Гений? Нет, я просто пытаюсь жить полной жизнью. Книга 2. Новый дом

Александр Золотов (2024)

Переродившись в средневековом мире, пропитанном магией, герой обрёл новую семью и друзей, а так же показал свою важность для родителей. Но всё не могло идти хорошо и он был вынужден покинуть родные края. Теперь герою предстоит найти место, где он сможет отточить свои навыки и стать сильнее. Кем ему предстоит стать: воином на службе у дворянина соседней страны, наёмником, работающим только за золото или же он опустится до жизни разбойника? Только его воля и целеустремлённость помогут найти ответ на этот вопрос.

Глава 7. Прощание с деревней.

Обучение Квазимодо продвигалось отличными темпами. Ещё немного и он освоит все простейшие заклинания и почти треть базовых заклинаний доступных ему стихий. А как только закончим с базовыми, надо будет провести ему проверку способностей, которую всегда проводит Элеонора для каждого из детей Голдхартов. Я хочу точно знать его предрасположенности, чтобы учить продвинутым заклинаниям обыденной магии. В магии духов, я смог передать ему большую часть лечащих техник, а с духами, которые больше подходят для атаки у него не получается наладить контакт. Возможно, он будет чистым лекарем или поддержкой. Такие тоже везде нужны. Особенно если у нас получится попасть к каким-нибудь наёмникам. Но есть и небольшой шанс на изучение атакующих техник, ведь у Квази появился один дух льда.

Начался первый месяц весны и приближался день, когда мы покинем деревню. Я готовил ровно по десять зелий лечения для главы каждый месяц. Все остальные наши эксперименты я сложил в своё хранилище. Квази тоже научился создавать хранилище, но его объём не превышает размеров среднего сундука. Туда он поместил кольчугу, щит и посох, которые я ему давал на бой с лютоволками, а также два десятка зелий, которые у него получились лучше всего. Я даже стал учить его, как мгновенно переодеваться, но пока он это искусство не освоил.

Каждый день, после полудня, Квази ходит в лес, ведь там как раз начали появляться весенние грибы и травы. Местные вроде привыкли его не трогать, поэтому я почти не беспокоился. Я договорился с главой, что через десять дней мы покинем их деревню и в последний день я передам ему деньги за последний месяц и оставшуюся партию из десяти зелий. Вместе с ними получится шестьдесят в общей сложности. В нашем саду тоже почти не осталось растений. Мы собирали те, что созрели, но новые уже не высаживали, потому что не было смысла оставлять их деревенским. Квази уже считал дни до нашего ухода.

За три дня до окончания пребывания в деревне, я, как всегда, находился в приёмной нашей импровизированной больницы. Уже наступил вечер, а Квази пока не вернулся. Тут я услышал, как на улице громко разговаривали подростки и последний обрывок фразы заставил мои сердца пропустить удар: «Жаль, что он так и не заплакал. Это было бы веселее.»

Я выбежал из дома. Даже не стал спрашивать о ком говорили эти подростки. Тут много мозгов не надо, чтобы понять, что эти твари нарушили наш уговор и снова напали на мальчика. Разбираться с ними не было времени, я лишь мельком взглянул на эти ухмыляющиеся рожи и быстро направился туда, где должен был находиться мой ученик. Пробежав около получаса, я попал на поляну, где, как рассказывал мне Квазимодо, растут самые вкусные из весенних грибов.

В центре поляны я увидел его. Тело мальчика было проткнуто длинным шестом со спины и поднято над землёй. Похоже это был один из тех шестов, которые использовались при сражении с лютоволками. Подойдя ближе, я увидел, что обрывки одежды Квазимодо разбросаны вокруг, на нём остались только лохмотья, едва прикрывающие покрытое синяками и ссадинами тело. Волосы из светлых превратились в грязно-коричневые от крови, пропитавшей их. Лицо Квази распухло, оно всё в кровоподтёках и покрыто синяками. Взгляд широко раскрытых глаз абсолютно пуст. Обе руки сломаны, а кости торчат наружу. На ногах порезы около ступней, чтобы не мог двигаться. Под телом мальчика собралась большая лужа крови. Однако даже все эти травмы были не смертельны и призваны причинить как можно больше боли. Мальчика буквально пытали, явно наслаждаясь его мучениями. В этом истерзанном ребёнке сложно узнать того светлого и весёлого мальчика, который так любил учиться. А умер Квази только после того, как его насадили на эту палку, её заточенный конец выходит прямиком из области сердца. Могу предположить, что если бы не проткнутое сердце, Квази бы выжил, но очень сильно страдал медленно угасая от потери крови.

Хоть слёз у меня и не появилось, но на душе стало тяжело и больно. Снова. Я снова оказался слишком беспечен. Я снова не уберёг того, кто доверил мне свою жизнь. Хоть я с Квази и не стал настолько близок, как с Зефиром или родными, но я прожил с этим ребёнком под одной крышей почти полгода. Я привязался к нему, и я благодарен Квази за то, что помог облегчить мои боль и тоску по дому. Дрожащими руками я снял мальчика с палки и аккуратно положил на траву. Я провёл рукой по опухшему бледному лицу, закрыл его глаза и смыл кровь. Потом очистил и остальное тело мальчика. Остатки одежды я переместил в инвентарь, а потом закутал Квази в белую ткань и поднял на руки.

Я медленно шёл в сторону ненавистной деревни. Я не понимаю их. Неужели так сложно было подождать три дня и наслаждаться отсутствием чужака? Но нет, надо было обязательно заставить его страдать. В глубине меня начала подниматься жгучая ярость от этой животной жестокости. Значит они выбрали свою судьбу. Я больше никому не позволю безнаказанно у меня что-либо отнимать. Теперь осталось услышать их жалкие оправдания, просто чтобы понять, осознают ли они, что натворили и кого разозлили.

Я добрался до деревни и направился прямиком в сторону главного дома. Все, мимо кого я шёл, наблюдали за мной, но я не видел ни капли сочувствия к мёртвому мальчику на моих руках. Я пришёл на площадь.

— Глава, выходи! — громко крикнул я.

— Чё надо? — резко ответили из дома.

— Либо ты выходишь, либо я спалю твою халупу вместе со всеми обитателями. Считаю до трёх! — ещё громче рявкнул я.

— Чё за дела? Я вроде говорил, чтобы ты никому не мешал. — глава нехотя вышел из дверей и посмотрел на меня.

— Ты помнишь наш уговор, глава? — с сарказмом спросил я, а мои руки уже тряслись.

— Ну да. А чё? — искренне не понимая моего негодования спросил он.

— Подойди ближе, и скажи мне, чё за херня тут творится? — уже буквально орал я на него.

Когда он подошёл ближе, и увидел мою ношу, то побледнел.

— Так мож это дикие звери, я-то почём знаю, что с ним случилося. — занервничал он.

— Не оскорбляй ни его, ни диких зверей! Дикие звери убивают ради еды, а не ради забавы! И они не насаживают истерзанное тело ребёнка на заострённый шест ради развлечения! — я усилил магией ветра свой голос так, чтобы вся деревня слышала.

— Ну наверно кто-то перестарался. Тебе то чё? Ну вылечи его и всё. Можешь последние настои не отдавать. — заикающимся голосом ответил глава.

— Я не понимаю, ты настолько туп или прикидываешься?! Он мёртв! Твои люди убили его! Ты не уследил за ними! — я продолжил кричать так, чтобы вся деревня слышала. — Вам идиотам было сложно подождать три дня?!

— Но он твой, и ты должен был сам за ним следить! — возразил глава.

— Я знаю. Но я поверил твоим словам. Это стоило Квази жизни. — ответил я, стараясь оттолкнуть от себя чувство вины за беспечность. Но оно никуда не хотело уходить и жгло больней огня.

— Я ничего не знаю. Это были звери. Никто не виноват в этом. — продолжил настаивать он, пятясь назад.

— Я понял тебя. Я действительно уйду отсюда и заберу его с собой. Лишь бы не оставлять на этой проклятой земле. Последний вопрос, сколько лет мальчику было? — с отвращением от вида дрожащего главы спросил я.

— Его принесла старуха лет семь назад, он выглядел на год… — промямлил глава.

Я развернулся и пошёл в сторону нашего дома. Там я быстро собрал всё, что считал своим, оставив только голые стены и двери без ручек. Опустошив склад, дом и тайник, я вернулся на площадь, где уже собралась толпа.

— Он говорил, что у его бабушки была книга с записями, которую кто-то из вас забрал. Где она? — потребовал я ответа.

— Уже давно сожгли. Тебе то что? — высокомерно ответила всклокоченная рыжая женщина. Я перевёл взгляд на неё. Невысокая, нацепившая на себя множество безвкусных ярких тряпок и с застывшим на лице выражением отвращения.

— Понятно. Значит по-хорошему с вами нельзя. — вздохнул я, развернулся и пошёл прочь от деревни.

Я прошёл одной из троп, которой меня водил Квази. Она вела к поляне, что полна цветов в любое время года, а в центре поляны бил маленький родничок. Я опустил свою ношу неподалёку от него, убрал с Квази покрывало и при помощи магии света залечил все видимые раны. В игре, откуда взята часть моих способностей, было заклинание воскрешения. С Зефиром мне не дали его использовать, тем более что там ни времени, ни возможности не было. В происшествии на озере оно, к счастью, не понадобилось. Но сейчас мне всё-таки придётся попытаться его использовать. Я сомневаюсь, что подобное может сработать, но отступать не намерен.

Я протянул руки над телом Квазимодо и передал все свои чувства духам. Всем духам, которые готовы откликнуться на мой зов. Я показал им воспоминания о том, как этот ребёнок радовался жизни и новым знаниям, вкусной еде и хорошему отношению. Как он грустил, когда рассказывал о своём прошлом. И вместе с воспоминаниями за полгода, я передал просьбу вернуть жизнь в это тело. И духи услышали меня. Тело мальчика окутал мягкий зелёный свет. Я почувствовал, как моя магия поддерживает этот свет, пока Квази снова не стал дышать. В момент его первого вздоха, я понял, как что-то потерял навсегда.

Квази пока не просыпался. Я укутал мальчика тёплым одеялом, поставил вокруг поляны барьер из плотного ветра, который мягко не даст мальчику уйти, и разорвёт любого, кто попытается приблизиться. Я попросил духов воздуха поддерживать его. Я решил разобраться с деревней без помощи духов, ведь то, что я собираюсь сделать они врятли одобрят. Но многие из них решили отправиться со мной и помочь, разделяя мой гнев.

Оставив своего ученика отдыхать, я отправился обратно в деревню. Выйдя из леса, я сразу окружил всю деревню продвинутым заклинанием обычной магии «стена огня». Мне очень не хочется так использовать выученное у сестры заклинание, ведь можно было бы просто сжечь всё огнём или светом, но я считаю, что должен вернуть им все страдания, что пережил Квази. А как только все подходы к лесу были перекрыты толстой и непроходимой стеной огня я направился к деревне. Большинство взрослых уже было на площади, что облегчит мне работу. Однако я всё равно передал ману и просьбу духу земли, чтобы он устроил землетрясение.

С каждым моим шагом разрушался ближайший ко мне дом. Я даже не слушал крики, доносящиеся из-под завалов. Когда я пришёл к площади, пол деревни уже развалилось. Толпа почему-то просто стояла там и ничего не делала, будто бараны на бойне.

— Я пришёл вернуть вам всё то, что вы дали тому ребёнку. — громко объявил я, обведя их взглядом. К моему удивлению на их лицах оказался не страх, а непонимание происходящего. Поняв, что они так ничего и не осознали, я зажёг в одной руке огонь, а в другой создал шарик молнии.

— Мы не виноваты! Он просто не хотел уходить, как бы мы ему не говорили! — прокричала какая-то женщина и в центр её груди вошёл шарик из молний.

— Ответ неверный! — прокричал я. Я полностью осознал, что убил её, но при этом я ничего не почувствовал. Ни удовольствия, ни сожалений, ни жалости или тяжести от её смерти, вообще ничего. Я осознал, что эти безмозглые твари не заслуживают даже ненависти или потраченного на их пытки времени.

Никто не стал ко мне приближаться, видимо до них начало наконец доходить, зачем я вернулся. Они попытались разбежаться, как тараканы при включённом свете, но я не дам им такой возможности. Я превратил в жабу ту женщину, что сказала о сожжённой книге, и заковал в лёд главу деревни. С ними я ещё поговорю.

Остальные просто сгорали в ярком огне, были дезинтегрированы светом, умирали в конвульсиях от молний, были расплавлены тьмой или погребены под завалами своих домов, в которых пытались спрятаться от меня. Я прекрасно понимал, что то, что я делал абсолютно неправильно и когда-нибудь мне придётся ответить за отнятые жизни. Однако я не видел другого выхода, считая, что эти закостенелые и абсолютно больные на голову психопаты не заслуживают жить. Перебив всё человекообразное в пределах видимости, я вернулся к тем, кого оставил на сладкое.

— Ну что, глава, здесь просто произошло стихийное бедствие. Пожар, наверное, или гроза. Согласен? Никто в этом не виноват. — саркастично сказал я выбравшемуся изо льда главе деревни.

— Это не я. Я тут не причём. — только и мог повторять он пытаясь отползти.

— Тогда прощай. — я просто проткнул все его конечности «ледяными стрелами», чем пригвоздил к земле и оставил умирать от потери крови в муках.

После этого, я вернулся к той жирной лягушке. Она как раз снова превратилась в наглую и мерзкую женщину.

— Ну что, ты готова сказать, где книга, или будем по-плохому разговаривать? — спросил я, скрестив руки на груди.

— Она в моём доме. Отпусти меня, и я тебе её отдам! — взмолилась она и упала на колени.

— Хорошо. Пошли. Принесёшь книгу и будешь жить. — ответил я, показывая, что она может идти за книгой.

Она побежала в сторону одного из разрушенных домов, а я медленно пошёл за ней. Со странной прытью женщина пробралась между обломков и достала большую, красиво оформленную книгу. Но идти ко мне не спешила.

— Вот книга. Отпусти меня. — потребовала она и убрала книгу за спину.

— Принеси её мне и можешь убираться. — ответил я, решив сдержать слово.

— Нет! Я сначала уйду, а потом оставлю её на дороге у входа в лес! — заявила она, а её глаза бегали из стороны в сторону, явно пытаясь придумать путь к спасению.

— Как знаешь. — вздохнул я и отправил в её ноги ледяные стрелы.

Она выронила книгу и начала вопить. Я подошёл, забрал книгу и пригвоздил руки этой женщины к обломкам дома. После чего ушёл из разрушенной деревни. Во время истребления я не заметил охотника и тех взбалмошных отца с сыном. Хотя с момента, когда я пришёл, никто не покидал деревню. Ну значит они оказались умнее остальных. Пусть живут. А сейчас в деревне оставалось только двое выживших. Я вышел за стену огня, подождал минут тридцать и спустил на деревню свою разработку под названием «кара небесная». Широкий луч яркого жёлтого света накрыл всю деревню и в течении минуты от неё осталась лишь ровная выжженная пустошь. Убедившись, что никого не осталось, я убрал стену огня и отправился к своему маленькому ученику.

Я вернулся на поляну, где оставил Квази. Он уже не спал, а просто сидел там, где я его оставил, укутавшись в одеяло, и смотрел будто в пустоту.

— Квази, ты как? Болит где-нибудь? — осторожно спросил я, приблизившись к нему. Я не знал, как сработало заклинание, и та ли личность находится в его теле.

— Ничего не болит. Ты снова спас меня. — ответил мальчик, но в его словах снова не было той живости, которая начала появляться в последние недели.

— Они тебя больше никогда не смогут обидеть. На этот раз, я наверняка позаботился об этом. — рассказал я и сел около него. — Теперь мы можем уходить. Надо было уже давно это сделать, но я был слишком беспечен, и ты пострадал. Прости меня, за то, что опоздал.

— Нет, ты не виноват. Они хотели, чтобы ты оставался в деревне и поэтому стали меня бить. Они говорили, что снова сделают меня уродом, и пока ты будешь лечить, будешь жить в деревне. А потом они всё повторят. — объяснил Квази причины нападения, не меняясь в лице и не показывая эмоций.

— Не бойся, больше не повторят. Был ли среди них парень, руку отца которому мы лечили после битвы с волками? — спросил я, не понимая, как ему помочь.

— Нет. — безэмоционально ответил он.

— Хорошо. Скажешь, как будешь готов идти. А пока мы можем посидеть тут. Или, если хочешь, я могу достать кровать, и ты поспишь. — предложил я.

— Нет, я не хочу задерживаться около этой деревни ни мгновения. — тихо ответил Квази.

— Хорошо, тогда пойдём. — я создал ему новую одежду, и мы отправились дальше. Теперь нужно двигаться к границе и, если повезёт, присоединиться к каравану до Эрании.