Восхищение

Александр Матюхин, 2020

Страх может подчинить. Со страхом можно бороться и одолеть его, но… страхом также можно и восхищаться. Разве не красива по-своему ведьма, которая жаждет вечной любви? А как прекрасно древо, проросшее из сточной воды в старом подвале! Прикоснитесь к вещам, которые кто-то забыл в электричке, загляните на минутку – и навсегда – в заброшенный видеосалон. Пройдите по замерзшим каналам Петербурга и полистайте программку любительского театра возле Фонтанки. Почувствуйте страх. Почувствуйте ужас. Ощутите, как его ржавые крючья вонзаются в сердце, чтобы выудить наружу то, что доселе вам было неведомо… ВОСХИЩЕНИЕ.

Вы скачали неправильную книгу

Он был худощав, небрежен в одежде, редко брился. Кофе предпочитал дешевый, купленный в ларьках у остановок, сигареты курил без фильтра. Квартирку снимал однокомнатную, в сорока минутах езды от метро, чтобы дешевле. Еще подключался к бесплатному соседскому wi-fi, когда выпадала такая возможность, и терабайтами качал книги и бесконечные сериалы.

Среди редких друзей и коллег по работе его называли коротко — Сыч, за большие зеленые глаза.

В общем-то, жизнь у Сыча была не такой яркой, как прозвище. За спиной остались университет, служба в армии, два брака и два развода, алименты и подработка грузчиком на рынке. Однажды он помог начальнику рынка отформатировать ноутбук, после чего получил предложение стать системным администратором. Времена были такие, что системных администраторов нанимали даже школьные уборщицы, но Сыч согласился. Все же лучше, чем разгружать мороженую рыбу.

С тех пор он третий год протирал штаны в небольшом офисе старого, еще советской постройки, здания в центре рынка, время от времени обходил нехитрый компьютерный парк (числом пять штук, включая дряхлый системный блок бухгалтерши тети Любы). Работа была — не бей лежачего, но платили исправно. Большую часть времени на работе Сыч читал или смотрел фильмы. Часто он оставался в офисе на ночь, поскольку добираться до дома было далеко, а тут под боком хороший диван из «Икеи», безлимитный wi-fi и кофе в пакетиках. Чем не хорошая жизнь?

Интернет давал Сычу сладкое ощущение Али-Бабы, оказавшегося в пещере с сокровищами. Вместо волшебного «Сезам, откройся» была абонентская плата, а вместо россыпи золотых монеток всегда под рукой оказывался поисковик, где можно было набрать: «книги/фильмы/музло скачать». Остальное Интернет делал за Сыча.

В одну из таких ночей Сыч решил «залить» в ноутбук книги с трекера, про запас. Где-то он прочитал, что правительство в очередной раз собирается заблокировать свободный Интернет, и поэтому качал один архив за другим, словно это были банки с тушенкой, которыми следовало забить «винт» на случай конца света.

На экране монитора как раз подвисла полоска разархивации очередной безликой серии фэнтези, когда экран вдруг моргнул. Все окна автоматически свернулись, обнажив скриншот рыжего поля в лучах заката. В центре высветилась надпись. Серый текст в черной рамке: «Вы скачали неправильную книгу».

С вирусами Сычу приходилось сталкиваться постоянно. Таков закон халявы — где бесплатные «плюшки», там обязательные вирусы, а директор рынка не спешил обзаводиться нормальными «касперскими». Приходилось качать «ломаные», которые только и умели, что предупреждать об устаревших базах и стирать информацию с «винта».

На случай особо опасных вирусов Сыч держал под рукой флешку, которую ему дал барыга с рынка, Толик Кувязев. На флешке хранился автономный антивирус, который, со слов Толика, зачищал любую вирусную дрянь под корень. Пару раз помогало, особенно когда Сыч ненароком цеплял троянов с порносайтов.

— Сейчас мы тебя… — Сыч воткнул флешку и перезапустил ноутбук в безопасный режим.

Экран залился молочным цветом, сквозь который красным шрифтом просочилась, словно джем сквозь манную кашу, знакомая уже надпись: «Вы скачали неправильную книгу».

Флешка не активировалась, а только подмигивала и вроде бы подавала признаки жизни.

— Не хотите по-хорошему, будет по-плохому. — Прибавив пару крепких слов, Сыч полез в карман за телефоном.

Толик (который, собственно, телефон и продал) клялся, что он финский, перепрошитый, хоть и стоил почему-то дешевле китайских. Впрочем, Сычу было без разницы, главное, что работал.

Телефон был «расшарен», с него Сыч мог зайти на ноутбук и по удаленке сделать всё, что нужно. А нужно было удалить злосчастный архив с вирусом. Подключившись, Сыч нашел архив, нажал «удалить» и обнаружил на экране телефона красную надпись: «Вы скачали неправильную…»

Теперь уже Сыч ругался долго и сочно. Пришлось даже подняться с дивана, сходить за сигаретами. Он курил у открытого окна, поглядывая свысока на дремлющий вокруг ночной рынок, на полную луну, на огни города, и пытался успокоиться.

— Я же тебя все равно…

С сигаретой в зубах Сыч подошел к столу, на котором пылился рабочий компьютер. Сыч его давно не включал, потому что хватало ноутбука и сотового. Сыч даже не был уверен, что компьютер вообще работает. Он вдавил кнопку на системнике, услышал тихое гудение и улыбнулся. По экрану забегала знакомая заставка. Сыч дождался загрузки, затем вставил флешку с антивирусом и указал «расшаренный» путь к сохраненным с трекера архивам книг. Флешка радостно замигала зеленым и начала проверку.

Сыч успел сделать две затяжки, а флешка мигнула в последний раз и отключилась. Экран залило молочным цветом, возникла надпись про неправильную книгу, системник жалобно взвизгнул, словно побитый пес, и затих.

Тут только Сыч понял, какая же вокруг стоит тишина. Неправдоподобная, скользкая и страшная.

Он осторожно повернулся. Показалось вдруг, что кто-то затаился в темноте.

Кабинет был пуст. Весь офисный центр был пуст, кроме разве что крохотного ресепшена на первом этаже, где охранник ночи напролет смотрел спортивные передачи по портативному телевизору.

Так откуда же возникло это странное ощущение из детства? Нелепый страх перед чудовищами, которые выползают из приоткрытого шкафа…

Сычу стало не по себе. Он привык к вечному шуму кулеров, к попискиванию системников, к миганию ноутбуков. А сейчас не работало ничего. Это «ничего» и было самым жутким.

Сыч быстро добрался до дивана и закутался в плед. Чертыхнулся, затушил и примял сигарету, бросил на пол. Почти час лежал, прислушиваясь к редким звукам вокруг, ловил далекий шум автомобилей, мяуканье кошки где-то в глубине рынка, бормотание телевизора, то скользящее сквозь стенки, то уплывающее вдаль. Без привычного шума каждый звук заставлял Сыча вздрагивать. Он так и не вынул руки из-под пледа, боясь чудищ, притаившихся под диваном.

Сны у него тоже случились страшные и неправдоподобные. Как-то раз приснилось, что экран телефона засветился, а изнутри, то есть прямо сквозь стекло, вытянулось нечто тонкое и извивающееся. Оно походило на дождевого червя, только было ядовито-зеленого цвета, с пухлыми розовыми присосками и тугими каплями слизи, стекающими по извивающемуся, дрожащему отростку. Сыч видел, как тельце червя вытягивается, становясь тоньше. Острый кончик двигался из стороны в сторону, словно вынюхивал что-то. На кончике собиралась болотного цвета слизь. Под силой тяжести капли слизи соскальзывали вниз и шлепались на пол. В какой-то момент червь оказался очень близко к лицу Сыча. В ноздри проник запах сырой бумаги и клея, какой бывает в комнате, где только что поклеили обои. Кончик червя дотронулся до щеки Сыча, оставив на ней холодный мокрый след.

Хотелось закричать, но Сыч понимал, что не может этого сделать. Он чувствовал, как червь ползет по его лицу: от щеки к подбородку, потом по губам, по переносице, скользит по лбу и дотрагивается до висков. Сыча пробрала крупная дрожь, он проснулся и обнаружил, что плед соскользнул на пол, окно открыто, а по кабинетам гуляет морозный весенний сквозняк.

Рано утром Сыч сгреб неработающую технику и потащил все это дело к Толику. Тот был барыгой со стажем, занимался чиповкой, перепрошивкой, толкал пиратские диски, серые телефоны, чинил ноутбуки и собирал сотовые, будто конструктор «Лего», из совершенно разных комплектующих. На «точке» Толик сидел лет десять, а то и больше.

— Это, брат, у тебя вирус, — авторитетно сказал Толик, как только Сыч кратко изложил суть дела. — Встречался с такими. Пока денежку не кинешь — не разблокируют.

— Какая денежка, я даже включить не успеваю…

Толик взял сотовый, профессионально понажимал все кнопки, повертел его в руках, подключил к зарядке. Экран засветился, подмигивая надписью: «Вы скачали неправильную…»

— И больше ничего. Ни номера телефона, ни какой-нибудь фигни, чтоб, значит, разблокировать. — Сыч положил на стол перед Толиком ноутбук и системный блок. — Разберешься, а? Ты же мастер на все руки.

Мастер на все руки сел за стол, усеянный, словно место побоища, детальками, кусочками, экранчиками, шурупами, резинками, и принялся старательно разбирать телефон Сыча на составляющие. Сыч ждал. В течение получаса Толик, казалось, собрал и разобрал телефон раз десять. Потом обреченно вернул его хозяину:

— Телефон, положим, можно выкидывать. Железо убито напрочь. Дешевле новый купить. Хороший червячок, добротный. Ты куда умудрился залезть?

Сыч неопределенно шевельнул плечом. Он не запоминал трекеры. Их столько в Интернете…

— Вот. Мама всегда говорила — думай головой, прежде чем что-то делаешь. А ты чем думал? — Толик потер руки. — Остальное посмотрю в течение дня. Приходи вечерком, может, что вытащу.

Сыч шевельнул плечом второй раз и вышел.

Ужасно болела голова. Это, наверное, от нервов.

На работе Сычу влетело за испорченный компьютер. Директор именно сегодня решил провести инвентаризацию и подумал, что Сыч компьютер давно продал, а деньги пропил. Пришлось пообещать, что вечером системный блок вернется на место, хотя настроение на весь день было безнадежно испорчено.

В обед Сыч плюнул на все и поехал домой. Однокомнатную квартирку на юго-западе он посещал пару раз в неделю. Делать в ней было нечего, разве что отсыпаться на праздники. Мебели — минимум. В углу компьютерный стол да диван у батареи. На кухне плита, пара табуретов и стол с посудой. Экономия, как любил говорить Сыч, должна быть экономной.

Ощущая некий информационный голод оттого, что с утра не был в Интернете, Сыч ткнул большим пальцем ноги кнопку на системнике, а сам пошел на кухню, в надежде найти в холодильнике что-нибудь съедобное и непропавшее.

В холодильнике лежали два яйца, твердый и потемневший сыр, а еще вскрытый пакет молока. То есть, решил Сыч, придется худеть, хотя бы сегодня.

На экране монитора в бледно-молочном свете подмигивала красная надпись: «Вы скачали неправильную книгу. Вы скачали неправильную книгу. Вы скачали…»

— Что за фигня? — Сыч подошел ближе, пробежался пальцами по клавиатуре. Системник пискнул. Надпись не исчезла.

Тогда Сыч вдавил кнопку выключения. Системник пискнул снова и выключился. Вентиляторы перестали кружиться. Кнопка погасла.

Монитор же продолжал работать.

«Вы скачали…»

Слова будто прозвучали внутри головы Сыча. Он вздрогнул. Буквы на мониторе принялись сливаться вместе, похожие на клубничный джем, который кто-то решил смешать невидимой рукой. Буквы сливались и сливались, пока не вытянулись в красный жгут, похожий… похожий на червяка!

Червь выпрыгнул из экрана, разрывая молочную оболочку. В стороны россыпью брызнули тугие красные капли. Сыч не успел увернуться, и червь обвил его шею, ткнулся тупым мягким кончиком в скулу, потом в щеку, еще выше, будто искал что-то — и в какой-то момент угодил в глаз.

И тут Сыч заорал!

Ноги подкосились, мир вздрогнул и наполнился серостью. Сыч упал, больно стукнувшись затылком, и принялся кататься по полу, пытаясь схватить руками извивающееся неведомое тельце.

Пальцы погружались в холодную мерзкую мякоть, но схватить ничего не могли — проникали насквозь и сжимали воздух, будто червь расклеивался на части и стремительно склеивался вновь.

Правый глаз наполнился чернотой. Сыч где-то внутри головы почувствовал хруст или чавканье и очень живо представил, как на кончике у червя, приклеившегося к глазу, открывается маленький зубастый рот и начинает высасывать его, словно белок из разбитого яйца. Сыч заорал снова, но крик быстро перешел в кашель, горло сдавило, а тело онемело. Мир потемнел наполовину. Червяк отлип и пополз по переносице, оставляя на коже Сыча влажное, холодное ощущение мерзости.

Тугое тельце сдавливало шею. Сыч лежал, парализованный, не в силах вздохнуть, и успел увидеть лишь — в подтверждение своих кошмаров, — как на кончике червя действительно распахивается что-то похожее на рот, набитое крохотными белыми зубками, — и присасывается к его левому глазу.

Где-то внутри головы снова зародился омерзительный чавкающий звук. Возникли странные видения, будто в бледно-молочном свете сыплются, не переставая, буквы. Много букв. Буквенный ливень.

Буквы сыпались перед его внутренним взором, заполняя все пространство в голове. Червь, высосав второй глаз, расслабился и обмяк.

Сыч потерял сознание.

Очнулся он от шума системного блока. Заморгал, привстал на колени, тяжело упираясь руками в пол.

Мир вокруг выглядел странно, как ни моргай. Из него исчезли цвета. Остались только контрастные — белый и черный. Белый свет сквозь окно, темные занавески, белый подоконник. Монитор светится белым, черный горшок с черным же кактусом стоит рядышком.

Что же происходит?

Сыч поднялся, ощущая головокружение, растер виски, потрогал шею (червя не было, но кожа чесалась). Потом побрел в ванную и долго умывался, сдерживая рвотные позывы.

Глаза на месте. Ни синяков, ни каких-то других признаков этого проклятого червяка.

Черно-белый мир пугал.

К окулисту, завтра же!

А сейчас — к Толику. Может, он подскажет, что это за хрень такая случилась. Двадцать пятый кадр? Может, новый вид вирусов, вызывающий галлюцинации? Как у эпилептиков, например.

На улице раскрашенный в черно-белые цвета мир выглядел так необычно, что Сыч поначалу заблудился. Помогли ему надписи — вывески, указатели, названия улиц. Буквы особенно контрастно выглядели на всем остальном фоне. Буквы словно прыгали в глаза, привлекая внимание. Сыч сориентировался по названию кафе. Потом сверился с табличкой дорожного указателя, прочитал название улицы. Странно, от чтения почти перестала болеть голова.

Толик встретил безрадостной физиономией.

— Все пропало, — сообщил он. — Разве что жесткий более-менее сохранил. Держи флешку, это все, что мог добыть.

— Слушай! — Сыч пожевал губами. — Скажи мне, у вас, технарей, есть же всякие легенды. Ну там про ожившие вирусы в Сети, про вирусных червей… Что-нибудь есть такое?

Толик хмыкнул:

— Ага. Много чего есть. И еще про блуждающий разум, про искусственный интеллект, про скучающего из Сети. Тебе зачем вообще?

— Может так случиться, ну, к примеру, что в Интернете существует вирус, который, скажем, воздействует на сознание, заставляет человека видеть всякие, ну, образы?

— Может, — серьезно сказал Толик. — В фильмах или книгах. А в жизни — нет. Потому что это чушь!

Сыч отчаянно заморгал. Черно-белый Толик показался ему единственным надежным человеком, который поверит, и вообще.

— Я видел собственными глазами! — выпалил он. — Жирный красный червяк вылез из экрана и попытался меня сожрать. Высосал что-то у меня из глаз! Я сейчас как дальтоник, вижу только черный и белый цвета! И все! Ты можешь поискать, погуглить что-нибудь? Я в Интернет не полезу больше, боюсь. А ты поможешь, а?

Все это время Толик ухмылялся, но ухмылка медленно сползала с его губ.

— Ты серьезно сейчас, Сыч? Не сбрендил?

— А похоже?

— Честно говоря, моргаешь странно. И чушь какую-то несешь. Как будто травы дунул.

— Поищи просто в Интернете что-нибудь про червяков и вирусы на книжных сайтах. Больше ни о чем не прошу! Выручишь?

Толик, продолжая бормотать что-то про чушь, сумасшедших и старые интернет-легенды, согласился. Сыч долго тряс ему руку, а потом выскочил из тесного Толикова ларька на улицу.

Глаза мгновенно впились в надписи через дорогу: «Мир Серебра», «Копик», «Связной». Словно голодные псы, которым требовался кусок мяса, да пожирнее. Рот наполнился слюной, в животе заурчало. Глаза бегали от одной надписи к другой, надкусывали буквы, смаковали фразочки. Сыч чувствовал, как физически насыщается тем, что читает.

«Одинокая девушка желает познакомиться!»

«Ремонт унитазов»

«Кредит за час»

«Все по сто рублей!»

Он больше не моргал. Он впитывал надписи.

Ел.

Сыч двинулся вдоль дороги, вертя головой из стороны в сторону. Обошел рынок кругом, потом углубился внутрь.

«Шерстяные носки»

«Недорогая косметика»

«Только лицензионные фильмы, четыре новинки на одном диске!»

Глаза мелькали из стороны в сторону, как две взбесившиеся белки в колесах. Сыч ощутил приятную тяжесть в животе и сладкий привкус на губах, словно только что съел кусок творожного торта.

Он и сам не заметил, как добрел до офисного здания, поднялся на свой этаж. Директор рынка трепал его за плечо и что-то говорил. Кажется, ругался. Сыч в это время скользил глазами по многочисленным дипломам и сертификатам, которые занимали у директора в кабинете целую стену.

В какой-то момент Сыч вдруг понял, что наелся.

Вот прям хорошо наелся.

–…И где, мать твою, системник? — выпрыгнул из ниоткуда голос директора.

— Что?

— Ты системник обещал вернуть, да? И где он? Времени уже половина шестого, у меня бухгалтерша сидеть больше не будет. С баланса снимаю, да? На тебя?

Директор Сычу никогда не нравился. Нет, человек он был, конечно, хороший. Разглядел в свое время в грузчике сисадмина, дал кабинет, зарплату, и все дела. Но вот с точки зрения «начальник-подчиненный» директор оказался тем еще мудаком. Он считал, что раз платит деньги, то Сыч перед ним танцевать должен, ботинки ему целовать и молиться. Хорошо хоть, они с директором часто не пересекались. Тот совсем не разбирался в интернетах, компьютерах, лицензиях, а Сычу, кроме зарплаты, больше ничего от директора не нужно было. Но вот когда встречались…

— Алексей Иваныч, — нахмурил лоб Сыч, — я же говорю, не продавал. Сломалась машинка, отдал в ремонт Толику. Как починит — притащит. Если надо, я у него чек возьму за услуги, идет?

— Чек у Толика? Ага. Он тебе что хочешь напишет. Бухаете же целыми ночами вместе. — Директор выудил из кармана платок, протер вспотевший лоб. — Значит, так, Семен. Я закрываю инвентаризацию с недостачей в двадцать две тысячи рублей. Заплатишь из своего кармана, понял?

— Алексей Иваныч! Во-первых, этот хлам больше десятки не стоил…

— А во-вторых, Семен, мне насрать, где этот твой системник. Надо было предупреждать, что он в ремонте. А то распоясался…

В дверях кабинета возникла бухгалтерша Люба — пожилая дама в толстенных очках и с крашеными волосами.

— У вас ключи есть? — спросила она. — А то офис пустой, знаете ли. Чтоб не остались.

— Все есть, все есть! — Директор замахал рукой с зажатым в ней платком.

Бухгалтерша исчезла. Было слышно, как она стучит каблуками по ламинированному полу.

— Так о чем это я? — спросил Алексей Иваныч, откидываясь в кресле. — Двадцать три тысячи я с тебя удержу. А там с системником что хочешь, то и делай. Он теперь твой. Можешь Толику за десятку продать. Красная цена, да?

Сыч понуро молчал. Честно говоря, от удивительного ощущения сытости хотелось прилечь и поспать, но он сдерживался. А вот зевоту удержать не смог.

Директор, наблюдая за тем, как Сыч широко, качественно зевает, нахмурился и пробормотал:

— Тридцать тысяч сниму. За неуважение к начальству!

В этот момент в кармане завибрировал телефон. Сыч машинально выудил его, провел по экрану пальцем, разблокировав, и только тут сообразил, что телефон-то, в общем, еще утром был безнадежно мертв.

Экран светился серым — что-то подсказывало, что цвет все же был молочный.

«Вы скачали…»

Что-то зашевелилось внутри головы Сыча.

Что-то зашевелилось за его глазами.

Что-то похожее на червяка.

Затылок налился усталой тяжестью, за ушами кольнуло. Глаза забегали сами собой, безо всякого контроля. Сыч выхватывал по кабинету слова, буквы — все, что можно было прочитать, — и впитывал, будто губка, будто чтение было самым сладким десертом в его жизни. Слова надламывались и крошились, похожие на медовое печенье, которое быстро-быстро размалывает мелкими зубками некое существо, сидящее внутри головы.

— Ты вообще меня слушаешь, Семен? — разочарованно протянул Алексей Иваныч. — Распоясался совсем…

Сыч и рад был ответить, но не мог. Он чувствовал, как нечто, сидящее внутри, наполняет его тело гибкими извивающимися отростками, пробирается по кровеносным сосудам, оплетает кости, рвет мышцы, растягивает нервы. Даже будто из зубов вдруг показались кончики множественных отростков, слепо шарящие вокруг в поисках свежей пищи. Прошло всего несколько секунд, а это был уже не Сыч, а извивающийся клубок из червей. Его глаза стали воронками, втягивающими слова и буквы, сознание — фабрикой по переработке информации.

Телефон с грохотом разлетелся об пол.

Сыч, дергаясь, будто пьяный в припадке нелепого танца, запрыгнул на стол с ногами. Его пальцы вцепились в рубашку директора, а глаза вдруг налились красным, вспухли и лопнули с пронзительно-чавкающим звуком. Из двух рваных дыр, сквозь кровь и желто-белую массу, стекающую по щекам и скулам, выползли два червя.

Это были откормленные черви, жирные, с блестящими боками и присосками, рассыпавшимися по телу.

Алексей Иваныч дернулся, пытаясь вырвать ворот рубашки из скрюченных пальцев Сыча, но не преуспел. Один червь сложился пружиной и вдруг прыгнул на лицо, впился мягким кончиком в левый директорский глаз. Второй червь прополз по руке Сыча и юркнул под рубашку, между пуговицами.

Изо рта Алексея Иваныча вырвался тихий, ускользающий от реальности стон. Правый глаз закатился. Левый же больше всего походил на лопнувшее яйцо, в центре которого ворочался довольный жирный червь.

Второй червь ворочался под рубашкой. Кончик его тельца с присосками скользнул по шее, оставляя после себя тонкий красный след с яркими кровавыми разводами.

Хуже всего было то, что Сыч все видел. Невообразимым образом картинка плыла перед ним, словно кто-то прокручивал старое черно-белое кино на дрожащем полотне реальности.

Он чувствовал, как сотни мелких извивающихся червячков ползут по телу, гнездятся в каждой его клетке, словно нашли себе новый уютный дом и собирались обжиться в нем надолго.

Из окровавленных глазниц выскользнули еще червяки. Одним махом — порция из десятка мелких извивающихся телец белого цвета. Червяки облепили тело Алексея Иваныча и принялись за свою нехитрую трапезу — снимали лоскутки его кожи, слепо тыкались в мякоть мышц, переплетение вен, погружались глубже и глубже.

В какой-то момент у Алексея Иваныча вывалился правый глаз, а из глазницы высыпались клубком червячки. Кажется, именно тогда Алексей Иваныч и умер. Он как-то сразу осел, склонил голову, шумно выпустил сквозь изъеденные губы воздух.

Прошло еще немного времени. То, что осталось от Алексея Иваныча, стало походить на огромный шевелящийся комок из червей. Сыч почувствовал приступ рвоты. Черви копошились и на его руках тоже, но не причиняли вреда. Пальцы потихоньку обрели чувствительность, он смог их разжать и осторожно сползти со стола. Дотронулся до одного из глаз, нащупал влажную впадину и угодил пальцем в извивающиеся отростки.

Вот тут-то его и вырвало. Он согнулся пополам и исторг из себя тысячи сцепившихся друг с другом червячков, вперемешку с желудочным соком, кровью и остатками еды. Вонь забила ноздри, стало трудно дышать.

Затекшие ноги подкосились, Сыч кое-как отполз в угол кабинета и затаился там, не в силах больше ничего сделать. Черви ползали внутри него. Они были за глазами, под кожей, грызли сердце и пробирались по пищеводу. Внутри их было не меньше, чем снаружи.

Скрипнула дверь. В кабинет заглянул Толик, держащий под мышкой ноутбук Сыча, а в свободной руке спортивную сумку. Толик улыбался.

— Познакомился? — кивнул он на шевелящуюся массу.

Сыча стошнило еще раз. Что-то зашевелилось внутри него, что-то большое и вязкое.

Толик присел на корточки, положил сумку и ноутбук рядом.

— Ты как вообще?

— Что, блин, происходит? У меня глаз нет!

В животе все еще что-то ворочалось. И это пугало больше, чем червяки вокруг.

— Я за этим и пришел, собственно. Объяснить, показать, привлечь.

— Чего сделать?

Толик плюхнулся на зад, прислонился к стене.

— Ты догадливый, Сыч. Я сразу сообразил, что ты подцепил эту заразу, когда еще увидел надпись в телефоне. — Он положил ноутбук рядом, перед этим любовно и даже нежно расчистив место от червяков. — Оно всегда по-разному попадается на глаза. Кто-то качает и заливает себе в «читалку». Кто-то получает архив по почте от известного адресата, кому-то приходит личным сообщением в социальной сети. Но итог всегда один — это книга, которую ты хочешь почитать. А она оказывается неправильной. Не такой. Заразной.

— То есть вирус… — Позывы рвоты прекратились. Сыч нашел в себе силы сесть рядом с Толиком.

Он ощутил, что вспотел, а лицо все горит, как у больного.

— Правильнее будет — червь. Ты же сам видишь, — ухмыльнулся Толик. — Из-за того, что он всегда приходит в виде электронной книги, мы называем его книжным червем. Такая вот ирония.

— Кто это — мы?

— Нас много. На рынке только человек двадцать. Жорика знаешь, из продуктового? Еще Арсен, который сухофруктами торгует? Ну вот. Он тоже любитель почитать.

— И что это?..

— Не знаю. Некая инопланетная форма жизни. Монстр из кошмаров. Мутант. Самозародившееся живое существо из Интернета. Можешь придумать свою версию. С версиями всегда легче жить.

В животе что-то провернулось, вызвав отрыжку. Сыч вытаращился на Толика:

— Они же внутри меня, да? И еще что-то… Большое…

— Верно. Один знакомый предположил, что эта форма жизни питается кодированной информацией. А кодировкой выступает наш язык — буквы, слова, предложения и все такое. Оно как бы жрет, когда читает твоими глазами! — Толик осторожно взял одного червяка за хвост. Червяк принялся извиваться, касаясь кончиком до подушечек Толиковых пальцев. — Внутри тебя сидит мама. Не повезло. Она дает потомство, которое питается в прямом смысле этого слова. Им нужно мясо. Вкусное сочное мясо.

Сыча передернуло.

— Мама?

— Женская особь. Она нашла укромное место внутри тебя, чтобы произвести потомство и найти ему пропитание. Через час-другой все эти червяки нажрутся и исчезнут.

— Куда?

— Подозреваю, станут архивированными файликами в Интернете, которые кто-нибудь по неосторожности скачает и попытается открыть у себя на устройстве. Все ради размножения. Как в природе и положено.

Толик положил червяка на пол. Погладил собственный живот:

— У меня мужская особь.

— Это типа повезло? — На губах вновь возник горький привкус желчи. В животе беспокойно заворочалось нечто.

— Ага. Мне не надо рыгать червячками, и это радует.

— Как же ты с этим живешь?

— Не забиваю себе голову. Оно не выпускает меня за пределы рынка, поэтому я нашел удовольствие в работе. Директоров можно менять хоть каждый месяц, а вот барыга со стажем тут всего один и всегда незаменим! — Толик похлопал Сыча по плечу, второй рукой расстегнул молнию на сумке. — Хорошо поболтали, да? Душевно. Ты прости, если что.

Сыч хотел было спросить — за что простить? — а Толик уже выудил из сумки молоток на длинной ручке с блестящим массивным набалдашником и сильным резким ударом пробил Сычу череп над правым глазом.

Внутри головы Сыча что-то хрустнуло. Мир заволокло нежной, будто шаль, болью.

— Извини, я всегда оттягиваю важные слова напоследок, — говорил Толик, поднимая и опуская молоток. Череп Сыча с хрустом вминался внутрь. — Главная задача мужской особи — следить за тем, чтобы женская особь умирала сразу после того, как дает потомство. Это финал ее жизненного цикла. Ее апогей, если по-книжному. Покойся, так сказать, с миром.

Он бил и бил, методично превращая голову Сыча в кроваво-желтую кашу. Потом перешел на грудь, сломал ребра, вмял их внутрь. Увидел стремительные извивающиеся движения в области живота, и ударил сильно, наотмашь, несколько раз. Впрочем, женские особи слабы. Без питательных соков информации они быстро умирают.

Толик вытащил из сумки ноутбук Сыча, открыл его. Вчерашней ночью, при первом контакте червя с человеком, вся информация из сознания Сыча была скопирована и архивирована на жесткий диск. Толик называл это отходами. Червю нужно было место, чтобы вырасти: он расчищал сознание жертвы, создавая себе уютное гнездышко из воспоминаний, образов, эмоций.

Все это хранилось теперь на ноутбуке. Вполне себе читаемые отходы.

До утра Толик должен был наблюдать за детенышами, чтобы никто не помешал им окуклиться.

А как лучше всего скрасить ожидание? Правильно — за хорошей книгой.

Толик открыл ноутбук, нашел по поиску архив с информацией Сыча и начал читать.

Слова текли в его сознание. На вкус они были слаще сливочного торта.

«Он был худощав, небрежен в одежде, редко брился. Кофе предпочитал дешевый, купленный в ларьках у остановок, сигареты курил без фильтра. Квартирку снимал однокомнатную, в сорока минутах езды от метро, чтобы дешевле…»