Театр очищения

Александр Гобх, 2020

Ричард Норрис – амбициозный парень, который мечтает стать актером большого театра. Однажды ему приходит письмо с приглашением в «Театр очищения» на одну из главных ролей в пьесе «Чистые души». Переполненный уверенности в себе, он отправляется на прослушивание. Члены жюри оказываются на редкость неприятными личностями. Они насмехаются над его актерской игрой, и Ричард решает уйти. Но ему не позволяют сделать это. История, которая произошла после, заставила бы главного героя любой ценой уничтожить это место со всеми его обитателями раз и навсегда, но… Александр Гобх – человек черпающий вдохновение из сновидений. Содержит нецензурную брань.

Акт 4

Тянущийся на второй октаве сопрано Луизы восторгал зрителей. Ее голос окутал зал печалью, а рука, торчащая из клетки, тянулась к воспоминаниям беззаботной жизни. Женщина преклонного возраста с первого ряда прижимала платок к скулам, пропитывая его слезами. Видимо, она нашла частичку себя в Луизе. Поистине драматическая сцена. Но у кого-то есть дела поважнее.

Оцепеневшие пленники пялились на человека в капюшоне. Маленькая неизвестность, казалось таила в себе ужасы пострашнее нынешних. Человек со своим капюшоном создавал впечатление чего-то зловещего. Ричарду сразу показалось, что именно в нем кроется та самая необъяснимая загадка театра и ответ на вопрос, что тут происходит.

— Этим вам ремни не разрезать, — сказал человек.

Ричард и Бен переглянулись.

— Пошел к черту! — крикнул Бен.

— Не надо, — шепнул Ричард. Бен сразу смекнул, что стоит замолчать.

В ответ на это человек снял капюшон, под которым красовались длинные расчесанные волосы совсем еще невинной двенадцатилетней девочки. Маленький Ангел, которому принудительно режут крылья. Девочка подобрала саблю и поставила на место. То, как она бегала, вызывало только умиление. “Что она тут делает? Работает?”, удивился про себя Ричард.

— Папочка говорил мне, что разговаривать с куклами опасно, но я его не слушаю, — сказала она и посмотрела на них с опаской. Все же видно, что папочку она слушает. Ричард заметил синяки на ее шее и лице. Видно, как это место только начинало влиять на ее неокрепший разум.

— Мы не куклы, посмотри — мы живые, — возразил Ричард. Он уже не надеялся на постороннюю помощь. Но девочка поселила в него кроху надежды.

— Все вы так говорите, они тоже так говорили, — она уставилась на трупы, привязанные к манекенам.

— Разве куклы могут испытывать боль? Плакать или радоваться? — сказал Ричард. Нужно играть по ее правилам, подумал он.

— Имя, — ее глаза заблестели. — Куклы не имеют имени.

— Ричард.

— Бен, — Бен почувствовал себя немного глупо и подумал, что лучше бы он молчал. — Хорошо? Видишь, мы такие же живые, как и те люди в зале, как и ты.

— Но… Почему они там, а вы тут?

— Они нас сюда запихнули, прошу, помоги нам, мы не куклы.

— Если я вас освобожу, вы сбежите и меня накажут. К тому же, имена ты мог только что придумать.

— Боже, — Ричард поднял голову вверх и закрыл глаза. Девочка промолчала, уставившись на рельсы. Она ухватилась за свою руку чуть выше локтя.

— Вам действительно больно? — спросила она, и ее коленки затряслись. Они оба промолчали.

Девочка посмотрела по сторонам, а потом оглянулась. Никого не было. Она подбежала к Ричарду и немного разжала ремень на левой руке. Ричард опустил голову и скривил печальную гримасу, а у самого внутри ядерный реактор, в любой момент готовый взорваться. Потом на правой. Закованные куски мяса начали оживать. Она повернулась к Бену.

— Ты держал саблю, значит с тобой все в порядке, — говорила она, поправляя тюрбан, который постоянно слетал с его головы.

— Сейчас опять ваш выход, — она подошла к Ричарду ближе. — Не бойся, у тебя все получится.

В голове Ричарда роились вопросы, которые не давал задать страх и хаос в сознании.

— Меня зовут Алиса, — она отвернулась и вприпрыжку побежала за дверь.

Кровь начала циркулировать по конечностям. Отек начал сходить, и рука приобрела красный цвет. Всяко лучше, чем синий. Ричард наконец смог пошевелить пальцем. Вместе с этим появилась вибрации словно под кожей рук кишели кузнечики.

— Что это было? — спросил Бен.

— Не знаю, но теперь я могу шевелить руками, — Ричард дернул рукой, но освободиться не получилось. Пальцами он потянулся к кисти, и, еле-еле коснувшись связывающей его веревки, бросил эту затею. Не получится как не крути. Это место напрочь убивало силу воли. Можно было сломать себе кисть или вырвать руку с кожей и мясом, но получилось бы это только имей ты зверское, животное стремление спастись. В таком месте как это, терять человечность опасно и губительно для жизни.

— Может девочку держат тут насильно? Видел эти синяки? — спросил Ричард.

— После того, что я увидел там, — Бен показал глазами на сцену. — Я понял, что эта шайка непредсказуема, мало ли в какие они игры играют?

— Только не маленькая девочка. Она помогла. Значит в отличии от других, у нее есть эмпатия, — Ричард задумчиво отвернулся.

— Боже, мы находимся в театре, тут у всех эмпатия, — сказал Бен и посмотрел на саблю, лежавшую на том же месте, откуда он ее взял.

Девушка на сцене все еще пела и впервые Ричард услышал в этом красоту. Она не была связана с выступлением и мертвыми телами, просто девушка красиво пела. Видимо, его истощенный мозг хоть где-то искал утешения раз он смог увидеть проблеск света среди мрака. Ричард оправдывался перед собой и наблюдал, как на другой стороне закулисья выносят реквизит в виде людей, облаченных в легкие доспехи с выгравированным гербом на корпусе. Их подсоединяли к рельсам, поправляли одежду под доспехами и гримировали.

“Сколько тут еще “актеров”?”, спросил сам себя Ричард. Число, которое пришло в голову испугало его. Рядом с ними по рельсам пронеслись тела мертвых людей. Один за другим, они выезжали на сцену под видом разбойников и что-то пели. Все мертвы. Мертвы. Столько жизней они забрали для этой мелодраматической пьесы, и сколько еще заберут. Вот оно, сущее зло, не имеющее смысла. “Ты избранный!” — слова Картера мелькнули в голове. От мысли, что он стал избранным в этом извращении, ему стало плохо и он проблевался. Он решил, что не стоит больше об этом думать. “Это знак свыше, я полез не туда. Совершил мыслепреступление.”

Конец ознакомительного фрагмента.