— Бредит, что ли? — повернулся Сеня к Машуле.

— Наверное, сильно стукнулся головой, — предположила Машуля.

— А можешь еще раз сказать, как тебя зовут? — отчетливо и медленно произнося слова, попросил Сеня и на слове «сказать» опять присвистнул на букве «с».

Келеули остановился, состряпал недовольную мордочку, перекрестил лапы на груди и потом выговорил, но уже особенно отчетливо, сопровождая каждый слог подчеркивающим жестом левой лапки.

— Келеули Чорро Ргадке'вьядгебги Тсвата. Понятно?

Новые знакомые Келеули дружно закачали головой в знак того, что они поняли. Хотя на самом деле это было не так.

— Да ты не волнуйся, — спокойным голосом сказал Сеня.

— Да, тебе нельзя сейчас волноваться. Могут быть осложнения, — сказала Машуля и, немного осмелев, вышла из-за спины своего большого друга.

— Чего-о-о-о?! — Келеули сделал руки в бок и уставился на толстячка и его подружку. Машуля тут же, на всякий случай, спряталась за большую Сенину спину — кто знает, чего там в стукнутой голове. Оглядев их с ног до головы, Келеули вдруг обнаружил в них благодарных слушателей и мгновенно придумал план, который мог родиться только в этой, набитой сверху донизу разными, по большей мере безобидными идеями, голове.

— Не волнуйся!? Это вы мне говорите?! Да я никогда не волнуюсь! У меня железная выдержка и олимпийское спокойствие! Волнуются пусть те, — Келеули показал пальцем вверх, еще не успев придумать, кому он отведет эту роль, — те, которые там, — взял паузу Келеули, чтобы срочно что-нибудь придумать, но, как назло, ничего не приходило в голову. — Вот! Понятно? — закончил сурикатик.

— Понятно, — дружно ответили Сеня с Машулей.

— А вы вообще кто такие? Что-то я раньше таких зверей не встречал.

— Я бобр, — сказал Сеня.

— А я Машуля — белка.

— Бобр и белка, — задумчиво произнес Келеули, почесывая при этом свой подбородочек. — Похоже, малоизученный вид. Я о вас ничего не знаю, — выпалил он. — Хм, кого-то ты мне, бобр, напоминаешь.

— А ты кто? — абсолютно спокойно спросил Сеня.

— Я!? — Келеули сделал большие удивленные глаза. — Вы правда не знаете, кто я?!

Сеня с Машулей виновато покачали головой.

— О-о-о, триста орлов мне в печень, что же эта за дыра, куда это я попал? Меня здесь не знают! — Келеули играл восхитительно: хватался двумя руками за голову, поднимал лапы к небу, как будто в молитве, ходил взад и вперед. А Сеня с Машулей тем временем молча наблюдали эту сцену. Если бы только сурикатика в этот момент видели кинокритики, Оскар за главную роль был бы у него в руках, а точнее, в лапах. Наконец Келеули остановился, полностью придумав себе легенду.

— Я сурикат! Состою на службе в военно-воздушных силах государства Ботсвана! Имею две, — на секунду Келеули задумался, — а нет, забыл, уже три государственные награды, в том числе серебряный хвост и золотой коготь! Ну а про почетные грамоты и благодарственные письма от президента и министров даже говорить не буду. У меня их дома два, — Келеули задумался, — а нет, забыл, уже три мешка стоят. Я проводил секретный испытательный полет самолета амфибии нового поколения. Отказал двигатель. Пришлось катапультироваться. И вот я здесь.

Келеули посмотрел на бобра и белку и… «Да! — подумал про себя зверек. — Получилось!» Сеня с Машулей стояли, открыв рот.

— Все! Больше я ничего не скажу. Все остальные детали — государственная тайна, — сурикат посмотрел внимательно на бобра с белкой. — Ладно, аривидерчи, мне пора, — и уверенно зашагал.

— А ты куда теперь? — опомнившись, спросил Сеня, когда Келеули уже чуть было не скрылся из вида.

Сурикат остановился. Он ждал, когда кто-нибудь из них задаст этот вопрос, ведь ему одному явно не добраться до Африки, а бесплатные помощники никогда не помешают.

— Куда? В Африку!

— А можно мы тебя проводим? — упрашивающий тон был как нельзя кстати.

— А вы хоть знаете, как туда добраться?

— Ну… я точно не уверен, — стал мяться бобер.

— Не уверен?! — Келеули посмотрел на него с укоризной. — Ой, ну и помощнички. «Можно мы тебя проводим, — передразнил бобра с белкой сурикат. — Да-а-а, как говорят у меня на родине, „камешек не станет горой“».

— Я точно знаю, что до Африки пешком не дойти, — вставила Машуля и хотела что-то еще добавить, но сурикатик ее перебил.

— Белка, это и ежу понятно, не в обиду ему будет сказано.

— А я точно знаю, что до Африки надо лететь на самолете, — добавил бобр.

— Сеня, а я на чем, по-твоему, прилетел? — продолжал возмущаться Келеули.

— На самолете, — сразу же ответил бобр.

— Вот именно, на са-мо-ле-те! Не на лодке, — сурикатик стал зажимать пальцы лап, — не на поезде, не на пароходе, а на са-мо-ле-те.

— А если серьезно, — обидевшаяся из-за того, что сурикатик ей не дал договорить, белка постаралась сделать важный вид, — то Африка — второй по величине материк после Евразии. Расположен к югу от Средиземного и Красного морей, к востоку от Атлантического океана и к западу от Индийского океана. Самая северная точка, мыс Энгела, лежит под тридцать семь градусов двадцать минут северной широты. Самая южная точка — мыс Игольный, под тридцать четыре градуcа пять минут южной широты, — без запинки выпалила Машуля.

Наступила пауза. Сурикатик остолбенел и уставился на белку. Чем больше тянулась пауза, тем больше неловкости испытывала белка. Она в душе уже несколько раз покраснела, а сурикатик все никак не приходил в себя. Бобр тоже почувствовал неловкость, и от этого стал переминаться с лапы на лапу.

Когда ветка под лапами бобра хрустнула, издав резкий звук вроде «Треск!» или «Хрясь!», сурикат пришел в себя, медленно повернул голову в сторону бобра, посмотрел на него отрешенным взглядом и опять уставился на белку.

— А ты, Машуля, уверена, — как будто не своим голосом спросил сурикатик, — что тридцать четыре?

— Что тридцать четыре? — не поняла белка.

— Градусов тридцать четыре, — пояснил зверек.

— Ну, да, — неуверенно произнесла белка, — вроде так, тридцать четыре. Но для уверенности можно в справочнике посмотреть.

— В каком справочнике?

— В моем. Мне его дедушка подарил. Большой такой. Тяжелый. Дома он у меня.

— А ты… — сурикату пришла идея, которая разогнала его кровь по жилам до нужной скорости, — можешь сходить? Надо бы уточнить: тридцать четыре или, может, тридцать пять градусов? Тут, Машуля, нужна точность. Нам градусы нельзя путать. А то так и промахнуться можно.

— Конечно, я схожу.

— Ага, давай, Машуля, сходи, а мы потихоньку пойдем в сторону тридцати четырех градусов. Ты нас потом догонишь. А я тебе, как вернешься, устрою аудиенцию с президентом. Нет, пожалуй, с президентом — это слишком. С премьер-министром. Хочешь встретиться с премьер-министром моей родины, Ботсваны?

— Ну я не знаю, — растерялась Машуля.

— Не знаю!? Ну ты, белка, даешь! — наигранно возмутился сурикатик. — Да к нему очередь на пять лет, да нет, что там — на десять лет вперед расписана. А она не знает.

— Ну, тогда хочу, — быстро определилась Машуля.

— Ну вот, другое дело. Значит, так, белка, одна нога здесь, а другая там.

— Пошли, Сеня! — скомандовал сурикатик, и они вместе с бобром зашагали в сторону тридцати четырех градусов.

— Белка, ты еще здесь?! — неожиданно повернулся сурикат.

— Все-все, я уже пошла.

— Ох, никакой дисциплины, — покачал головой сурикатик и подумал: «Слишком умная белка. Я на ее фоне буду блекнуть. Надеюсь, что она нас не догонит».