Алфавит

Александр Николаевич Киктенко, 2022

Это – сборник новых рассказов известного приморского писателя Александра Киктенко. В книгу вошли как автобиографические истории, так и «придуманные» от начала и до конца. Есть среди рассказов и наполненные мистикой. Сам автор называет себя писателем действия. Намеренно сокращая описания, он уделяет больше внимания поступкам и внутреннему миру своих героев. Название каждого рассказа начинается на одну из букв русского алфавита, но объединяет их не только это. Яркие герои, замысловатые сюжетные линии, а, главное, пронзительность повествования никого не оставит равнодушным. Содержит нецензурную брань.

Дело № 13.

Старший следователь Пётр Семёнович Хлынов с тоской смотрел в грязное окно. За окном лил дождь, придавая настроению следователя ещё больше уныния.

Подозреваемый ёрзал на обшарпанном табурете, не решаясь прервать возникшую паузу. Следователь отвернулся от окна и внимательно посмотрел на своего визави. Щуплый мужичок с большими натруженными руками виновато опустил взгляд и сник. Довольный достигнутым эффектом, Хлынов сел за стол и положил перед собой чистый лист бумаги.

— Сам всё напишешь, или пойдём длинным путём? — устало спросил следователь.

— А что писать-то? — оживился мужик.

— Всё с самого начала, — с надеждой ответил следователь. — И поподробнее.

— С какого начала? — не понял подозреваемый.

— Значит, не хочешь признаваться, — устало констатировал Хлынов. — А жаль. Чистосердечное признание смягчает наказание.

— Да я бы рад, — пробормотал мужик. — Только не знаю, за что наказывают.

Следователь, вздохнув, достал из картонной папки с надписью «ДЕЛО № 13» несколько листов, исписанных убористым почерком, и пару официальных бланков с фотографией подозреваемого.

— Значит, вы Степанов Иван Антонович, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, — прочитал он надпись под фотографией.

— Он самый, Иван Антонович, — закивал подозреваемый.

— И вины своей не признаёте? — на всякий случай спросил Хлынов.

— Да какой вины-то, гражданин следователь? — занервничал Степанов.

— Ты мне, Степанов, невинную барышню из себя не строй! — рявкнул следователь. — Все свидетели на тебя указывают!

— Какие свидетели? — выпучил глаза обвиняемый.

— Все! — не сбавлял тона следователь. — Вот. Ярыгина Мария Семёновна, Савосин Николай Семёнович, Лишкин Константин Игоревич, — перечислял он, перекладывая рукописные листы из одной стопки в другую. — Все как один указывают на тебя.

— Да кому вы верите, гражданин следователь? — запричитал Степанов. — Этот Костик, он же не просыхает никогда. Он же за бутылку мать родную продаст. А баба Маня, она по жизни головой ударенная. Она вам не то что про меня, она и про снежного человека, и про инопланетян такого порасскажет. Только успевай записывать.

— Это, Степанов, не рассказы, а свидетельские показания! — с нажимом пояснил следователь, выразительно постучав пальцем по протоколам опроса. — Или ты начинаешь говорить прямо сейчас, или никакого снисхождения тебе не будет!

— Да я готов, гражданин следователь, — залепетал Степанов. — Только никак не пойму, про что рассказывать. Вроде живу как все. Никого не убил. Ничего не украл.

— Не украл? — прищурился следователь. — А расскажи-ка мне, Степанов, есть ли у тебя дома свет?

— Свет? — не понял подозреваемый. — Свет есть. Как же без света?

— И плита, наверное, есть электрическая? — кивнул следователь.

— И плита есть, — непонимающе подтвердил Степанов.

— И чайник? — продолжил свою игру Хлынов.

— И чайник, — согласился подозреваемый.

— То есть электроприборы в твоём доме есть, и ты ими пользуешься? — уточнил следователь.

— Конечно! — удивился крестьянин. — Как же теперь без этого. Зимой можно и печку растопить, а летом-то жарко. Да и не натопишься.

— А скажи-ка мне, Степанов, — прервал размышления подозреваемого следователь, — откуда в твоём доме электричество?

— Ну… есть, — смущённо пробормотал Степанов.

— Откуда оно там у тебя есть, когда ты за электричество уже два года не платишь, и тебе его отключили? — задал главный вопрос Хлынов.

— А кому мне за него платить? — пробурчал Степанов.

— Энергокомпании! — с нажимом произнес Хлынов.

— Да с какого ляда я им платить должен, если они мне его отключили? — возмутился Степанов. — Ещё в прошлом годе провода обрезали и даже столб выкопали.

— Но электричество у тебя в доме есть? — вновь прищурился следователь.

— Есть, — кивнул Степанов.

— Так откуда оно у тебя берётся, раз тебя отключили? — рявкнул Хлынов.

— А это уже моё дело, — буркнул Степанов.

— Нет, Степанов, — возразил следователь. — Дело это не твоё, а уголовное! «Кража» называется, в особо крупных размерах.

— Какая кража, гражданин следователь? — встрепенулся Степанов. — Ничего я не крал. В жизни копейки чужой не брал.

— А откуда тогда электричество, раз не крал? — не унимался следователь.

— Не крал, — упрямо повторил Степанов и, спустя секунду, опустив взгляд, тихо добавил. — Я его сделал.

— Как сделал? — не понял следователь.

— Руками, — коротко ответил Степанов.

— В смысле — руками? — не поверил следователь. — Что, поводил руками над чайником, и он заработал?

— Ну, не совсем так, конечно, — заулыбался Степанов. — Я генератор собрал.

— Степанов! — прервал подозреваемого следователь. — Какой генератор? Ты бы на бензине разорился! Или у тебя под домом нефтяная скважина открылась?

— Нет у меня никакой скважины, — расплылся в улыбке Степанов, оценив юмор следователя. — Я эфирный генератор собрал.

— Какой? — не понял следователь.

— Эфирный, — повторил обвиняемый. — Он от эфира работает, а не от бензина.

— А эфир ты где берёшь? — на всякий случай спросил следователь, почувствовав подвох.

— Нигде не беру. Его не надо нигде брать. Он везде есть.

— Степанов! — рявкнул следователь, окончательно запутавшись. — Какой, нахрен, эфир? Ты что мне тут лепишь? Говори, как ты умудрился так к линии подключиться, что электрики твоё подключение найти не могут?

— Да никуда я не подключался! — возмутился обвиняемый. — Говорю же, генератор у меня в погребе стоит эфирный, от него всё электричество. Он, конечно, слабенький, но мне хватает.

Хлынов внимательно посмотрел на Степанова, потом долго и натужно выдохнул. Дело, которое казалось ему пустяковым, обещало затянуться. Упорный обвиняемый признаваться в краже явно не собирался, на улице лил дождь, а от этого дела зависела квартальная премия. Дома ждали жена и тёща с длинным списком претензий. Сын-оболтус выпрашивает мотоцикл, а начальник требует раскрытых дел.

— Так. Начнём с начала, — Хлынов сменил тон с угрожающего на отечески-сочувствующий. — Я всё понимаю. Не хочется тебе платить за электричество. Они, электрики эти, в конец оборзели. Но и ты меня пойми. Электричеством ты пользуешься. И электрокомпания с тебя живого не слезет, пока ты им за него не заплатишь. Тебе лучше сейчас признаться и спокойно за всё заплатить, чем потом через суд. Они тебе в суде ещё и штраф припаяют. А знаешь, какие у них штрафы? Догола разденут, и ещё должен останешься.

— Да не в чем мне признаваться, гражданин следователь, — в тон Хлынову ответил Степанов. — Говорю же, генератор у меня. Ни к кому я не подключался. Ни грамма электричества ни у кого не украл.

— Значит, говоришь, генератор? — не сдавался следователь.

— Генератор, — кивнул обвиняемый.

— И работает на… Как ты его назвал? — уточнил Хлынов.

— На эфире, — улыбнулся Степанов.

— Угу, — кивнул следователь и написал на листе бумаги «эфир». — Это ж вроде наркоз раньше такой был?

— Нет. Это другой эфир, — оживился Степанов. — Он как воздух. Он везде есть.

— И здесь? В этой комнате? — на всякий случай уточнил следователь, начиная подозревать обвиняемого в слабоумии.

— Конечно, — кивнул Степанов. — Я же говорю — везде.

— И ты хочешь сказать, что сделал такой генератор, который работает на этом твоём эфире и вырабатывает электричество? — попытался расставить все точки над «и» следователь.

— Сделал, — кивнул обвиняемый. — Он, правда, маломощный получился, но это потому, что котла подходящего не нашёл. Пришлось из скороварки мудрить. Вот, думаю, осенью кабанчика своего продам и куплю котёл нормальный. Тогда и на дом, и на теплицу электричества хватит, — мечтательно закончил крестьянин.

— Я правильно тебя понял? Генератор свой ты из скороварки сделал, и он без бензина даёт электричество? — на всякий случай уточнил следователь и рядом со словом «эфир» написал на листке слово «скороварка».

— Всё верно, гражданин следователь, — кивнул обвиняемый.

— А скажи мне, Степанов, — поднял глаза на обвиняемого Хлынов, — какое у тебя образование?

— Образование? — не понял обвиняемый.

— Учился ты где? — начал выходить из себя следователь.

— Да как все, — забегал глазами Степанов. — В школе учился.

— То есть среднее. Десять классов? — уточнил следователь.

— Не. У нас в деревне только восьмилетка.

— Значит, ты, закончивший восемь классов, сделал супер-пупер-генератор, который работает от воздуха, в то время как учёные всего мира до такого не додумались? — язвительно спросил Хлынов, надеясь на то, что обвиняемый сам признает бредовость этого утверждения.

— Я, гражданин следователь, не знаю, чего там учёные думают. Мы институтов не кончали, и думать нам некогда. Работаем от светладцати до темнадцати, чтобы было что пожрать. И нам, и учёным. Я просто взял и сделал. Чтоб за электричество не платить. Чтоб хоть немножко полегче было, — вздохнул обвиняемый.

— Может, ты мне ещё скажешь, что у тебя трактор на воде работает? — устало спросил Хлынов.

— Это вам Семёныч проболтался? — упавшим голосом спросил Степанов.

— Какой Семёныч? — не понял Хлынов.

–Ну, Раков, — пояснил Степанов. — Как знал, не надо было ему рассказывать. Так от него разве отвяжешься? Пристал, как банный лист к заднице. «Почему на заправку не ездишь?»

— Стоп! — стукнул кулаком по столу следователь. — У тебя что, трактор на воде ездит?

— Ездит, — упавшим голосом подтвердил обвиняемый. — А как по-другому? Сейчас солярка дороже молока.

— Как? — непонимающе затряс головой Хлынов.

— Да там делов-то, — заулыбался Степанов. — Систему впрыска переделать да катализатор вкрутить.

— Степанов! — следователь не выдержал и сорвался на крик. — Ты меня совсем за идиота держишь? Да если бы всё так было, ты бы не свиней выращивал, а на собственной яхте по Средиземному морю рассекал! У тебя бы все трактористы мира в очереди бы стояли за двигателями. Ты бы миллионером в два счёта стал. Да что трактористы! Я бы сам тебе в ноги кланялся и сто тысяч заплатил только для того, чтоб ты мою ласточку с бензиновой иглы снял!

— Не было бы такого, — спокойно ответил Степанов, взглянув в глаза следователя. — Я ведь себе не враг. Не стал бы я вашу ласточку переделывать. Даже за сто тысяч рублей.

— Как это? — не понял Хлынов.

— Да просто. Не стал бы, и всё, — категорично ответил Степанов. — Сначала вам. Потом соседу. А потом пошло-поехало. Неужто я совсем дурак и не понимаю, на чём у нас страна держится? Если все машины на воду перевести, то кто тогда нефть покупать будет? Вода — она ведь везде есть. А если Россия нефть не продаст, то всё! Каюк стране! Да и с электричеством так же. Если все люди за электричество платить перестанут, куда эти энергокомпании денутся? Они ведь картошку выращивать не умеют и свинью только в магазине в виде котлет видели. И получится у нас полстраны безработных да голодных. А море это Средиземное мне и даром не нужно. Я уж лучше к нам на речку, если приспичит. Да и некогда нам. Работы невпроворот.

Старший следователь Хлынов смотрел на сидящего напротив него мужика с большими мозолистыми руками и впервые в жизни не знал, что сказать. За окном продолжал лить надоедливый дождь, а на столе лежала картонная папка с казённой надписью «ДЕЛО № 13».