Остров Черной Головы

Александр Маро

Яну Тишинскому, молодому специалисту в сфере информационных технологий, несказанно повезло, ведь ему предлагают работу в одной из ведущих мировых компаний. Однако одним из условий этого предложения является командировка на некий далекий остров, населенный реликтовым племенем дикарей. Прибыв на остров в составе группы таких же специалистов, Ян втягивается в увлекательный водоворот событий, который в конечном счете приведет его к разгадке тайны острова Черной Головы.

Часть 3

Ночное небо в россыпи ярких звезд, тусклый лунный свет и сплошной лес впереди — вот, что встречало на этом крохотном клочке суши, затерянном в безграничном пространстве воды.

Безнадежно далекий остров, круживший голову всевозможными мыслями, и даже кажется являвшийся к нему во сне, представал безжизненным, мрачным пространством, очерченным полуразмытыми тенями подступающей, густой чащи.

— Ян не отставай! — слегка прикрикнул Эрдеме, и, поправив болтавшийся за спиной рюкзак, потянулся куда-то в глубину ночи, упавшего, кажется, на весь мир разом.

Ян среагировал мгновенно. Пробудившиеся инстинкты толкнули его вперед, тяжелая поклажа, будто послушно прилипла к телу, а вокруг воцарился таинственный и, несомненно, опасный мир дикой природы. В качестве ориентира он выбрал брезентовый рюкзак Эрдеме, на тыльной стороне которого красовалась веселая рожица «Пакмана». Возможно, при других обстоятельствах, этот факт позабавил бы Яна, но теперь ему было совершенно не до смеха. Маленькая желтая физиономия на глянцевом фоне, улыбалась во всю ширь своего пустого рта, и круглыми глазами пристально смотрела на Яна. Она прыгала в гуще серых зарослей, болталась в стороны, и бежала вниз, все дальше и дальше от безопасного салона вертолета. В определенный момент, оглянувшись назад, Ян понял, что вертолет исчез окончательно, но желтая физиономия мелькавшая впереди вовсе не спешила оставаться, напротив, словно издеваясь, она пустилась вниз, по узкому серпантину каменистой гряды, глухо шаркая набитыми в рюкзаке вещами.

Ян едва представил себе эту горную страну, эту затуманенную ночным сумраком землю, как тут же над головой у него расплылся мрачным куполом густой и дикий лес. Совсем тусклый, полуночный мир, посеребренный светом луны, растаял и превратился в блеклые тени; расплылся в глубине далекий шум живого дыхания, и слипшаяся череда бесконечных деревьев, будто сбросив вековое окоченение, потянули к Яну свои кривые длинные ветки, силясь схватить его за оттопыренные пологи легкой куртки. Вся его одежда: темная майка с коротким рукавом, армейские штаны из плотной ткани и хлопковая куртка пропитались влагой, которую казалось можно выжать рукой из охлажденного сырого воздуха.

Впрочем, весь этот дискомфорт, к которому просто следовало привыкнуть, не досаждал Яну так же сильно, как единственная и всеобъемлющая вещь, целиком овладевшая его мыслями. Он не понимал, — хотя настрой его товарищей внушал определенный оптимизм, — как можно было с такой неоправданной легкостью вторгнуться в совершенно чужой и притом скрытый покрывалом непроглядного мрака лес, и так вольно поступаться, с кажущимися незыблемыми, законами его существования. Этот темный край наверняка любил тишину, и терпеть не мог всякого, кто был ему чужим. Ян это чувствовал, хотя и определенно все это могло быть навеяно всего лишь глупыми переживаниями. Но как же тогда туземцы? Неужели они не рыскают по лесу в поисках пищи? Или дикари ночью спят? Ян задумался. Теперь можно было корить себя только за то, что он не попытался изучить все, что касается жизни первобытных племен в нормальных человеческих условиях, с книгой в руках, ну или на худой конец просмотром каких-нибудь документальных фильмов. Впрочем, все ли дикари ведут себя одинаково? Ян в очередной раз обругал про себя Маттиаса. Эта лиса с должностью профессора, всячески уходила от ответов, и вот теперь Яну повсюду чудились дикие племена туземцев. Их свирепые лица, выжженные на солнце и высушенные ветром, мерещились за каждым кустом, за каждым поворотом слышалось легкое колыхание их страшных ожерелий из человеческих зубов. Итог подобной встречи выглядел предсказуемым и даже несколько насмешливым над его постыдной судьбой офисного клерка.

«Но нет, — твердо решил Ян, — лететь на край земли, чтобы быть съеденным последними дикарями человечества, это уж слишком скверно даже для моей персоны. Нет, мистер Рэтфорд, вы обязательно выполните свою часть сделки… а я выполню свою!».

Твердо решив не умирать на острове, Ян стиснул зубы, и нарочно попытался сосредоточиться на деле. Аппаратуру и все необходимое, указанное в присланной службой безопасности компании директиве, он взял с собой, не забыв, кажется ничего. Его вещи проверяли, и не раз, но все же ему удалось прихватить с собой кое-что для личного досуга. Теперь дело виделось за малым — дойти до базы. Что она собой представляла Ян, конечно же, не знал, но видел ее где-то в лесу, окруженной, — какая нелепость, — стеной, и смотровыми вышками. В общем, в его сознание она была плотно отгорожена от окружающего ее мира хаоса, и по внешнему виду, скорее напоминала тюрьму. Он снова вернулся мыслями к этому далекому дому ночных скитальцев, попытался определить направление их движения, и даже не заметил, как узкая тропинка скрылась в чернеющей пасти огромного скального массива.

Чаща леса исчезла, и уступила место серому своду длинной, похожей на глубокий туннель, пещеры. Ян огляделся по сторонам, и увидел где-то в глубине тусклый свет, слабым сиянием озаряющий неровные покрытые кавернами стены. Впереди уже мелькали плавающие в свете тени — они скользили вглубь, скрываясь за косым узким поворотом. Медлить было не желательно, и Ян послушно двинулся вперед, все еще пытаясь угадать, где были спрятаны размытые черты той сумрачной границы, что разделяла между собой покров ночного леса и массив каменной твердыни, теперь целиком накрывшей их.

Эхо его шагов, слившись с другими, зазвучало отрывисто и глухо, скрывая тень размышлений и домыслов, которыми приходилось дополнять свои немногочисленные знания. Сейчас, в глубине пещеры, он двигался вперед, все более и более погружаясь в неизвестность. Что за ней вспыхнет, и что откроется, когда оборвется этот узкий, с горловину, проем? Впрочем, вопросы жгли его разум недолго: все, что маячило неизведанными далями, довольно быстро исчезло, когда Ян едва не на натолкнулся на Эрдеме, решившего вдруг остановиться.

— Пришли! — объяснил Маттиас, и тут же задрал голову кверху.

Ян бросил взгляд за спину Эрдеме, но ничего кроме сплошной каменной стены, преградившей путь экспедиции, он не увидел. Странная атмосфера их появления на острове начинала приобретать черты глупой шутки, над которой совсем не хотелось смеяться. Что это, опрометчивость, оплошность? Или что-то другое? Впрочем дать волю своим чувствам Ян не успел: в глухой тишине скального тоннеля отчетливо раздался тихий шум электрических механизмов, и стена, — сплошная скальная порода, — послушно потянулась в сторону, оголяя залитое ярким светом пространство широкого помещения.

«Ну, конечно же! — догадался Ян. — Стена из черного камня, всего лишь декорация. На самом же деле, это ворота, похоже, что из стали, только умело оформленные под внешний антураж».

В самом деле, створка ворот была настолько неотличима от стен пещеры, что взглядом уловить эту разницу можно было, лишь внимательно всмотревшись в детали. Это было настолько необычно и совершенно неожиданно, что в душе Яна промелькнула давно забытое ощущение чуда — естество, к несчастью, столь редкое в жизни взрослого человека.

— Добро пожаловать! — с гордостью протянул Маттиас, расправив узкие плечи. Хитро щурясь, он сделал знак рукой в сторону открывшейся широкой полости. — Наш дом и место работы на ближайшие две недели, — не без гордости пояснил он.

Ян отрешенно махнул головой. Его воображение, разбуженное этим удивительным сооружением, рисовало трудную и кропотливую работу неизвестных строителей. Казалось, хоть это и было трудно утверждать, что всю эту громадную галерею проложили именно люди. И если это и в самом деле было именно так, то трудовой подвиг этих неизвестных проходчиков заслуживал только лишь восхищение.

Эрдеме, с чувством заметного превосходства следивший за тем, как Ян восхищенно разглядывает открывшийся, огромный зал, по-дружески похлопал его по плечу.

— Жаль, но мы не можем долго находиться в этом тоннеле. Правила безопасности, — он пожал плечами, будто сожалел об этом, — ничего не поделаешь. Пойдем, лучше я проведу для тебя экскурсию.

Размашистой походкой Эрдеме двинулся к высокому проему, в котором ярко разливался желтый электрический свет. Намек был более чем понятен, и Ян, стараясь не медлить, поспешил следом. Перешагнув через нижнюю балку ворот, отделявшей тело тоннеля от технического помещения базы, Ян тут же и остановился, почувствовав какой-то удивительный наплыв мощи — будто к его маленькой фигуре потянулись тысячи, миллионы тонн плотного вещества, и лишь в последнюю минуту застыли над головой, позволив насладиться этим удивительным могуществом природы. Затаив дыхание, он разглядывал это огромное, куполовидное помещение, раскинувшееся шатром внутри величественной твердыни, вычленял в нем каждую деталь, и восхищался глубиной сложного комплекса. Высокий зал был плотно заставлен столами, компьютерами, рядами телекоммуникационных стоек и многочисленной аппаратурой, за которой едва проглядывались полости галерей, веером разбегавшиеся в разные стороны. На стенах висели коробки пластиковых динамиков, плазменные экраны горели ярким глянцем цветных изображений, а по стенам белыми жилами тянулись в разные стороны провода. Все было вперемешку и так хаотично, что казалось, будто над установкой всего технического материала поработал ураган, локально бушевавший исключительно в этом месте.

— Это центр управления, — любезно пояснил Маттиас, — мозги всего проекта. — Эй, Чарльз! — громко крикнул он, и над грудой аппаратуры, складированной в дальнем углу помещения, показалась темноволосая голова молодого человека, лениво потирающего большие заспанные глаза. — Смена прибыла, — гаркнул Маттиас, — давайте собирайтесь, вертолет долго ждать не будет!

Отвесив быстрое приветствие, Чарльз скрылся в одном из коридоров, но тут же, вскоре появился снова, нашпигованный тяжелой ручной кладью, и в сопровождении двух своих товарищей. О чем-то переговариваясь, они прошли к выходу, и чуть погодя скрылись за раздвижной створкой двери, пожелав на прощание всем удачной работы.

— Странный малый, — протянул Эрдеме, сопроводив Чарльза долгим и полным раздумий взглядом. — Ну да ладно! И так, твое рабочее место, — он ткнул пальцем в сторону, где пару минут назад выглядывала физиономия Чарльза. — Аппаратура и весь этот хлам — твое! — «обрадовал» Эрдеме. — Думаю, ты уже встречался с подобной техникой — разберешься! Там же на столе, если покопаешься, найдешь технические журналы и инструкции, в них все подробно описано. Ну, если возникнут вопросы, — судя по интонации Эрдеме, возникнуть они никак не могли, — обращайся. А теперь дальше!

Ян только успел охватить взглядом представившуюся ему работу, как Эрдеме тут же увлек его вперед. Так же, почти бегом, пришлось ознакомиться с внутренним устройством базы: побывать в столовой, — небольшом помещении, в котором пахло свежим кофе и принесенным не весть откуда букетом душистой сирени, — в комнате отдыха, и худо-бедно вникнуть в запутанную систему галерей, соединенных меж собой тонкими линиями переходов.

— Лабиринты какие-то, — наконец буркнул Ян, подытожив недолгое путешествие вполне естественной мыслью.

Они стояли перед небольшой дверью обитой деревом, — кажется последней в этом длинном, узком коридоре, — в полумраке тусклых осветительных ламп, развешанных на шероховатом потолке, и оба стремились видимо к одному, поскорее закончить затянувшийся день.

— Привыкнешь, — уверил Маттиас, и, протянув руку, вручил ключ, с пластиковой биркой «№25», хотя никакого номера на двери, выкрашенной в нейтральный белый цвет, не было.

— Это твоя комната, — скупо пояснил он. — Осваивайся. Да и не забудь, у нас ранний завтрак. В семь утра нужно быть уже в столовой.

— Я не опоздаю, — уверил Ян, хотя по чести сказать, он уже и не помнил, в какой части галерей эта самая столовая находилась.

— Если вдруг запутаешься, найди на стене план пожарной эвакуации. По нему без проблем доберешься в любую точку Центра Управления. Ладно, до завтра, — торопливо бросил Маттиас и тут же поспешил раствориться в изгибах длинного извилистого коридора.

Тяжелая, на металлических петлях, дверь на удивление довольно легко отошла в сторону, и небольшая комнатка, окрашенная в тускло-каштановый цвет, тут же обступила Яна со всех сторон. Небогатая интерьером (из которого присутствовали только неказистый, вещевой шкаф, столик и кровать, аккуратно застеленная шерстяным пледом), она напоминала аскетичное жилище его юности, в шумном университетском общежитии. Для полноты ощущений не хватало только его соседа, Эндрю Салема, невероятно длинного бретонца, с огненно рыжими волосами, собранными в жидкую косичку. Впрочем, довольно аскетичный быт, хоть и довольно нелепо, скрашивала внушительная картина, занимавшая добрую половину одной из невысоких стен. Сосновый лес, расписанный с невероятным вниманием к деталям, словно бы и сейчас был полон звуков и игривого сопения маленьких медвежат, резвящихся на поваленном стволе старой сосны. Никакая фотография не в силах была бы дать такую же четкость, такое же участие, как эта репродукция. Она оживила в памяти какие-то давно ушедшие воспоминания, столь же смутные, как и название самой картины. Видимо он встречался с ней когда-то, но вспомнить где и когда не мог. Попытался переключиться на художника, но и его имя все так же плавало в темноте забытых впечатлений, наполнивших его когда-то. «Наверное, какой-то русский» — отчего-то решил Ян. Тяжелая сумка, висевшая у него за спиной, скользнула вниз, и едва добравшись до мягкой пружинистой кровати, под недолгий перебор знакомых ему мастеров кисти, Ян снова обрушился в сон, из благостных оков которого, он был вырван всего несколько часов назад.

Наступающий, новый день, как и предупреждал Маттиас, начался с общей трапезы в столовой. За длинным раскидным столом на тонких жестяных ножках, собрались все члены группы, кроме одного — Рэднола. Тон беседе, как всегда задавал итальянец. Его шумный поток слов, сдобренный многочисленными воспоминаниями из собственной жизни, — которых казалось у него было штук семь, — лишь изредка прерывался короткими, рубленными фразами остальных участников застолья. Ян слушал с интересом. Этот невысокий черноволосый итальянец, с вытянутым орлиным носом и серыми глазами, безусловно, умел и любил быть в центре внимания. Ян же предпочитал молчать. По крайне мере пока. Он еще только присматривался, наблюдал и старался привыкнуть к новой для него атмосфере. Наконец Энрико добрался и до него.

— Ну что ж Ян, — с торжественной улыбкой протянул итальянец, — тебя можно поздравить.

— С чем? — не чувствуя подвоха удивился Ян.

— Ну как же, — поспешил разъяснить Энрико, — ты теперь являешься полноправным членом всей нашей интербригады. Все по чести — от каждой нации по представителю!

— По-моему это прекрасно, — отозвался Ян.

— Да, и мы умеем решать вопросы дипломатически.

— По-иному и не получается, — усмехнулся Маттиас.

— Именно, — прогремел Энрико, — да здравствует демократия! — и тут же тихо спросил: — Но принцип профессиональной иерархии непоколебим?

— Как и всегда! — перемешивая ложкой горячий кофе, подтвердил Маттиас.

— Значит у нас подлинная демократия, — вздохнул с видимым облегчением Энрико.

Он ненадолго смолк, поглаживая заросший щетиной подбородок, и тут же продолжил:

— Все-таки Ян нам повезло быть вместе. Мы люди своего времени, заметь — перед тобой итальянец, всю жизнь проживший в Англии, американец, большую часть времени проводящий в нескончаемых поездках по миру, ну и наконец, турок с немецким паспортом. Неплохо, да?

Ян улыбнулся.

— Ну… компания мне по душе. А в паспорта я заглядывать не собираюсь.

— Верно, все верно, — застрекотал итальянец. — Я бы тоже не стал смотреть в эти документы. Это глупый официоз. А какие на них лица — вы заметили? Когда я открываю свой паспорт, на меня начинает таращиться какая-то физиономия, с выхолощенным лицом из какого-нибудь билдборда. Кто этот человек?! Я и не знаю.

— Это ты Энрике загнул, — подхватил кто-то, — нужно быть к себе снисходительней.

— Нет-нет, серьезно. И главное она — эта физиономия, всегда хитро так улыбается, будто знает, каким я буду лет этак через десять.

— Видимо, — весело захихикал Легли, — таким же, как с утра после прошлогодней рождественской вечеринки.

В небольшом помещении столовой раздался всеобщий смех.

— Это все треклятый бурбон, — улыбаясь, развел руками Энрико, — он явно был лишним.

— Ладно! — резко оборвал разговор Эрдеме. — Пора приступать к работе! Время…

— Вот так всегда, — Энрико хитро подмигнул Яну, — немцы хоть и турецкого происхождения невероятно педантичны и всегда помнят о времени.

Работа! Его бывалые товарищи прекрасно знали, чем, и как им предстоит заниматься. А Ян?! Стол, заваленный бумагами и всевозможным барахлом (который казалось сюда усердно слаживали целую неделю, скрупулезно готовясь к его приезду), представлял собой настоящие авгиевы конюшни, труд над которым был сродни подвигу. Но… отступать было уже поздно. Ян принялся за дело усердно. Так словно на дне этого сваленного в единую кучу хлама лежал приказ о его назначение на долгожданную должность в компании «Global Industry». Постепенно приближаясь к цели, он все больше и больше проникался ненавистью к этому самому Чарльзу, да так, что примерно к середине дня ему стало казаться, что физиономия этого молодого человека вызывает у него стойкое чувство ненависти. Продлись такие мучения немного дольше, и Ян, наверное, даже бы с удовольствием применил к нему грубую силу. Но все обошлось мирно. Мысленно конечно бедняга Чарльз был не раз отослан по самым разным адресатам, в пестрых гаммах которого Ян, как, оказалось, разбирался гораздо лучше, нежели в вопросах искусства, но для самого юноши сия кара прошла мимо, совершенно его не задев. Постепенно в мыслях и на рабочем столе воцарился долгожданный порядок. Ян взглянул на время. Долгая и изнурительная процедура, прокатившись по часам, замерла на цифрах — 12:30. Окружающее его пространство, словно вынесенное за пределы сознания, вновь вырисовывалось в знакомых лицах, напряженных от подготовки к какому-то процессу.

— Ну как там?! Все готово? — громкий голос Эрдеме прокатился по залу, словно хлесткий удар грома.

— Да! — не поднимая головы от многочисленных мониторов, отозвался итальянец.

— Внимание! Выключаем систему, — снова бросил Эрдеме куда-то без явного адресата.

Тут же, словно по команде, Билл Хэйси в три прыжка преодолев расстояние от главного пульта к электрическому щитку, резким движением руки погрузил помещение в непроглядный колючий мрак. Ян в недоумении застыл на месте. Его рука импульсивно опустилась на стол, на котором застыл образцовый порядок, а мысли тревожно забегали в поисках возможных причин для столь странного маневра. Впрочем, гадать пришлось недолго. Через несколько секунд высокое помещение зала наполнилось мерным гулом резервной подстанции, и застрекотавшие лампочки, одна за одной, вспыхнули привычным электрическим светом. Все было как прежде, пожалуй, кроме одного — широкие, плазменные экраны, теперь были пусты, и едва выделялись на фоне черных каменных стен.

Конец ознакомительного фрагмента.