Доблесть воина

Александр Мазин, 2017

Княжич, рыцарь, ближний гридень великого князя – неплохой список достижений. Семнадцатилетний сын князь-воеводы Серегея Илья – опытный воин, могучий, умелый, знающий все, что должен знать воевода, владеющий полудюжиной языков, готовый повести в бой и десяток, и сотню, и тысячу, если понадобится. Однако ему только семнадцать, и оттого чувства частенько перевешивают стратегический расчет, а страсти оказываются сильнее разума. Но пока есть те, кто готов встать рядом в смертной битве, ворогам не одолеть богатыря даже в самом неравном бою.

Глава 2

Западная Русь. Конные воины

К задаче, поставленной воеводой, Илья отнесся вдумчиво. Скакать галопом навстречу неизвестности не стал. Оставив коней при обозе, двинули через лес на своих двоих, не спеша, время от времени засылая вперед разведчика, а в особо важных местах даже двух.

Мост через тронутую у берегов первым ледком реку показался Илье местом важным.

Разведка, однако, вернулась ни с чем, и посему было решено устроить привал — пообедать.

Правила поведения на чужой земле крепко вбил еще старый Рёрех, а потому Илья вел себя, будто враг где-то рядом. Лагерем встали в низинке, костер развели так, чтобы дым рассеивался, а не поднимался столбом; на макушку самого высокого дерева отправили дозорным Миловида.

И только-только поспела каша, как дозорный скатился с дерева.

— Княжич! Там — дымы!

Сами по себе дымы ничего не значили. Может, это караван купеческий на обед встал. Хотя, учитывая время года и состояние дороги, вряд ли это обычные купцы.

— Шесть больших костров!

Илья прикинул: если это воинский отряд, то численность у него солидная. Шесть костров, шесть котлов — это от пятидесяти до ста человек, а то и больше, ведь на одном костре можно и два котла установить, и каждый на большой десяток.

Надо бы глянуть. Очень хотелось самому и немедленно. Да неправильно это.

— Викула! Теперь ты на дерево лезь. Миловид, Рулав, сбегайте, поглядите, что там. Но сначала поешьте.

Сбегали поглядели.

— Полторы сотни конных оружных, — сообщил Миловид. — По виду — не ополченцы, дружинники. Стоят, спешившись, за взгорком, отсюда не видать.

— Кто?

— Видел знамя с башнями, — сообщил Рулав. — Похоже, германцы.

— Чего тут надо германцам? — удивился Гудмунд. — Ничего не перепутал, варяг?

— Пойди сам да глянь! — обиделся Рулав.

— И пойду!

— Довольно! — прекратил спор Илья. — Кто куда идет, я решаю. И посмотрю тоже сам. Рулав, ты со мной. А вы ждите.

— Больше сотни конных. Чего ждать-то, княжич? — проворчал Загрёба.

— Нас, — отрезал Илья.

— Ну, что скажешь? — спустя некоторое время поинтересовался Илья.

Они с Рулавом уютно расположились на пригорке, с которого открывался замечательный вид на неприятеля.

Неприятель обедал. И тоже наскоро, потому что лошадей не расседлывали. Сотни три воев.

А знамен неприятельских виднелось два. Одно с башнями и чем-то вроде петли посередке. Другое с непонятной птичкой на цветном фоне.

— Вон те — германцы, — показал Рулав. — Точно они. Я таких воев в Киеве видел.

Илья был склонен согласиться. Да, похожи. Доспехи точно германской работы. Хотя в таких чехи, бывает, ратятся. Но вряд ли это чехи. Их великий князь Владимиру обещал не вмешиваться. И не станет. Да и основная часть обедающего воинства — другой породы. На таком расстоянии лиц толком не разглядеть, а голосов и вовсе не слышно, но по повадке, по общему поведению… Очень похоже, что лехиты.

Кто-то из воевод великого князя Мешко пожаловал? Брат Богуслав, глянув на знамена, наверняка смог бы определить, чьи они. Но Илья разбираться в гербах пока еще не научился. Хотя в данном случае это не так уж важно. Куда эти «башни» и «птичка» нацелились, он догадывался. И ему эта догадка не нравилась.

Учитывая, что они не сторожась разводят костры и не высылают дозоров, видимо, знают, что встреча с Владимиром на этой дороге им не грозит.

И нетрудно сообразить, что соединяться с хорватским князем они тоже не собираются.

— Что скажешь, Рулав?

— Добрые вои. И торопятся. Коней из торб кормят. Только непонятно, куда идут. Если хорватам в помощь, то им в другую сторону надо. На этой дороге ни хорватов, ни наших не встретят. Может, решили дождаться, когда Владимирова гридь пройдет, чтоб какой-нибудь из городков пограбить?

— Мысль возможная, — кивнул Илья. — Только неправильная. Городки от них никуда не денутся, так что спешить им ни к чему. Наоборот, чем дальше уйдет Владимирово войско, тем лучше. А они торопятся. Что это значит?

Рулав пожал плечами.

— А то, что они пообедают по-быстрому, перейдут по мосту через реку, потом по тракту до развилки и очень скоро окажутся у наших в тылу.

Сейчас Илья очень жалел, что отправился в разведку пешим. Поначалу это казалось недурной мыслью. Тракт местами превратился в настоящее болото. Лесом — проще. Да и разведку вести на своих двоих удобней, и ноги размять приятно.

Но как раз вчера подморозило, дорога за ночь стала заметно надежней. Кто знал, что они наткнутся на такое вот конное войско?

Пешему конного опередить можно. Если бежать налегке, день и ночь без остановки. Илья бы, наверное, смог и с оружием. Пока вороги пообедают, пока соберутся. Если бежать прямо сейчас, он всё же поспеет немного раньше. Зависит от того, будут ли лехиты спешить. И насколько крепко ночной морозец прихватил грязь…

Опередить можно. Но совсем на чуть-чуть, а это мало что даст.

— Думаешь, рискнут напасть? — Рулав разглядывал лехитов, копошащихся у костров. — На полторы тысячи — полутора сотнями? Да не верю!

«Я бы тоже с удовольствием не поверил. Не получается», — мрачно подумал Илья, а вслух сказал:

— Ты, друже, что себе представил? — насмешливо спросил Илья. — Думаешь, они в рога затрубят и на лучшую дружину набросятся? Как бы не так! Подберутся сзади, налетят на обоз, порубят, кого смогут, похватают, что успеют, — и назад по этой же дороге.

Илья знал, как это будет. Стрелы, разящие обозников и немногих воинов, едва успевших схватиться за оружие. Скачущие по обочинам враги, рубящие всех, кто не сообразил нырнуть под телеги. Ржание, крики, яростные и испуганные. Впереди продолжают убивать, а сзади уже выпрягают лошадей, потрошат груз, вьючат самое ценное. Кто-то, не поленившись, заглядывает под телеги, тычет копьем… Впереди уже пылает огромный костер из опрокинутых возов. В него летят припасы, вещи, кто-то толкает в пламя пленника… Так весело слушать, как он кричит. А по ту сторону огня эти крики слушает гридь, но пройти сквозь огонь невозможно. А обойти — никак, потому что нападающие — вои опытные и место для нападения выберут правильно.

Как там отец сказал? Доблесть воина — защитить своих.

— Ничего не бойся, Лагодка, — бормочет Илья. — Никто тебя не обидит, я не позволю…

— Что сказал, княжич? — насторожился Рулав.

Илья мотнул головой, отгоняя видение.

— Я сказал: беда будет. Наши-то дозоры вперед, а не назад глядят. Если застанут врасплох, да еще в нужном месте, сдержать их будет некому. В обозе смерды да женщины. Воев — большой десяток от силы. Да, воины хорошие, Сигурдовы нурманы. От разбойников случайных отбиться с лихвой хватит. Но тут, сам видишь, не разбойники, бронные воины, всадники, и не десяток, а полторы сотни. Они охрану тамошнюю снесут влёт. Тем более что нурманы строем хороши, а порознь, между телегами… В общем, сами не отобьются, если смогут удержать, то совсем ненадолго. А пока до головных весть дойдет, что обоз атакован, пока погоню снарядят, эти уже всех перебьют, лошадей заберут, нагрузят и полпоприща проскачут. И гнаться за ними, тем более в темноте, уже без толку.

Рулав покивал, соглашаясь. Мог бы и сам сообразить. Но — не сообразил. Вот поэтому Илья и старший. Потому что не просто соображает, а соображает правильно. И вовремя.

— И это не всё, — продолжал Илья. — Дальше — еще хуже. Они ведь не просто добычу возьмут, они войско наше запасов лишат и задержат надолго, потому что теперь придется и пищу, и фураж по пути добывать. А если еще ватажки вроде той, что мы недавно прихватили, впереди нашего войска пройдутся и запасы приберут, то как бы не пришлось Владимиру и вовсе назад поворачивать. Ни люди, ни кони без еды воевать не могут. Вот и выйдет, Рулав, что эти полторы сотни все киевское войско одолеют. А у хорватов времени вдосталь будет, чтоб к битве подготовиться. И союзники у них сразу отыщутся. Сам знаешь: удачливых любят. А те, кто раньше боялся против нас встать, враз расхрабрятся.

— Погано получилось бы, — согласился Рулав. — Но теперь-то по другому выйдет. Мы ж наших предупредим!

— Не знаю, выйдет ли… — Илья как раз об этом сейчас и думал. И были у него большие сомнения насчет «успеем».

— Опередить мы их опередим, но ненамного. Понятно, так лучше, чем внезапный налет. Возможно даже, что им придется и нападать сходу…

Илья размышлял вслух, пытаясь прикинуть, что будет, если они сейчас развернутся и со всех ног побегут обратно. Как учил батя, ставил себя на место противника. Прикидывал, как бы он сам поступил на его месте… И выходило так, что предупредить своих они успеют, а вот уберечь обоз от полутора сотен конных воев — уже нет.

Будь Илья на месте вражеского командира, он бы точно знал, что делать. Сначала закидать стрелами обозников и пеших нурманов, потом, если не удастся разбить нурманский строй, обойти его с флангов, по обочинам, прорваться вперед, первым делом перегородить дорогу. Это ж нетрудно: несколько телег опрокинуть и еще подпалить для надежности, чтоб ни через верх, ни по обочинам. Потом оставить небольшой заслон, добить защитников обоза, коих вряд ли останется больше нескольких десятков… Да хоть бы и больше: полторы сотни бронных — это сила. И помощи от основного войска ждать долго придется. Чай, не Дикое Поле, чтоб скакать куда хочешь.

Последние фразы он произнес вслух, и Рулав тут же возразил:

— Что с того, что не Поле. Обойти и лесом можно! Хотя бы и пешими. Долгое ли дело! Обоз же не отдельно идет — сразу за войском. Да хоть пара сотен гридней поспеет — эти враз деру дадут!

Ага! А то сам бы Илья о таком не подумал!

— За войском, говоришь, обоз идет? Да как бы не так! Не за войском он идет, а за табунами заводных!

Тут уж Рулаву возразить было нечего. Пройти через всполошенный табун даже и в степи непросто, а тут дорога узкая и заросли кругом. А если лошадок огнем пугнуть, что тогда начнется?

Так ведь и это еще не все.

Сам Илья, понятно, большие рати никогда не водил, но учили его и этому. Так что он примерно представлял, сколько времени потребуется, чтобы собрать две сотни дружинников, спешить да в бой послать. Да не в поле, а на тракте, где вои обычно попарно едут, редко где — по трое. И от пары до пары — саженей, считай, по пять, потому что это хвост войсковой, а он всегда растягивается.

Это десятку для маневра много времени не требуется. Коня развернул и поскакал. А большое войско, пусть даже из дружинников, а не каких-нибудь ополченцев — совсем другое дело. Пока до сотников дойдет, что дело серьезное, пока дружинники брони взденут… Они ж в таком спокойном походе не на плечах доспехи носят, а при седле. Пока через табун пройдут, пока поймут, что дорога перекрыта и надо пеше обходить… За это время не только обоз побьют, уже и стемнеть успеет.

Илья не один раз на дню от хвоста обоза к голове ездил и наоборот. Знал, сколько времени на это уходит. А ведь тогда ни нападения, ни паники не было, обочины были свободны, и стрелы в них никто не метал.

В общем, предупредить надо, но этого недостаточно.

И объяснить Рулаву, что к чему, было нетрудно. Куда легче, чем найти выход. И вот здесь наклюнулась у Ильи одна мысль. Не так чтобы радующая. Потому что умирать Илье очень не хотелось, а шанс остаться в живых был мельче, чем глаз у суслика. Вот только других идей в голову не приходило. Доблесть воина — защитить своих. А там — как получится.

— Ты что-то задумал, — догадался Рулав, которому очень не понравилось помрачневшее лицо Ильи.

— С чего так решил?

— Понятно же. Раз не мчишь со всех ног наших упреждать, а со мной лясы точишь. Так?

— Так! — подтвердил Илья. — Но сначала хочу убедиться, что не ошибся. Что лехиты эти с германцами и впрямь нападение задумали.

— И как ты узнаешь? Подойдешь вон к тому, в золоченой броне, и спросишь? — с иронией поинтересовался Рулав.

Илья похлопал молодого варяга по спине:

— Опять угадал, Стемидыч, подойдем и спросим. Только не у него, а у кого помельче.

— У кого же? Неужто знакомого углядел?

— Знакомых пока не вижу, — Илья покачал головой. — Но ничего. Познакомимся.

Он принял решение. И теперь можно было особо не спешить. Но и время терять тоже нельзя.

— Познакомимся? С кем же?

— А кто подвернется, с тем и познакомимся, — весело подмигнул Илья.

Подвернулся «природный шляхтич».

Так он сам сказал, когда очнулся. А много чего пустого наговорил, пока Илья воспользовался шейным платком. Удобная вещь. Не дает краем брони натирать шею, и можно, при случае, в болтливую пасть запихнуть.

— Я добрый, — сказал Илья лехиту. — Даже подождал, когда ты задницу подотрешь. Кстати, о задницах. Обрати внимание на колышек, который сейчас выстругивает мой друг. Как думаешь, для чего он?

Пленник выпучил глаза и замычал.

— Хочешь что-то сказать? — Илья выдернул платок.

— Меня будут искать! Я — троюродный брат повятова воеводы боярина Одлилена!

— Вот как? Так это его знамя с башнями?

— То знамя королевы Оды! — надменно процедил лехит. — Ты совсем дурак, если не знаешь таких простых вещей!

— А почему знамя королевы таскают с собой такие засранцы, как ты? — поинтересовался Илья. — Вы его украли?

— Ты туп, как вол! — возмутился шляхтич. — Одлилен — человек госпожи Оды! Вот почему он носит ее знамя вместе со своим!

— Очень интересно, — Илья одобрительно кивнул. — Значит, госпожа Ода решила поддержать хорватов. И выслала им в помощь аж полторы сотни засранцев. Или где-то прячется еще пара тысяч?

Лехит промолчал. Он уже сообразил, что сболтнул лишнее.

— А знает ли муж твоей госпожи, великий князь Мешко, что его жена вознамерилась побороться с великим князем Владимиром?

Молчание.

— Ну, твое дело, — запихнув платок в рот шляхтичу, Илья обернулся к Рулаву. — Давай-ка сюда свой колышек.

— Вообще-то можно и без колышка, — заметил Рулав. — Река рядом. Поймаем ерша…