VII
Последнее прощание
Обрадованный Рауль крепко обнял Портоса. Арамис и Атос дружески поцеловались. После этих объятий Арамис сказал:
— Друг, мы к вам ненадолго.
— Вот как!
— Только чтобы успеть рассказать вам о моем счастье, — добавил Портос.
— А! — произнес Рауль.
Атос молча посмотрел на Арамиса, мрачный вид которого, казалось ему, не соответствовал добрым вестям Портоса.
— Что за радость с вами случилась? — спросил улыбаясь Рауль.
— Король жалует меня герцогским титулом, — таинственно сказал Портос, наклонившись к уху молодого человека. Но шепот Портоса был больше похож на рев, и Атос услышал и радостно воскликнул. Арамис вздрогнул.
Прелат взял под руку Атоса и, попросив разрешения у Портоса поговорить несколько минут наедине с графом, сказал:
— Дорогой Атос, я в великой печали.
— В печали? Ах, дорогой друг!
— Итак, в двух словах: я устроил заговор против короля, этот заговор не удался, и в настоящий момент меня конечно же ищут.
— Вас ищут?.. Заговор?.. О чем вы говорите, друг мой?
— Это печальная истина. Я погиб.
— Но Портос… этот герцогский титул… что все это означает?
— Вот это и мучит меня, это и есть самая моя глубокая рана. Я, веря в неминуемый успех моего заговора, вовлек в него Портоса. Он отдался ему целиком, как он умеет это делать, ничего не зная о сути, и так же погибнет, как и я.
— Боже мой!
И Атос повернулся к Портосу, который ему ласково улыбнулся.
— Надо вам все рассказать по порядку. Выслушайте меня, — сказал Арамис.
И он рассказал уже известную нам историю.
Во время рассказа Атос несколько раз ощущал, как лоб его покрывался испариной.
— Это был великий замысел, — сказал он, — но и великая ошибка.
— За которую я наказан, Атос.
— Поэтому я и не говорю вам все свои мысли.
— Скажите же, прошу вас.
— Это преступление.
— Да, конечно, я знаю. Оскорбление величества!
— Портос, бедный Портос!
— Что же вы хотите? Успех, как я сказал вам, был обеспечен.
— Господин Фуке — честный человек.
— Я глупец, что так неверно судил о нем, — сказал Арамис. — О, мудрость людей! О, эта гигантская мельница, перемалывающая весь мир и останавливающаяся вдруг, потому что горсть песка неведомо как попадает в ее колеса!
— Это может быть и алмаз, Арамис. Но зло уже свершилось. Что вы предполагаете делать?
— Я увезу Портоса. Король никогда не поверит, что этот добрейший человек действовал бессознательно; никогда он не поверит, что Портос думал, что он служит королю, поступая, как он поступал. Он своей головой рискует заплатить за мою ошибку. Этого я не хочу.
— Куда вы его увезете?
— Сначала на Бель-Иль. Это неприступное убежище. Ну а потом море и корабль… и мы переправимся в Англию, где у меня большие связи…
— Вы? В Англию?
— Да. Или в Испанию, где связей у меня еще больше…
— Но ведь, увозя Портоса, вы его разоряете, потому что король конфискует его владения.
— Я это уже обдумал. Как только я буду в Испании, я сумею помириться с Людовиком Четырнадцатым и вернуть его милость Портосу.
— Я вижу, Арамис, что вы пользуетесь большим влиянием, — скромно сказал Атос.
— Да, и готов послужить интересам моих друзей.
Эти слова сопровождались искренним рукопожатием.
— Благодарю вас, — сказал Атос.
— И раз мы об этом заговорили… Ведь вы тоже недовольны, у вас и у Рауля есть обиды на короля. Последуйте нашему примеру. Переберитесь на Бель-Иль. А там посмотрим… Клянусь честью, что через месяц вспыхнет война между Францией и Испанией по поводу этого сына Людовика Тринадцатого, который является также испанским инфантом и которого Франция держит в бесчеловечном заключении. А так как Людовик Четырнадцатый не захочет войны по такому поводу, я вам гарантирую мир, в результате которого Портос и я станем испанскими грандами, а вы получите герцогский титул во Франции, так как вы уже испанский гранд. Желаете вы этого?
— Нет, лучше я буду иметь возможность упрекать короля и иметь над ним превосходство. А делая то, что вы мне предлагаете, я делаюсь должником короля: да, я выиграю земные блага, но потеряю духовные.
— В таком случае, Атос, я хотел бы две вещи: ваше прощение…
— О, я охотно прощаю вас, если вы действительно хотели отомстить за слабого и угнетенного!
— Этого мне вполне достаточно, — отвечал Арамис; темнота скрыла краску, выступившую у него на лице. — А еще дайте мне двух ваших лучших лошадей, чтобы добраться до следующей почтовой станции, так как мне отказали в них под предлогом путешествия по вашим краям герцога де Бофора.
— Вы получите моих лучших лошадей, Арамис, и, прошу вас, позаботьтесь о Портосе.
— О, не бойтесь! Еще одно слово: находите ли вы, что я поступаю с ним порядочно?
— Раз зло уже совершено, да; потому что король все равно не простил бы ему. Кроме того, у вас есть поддержка в лице господина Фуке, который вас не покинет, так как тоже очень скомпрометирован, несмотря на свой героический поступок.
— Вы правы. Вот поэтому, вместо того чтобы сразу же уехать из Франции, что указывало бы на мой страх, я остаюсь на французской земле. Но Бель-Иль будет для меня той землей, какую я пожелаю: английской, испанской или папской. Все зависит лишь от того, какой я подниму там флаг.
— Каким образом?
— Я укрепил Бель-Иль, и никто не сможет его занять, пока я защищаю его. И затем, как вы заметили, есть еще господин Фуке. На Бель-Иль не нападут, пока приказ не будет подписан господином Фуке.
— Это верно, и все же будьте осторожны. Король хитер, и сила в его руках.
Арамис улыбнулся.
— Я прошу вас позаботиться о Портосе, — повторил с какой-то холодной настойчивостью Атос.
— То, что со мной случится, граф, — ответил тем же тоном Арамис, — случится и с нашим братом Портосом.
Атос пожал руку Арамису и, подойдя к Портосу, крепко поцеловал его.
— Я родился счастливцем, ведь правда? — прошептал Портос, заворачиваясь в плащ.
— Поедем, дорогой друг, — сказал Арамис.
Рауль ушел вперед, чтобы отдать распоряжения насчет двух лошадей.
Общество разделилось на две части. Атос, видя, что друзья его собираются уезжать, почувствовал, как какой-то туман застлал его глаза и тяжесть легла ему на сердце.
«Как странно! — подумал он. — Откуда у меня такое желание еще раз попрощаться с Портосом?»
И тут Портос обернулся и пошел к своему другу, протянув к нему руки. Это последнее объятие было таким же крепким, как в молодости, когда сердца были горячи и жизнь счастлива.
Потом Портос сел на лошадь. Арамис вернулся, чтобы еще раз обнять Атоса.
Граф де Ла Фер видел, как на большой дороге удалялись в темноте их белые плащи. Похожие на привидения, вот они уже пропали за поворотом.
С тяжелым сердцем Атос направился к дому в сопровождении Рауля.
— Рауль, что-то подсказывает мне, что я видел их в последний раз.
— Это меня не удивляет, эта же мысль пришла и мне только что в голову, и мне тоже кажется, что я никогда больше не увижу господина дю Валлона и господина д’Эрбле.
— О, в вас говорит человек, огорченный по другому поводу, и вы все видите в черном цвете; но вы молоды, и если вы не увидите этих старых друзей, то лишь по той причине, что их больше не будет в том мире, где вам еще долгие годы надо прожить. Тогда как я…
Рауль покачал головой и прижался к плечу графа. Ни тот ни другой не нашли больше ни одного слова, так как сердца их были переполнены до краев.
Внезапно их внимание привлекли конский топот и людские голоса на дороге в Блуа. Всадники потрясали факелами и время от времени оглядывались, чтобы не слишком далеко отъезжать от следовавшего за ними отряда.
Эти огни, шум, пыль столбом от дюжины лошадей в богатых чепраках — все это было странным по сравнению с глухим и мрачным исчезновением двух теней Портоса и Арамиса.
Атос вернулся к себе.
Но он не успел дойти до своего цветника, как калитка осветилась пламенем. Все факелы остановились и как бы залили огнем всю дорогу. Раздался крик: «Герцог де Бофор!»
Атос бросился к дверям своего дома.
Герцог сошел с лошади и искал глазами хозяина.
— Я здесь, монсеньер, — сказал Атос.
— А, добрый вечер, дорогой граф, — отвечал герцог с той сердечностью, которая подкупала все сердца. — Не слишком поздно я приехал к вам?
— Прошу вас, входите, ваша светлость.
Опираясь на руку Атоса, герцог де Бофор вошел в дом. За ними шагал Рауль, окруженный офицерами герцога, среди которых у него было несколько друзей.
