Прилог

Александр Делакруа (2024)

Тихую и размеренную жизнь отдаленного села Томтор прерывает вопиющее по своей жестокости событие: на центральной площади найдена замученной и обессиленной послушница близлежащего женского монастыря. Юная девушка обнаружена со следами множественных побоев, переломов и явным помутнением рассудка. Одни видят в этом преступлении признаки сурового уклада уединенной обители, другие — происки демонических сил.Прибывшие на место происшествия следователи и представители духовенства погружаются в мистический мир оккультизма, старообрядчества и церковных тайн. Удастся ли им разобраться в причинах произошедшего и изобличить виновных? Или же они сами пополнят список тех, кто встал на путь греха, поддавшись первой его стадии — прилогу…

Глава 2. Трапезная

— Отец Иаков, — холодным, но необычайно сильным голосом обратилась пожилая монахиня к вошедшим. Рослая и подтянутая, она держала ровную аристократичную осанку. Худощавое лицо, испещренное морщинами, серебряные пряди волос, пробивающиеся из-под скуфьи. На груди женщины, поверх черных одежд, красовался величественный наперсный крест. Взгляд ее глубоких голубых глаз завораживал и вместе с тем внушал страх. Словно она была рождена для этого места, посреди бескрайних суровых, но вместе с тем ослепительных снегов Сибири. — Мы не ждали гостей.

— А стоило бы! — раздраженно вступил в диалог протоиерей Матфей Агеев. — Мы незнакомы. Я отец Матфей. Отдел внешних церковных связей.

— Внешних? — переспросила Антония. Ее лицо было предельно серьезным и сосредоточенным, но глаза, казалось, улыбались. — Тогда что вас привело к нам? Здесь связи только внутренние: мы и Бог.

Матфей от такой дерзости впал в ступор, не в силах подобрать слова. Но этим секундным замешательством поспешил воспользоваться следователь:

— Лейтенант Денис Коптяев, — представился он. — У меня есть пара вопросов по поводу Софии Успенской, хотел бы переговорить с вами наедине.

— Нам тоже есть о чем поговорить, — протоиерей Матфей, похоже, пришел в себя и был полон решимости довести беседу до логического завершения. — Что за бардак вы здесь устроили, в лоне епархии?

— Игуменья, послушница София жива и здорова, — архимандрит Иаков также вступил в разговор, и, похоже, он был единственным, кто пытался сохранять почтение и сразу озвучить действительно важную весть. Он слегка приклонил голову в знак уважения и поддержки.

— Слава Богу! — с облегчением вздохнула Антония, казалось, она даже слегка улыбнулась уголками губ. Без сомнения, Иаков был единственным в этой толпе, кто по крайней мере не раздражал ее своим присутствием, и новость о Софии определенно изменила ее изначально радикальную оборонительную позицию.

— В монастырь мужчинам нельзя, — продолжила она, — но мы можем воспользоваться трапезной, пока не настал вечерний час.

— Нам не положено, — поспешил оправдаться извозчик Кирилл, — так что мы с Димкой у Архипа переждем. А вы, как закончите, нас кличьте.

— Добро, Кирилл, — благословил извозчика Иаков и кивком одобрил озвученный план. — Ступайте с Богом.

Остальные неспешно проследовали внутрь помещения. Трапезная представляла из себя зал внушительных размеров с полукруглыми деревянными сводами. Десятки массивных столов из сруба, подсвечники, иконы и лампады. Все было максимально аскетично, но при этом вселяло ощущение уюта и безопасности. В лучшие времена здесь трапезничали сотни монахинь, сейчас же большая часть помещения попросту пустовала. Лейтенант Коптяев с помощником на правах законно-уполномоченных отправились с Антонией в дальний конец трапезной, священнослужители же уселись за один из столов, ближайший ко входу. Вдоль одной из стен, примыкающих ко внутреннему коридору, в ряд выстроились несколько сестер. Они стояли неподвижно, не поднимая взгляда, словно всю жизнь провели в солдатском карауле.

— Сестра, — протоирей Матфей окликнул одну из послушниц, стоящую у входа, — принесите нам выпить чего. Чай там или кофе.

Девушка вопросительно с легким испугом посмотрела в сторону игуменьи, но та была занята разговором со следователями и явно не слышала запроса высокого духовенства.

— Я… — монахиня невольно замялась, не зная, как реагировать. В список ее обязанностей явно не входило ухаживание за мужчинами. Более того, даже общение с ними было за рамками ее привычного уклада. Тем более без разрешения или явного указа на то настоятельницы.

— Простите нас, сестра Ксения, — поспешил исправить ситуацию Иаков. Без сомнения, он узнал монахиню; несмотря на то, что с момента его последнего визита прошли годы, память старика оставалась в отменном состоянии. Он встал со стула и приблизился к девушке на расстояние вытянутой руки. — Здешние холода пагубно влияют на наши мысли.

— Иаков, что ты несешь? — недовольно бурчал Матфей. — Я ничего такого не сказал. Да и ей несложно.

— Это протоиерей Матфей Агеев из Москвы, — Иаков поспешил представить собравшихся друг другу. — Это казначея Ксения, заведует финансами обители. Мы встречались при ее назначении у епископа.

— Отец, — монахиня склонила голову в приветственном жесте.

— Сестра, — слегка кивнул Матфей в ответ.

— Если позволите, — Иаков продолжал начатую тему, — я сам все сделаю, просто сопроводите меня на кухню. Нам бы кипятка да трав целебных.

— Господи, Иаков, — Матфей все сокрушался, — знал бы ты, как я в Москве отвык от этих твоих замашек. Говоришь как леший какой-то, на дворе двадцать первый век. Спутники летают! А ты — «трав целебных».

— Да, отец, — девушка вновь склонила голову и направилась к лестнице. Архимандрит последовал за ней.

— Цирк какой-то, — глубоко вздохнул Матфей.

— Отец Матфей, правда говорят, отец Иаков могут целить? — неожиданно в беседу вступил Томаш. — Говорят, он иметь руки целитель?

— Томаш, ей-богу, ты как маленький, — раздраженно продолжал Матфей. — Ага, одной рукой исцеляет, а второй медь в золото превращает. Издеваешься, что ли? Ты же взрослый человек! Божий человек!

— Я… я просто интересоваться, — попытался оправдаться Томаш.

— И знаешь, что самое нелепое во всем этом? Что никому же не докажешь обратного. Верят, потому что проверить не могут.

— Не могут? Почему? — удивился клирик.

— Потому что, о чудо, Иаков никогда не снимает свои перчатки! Даже спит в них. Старик, видите ли, обет принял. А народ тут же и подхватил: знать, руки целебные. Людям же мало надо, дай им сказку — они и поверят.

— Бог — это вера, — Томаш слегка улыбнулся. — Значит, Бог тоже сказка?

— Не богохульствуй! — рявкнул Матфей и тут же ударил кулаком по столу. — Под тобой земля горит, клирик!

Видя столь резко изменившийся тон собеседника, Томаш на секунду опешил и, казалось, в испуге даже вжался в скамью. Но протоиерей в тот же миг расплылся в самодовольной улыбке:

— Мне шестой десяток, Томаш, и большую часть этих лет я провел, разгребая церковные склоки и интриги, так что не пытайся меня подловить на какой-то игре слов или богобоязненной фразочке. Слепая вера, может, для кого-то и является спасением, но в случае с Иаковом это порождает только проблемы. К сожалению, многим эта вуаль таинственности вокруг него нравится, поэтому у нас и плодятся всякие фрики. Вот последний протеже Иакова утверждает, что может видеть ангелов и демонов, да и еще читает замыслы Божьи по древним писаниям. Вообще, в Средневековье твои братцы его бы уже на костер спровадили. А у нас — нет, еле добились, чтобы хотя бы сана лишили. Так сейчас сидит где-то в своей деревне, пьянствует беспробудно и сеансы спиритизма устраивает.

— И вам даже не интересно? — клирик продолжал свои расспросы. — Вдруг это правда? Вдруг Иаков правда может целить!

— Нет, — фыркнул Матфей и тут же, но уже шепотом, добавил: — Я спрашивал. Спрашивал его лично. И нет, его руки никого не могут целить.

— Но зачем тогда перчатки? — по всей видимости, Томашу хотелось верить в мистичность этой истории.

— Он был солдатом, — Матфей с тяжелым вздохом слегка откинулся назад, — воевал в Афганистане. Немало крови повидали его руки. А после возвращения — посттравматический синдром. Не мог избавиться от ощущения, что на них все еще кровь, которую, как бы ни пытался, смыть не получалось. Дальше церковь, вера и обет: сокрытие рук в перчатках, покуда боль от содеянного не отпустит его душу.

— Не отпустила? — переспросил Томаш.

— Ну он же все еще в перчатках, — пожал плечами Матфей и замолчал, задумавшись о чем-то сокровенном и глубоком.

Тем временем в другом конце помещения полным ходом шло выяснение обстоятельств случившегося с послушницей Софией.

— Сестра Антония, мы ходим кругами, — раздраженно констатировал лейтенант Коптяев. — Вы утверждаете, что ничего не происходило, София была на утренней службе, а потом — бац — исчезла. И вы не били тревогу, никого не вызывали на помощь, просто продолжили жить как жили вот уже пятый день. А тем временем на девчонке откуда-то следы порезов, переломы и побои. Все верно?

— Мне нечего добавить к этому, — согласилась игуменья.

— Ладно, тогда побеседуем с остальными обитателями монастыря, — лейтенант был настроен решительно.

— Это исключено! — возразила Антония. — Это женский монастырь, мужчинам здесь не место!

— Это не вопрос и не просьба, сестра, — продолжал Коптяев, — если понадобится, я получу ордер и исследую каждый сантиметр этого монастыря. Так что давайте не будем усложнять, я побеседую с каждым из обитателей этого места. Если откажетесь, заберем всех вас в Якутск и будем там разбираться.

— Это вы все усложняете, — Антония обреченно вздохнула.

— Вы не оставляете мне выбора. Можно просто перестать играть в игры и сказать правду! — лейтенант перешел на повышенный тон. — Девочка еле жива! И мне плевать, какие у вас тут обычаи или монастырские уклады, вы могли убить ее или покалечить! Она едва разговаривает и не может сказать ничего внятного, даже двух слов связать. И это здесь, на святой земле!

— Хм, — игуменья невольно улыбнулась на последней фразе, — вы словно бродите в темноте, размахивая огнем, который даже не понимаете.

— Я понимаю, сестра, что здесь совершено преступление! И кто бы его ни совершил, я намерен свершить правосудие.

— Благими намерениями… — начала было настоятельница, но следователь тут же прервал ее:

— Да, да, вымощена дорога в ад, я знаю! Спасибо за урок религиозного просвещения. Постараюсь не ступать этой дорожкой.

И вновь фраза следователя вызвала обреченную улыбку на лице настоятельницы:

— О, нет. Вы не идете этой дорогой, лейтенант. Вы выкладываете камни.

Коптяев молча уставился в голубые, как лед, глаза настоятельницы, собирая остатки терпения, чтобы не выпалить чего лишнего.

— Пока что на этом все, — строго отрезал следователь. — Выделите мне помещение, где можно будет переговорить с остальными сестрами, и организуйте их явку.

С последней фразой блюстители закона направились обратно к своим спутникам, которые в этот самый момент заканчивали наслаждаться чаем, приготовленным архимандритом Иаковом из свежего травяного сбора.

— Вы знаете, на территории монастыря есть теплицы, — Иаков рассказывал собравшимся за столом удивительные факты об этом месте, — тут растет изумительный зеленый чай. Я, помню, пробовал его еще лет десять назад, и с тех пор каждый мой визит считаю за честь прикоснуться к тому далекому воспоминанию.

— Не знаю, Иаков, чай как чай, — похоже, Матфей не разделял воодушевление друга.

— Да, и вправду, отец, — в отличие от клирика, — очень вкусно! Похоже как в Иране. Я пробовать такой.

— Да, да, мой друг, — поддержал Томаша Иаков, — мне тоже этот вкус отдает средневосточными нотками.

— Афганистан? — скептически посмотрел на архимандрита Матфей и неодобрительно покачал головой. — И кто тебя, Томаш, в Иран пустил? С каких пор папская миссия туда вхожа?

— Мы не мешать политика и вера, — поспешил объясниться клирик.

— Ага, сказал наследник крестовых походов, — по всей видимости, настроение Матфея было язвительным и отчасти игривым. — Ладно. Полицейские закончили, так что пора и нам переговорить с Антонией. Так, куда она собралась? Игуменья! Подождите!

Представители духовенства подскочили и бросились вслед за настоятельницей, которая стремительно скрылась в прилегающем коридоре. Следователи же засели за освободившийся стол и решили, воспользовавшись ситуацией, обсудить вводные.

— Не нравится мне это место, ей-богу, — начал сержант. — Они явно что-то скрывают. Может, секта какая? Сатанисты?

— Что ты несешь, Володь? — тут же прервал полет его фантазии Коптяев. — Скрывать-то скрывают, но непонятно, кто эту девочку так замучил. Настоятельница характерная, но не похожа она на садиста.

— А как по мне, так еще как похожа. Кстати, чай действительно вкусный. Отец Иаков крутой мужик.

— Да, — настороженно выдохнул лейтенант, — вот только он единственный из них из местной епархии. Его прислали, так как он отвечает за этот монастырь, так что если кто и знал, что здесь творится, так это он. Надо приглядывать за ним. По моему опыту, самые добродушные старики в итоге оказываются теми еще извращенцами.

— Что, богатый опыт со стариками-извращенцами? — многозначительно улыбнулся сержант. Лейтенант улыбнулся в ответ, но углубляться в обмены колкостями при исполнении ему явно не хотелось. Так что он поспешил сменить тему:

— Ладно, кроме старика, что-нибудь подозрительное видел? Что-то привлекло внимание?

— Вот, — сержант достал из кармана зеленый листок, — нашел возле стены.

— Класс! Мамка довольна будет, сынок гербарий сделал! — лейтенант все же не удержался от шутки над выкрутасами подчиненного.

— Ну это же странно! Зима на дворе! А тут зеленые листья!

— Ты выходил куда-то, что ли? Иаков же только что распинался про теплицы!

— А, да? — ретировался сержант. — Я думал, он про чай.

— Эх, Володя, — тяжело вздохнул лейтенант, — вот уж кто огнем размахивает в темноте.

— Ага, и дорогу в ад тоже я выкладываю?

— Ну не я же! — с улыбкой продолжал лейтенант. Похоже, их обоих изрядно забавляла вся эта напускная мистичность вокруг, казалось, обыденного дела.

Между тем настоятельница Антония широким стремительным шагом углублялась в недра коридоров, попутно шепотом раздавая указания идущим рядом сестрам. После получения инструкций одна за другой они скрывались в прилегающих кельях и поворотах.

— Что она делает? — пытаясь догнать игуменью, попутно бормотал Матфей. — Мы же не можем бегать за ней весь день по этим катакомбам!

— Антония, прошу, подождите нас! — Иаков тоже старался воззвать к матушке.

За очередным поворотом они, наконец, уперлись в келью. Дверь была закрыта, и Матфей инстинктивно потянулся к ручке, но Иаков легким касаньем остановил его:

— Успеется, — выдал он по-отечески и трижды перекрестился, произнося слова молитвы: — Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

После этого вполголоса обратился за дверь:

— Игуменья, позвольте войти?

— Прошу вас, — в ответ раздался холодный голос настоятельницы.

Матфей демонстративно закатил глаза и резким рывком отворил дверь. Перед ними предстало небольшое аскетичное помещение. Из мебели — только кровать и письменный стол, за которым прямо сейчас игуменья что-то усердно фиксировала в своих записях.

— Благодарю, что соизволили принять нас, — язвительно начал Матфей. — Давайте больше без этого цирка. Что случилось? Почему ваша послушница сбежала?

Антония неспешно отложила бумаги в сторону и пристальным взглядом окинула стоявших перед ней священников. Знакомый ей архимандрит Иаков, протоиерей Матфей и католический клирик Томаш Вробель.

— У меня нет ответа, который устроил бы всех вас, — выдержав паузу, ответила настоятельница.

— Так дайте любой! — Матфей был на взводе. — Что произошло?

— Несчастный случай, — словно выжала из себя игуменья. — София совсем юная послушница. Она с нами чуть меньше полугода. И ей было тяжело… освоиться.

— Освоиться? — переспросил Матфей.

— Да, монашеская жизнь была не для всех. Она решила уйти.

— Уйти? Что? — словно нетерпеливый ученик, протоиерей жаждал ответов.

— Если совсем коротко, она спрыгнула со стены.

— Со стены монастыря? — продолжал переспрашивать Матфей. — Как? Зачем? Как она вообще выжила?

— Да, это воистину чудо, — согласилась настоятельница.

— Вам что, смешно? Для вас это шутка? Вы довели послушницу до самоубийства! — протоиерей перешел практически на крик. — Вы что здесь устроили? Я вас всех разгоню к чертовой матери!

— Матфей, послушай… — пытался вразумить его Иаков.

— Нет, это ты послушай! — но тот не хотел внимать словам друга. — Одним приходом это не ограничится, ты будешь следующий! Я лично буду требовать чистки всего вашего благочиния во главе с епископом!

— Не горячись, Матфей, — по-прежнему спокойным голосом пытался воззвать к нему Иаков.

— Да к черту вас! — психанул Матфей и направился обратно в сторону трапезной. — Попробую договориться со следователем. Томаш, не шныряй здесь без меня!

— Да, конечно, — клирик вздрогнул от такого внезапного внимания и поспешил следом за протоиереем. В комнате воцарилась привычная для здешних мест тишина. Иаков неспешно закрыл входную дверь и вновь обратился к игуменье:

— Антония, у нас не такой уговор был.

— Иаков, не тебе про уговоры упоминать! Если бы не ты, всего этого вообще не было бы! — игуменья едва сдерживала гнев, но он сочился из каждого слова.

— Если бы я знал, что все этим кончится, в жизни бы не пришел к вам, Антония, — архимандрит также весьма эмоционально отстаивал свое видение произошедшего.

— Знаете что, святой отец? — Игуменья привстала из-за стола. — Вы ворвались в нашу обитель и швырнули неотесанным «кирпичом» прямиком в многовековую «стену»! Немудрено, что она пошатнулась!

— Да? — удивленно переспросил Иаков. — Мне казалось, что ваша «стена» давным-давно уже накренилась и покрылась трещинами. И все, что я хотел сделать, — это помочь вам ее залатать.

— Не помогли, — раздраженно парировала игуменья. — Хотя чего еще ждать от мужчин. — С последней фразой она вновь опустилась на стул и уже спокойным тоном добавила: — Возвращайтесь домой, святой отец. — Похоже, слова священников нисколько не могли повлиять на откровения настоятельницы. — Здесь в вашем участии нужды нет.

— София бы не согласилась, — в голосе Иакова, казалось, читалась несвойственная ему юношеская обида. Но все же к иному собеседница была попросту не готова, так что архимандрит покорно покинул келью и направился к своим спутникам.

Тем временем там уже вовсю шел оживленный спор между следователем и протоиреем Матфеем:

— Денис, она пыталась покончить с собой! Да, монашеская жизнь не для всех, да, нам жаль, и мы всячески будем помогать бедной девушке, но что ты еще хочешь здесь найти?

— Отец, мы оба знаем, что это не вся история! У нее побои! Не ушибы от падения со стены, а побои! — эмоционально реагировал лейтенант.

— Что за вздор? — наигранно раскидывая руки в стороны, пытался возражать священник. — Вы понимаете, что нападаете на все православие?! На лоно Божье!

— Ни на какое лоно я не нападаю! — офицер поспешил расставить акценты. — Я хочу понять, кто напал на эту девочку! И ни вы, ни ваши московские покровители мне не помешают!

— Не забывайся, Денис! Стоит мне позвонить, и покровители понадобятся уже тебе!

— Ну так звоните! — похоже, лейтенант пошел ва-банк. — Связи-то все равно нет! Но есть замученная девочка в больнице! И пока мы здесь, я буду разбираться, а не забивать протокол сказками в стиле «поскользнулась и упала со стены»!

— Впервые вижу человека, который против себя работает! — раздраженно выдал Матфей.

— Чаще из Москвы выезжайте, святой отец! У нас таких много! — самодовольно улыбнулся лейтенант. Справедливости ради, он был во многом прав. Действительно, как минимум в его управлении большая часть офицеров были людьми глубоко совестливыми и справедливыми. Конечно, на рожон никто не лез, и когда прижимало, могли закрывать глаза на какие-то мелочи, вроде допроса монастырских служителей исключительно в сопровождении представителей церкви. Но рассчитывать на что-то большее, вроде саботажа расследования, явно не приходилось. Так что Денис Коптяев чувствовал полную свободу действий.

— Уже темнеет, господа, вам стоит выдвигаться обратно, — в дальнем конце трапезной вновь появился силуэт настоятельницы.

— Игуменья, я вам сказал, мы никуда не уйдем, пока не закончим допрос и не осмотрим здесь все! — командным тоном среагировал следователь. — Вы не сможете этому препятствовать.

— Боюсь, ничем не могу помочь, скоро начнется вечерняя служба, — Антония настаивала на своем.

— Я повторюсь, настоятельница, — следователь не сбавлял напора, — это не просьба. Конечно, с монахинями бороться мы не будем. Но, поверьте, автозаки я вызову, и мы демонстративно увезем всю обитель на допрос в Якутск.

— Не горячись, Денис, нам тут маски-шоу не нужно, мы все на одной стороне! — Матфей тут же поспешил выступить в роли арбитра разгорающегося конфликта. — Нужен допрос? Без проблем. Обитель наша, и я даю добро. Настоятельница, окажите содействие!

Похоже, сказанное возымело действие, и Антония, хоть и нехотя, слегка приклонила голову. Она отчетливо понимала, что любой иной расклад сулит закрытие обители, а этого она допустить никак не могла.

Матфей самодовольно склонился к Иакову и шепотом продолжил:

— Принципиальный следак попался. Похоже, застряли мы тут на пару часов минимум.

— Настоятельница права, — ответил архимандрит, — уже темнеет. Если задержимся, то придется оставаться до рассвета.

— Класс, — на выдохе выдал Матфей, — мне с моей спиной еще ночевать на этих нарах не хватало!

— Ксения, проводи их в покои Софии, — голос Антонии был тверд и полон решимости, — и подготовь им кельи в западной части монастыря.

— Да, матушка, — среагировала девушка и жестом указала направление движения собравшимся. Игуменья же в свою очередь отправилась в противоположную сторону и спустя мгновение скрылась из виду.