Вариации на тему «жизнь». Прозопоэтический сборник

Александр Даниф

У вас в руках необычная книга. Обозначим ее жанр как прозопоэтический дневник современного путешественника. Записки странствующего трубадура повествуют о путешествии из-за границы в Россию, из Москвы в глубинку, из мира внешнего во «внутреннюю Монголию» и обратно. Основной мотив сборника – это поиск смыслов в мире, полном отвлекающих обстоятельств. Опросник в конце книги предлагает вам выявить свой психологический портрет. Книга содержит нецензурную брань.

12. Гадание по руке

Протяни мне свою ладошку,

посмотри на игру линий,

долгой дорогой или немножко

плыть на поверхности многоликой

осталось средь холмиков и бугорочков,

трещин, рытвин, развилочек, точек,

берегов рек, ручейков и прочих

неровностей в виде строчек?

На руках разливаются реки,

где-то русла их вместе сольются.

Две реки — ни одной прорехи,

обнимаются впадины, горы сойдутся.

Есть ли смысл в оврагах, расщелинах,

если линии в числа слагаются

и судьба (бороздами испещрена),

как на карте дорог, отражается?

Здесь ли мук и страстей вплетения?

Каждый шаг, как резцом, прописанный,

свод имен отпечатан вкраплением

в сеть сосудов подкожных тропинок страны,

чьи структуры в ткань встроены, и сюжет

в свод законов впечатан какой-то рукой,

поминутно сверяет, как сыграна роль

в каждой части трагедии «Сто лет в обед»,

повторяющейся много раз исподволь.

Что ж ходы нашей жизни, как в книге, расписаны,

картой жилок, морщинок и родинок в нас прорисованы?

Где механик, настроивший тот часовой механизм?

Ум трепещет желанием тайну раскрыть,

чтоб решение найти, варианты под/та/совывает:

это хаос,

природы кузница,

инстинкты, эволюция —

демагогией смыслы полнятся,

только линии сами рисуются,

складки в пальцы на пяльцах руки

без иголки вшиваются,

нитью тянутся, не беспокоятся.

Вам не надо искать — жизнь уже отпечатана,

линии на руке в слова сложатся,

ваша память произошла от отчаянной

попытки не ску/чн/кожиться.

* * *

Вариация на заданную тему

Не отношусь ни к одному из двух столетий,

принадлежу ни к одному из двух полов,

лишь музыке обязан, а иначе не ходил бы по планете,

и рифмам благодарен — верности доверчивых стихов.

Пою навзрыд, пишу в рассрочку еле-еле,

живу, чем бог подаст, и за пороки поднимаю тост —

жизнь в полусне. Что мир есть в самом деле?

Рождение, игра в страдание, люболь и смех, погост.