Из судового журнала

Александр Иличевский, 2023

«На той фотографии я один, не считая моего дяди с той стороны объектива. Это тысяча девятьсот восьмидесятый год, войны все так же шли – на хоккейных полях, шли в космосе, шли в классных комнатах, начиняя нас временем-местом. Сколько прошло с тех пор! Наступило море, залив, мой пляж, мои скалы, на которых я вырос. Я и солнце». В прозаических и поэтических текстах, собранных в этой книге, Александру Иличевскому удается то, к чему так давно стремится физика – соединить бесконечно большое и бесконечно малое. На фотопленку, состоящую из воспоминаний о детских впечатлениях, влюбленностях и прочих счастливых минутах, наслаивается сначала боль коллективного прошлого, а затем – вечность, явленная в природе и библейских образах. И тогда в пространстве одной отдельно взятой книги ход истории вдруг обнаруживает внутреннюю логику и рифмы, а осколки разрушенного мира склеиваются в цельную мозаику. Александр Иличевский – поэт, прозаик и эссеист, лауреат премий «Русский Букер» и «Большая книга».

Лампочка

Больше всего из детства мне запомнилось искусство. Первые проблески вечности. У нас был книжный шкаф, ключ от которого мать прятала, но я знал где. Иллюстрации Григория Сороки, «Дон Кихот», Бунин, Цвейг, два тома «Малой истории искусств».

«Венера» Веласкеса была моим первым уроком выразительности.

За окном тянулись заводские цеха, километровые железнодорожные составы и сыпал снег на смерзшуюся грязь. Проносились электрички.

Мое детство было прекрасным, хотя и печальным.

Поначалу я каждое утро просыпался от счастья, что настал новый день.

Однако в Средней полосе не забалуешь. Вскоре я узнал, что такое сентябрь, поля, перелески, сельхозработы и школа, куда надо было собираться еще затемно.

С тех пор я люблю солнце, море, горы. Я климатический экспат. Мне все время не хватает света.

Темнота — это то, что неизбежно угрожает. Пространством или мыслью. Неизбежностью или прикосновением. Я помню, как мать, когда мучил кошмар, выносила меня на руках в кухню и включала свет. Как только лампочка нестерпимо освещала мое лицо, я тут же замолкал. Наверное, это стало рефлексом. Слава нити накаливания и электрификации.

О, Средняя полоса! Русским горизонтам я обучался на двухкилометровых грядках. Морковь, укроп, свекла, капуста, картофель. Сколько я накланялся вам за юность. До сих пор не разогнуться. Вы уж не забудьте!

На грядках на нас пикировал кукурузник и распылял отраву типа как во Вьетнаме.

А кабачки?! Настоящие цепеллины.

Помню, как Ирка зачихалась от аллергии на желтую пыльцу.

Помню, как ломился лесом за солнцем, покинув самовольно лагерь «Энтузиаст».

Помню, как текло небо в берегах, когда навзничь опрокинулся в Оку.

Только на третий день понял, что давно заблудился.

Но с тех пор путешествие превратилось в странствие. С тех пор понятно, что люди похожи на цветы — тянутся вслед за солнцем. Случайности слагаются в судьбу, сплавляясь светом.

«Скажи мне, зима ли это?»