Золотой запас Колобка. Товарищество Добрых Некромантов представляет

Александр Иннокентьевич Чумовицкий

В книге собраны ранее неизвестные широкой читательской аудитории альтернативные истории героев, про которых мы, казалось бы, с детства сами всё знаем. А вот и нет, как выясняется теперь!

Михаил Вайнштейн (Fryusha)

Колобок 1. Начало

Излепила бабуля его — и без рук, и без ног —

Ничего, это так — приключилась лихая эпоха.

Тридцать лет и три ночи лежал на печи Колобок

И учил свой урок — что такое отчаянно плохо.

Ходит нищий в село — и стучится в ворота клюка:

«Жду-пожду я куска, дожидаюсь хоть малого чуда».

И выносит бабуля ему на руках Колобка:

«Плесень там на боках — соскребёшь и валите отсюда».

Положил его нищий в котомку — суму по уму,

За околицу вышел — воткнул ему веточки-ноги:

Хоть пруток невелик — не велит он валяться в дому,

Хоть и хром батожок, а не хром — сапожок для дороги.

Нам катиться с тобой далеко-далеко-далеко,

Где калик перехожих никто никогда не обидит.

Вот из чащи выходит зверьё — и ему нелегко.

Вот безглазой посмотрим в глаза. А она и не видит.

Колобок 2. Зима

С крыши свисает сосуль бахрома,

в небе клубятся дымы —

самое время мести закрома

или занять у кумы.

Дед надевает большие пимы,

ходит курить на балкон,

где, согревая пространство зимы,

стынет его самогон.

Дед выпивает для пробы глоток

и, расслабляясь слегка:

— Вольному воля! Вали, Колобок,

да поминай мужика!..

След беглеца, различимый пока,

пересекает лыжню.

Не догоню я уже Колобка.

Деда ещё догоню.

Колобок 3

На память завязан вещей узелок,

Котомка надета на плечи.

Куда ты уходишь, дружок колобок?

Далече, далече, далече.

Здесь в дыме домашнем висят топоры,

Здесь в чаде теряемся — где мы?

А где-то катаются в масле сыры —

Эдемы, эдемы, эдемы.

Там сливки намазаны по облакам,

Там чаем заполнены трюмы,

А по кабакам раздают колобкам

Изюмы, изюмы, изюмы.

Я встану с утра, петуха разбужу

И сонную чмокну подругу.

И за колобком от себя ухожу —

По кругу, по кругу, по кругу.

Колобок 4

Бог лепит игрушку — комок глинозёма.

Вдохнул в него душу: катись, Колобок!

История кома из книжки знакома —

Чего он не дома, куда он утёк.

Вот это — Зайчиха, вот это — Волчица,

Вот это — Медведицы пышная стать.

А вот Колобок, что по улице мчится,

Как будто Лисицу желает застать:

— Горячей губою целую ресницы,

Когда я с тобою — не чувствую ног,

Играют гобои и музыка снится,

О боже, какой у тебя язычок!..

Колобок 5

Висит на заборе уже две недели —

Четыре недели! — бумажный листок:

Ужасное горе! Мучное изделье

От нас убежало, пропал Колобок!

Такой ароматный! Такое печенье!

Так много изюма! Так много желтка!

Верните обратно за вознагражденье,

Несите скорее домой колобка!

В сплошном перегаре ужасные хари

В каком-то кошмаре несут узелок.

Скорее развяжем — там бедный сухарик,

Усталый сухарик, родной Колобок.

Колобок 6

Мы в путь бросаемся сгоряча,

Из дома — и наутёк.

Дорогой жёлтого кирпича

Покатится Колобок.

Земля прекрасна — сойти с ума!

Блестящ окоём реки.

Таращатся вслед Колобку с холма

Забытые старики.

До сладкой дрожи красив атолл,

До боли красив коралл.

Как много всё же ты приобрёл!

Как много ты потерял.

О чём-то мы позабыли все,

Пока Колобок красив.

Присядь поближе к своей Лисе —

Напой ей смешной мотив.

Колобок 7

Стали в охотхозяйстве гадать — отчего в лесу зверей умаляется?

Послали разбираться самого опытного егеря — Петровича.

Вот Петрович заходит на опушку, а из тёмного леса навстречу ему толпой колобки выходят.

И, главное, кто в чём — хуже французов при зимнем отступлении.

На одном тулупчик заячий. На другом — горжетка из лисы. Ну, и так далее.

Вот в охотхозяйстве поволновались-поволновались, да и послали егеря Васильича.

Заходит Васильич на опушку, а встречь ему колобки толпой. Кто в чём.

А на последнем, самом мелком, нахлобучен треух Петровича.

Колобок 8

Колобок торопился по рыхлому грязному снегу — пока дед с бабкой не погнались — и с разгону не заметил, как тропинка за поворотом привела в Год Зайца. Дорогу заступили сразу двое — в бронежилетах, зимнем белом камуфляже, в ушастых шапках.

— Стой! Куда! Документы!

Врать надо, выкручиваться, сообразил Колобок, а то такие сожрут — не поперхнутся.

— День добрый, братцы!..

«Или это к кроликам надо обращаться „братцы“? Ну, всё равно, отступать уже некуда».

Колобок сделал глубокий вдох.

— Товарищи офицеры, я — местная Третья Голова, только документов у меня при себе нет: они у старших голов.

У зайцев слегка отпали челюсти.

— Какая ещё третья голова? Типичный колобок.

— Ну, внешность — да. Мало спортом занимаюсь, это верно. Нас у Змея-Горыныча три головы. Старшая, средняя, а я — младшенький. Вот недавно мы посоветовались и обженились, свадьбу все трое разом сыграли. Старший наш — на Василисе Премудрой, средний — на Елене Прекрасной, а я на Марьюшке Искуснице.

— А как же вы?.., — слегка окосели зайцы.

— Ну, понятное дело, по очереди. Двое спят по-честному, с сонным зельем, а у третьего — свадебная ночь. Только жёны-то братовьёв всё одно на меня запали: старшие-то головы старые да плешивые и в мужском деле почти что всем потенты, а я молодой да весёлый, много чего могу. Вот братовья сговорились, мне в бражку клофелинчику и подсыпали. А как я заснул, они мне голову и отрубили. Пропал бы я совсем, загинул бы, как пить дать, совсем бы загинул. Пропала моя буйная головушка. — Колобок натурально всхлипнул. — А только Василиска Премудрая с Ленкой и Машкой подговорились, братским головам колыбельные напели, а как они уснули — тут меня живой водой и реанимировали. Вот теперь в Склифосовского качусь, пока силы есть, да пока братья не проснулись. Ребята, вы меня на оперативной машине не подбросите, а?

Зайцы оторопели от такой наглости.

— Вишь, машину ему! А ну катись, пока голова цела, а то ведь мы и ускорение придать можем!..

Сопровождаемый гиканьем Колобок помчался по рыхлому грязному снегу дальше.

Зайцы остались за поворотом. Зато впереди под раскидистой елью замаячила серая фигура волка.

Опять врать придётся. Колобок вздохнул и выпятил вперёд тот бок, на котором родинки-изюминки образовывали что-то вроде татуировки. Главное — инициативу сразу в свои руки взять.

— Братан! Серый! Меня смотрящий послал узнать: ты ничего в общак сдать не забыл?..

Колобок 9

Бабка задним двором пошла к берегу. Даже издали было слышно, как она голосит:

«Не хочу больше быть народом, хочу быть представителем народа в думе!»

***

Дед опять наловил морской травы и накурился. Не обращая внимания на доносившиеся вопли, он стоял в углу и таращился в телевизор. Телевизор был древний, перестроечных времён, красивее всего на нём смотрелись кружевная салфетка и вазочка «Привет из Сочи!». Дед увлечённо прикладывал свой рейтинг к экрану — сверял с телевизионным.

***

Колобок тяжело вздохнул. Внутри у него ещё всё горело после разговора со стариками. Он медленно остывал. А с другой стороны, думал он, чего от них другого ждать и требовать — у них даже официально «возраст дожития». Куда им! То ли дело — мы, молодые: у нас всё впереди: здесь не устраивает — катись куда хочешь. Он осторожно выглянул из окна.

***

Под окном курочка Ряба яростно доклёвывала остатки предыдущего неосторожного Колобка. Вороватые воробьи, переговариваясь на своей фене, подскакивали и пританцовывали на почтительном расстоянии. Спугнутая на берегу бабкой, прилетела чайка и уселась на стрехе, завистливо посматривая на курицу. Нечего примеряться, бормотала курица, моя это крыша, я здесь хозяйка, ступай себе на свой занавес в МХАТ. А то я деду скажу, он тебя быстро из чаек выгонит. А я ему — яйцо, не простое, а нефтяное…

***

Да-а-а, думал Колобок, мимо курицы — это вам не мимо медведя… Хорошо бы летучий корабль. Сам, конечно, не построю, но, может, куплю. Корейский или голландский. Или сейчас все летучие корабли в Китае делают? Он обвёл взглядом своих изюминок избу: что ещё осталось на продажу?

***

Колобок радостно катился вперёд по тропинке, распевая во весь ванильный дух:

— Я от дедушки ушёл!

Я от бабушки ушёл!

Я от курицы ушёл!..

***

Курочка Ряба угощала слетевшую со стрехи под окно чайку дедовским самогоном от Колобка. Пей, душа моя, радостно клекотала она, давай, я сегодня добрая! Эй, пацанва, махала она крылом воробьям, эй, залётные, давай налетай: раз живём — раз гуляем!

Колобок 10. Побег

(подражание классике)

Чёрен ворон над серым дымом,

Чёрным бархатом ночь черна.

Быть не съеденным, а любимым —

Просто броситься из окна.

В лёгком сердце — страстей беспечность,

Страх без печки — судьба и рок.

Лёгкой сдобой — побегом в вечность

Задыхается Колобок.

Тёплый ветер, твоё дыханье

Как глазурь на моих губах,

Где леса и лиса — мечтанье,

Жизнь — гадание на бобах.

Страшен мир, если сердцу тесно —

Сладок в нём поцелуев бред.

Топка искры слагает в песни —

В торопливый побег комет.

Колобковый сонет

Как лист увядший падает на душу

Уныние планиды Колобка.

Я круглый идиот: качусь и трушу,

Пока трусится белая мука.

Есть разница в «Прощай!» или «Пока!»,

Когда корабль покидает сушу,

Левиафан повёртывает тушу,

Играя туш последнего гудка.

Таможенные стражи на контроле

Хотя б для вида посмотрели, что ли,

Подкручивая пышные усы.

Зубная щётка и обмылок мыла,

Воспоминания о том, что было мило,

И новенькие песни — для лисы.

Возвращение Колобка

Здравствуй, милый роддом!

— пуповина овина и тына —

В горле комом знаком и с пригорка уже недалёк.

Накрывайте столы! Возвращение блудного сына.

Накрывайте столы! Возвращается ваш колобок!

У хозяина дач за забором удачна скотина,

К ним не скоро палач, до мороза питание впрок.

— Здравствуй, тёртый калач!

— сквозь штакетник орёт буженина. —

Да минует беда бедуина тебя, колобок!

У чужих ни кола, ни двора, ни шатра, ни сарая,

А у нас, как вчера — колокольни вздымают зенит,

А пока нам пора — комбикорма до самого края.

А и дед со стаканом — и челюсть в стакане звенит.

Бал

Золушка прикатила на бал в тыкве — вся чумазая и перепачканная сажей — и в отрепьях.

Восхищённый принц тут же пригласил её танцевать, не обращая никакого внимания на наряженных и намакияженных мачехиных дочек.

Ну и правильно!

Надо же думать, как правильно собраться на бал. Всё-таки, бал-то — не новогодний, а Хэллоуин.

Золушка

Королевство не меряно, красавицы не считаны, а мздоимство такое, что ежели чего сам не сделаешь, а кому поручишь — считай пропало.

Поэтому принц сам ходил от дома к дому с хрустальной туфелькой, стучался и…

— Мадемуазель, прошу вашей ноги!..

До руки и сердца так и не дошло.

***

Золушка дремала в кресле у очага, когда в дверь постучали.

— Кто там?

— Госпроверка, откройте!

— Дёрните за верёвочку, — сказала Золушка, — засовчик поднимется, и дверь откроется.

Дверь открылась, и — ах! это был принц! Кудри уже, конечно, слегка порастрепались и поседели, румянец от щёк переполз на нос — и всё же это был он!

— Мальчик мой, — растроганно сказала Золушка, — как же ты долго меня искал!

Принц побледнел, узнавая Золушку, но — порядок есть порядок — похрустел хрусталём и произнёс дежурную фразу: — Мадемуазель, вашу ножку, пожалуйста!

— Да уж какая мадемуазель, — махнула рукой Золушка, — уже давно вовсе маркиза Буратино де Карабас.

Принц качнулся, но она поспешила подставить стул, на который он плюхнулся, и быстренько добавила:

— И давно уже безутешная вдова.

И высунула из-под кринолина изящную артритную ножку.

Ноктюрн

Ночные облака разошлись, и в центре тёмного небосвода нагло и пугающе нависла гигантская бледная луна. Вокруг неё — к морозцу — отсвечивал серебристый круг, а внизу простирались чёрные в ночи поля и белеющая между ними бесконечная дорога.

Если бы сейчас в городке проснулся хоть один обыватель, а ещё и догадался выглянуть в окно с биноклем, то увидел бы три уходящие из города фигуры. Они уже были далеко, казались маленькими, но их ещё можно было различить и узнать.

Слева шёл кот Бегемот. Справа шёл кот Базилио. А между ними шёл человек в хитоне. Тихим голосом, слегка жестикулируя, он что-то рассказывал. Уши котов стояли торчком, хвосты безвольно висели сзади — коты внимали словам Учителя про Блистающий мир.

С высокой горы их провожали взглядами Воланд и ставшая от горя ведьмочкой лиса Алиса.

— Мессир, — бормотала Алиса, — ведь как родного! Кормила, поила, блох вычёсывала… — Она отвернулась и тихо заскулила.

— Не надо, — сказал Воланд. — Они сами выбрали свой путь. Оттуда никто ещё не возвращался. По крайней мере — целиком.

А Куклачёв уводил котов всё дальше и дальше.

Навстречу 8 Марта

Алёнушка выскочила в сенцы, погрюкала вёдрами. Бадьи надёжнее, зато оцинкованные легче. Прицепила к коромыслу, побежала за молоком.

Погода за ночь переменилась. Не зря солнце красное в тучу садилось, а братец Иванушка рогами упирался, не хотел в стойло идти. А она-то на медовуху думала.

Потеплело. Кисельные берега чавкали под ногами. Вдоль по кромке выпал творожок. А по самой середине, поднявшиеся со дна и раздувшиеся, плыли трупы врагов.

Опять дети без молока к каше! И куда Онищенко смотрит!

Дети уже встали ни свет ни заря, достали из сараюшки мужнины сети и с криками и гиканьем отлавливали утопленников. Самый младший уже понёсся барабанить в дверь, будить отца: «Тятя, тятя!..».

Алёнушка даже чертыхнулась. И этот хорош, не мог запереть сети, как надобно. Она повернулась и пошла к дому — сейчас у неё все получат. Всем даст. Детям — каши, братцу козлу — тех ещё кренделей, чтоб не выступал, мужу — что заслужит.

Вёдра, уловив настроение хозяйки, молча и послушно, без всякого щучьего веления, тихо семенили на пару шагов позади.

Вот дети вырастут, мечтала Алёнушка, выгоню этих козлов, обоих, и буду жить-поживать бабой Ягой, сама по себе. Вот счастье-то!

Вещий Олег и Змея

Не едет без коня телега,

Не ходит воин без кирзы.

Был Год Змеи, когда Олега

Убил укус змеи гюрзы.

А просто до варяг из греки

Он шёл курортным дикарём.

(Ночь, улица, фонарь, аптеки —

Не то в аптеке мы берём!)

Вьетнамки он купил у фавна,

Обул себя — и вот финал!

— А от тебя, Змея, подавно!.. —

Олег воскликнул — и упал.

А что же именно «ПОДАВНО»?

Олега зная, мы о нём

Гадаем: то ли, что исправно

ДАВНО кормил её конём?

Иль ПОДАВИТЬ хотел он змея

Своей самбистскою ногой,

Давно и КМС имея,

И чёрный пояс дорогой?

А может: — ПОДАВИСЬ икрою?.. —

Сидим на тризне у костра,

Друг другу говоря порою:

И на фига змее икра?

На тризне между всяким прочим

Не только пьём, но и поём:

Мол, змейтесь нам кострами, ночи! —

При этом каждый — о своём.

…Стоит курган на кромке брега,

Лишайник словно чешуя,

А на верхушке — герб Олега:

Крутая рюмка и змея.

У москвичей же на иконе

Иначе сочинён финал:

Егорий!

В сапогах!

На кОне!

И в змея палкою попал!

Год Змеи

Иван-царевич нёс лягушонку-царевну домой и сумлевался.

— А ты точно уверена, что обернёшься? — выспрашивал он. — А то смотри, я на зоофилию не подписывался. Может, тебе лучше на эксперименты на биофак в МГУ или вовсе в разведшколу? В разведшколе крутая карьера была бы с твоими-то способностями. Или, опять же, в кунсткамеру? Работа через день, знай интервью давай да автографы надписывай.

— Не сомневайся, Иван-царевич, — ответствовала лягушка. — За предложения твои благодарствую. А только я заветное слово знаю, это пароль такой — и пин-код тоже. И в красну девицу оборочусь, но только после ЗАГСа.

Тут Иван-царевич начинал волноваться сызнова, но уже иначе.

— А в красну девицу — это что значит? Красная — распрекрасная или красная, как после бани? Или вовсе как какая старушка из эюгановских? Тебе годков-то сколько?

— Да ну тебя, Ваня, — смущалась лягушка. — Какая может быть старушка, когда лягушки столько и не живут. Это мы только до свадьбы, в невестинский период голенастые, прыщавые да зелёненькие, а там уже распрекрасные.

— А точно знаешь? — тревожился Иван. — А как ты можешь точно знать, ежели до сих пор ещё ни разу не перекидывалась? А давай сейчас попробуем! А сколько лягушки живут? Про малолеток тоже уговору не было, я вам не педофил какой…

И он пытался осторожно, чтобы лягушка не заметила и не обиделась, рассмотреть поподробнее её анатомическое устройство.

***

Свадьбу оформили безо всякого венчания. А то церковники сразу такие запросы на пожертвования заломили, что — мама дорогая! Опять же юристы присоветовали на свадебной стороне не заострять, потому что не все иностранные державы такие браки одобряют. Так и оформили: контракт на ведение общего хозяйства при создании ячейки общества со взаимным оказанием различных услуг и с обязательствами о недопущении аналогичных с конкурентными третьими сторонами.

Со стороны жениха присутствовали сплошь официальные лица и ближняя родня.

Со стороны невесты — немногие одноклассники-коллеги: ведьма на метле, лоллипоп верхом на палочке да колобок своим ходом. Молодой новобрачный с особым подозрением на лоллипоп смотрел: и какого он роду, и не могло ли у него прежде чего с невестой быть.

— А может, прямо сейчас обернёшься? — тихо упрашивал он на церемонии. — Я для такого случая даже поцеловать могу.

— Да ну тебя, Ваня, не смущай, — розовела новобрачная. — Я же даже не одета, перед гостями неудобно будет. Вот к ночи останемся вдвоём — вот тогда.

***

В ночь Иван в красивых свежекупленных свадебных трусах с сердечками сидел на краю кровати и ждал. А молодая бормотала пароли и ударялась о пол. Что-то там не заладилось с паролем. Или пин-код завис. Уж в кого она только не обращалась — а всё не то! Последним вариантом стала змея Скарапея.

— А вот уж такого я от тебя точно не ожидал… — сонно бормотал Ванька, отвернувшись носом к стенке полатей и давно уже примерившийся спать. На полу валялся том «Зоологии позвоночных», раскрытый на разделе «Строение нижнего плечевого пояса лягушки».

Жена ползала по квартире и шипела.

Драконоведение

На специально отведённой драконом лужайке рыцари тузили друг друга.

— Вали отсюдова, однозначно! Я тут первый на поединок с драконом! — вопил Пёстрый рыцарь.

— Ты!? Да я твою бабушку! Большим пенсионом! — огрызался Красный рыцарь.

Под кустом плакал Белый рыцарь, которому уже накостыляли его сотоварищи.

Время от времени они отрывались от потасовок и нестройно выкрикивали:

— Дракон! Выходи на свой последний бой!

Толпа мальчишек и обывателей, обступившая лужайку, побадривала их воплями и топотом, а временами скандировала:

— Чес-сных по-е-дин-ков!..

Дракон в пещере нервничал.

— Вот ведь уже и не в первый раз, а, всё равно, как-то стрёмно. Так, гномы, собрали всё остатнее золото пещеры, всё, что ещё не вынесено, — и быстренько-быстренько ко мне в тридевятое, в мой кощеевый сундук! Ха, представляешь — врываются в пещеру — а тут ни копеечки! Где всё? В стабфонде. Где стабфонд? В тридевятом царстве…

— Да, ладно, Ваше Вашество, не впервой ведь. Ну, кто в пещеру ворвётся? Никто и не ворвётся.

— Сам знаю. — Он приблизил голову к выходу пещеры и гаркнул наружу: — Второй рыцарь подкуплен гоблинами!

Потом высунул одну голову через верхнее окошко и осмотрел горизонты. Видно было как молчаливо и энергично катятся по дорожкам и улепётывают из государства молодые горячие колобки.

Дракон вздохнул, пещеру заволокло дымом.

— Вот шумят, лишь бы в пещеру попасть! А по-государственному и не думает никто. Ведь разбегутся колобки, усугубят экономический кризис. Эй, кто там, распорядитесь ослабить качество образования колобков и их здравоохранение — чтобы никто и до границы добежать не мог и там не сгодился. Развелось колобков, блин! — и он облизнулся всеми тремя головами.

Буратиноз

Буратино снова лежал на поверхности того же пруда и меланхолично постукивал пятками. Расходящиеся по воде круги колыхали листья кувшинок и будоражили лягушек.

— А-а-а, — время от времени ныл Буратино, — вот промокну, сгнию на корню, и никто не поплачет над моими гнилушками… А-а-а, бедный-бедный мой папа Карло, а-а-а…

И он от жалости к себе шмыгнул предательски сыреющим носом.

Если честно, то папа Карло за эти годы уже скончался и был похоронен на Ваганьковском. Вот кто бы мог подумать, что папу Карло — и на Ваганьковском! Нет, всё-таки, лучше жить стали.

Буратино невольно припомнил минувшие годы. Сначала были лихие 90-е. Тогда Буратино увёл у Карабаса театр, раскатывал в красном кабриолете и распевал во всё горло: — И р-одина щедр-о поила меня бер-ёзовым соком! Бер-ёзовым соком!..

Чего там, даже Артемон ходил с золотой цепью.

А потом пришли нулевые годы.

Предписания пожарников — купить вместо деревянных сидений металлические — в рекомендуемой фирме Дуремара.

Предписания антитеррористов — купить ограду с видеокамерами — в рекомендуемой фирме Дуремара.

Предписания соцстраха — всем пройти платный медосмотр в пиявочной клинике.

Предписания энергетиков — купить вместо обычных лампочек ртутные в фирме Дуремара.

Вот так и пришёл экономический кризис.

Пьеро ушёл работать в «Кривое зеркало» Петросяна.

Артемон служит кошкой у Куклачёва.

Оставалось хоть самому с головой в омут! Что Буратино и сделал, надеясь на свою плавучесть и Тортиллину щедрость.

— А-а-а, — заныл он ещё громче и заколотил пятками по воде.

Несколько лягушек спрыгнули с листьев и поплыли прочь, переквакиваясь шёпотом. До Буратино донеслось: «…черепахи…». Он приободрился.

На деревянную грудь Буратино вскарабкался лягушонок. Маленький, он торопился сообщить новости.

— Сейчас черепаховая помощь подоспеет, — доверительно сообщил он, — добрые услуги.

— Тортилла? — спросил Буратино, чувствуя, как его рот расплывается в улыбке до ушей.

— Не, пруд у нас муниципальный, так что оказание услуг проходит через конкурсные торги по ФЗ—94. А конкурс на оказание услуг выиграла фирма господина Дуремара «Черепашки Ниндзя». Вон они уже идут…

Снегурочка

Снегурочка в накинутом халатике сидела перед зеркалом и приводила себя в боевую готовность. Правый глаз уже был большим, ярко голубым, сверху ещё притенён голубоватым в тон — и обрамлён длинными пушистыми ресницами золотисто-пшеничного цвета. Левый глаз пока был без линзы, не накрашен — так, точечка.

Снегурочка вздохнула. Это дед Мороз — настоящий (ещё бы, такая ответственность!), а в снегурочки берут девушек из эскорта. Тут тоже ответственность не меньшая: старик — древний склеротик, а вручать придётся детям и внукам ого-го кого! Она ещё раз бегло глянула на лежащий перед зеркалом список: Абрамович, Прохоров, Дерипаска, живущие как бы на зарплату лидеры… При таком раскладе если у деда мешок с подарками потырят, весь мировой рынок рухнет.

Входная дверь хлопнула — и снегурочка натренированным движением выдернула пистолет из кобуры, закреплённой на бедре выше шёлкового чулка.

В комнату, пыхтя и отдуваясь, ввалился дед Мороз. Кинул шапку на пол, грюкнул посох в угол.

— Ну что это! — пожаловался он. — Разве это погода? А где снег? Я им в Гидрометслужбу звоню, договор же заключили, а они мне — стопроцентную предоплату!..

— Да успокойтесь вы, — равнодушно сказала Снегурочка, возвращаясь к прежнему занятию. — Вам же сказали, всё будет. Всё договорено и проплачено дополнительно, сверх официального контракта.

— Ну, может… — дед Мороз сел на диван и откинулся к стенке. — Вот вроде и в который раз, а всё волнуюсь, расслабиться не могу. А вот, слышь, как тебя, Сантаклаусовна, окажи уважение старику. Не могла бы ты мне поскрести по сусекам…

— Мужчина, не забывайтесь! — строго сказала Снегурочка, не отрываясь от макияжа. — А то ведь я на возраст не посмотрю, могу и пяткой в лоб.

— Не, я ничего, — слегка струхнул дед. — Это, внучка, слово приличное, просто старинное, не подумай чего. Я просто вот чего: не могла бы ты мне испечь Колобка? — тут он снова испугался. — Колобок — это такое изделие хлебобулочное волшебное, которое песни поёт обворожительные.

— Про Колобка знаю, — сказала Снегурочка, проверочно хлопая ресницами себе в зеркало, не слипаются ли. — Мультик смотрела. Это можно попробовать. — она включила микрорацию: — Третий, третий, это вторая! Узнай, нельзя ли подвезти к первому через полчасика певца. Ну, нужен. Допинг такой психологический. И чтоб оформлен был как Колобок. Ага, традиция такая. Ещё заодно, это уж от меня: глянь, что там на древней фене слово «сусеки» означает. Да? Уверен? Ну, ладно, отбой…

Пиноккио

— Пиноккий Карлович Пиноккио. Пинок-кий. Кий, — Карабас Барабас оторвал глаза от документа и ещё раз обшарил взглядом фигурку буратиноида в кургузой курточке и просторных спортивных трениках. — Отец Карл, стало быть, крестил. Отец Карл — человек со смыслом, просто так имён не даёт. Ты на бильярде играл? Как получается?

Буратиноид прижал руки по швам, вскинул подбородок и деревянным голосом отрапортовал:

— Не играл. Ни разу. Отец Карл говорил: пить, курить и играть в азартные игры — нехорошо.

— Гы, — Карабас Барабас коротко гоготнул. — Узнаю брата Карла: играть в азартные игры — опиум для народа, — он обернулся — стоящая позади полукругом труппа артистов молчала, шутку никто не оценил.

Барабас посерьёзнел.

— Ну, не скажи. Бильярд — игра очень даже полезная, и глазомер развивает и вообще. Очень даже денежная, если со смыслом играть. Только кий надо чувствовать, чтобы как живой, понимаешь? — он ещё раз всмотрелся в стоящую перед ним фигуру.

— Понятненько. Карлуша игр не любит, у него другие увлечения есть. Гы. — Барабас, не поворачиваясь, поманил пальцем стоящую позади Мальвину. — Ты с новеньким ещё раньше знакома. А скажи-ка мне, Мальвиночка, о нём всю правду.

Мальвина подошла и зашептала на ухо.

— Да и говорить не о чем, — передёрнула плечами. — Так, полено бесчувственное, мелкосучковатое. Хотя… — она оживилась и зашептала Карабасу в самое ухо, щекоча его своим дыханием, — когда хвастает или врёт, то у него нос возбуждается и растёт в размерах. Правда, правда!

— Нооос? — недоверчиво протянул Карабас Барабас. — Нос есть орган нежный, более для шмыганья пригожий, чем для чего другого. Кий из носа — это навряд получится. Хотя, чего там, попробовать всегда можно, на бесптичьи и жаба — соловей. А ну-ка, подь сюда к столу, малый. А теперь соври нам чего-нибудь.

Пиноккий промаршировал к столу, остановился перед ним — нос как раз на уровне столешницы — зажмурил глаза и начал:

— В предстоящем году увеличатся налоги, оплата за коммуналку, цены, оклады чиновников, — он распахнул глаза и резко закончил, — а инфляция упадёт до планируемого уровня!

Нос стремительно удлинился и заскользил по столешнице, раскидывая папки с бумагами и степлеры.

Карабас Барабас аж подпрыгнул.

— Молодчина! — заорал он. Нос остановился, немного не перейдя стол. — А ещё сантиметров пять можешь?

Пиноккий осторожно глянул поверх носа на работодателя.

— Могу. Про вас можно?

— Не будем переходить на личности. Работать придётся на публике. Так, чё-нибудь общее, никому конкретно не обидное, типа — под руководством мудрой партии Говорящих Сверчков трудолюбивые коты Базилии… Ну, я тебе потом на бумажке напишу — он ласково пощупал лежащий на столе нос Пиноккио. — А! Ведь могут же, когда захотят. Сам-шит! Палисандр, кокоболо и граб! Лучшая древесина! Да мы с тобой, парень, такие ставки по бильярдным клубам сорвём!.. — и Карабас Барабас суеверно постучал по дереву.

Крещенская история

От того, что тыква побывала каретой, рассудительно думала Золушка, хуже она не стала. Не бросать же её у дворца. Большая, сорт хороший — оранжевая, сладкая — на неделю каши достанет.

Тыква, конечно, была тяжёлой, но по прямой от дворца к домику было под горку, поэтому она легко катилась, оставляя в неглубоком снегу жёлоб и проскальзывая на пригорках.

Дома Золушка перво-наперво закатила тыкву в сарайчик, заперла щеколду — и поспешила к печке отогревать озябшие пальцы.

Кот лениво, не раскрывая глаз, подвинулся, освобождая самое уютное место, и приветственно захрапел дальше.

Конец ознакомительного фрагмента.