Принцесса на курьих ножках, а впрочем, о делах земных, неземных и иноземных. Разноцветные истории

Александр Гончарук

Встречали ли Вы когда-нибудь принцессу на курьих ножках? Или знаете, как надо правильно дрессировать мух? Или, что такое хлюква? И был ли Наполеон настоящий Бонапарт или деревянная кукла? Если нет, то загляните на эти веселые страницы, исполненные сюрреалистики и словесной эквилибристики, кои, как сказывают, весьма полезны для чистки мозговых извилин и вообще для здоровья.

Герцог Колотушкин

Жил себе однажды герцог Колотушкин и были у него усы аж до самого потолка. Правда, говорят, что таких в природе не бывает, а вот у него были.

Сядет он бывало на диван или даже на стул и давай усищами cвоими мух по потолку шугать. Мухи ясно, из себя выходят, жужжат и даже бесятся, а Колотушкин их усом да усом, под бок да под бок, то под один, то под другой, то левым усом, то правым, а то и обоими — под оба бока.

И так бывало доймет иную щекотаньем, что та от смеха бывало совсем уж занеможет, да и свалится просто мелким мешком прямо на пол или в иное место, куда уж случится. Посадит ее тогда Колотушкин в банку где у него уже и другие мухи посажены да и примется следующую муху обрабатывать.

Наловит этак бывало штук сто-двести и дрессирует их и дальше дальнобойными усищами своими словно дирижер. А которая если плохо дрессируется так он ее снова усом под брюхом щекотать начнет. И таким манером доводил их бывало до абсолютнейшего послушания, совсем как укротитель диких зверей в цирке. Только укротитель-то кнутом действует, а Колотушкин все больше усом.

И до того бывали мухи насквозь рассдрессированы и послушны его воле, что уже какой хочешь узор или картину изображать умели: хоть на потолке, хоть на стенке, хоть и просто в воздушных пространствах, так сказать в свободном полете. Или даже и текст любой какими хочешь буквами на каком хочешь языке составят, просто читай — не скучай!

И картины тоже на всякий вкус: хочешь так «Переход Суворова через Альпы» тебе представят, «Девятый вал» или «Утро в сосновом лесу», тоже и «Гернику» — любой шедевр живописный одним словом. Или роман тоже какой угодно изобразят, хоть «Войну и мир», хоть «Как закалялась сталь» — хоть и «В поисках утраченного времени». Колотушкину с тех пор ни книг, ни газет, ни телевизора не нужно стало, потому как он только мух и читал и смотрел.

Мухи ведь повсюду летают и всё пре-всё видят и всё про всё знают. Так вот и читает себе бывало Колотушкин свежие новости или просто глядит на живые картины покуда не задремлет, и тогда мухи садятся к нему на усы и начинают рассуждать о том как им все-таки хорошо, что лучше того в мире и быть не может. И вообще хорошо, что они мухи, а не какие-нибудь глупые клопы-тараканы, т.е. совершенно дикие и необразованные насекомые существа. А мухи они все же совсем совсем другие творенья, они вроде как избранные. Они правда и сами не знают кем, куда, зачем и почему избраны, но им того и знать видать не обязательно. Им и так хорошо.

А однажды захотелось вдруг герцогу Колотушкину непременно слетать на Луну. Тут же он одеяло пуховое расстелил, мух по краям порассадил, сам уселся посередке, ноги калачиком по-турецки свернул, да и приказал мухам в сей же момент себя прямо на Луну доставить.

Те сперва, конечно, не хотели, артачились: во-первых далеко, да темно, да и холодновато — шуб-то у мух нет, а во-вторых и неохота. Чего им Луна — Крым, например, гораздо лучше! А, как Колотушкин их снова усом-то наподдел так и помчались они родимые во весь их мушиный дух, что и ракете самой скоростной за ними не поспеть. Так прямо на Луну в самый что ни на есть кратер и приземлились.

А в самом-то кратере, правда, так уж хорошо, тихо да спокойно, век бы там жил-обитал. Но снаружи, пожалуй, что и слишком ветрено, там и лунный насморк легко подхватить можно и корону. Ахмуриканцы, про то верно ведая, одеяла пуховые с собой имели, но по хитрости своей сего не разгласили: «Неча мол дураков уму-разуму наставлять, пусть сами развиваются. А не разовьются — так оно еще и лучше: и дальше их в глупости держать».

И видит тут Колотушкин да и мухи тоже, сидит там посреди самого кратера этого сам царь-государь лунный, ноги в плед обернул, плед полосатый такой со звездочками, и чай пьет. И Колотушкин тут невольно подумал:

— Ишь прыткачи какие, мерикашки-то, дельцы эти. И тут уж свой товар внедрили. И чего к нам-то тогда лезут, что им Луны что ли мало? А чай тот, что царь лунный попивал, просто из чистого песку был, потому что на луне ничего иного кроме песку-то и нет. И как такое пить можно для науки пока непонятно, хотя в природе и всегда больше всякого непонятного.

Тут царь всю братию значит, Колотушкина да мух, чай пить приглашает, а Колотушкин ему: «Благодарствуем, мол, только что из-за стола». А царь ему ответствует: «Чай, чай-то, дело не вредное, а больше полезное. Мозги освежает и силы прибавляет». «Да мне нельзя ни пить, ни есть», — Колотушкин отпирается: «Мухи, мол, не поднимут, если назад-то лететь».

«А зачем назад? Вперед лететь надо!» — царь говорит. «Ладно, не хочешь чаю давай в карты играть». Сел Колотушкин за карты, а карты тоже из сплошного песку, и как ими играть если они рассыпаются? Ну и проигрался Колотушкин, конечно, в полный пух, то есть в песок. Мух проиграл, усы проиграл, хотел было все назад отыграть, Землю-планету на кон поставил, но и Землю вместе с Марсом и Венерой и со всем хозяйством проиграл.

Пригорюнился тут Колотушкин, без усов и без мух жить пожалуй и можно, а вот без Земли-то как? Да и мухи еще жужжат хором: «Вот дурак, Колотушкин-то! Вот дурак!» А Колотушкину так стыдно стало, хоть сквозь землю проваливайся, то есть сквозь Луну. И начал он даже понемножку проваливаться. Царь же, государь лунный стал тут хохотать от радости просто совсем как сумасшедший: что теперь вот он такая важная персона — Земли, Марса, Венеры и Луны владыка.

Часа два наверно этак ржал да ржал, а потом захрипел, хахрюкал да и рассыпался, и очевидно стало, что и он-то был тоже совершенно из песку.

«Вот тебе бабушка и огурец!», сказал на то герцог Колотушкин, а что ж тут еще можно было сказать? И бывают же этакие явления в природе! А мухи тоже в свою очередь жужжат: «Вот к чему страсти-то несдержанные ведут. Разрадовался уж больно — вот и окочурился совсем беспредметно!»

Сел тут Колотушкин поскорей на ковер-самолет свой мушиный да и полетел прочь от греха подальше, покуда еще какого-нибудь худого чуда не случилось. А историю эту никому он после не рассказывал, расскажи-ка, пожалуй, кому, так и услышишь тут же: «Ври больше!» И вообще герцог Колотушкин считал, что не для того у человека уши растут, чтобы в них всякие неприятные речи попадали, а потому и сам больше помалкивал и вату в уши затыкал, от всяких пагубных излишних звуков.

А если уж истинную правду хотите узнать про то да про се, то поспросите-ка лучше у мух. Они существа древние, динозавров пережили и неандерталов и похолодания и потепления всякие. И до нас они были и после нас будут. И после всех всех «после» верно тоже — то есть наверное всегда.

И чихать им вобщем-то на все эти эволюции они и так уж достигли пределов идеального совершенства.

2014—20