Оскал Фортуны

Александр Геннадьевич Емельянов, 2022

Повесть о несостоявшемся будущем Российской империи. Альтернативная история о похождениях буйного каптриранга на пенсии, волею судеб ставшего классическим попаданцем в конец 19-го века в тело старпома коммерческого корабля «Ерофей Хабаров» Доброфлота на Дальнем Востоке.Место действия – реки Уссури, Аргунь, Амур. Территория действий – казачьи станицы Забайкальского казачьего округа, Маньчжурия, Китайская Циньская империя, вся Российская империя. А что будет с Российской империей, если среди её граждан затеряется попаданец из далекого будущего?…

ГЛАВА 1

— Прохор Никандрович! Товарищ капитан, да как же это? — беспомощно разводит руками боцман II статьи, Михаил Егорович, стоя рядом со мной на палубе перед шторм — трапом эсминца «Бывалый», на котором я отходил почти восемь предпоследних, предпенсионных своих лет…

Беда в том. что приказ о моем увольнении в запас пришел раньше почти на семь месяцев, летом, а не зимой…всё — таки, я кому — то в штабе флота наступил на любимую мозоль? И видимо неплохо так по ней потоптался, раз меня списали на семь месяцев раньше срока, придумав какую — то хрень — Типа вы, товарищ капитан, не смогли обеспечить боевое слаживание экипажа из вновь призванного матросского и старшинского состава…Есть проколы и по военно — политической подготовке экипажа, а вы в загранки ходили?!

Короче, через два дня после памятного разговора на повышенных тонах с командиром дивизиона Средиземноморской эскадры, адмиралом ВМФ СССР после памятного инциндента в порту Тартуса, в далекой и дружественной Сирийской республики, когда явно британские шавки спровоцировали драку в портовом кабаке на улице Хошинтага (И что это значит? Не могу знать!)…Где наши парни из моего экипажа наваляли портовым грузчикам, как оказалось потом — переодетым янки и бриттам так, что четверых из пятнадцати увезли в госпиталь со средней тяжести травмами…

Потом — скандал с диппредставительствами США и Британии…Меня попытались показательно поиметь…но! Я сумел доказать в отделе контрразведки, что драка была спровоцирована не моими парнями, а этими чудаками на букву «м»…Чтобы не раздувать большой международный скандал, что было бы очень на руку этим заклятым «партнерам» и меня однозначно попросили «уйти» по личной инициативы…Но в ответ моё самообладание лопнуло и я послал прямым текстом и по известному адресу полковника — особиста эскадры..

Потом — прямая, без обиняков, беседа с глазу на глаз с командиром Средиземноморской эскадры ВМФ СССР, вышеупомянутым адмиралом…На выходе из его апартаментов меня наготове уже поджидал специалист из отдела кадров эскадры! С улыбкой клинического идиота, но с подносом, на котором лежал чистый лист белой мелованной бумаги и шариковая ручка…Так что входил я в штаб командования Тихоокеанской эскадрой ВМФ СССР кадровым офицером, а вышел — списанным подчистую «сухарем», т.е. на берег!…Почему Тихоокеанской? Всё очень просто, мы после Сирии прошли сквозняком через Суэц и по Индийскому океану — в составе походного ордера сводной экспедиционной эскадру ТОФ и ЧМФ — прямым ходом на Владивосток, с заходом в пяток портов дружественных, тогда еще, стран…Юго — Восточной Азии. В тот же Вьетнам, на базу МТО ВМФ СССР, в приснопамятный порт Камрань…

Мелкий и текущий ремонты кораблей эскадры, дозаправка, смена кого — по естественной выбыли экипажей…

Так что…Причем с минимальной пенсией, а многие мои выплаты и няшки, связанные с «боевыми» и командировочными…растаяли в карманах сукиных подлиз из ОК штаба эскадры…Вот и настала она, моя пенсия…С шишем в карманах, обосраным и оболганным, от меня отвернулось большинство бывших теперь сослуживцев…

Многим флотским я был, как кость в горле! Прямой и сухой, как палка… «Железный дровосек» — моё погоняло еще с лейтенантских времен, с момента окончания Севастопольского командного училища ВМФ…

И когда я уже ступил на шторм — трап, внезапно, с борта моего эсминца раздалось громоподобное и троекратное — Ура!…Это мои парни благодарили меня за то, что я не сдал их…За мою многолетнюю вахту, которая вот так… бесславно, завершилась… И пока я, бессильно скрипя зубами, шел по шторм — трапу, во влажном и сером воздухе Владивостокской бухты Золотой Рог гремело многократное — Ура!…

Более того, парадный караул, что стоял на пирсе у шторм — трапа, приложился к фуражкам и три раза дал холостыми в воздух из своих штатных карабинов. Я поставил свой чемоданчик на пирс, и развернувшись к экипажу, что стоял в прощальной парадной стойке…я вскинул руку к фуражке и гаркнул — Благодарю за службу, товарищи матросы и старшины, мичманы и боцмана славного экипажа эсминца «Бывалый»! Для меня было честью служить товарищи, вместе с вами! Прощайте! Семь футов под килем!

Поворот оверштаг — отмашка, строевым шагом — в сторону КПП пирса, вон из своей военно — морской части судьбы во внешний мир…Без нормальной пенсии, без семьи, без ПМЖ…Короче, как кусок дерьма в проруби…Кое — как доковылял до остановки возле КПП порта…козырнул дежурному офицеру, пожал на прощание ему руку, козырнул и вышел на другую сторону жизни…

— Ну, здравствуй, моя холостая, и никому не нужная жизнь? — отойдя от КПП, присел я на тревожный чемоданчик, дрожащими руками судорожно скользнул по нагрудным карманам, вытаскивая оттуда пачку сигарет, закинул одну в рот…попытался зажечь её…Но нифига не получилось — руки вдруг задрожали, так что чуть не выронил сигарету изо рта…

В глазах защипало от обиды на весь мир — Что же он, сука, такой поганый? — уронил рано поседевшую голову на сгиб локтя…

На кителе остались след двух капель соленых, промокших мужских слез, третья зацепилась…дрожа, повисла на кончике правого уса…Для проверки содержимого, хлопнул по нагрудным карманам, там тощая пачка купюр, всё мое выходное пособие…На первое время хватит, да сесть в поезд куда — нибудь, по территории огромного пока Союза, куда глаза глядят? В чемоданчике лежала пара писем с приглашениями от моих сослуживцев, бывших сослуживцев, которые приглашали к себе в гости…Почему бы нет? Что меня держит? — Да ничего! Я теперь без руля и ветрил…

Подошел с сиплым вздохом пневмотормозов, маршрутный автобус, обдав удушливыми клубами мелкой пылищи, что идет к железнодорожному вокзалу…сел, примостился рядом с выходом. Подошла полная женщина — контролер, рассчитала за проезд. Мне вообще — то недолго ехать — всего — то шесть остановок, и пока светло, успеть купить билет до Хабаровска — там первая остановка. Там живет сейчас Витька Пастухов, мой старпом еще по первому кораблю….минному тральщику «Задира», такой же забияка и отчаянный хулиган на гражданке, и незаменимый помощник на военной службе. Погорел он так же, как и я — дал в морду лица в портовом кабаке какому — то светилу из штаба Тихоокеанского флота…Отсидел потом пять суток на гауптвахте, я вроде бы успел его отстоять..но та гнида нашла таки обходной путь и мужика списали на берег под надуманным предлогом…

Короче, я боролся за него до последнего, до тех пор, пока он сам не пришел ко мне и сказал потухшим голосом — Всё, ша командир! Спасибо, Прохор Никандрович! Что не бросил меня одного…но я не хочу, чтобы из — за моей задницы распяли твою! Спасибо, командир — ты настоящий мужик и я благодарен морской Фортуне, что служил с тобой! Не кисни, семь футов тебе под килем! Бывай! — и крепко пожал своей рукой — лопатой, просоленной в десятках боевых походов, мою ладонь, он вышел из каюты капитана.

Через два года он написал мне, приглашая меня в момент очередного отпуска, в гости к нему…На таежную заимку, поохотиться, порыбачить…Хоть и описывал он всё в розовых и сверкающих тонах…было НЕЧТО в его письме, что вызывало у меня непроизвольно чувство опасности и подъём шерсти на загривке!?

И я дал себе зарок, что так и сделаю, как он просил меня приехать к нему на пару — тройку недель? Ну, а на самом деле — куда мне торопиться? Семьей так и не обзавелся…Как — то не сложилось у меня взаимоотношений со слабым полом…Нет, конечно, в портах — бывали и кутежи и бляд***во до полного изнеможения, грешен, что же поделать! Даже кое — кто из моих постоянных «подружек» клялся и божился в Любви до гроба….и что она типа будет ждать меня до смерти…

— Ага, два раза! — я прекрасно понимал — что я для них — всего лишь птица перелетная…так, для утешения души и тела, а вот сердце — тут не при делах!? Явно, к бабке не ходи…

И потому с вокзала, перед самым отъездом поезда Владивосток — Москва, отбил ему телеграмму — Приезжаю в…встречай.

И перекурив на перроне, по сигналу проводницы — Мужчина, садитесь, отправляемся! Бросил в урну окурок, поправил фуражку и придерживая китель, запрыгнул в вагон. Постоял недолго на площадке, проводив глазами военно — морской порт Владивостока в последний раз и решительно зашел внутрь вагона, место 16 — в середине вагона, наверху. Хоть сутки отосплюсь, впервые за многие годы…

Недаром говорят — Хочешь насмешить богов, скажи им о своих планах!

Вот также и у меня…Не успели проехать Спасск — Дальний, как в вагон сели два урюка, видимо недавно совсем откинулись — все в синих наколках…От них еще несло за версту арестанством, в облике неумолимо сквозило оно. Несмотря на то, что они усиленно пытались спрятать это впечатление…

Взгляд бегающий, глаза (про такие говорят — «вороватые») не стоят на месте, да и сами словно на шарнирах и говорок специфический, «блатата», одним словом…

Вот короче, пришли они почти под полночь из поездного кабака датые, шумные и все такие распальцованные…

Ну, естественно, сцепились с семейным мужиком…там через два купе ехали семейные, у них малый ребенок, который конечно тут же расплакался…Ну, слово — за слово и уже мордобой вот-вот начнется?! Не усидел я и заглянул к ним на шум, ибо увидел за спиной…в отведенной руке одного из мамлюков, хищное лезвие узкой финки…А учитывая, что урка — бухой…до беды — пять секунд осталось и потому медлить нельзя! Пырнет, сука, зуб даю!

Потому, так как на занятиях по рукопашному бою (а у меня была даже рекомендация о переводе из армейцев ВМФ в спецы ССО, к морпехам) и рефлексы — вообщем — то неплохие, так что я молча поймал руку поганца, что по круговой траектории начала движение в сторону печени приговоренного мужика…

— Стоять, сука! — зажим, резкий проворот кисти и сухой треск рвущегося сухожилия, задираю руку вверх, фиксирую…

Урка шипит, как удав с защемленными яйками, падает, как и положено, на левое колено, второй метнулся в сторону…метнулся в сторону туалета (гальюна)…Удар скользящий, ребром ладони в подмышку — ворог взвыл раненым зайцем, финка звякнула на пол, добавил по шее…

— Чистая победа! — шепнул бы наш инструктор по рукопашке, капитан «черных беретов» — морпехов…не раз самолично ломавший меня в натуре, в полный фулл — контакт…

Я пожалуй — единственный из нашей учебной роты, кто сдал ему экзамен на пояс…остальные — по два — три раза заходили! И как пятой точкой почуял — Беда! И потому, как расширись глаза у мужика — сзади — враг! И потому, на одних рефлексах — проворот на 180 градусов корпус вокруг оси, смертельный удар ножа скользнул мимо, распоров мою рубаху, втыкается в колоду, а я — мельницей подхватываю руку в локтевом суставе, резко — вверх! Хруст, глаза врага, болезненно выпученные в диком приступе адской боли в разорванных локтевых связках — что поделать, я в момент опасности перестаю контролировать силу удара (инструктор всегда мне пенял за это)…

Резко — вниз! Тычок топориком в основание черепа — готов голубчик и урка молча обвисает на руках мужика — с тем приступ истерии, хлоп по роже лица — Дите напугаешь, придурок!

Его жена молча сидит, судорожно прижимая к себе чмокающее полноватыми губками дите…Молочный еще малыш! А эти суки…

— Помоги, что стоишь? — выволакиваем полутрупы в их купе — там никого? Понятно — приплатили проводникам, чтобы те никого не ссадили…

— Возвращайся в свое купе, об происшедшем молчок! Понял? Иначе проблемы… большие причем, и тебе и мне гарантированы! Еще раз — понял? Успокой бабу, чтобы дров не наломала и держала язык за зубами… — вытолкал дядьку в коридор, захлопнул дверь перед самым носом…

— Теперь с вами, урюки! — на что услышал шипение, не хуже, чем у каракумской эфы — Ты подписал себя на смерть страшную, сапог!

— Ответ неправильный! — короткий взмах сапогом в зубы…хрюк!

Самый шустрый, видимо — главный в этом дуэте, уркаган захлебнулся кровью, закашлялся…Хорошо, что сейчас часа три ночи — никого в коридоре!

— Вызываем ментов? — задаю вопрос младшему, тот баюкая зашибленную руку, молча мотнул головой — Нет!

— Отлично! А сейчас, урки, шмотки в зубы и вон из состава! Время пошло! — на что то, что поцелей, метнулся в купе, молча сгреб свои три сумки, затолкал туда суматошно остатки вещей, и выскользнул в коридор…А вот второй — блестнув золотой фиксой, прошипел — Ты — труп, мореман!

На что получив легкий тычок под ребро, в область сердца, охнул, я зажав ему рот ответил шепотом — Бабки…сюда, живо!

Тот отрицательно кивнул головой — Не хочешь? Дело твое… — удар пучком пальцев вполсилы снова в область подмышки, он тонко взвизгнул — знаю, сам не раз ловил по — первости такой хитрый удар от инструктора…

Обхлопал лацканы пиджака и нащупал — тугой сверток чего — то, завернутого в газетную бумагу.

— Не трожь… — зашипел было тот, новый тычок — умолк, болезненно скривившись — За гнилой базар, урка, всегда платить надо — твой же закон!

Не глядя, вытряхнул половину свертка и затолкав остатки ему обратно в карман — Пшел на выход!

Как раз локомотив дал гудок отправления с какой — то остановочной площадки примерно через два часа после Спасска — Дальнего, церемонится некогда — распахиваю дверь, раньше их так не запирали, как потом…И пинком в спину отправляю в свободный полет тело второго уркогана…

— Свидимся — умрешь, гад! — заорал первый, который ловил на вытянутых руках тело своего подельника…

Молча — перехлест руки (пошел на х***й), жест тогда ОЧЕНЬ специфический, и не распространенный по Союзу…но я — то побывал почти по всему миру и много чего насмотрелся в кабаках и портах мирового Океана…

Захлопнул дверь — вовремя… — Мужчина — пройдите на свое место! — воняющий перегаром, небритый и неопрятный проводник в засаленном кителе МПС СССР указал куда — то в коридор, он понес сведения о наличии свободных мест, я придержал его за рукав — Уважаемый, а у вас не найдется свободного купе?

— Там было единственное купе, в котором… — Я не дал ему договорить — В котором урки ехали? Так оно теперь свободное…Почему? Да хрен их знает, сами выскочили, как ошпаренные, вон — посмотри сам!

Тот, не веря моим словам, прислонился к дверному окну… — До какой станции они проплатили купе?

— А ты кто такой, чтобы я тебе отвечал? — дыхнул он с вызовом мне прямо в лицо — Я, дед пыхто!… — фыркнул он и неосмотрительно махнул в мою сторону рукой…

И я взял его на приём, защемив ему локтевой сустав — болезненно очень!

— Отпусти! Я понял…понял — до Ерофея — Павловича! Ты займешь его до Хабаровска? Да хрен с тобой, занимай! Тем более, что они проплатили его полностью! Только бабки я оставлю себе! — вот сука, крохобор!…

Отпустил, тот размял руку, бросил недовольный взгляд, хлопнул дверью в тамбуре и ушел дальше. А я, взяв ключ от дверей купе, что оставил мне проводник, пошел в свое, бывшее купе, собрал вещички в чемоданчик, попрощался с соседом, вышел в коридор…

Отпер дверь, закинул вещи…постоял в проеме двери, затем вошел в купе, закрыл за собой дверь. Блин, вонища — то! Чертовы арестанты…

— Не, брат, таки чистота и гигиена — первейшее дело у моряка! Вышел в купе проводников, попросил прибрать в купе…Напарница проводника — бабешка чуть более чистая и не пропитая, сказала — Сейчас проедем остановочный пункт, я приберусь…Идите мужчина к себе!

Развернулся, попутно купил два стакана чая. Пачку печенюшек для закуси…сел за стол, вздохнул — Лады, чегой — то попить чайку захотелось!

С удовольствием помакал печенюшки в чай, посмаковал вкуснятину…Серьезно есть не хотелось, аппетита не было из — за этих чудаков на букву «м»…Потом подумал — А что, собственно, говоря, я кисну? Деньжата чуть есть, пошикую в ресторане вечерком? А почему бы и нет? Лады…

А пока, в ожидании проводницы, прилег на полку в купе. Это сейчас они такие мягкие…а тогда — пардон, деревянные были! Так что по идее спина должна была отвалиться? Но — нет! Спина морского волка привычна к твердым покрытиям! И не смотря на деревянную полку…я выспался даже неплохо — меня разбудила напарница проводника — Дайте мне ваши документы, напарник говорил, типа уже оплачено за места купе до Ерофея — Павловича? А вы…хорошо — до Хабаровска…

— Родная, пока до Хабаровска, а там видно будет?! Может и дальше поеду?… Зависит от обстановки, поживем — увидим?! А пока, вагон — ресторан в какую сторону? Туда? Хорошо… — и она, отметив документы (у меня — военное требование на место), но урки проплатили все купе, так что дальнейших вопросов ко мне не возникло.

Через еще минут пять — она вернулась, но уже со шваброй на перевес, еще пять минут, пол — чистый…ну, относительно чистый! Протерла тряпкой стол, оставив на нем какие — то бумаги…А! Дак это какие — то фотки…Постой — ка, а не её ли это интимные фото? Твою дивизию, точно — её! Вот лахудра, пипец, совсем не соблюдает Кодекс строителя коммунизма?! Сгреб это недоразумение и двинулся к проводникам, нанести визит вежливости, так сказать…

— Друган, выйди, перетереть надоть! — тот недовольно ворча, выполз в коридор, прикрыл за собой дверь — Чего надо, беспокойный ты наш?

— Твоя баба? — протягиваю ему фото напарницы в неглиже… — Ну и что? — невозмутимо отвечает он, мутно глядя мне в глаза…

— Отдай обратно, тошнит от взгляда на её сморщенные ланиты! — всунул ему обратно пачку фоток и пошел к себе…

— Не нравится ему, видите — ли? — глухо матернувшись под нос, он исчез в купе, а я пошел чуть дальше купе — в тамбур, чтобы покурить.

— Прикурить не найдется? — спросил меня очкастый семейный дядя, которого чуть не распустили на ремни уркаганы — Спасибо вам не за меня, а за семью…Моя Жанна долго потом плакала — испугалась сильно, а вы…ловко их!… — он оборвал свою полуречь, отведя бегающие глаза в сторону — переперло тогда мужика, струхнул он!? К гадалке не ходи, струсил…

— Непорядок, вот и пришлось малость их успокоить, ты только, паря, бабе перед носом кулаком покрути, чтобы язык за зубами держала! И на всякий случай попросил я его, стряхнув пепел на пол тамбура

— Я инженером в изыскательской, горно — разведывательной партии работаю, что в Хабаровске базируется, вы загляните, если что? — я не дослушав его до конца только поймал его шепот — Меня Петром Ивановичем Крыскиным кличут, обращайтесь!

— Лады, Петруха! — фыркнул я и закрыл за собой дверь в тамбур, откуда уже существенно несло табачной вонью…

— Петя! — в коридоре стояла его половина, поймав мой взгляд, опустила свой и уткнулась в пол…тенью проскользнула мимо меня и в тамбур — Петя, пошли назад, хватит вонять своим табаком! Жанночка плачет, кушать хочет! Быстро давай, заканчивай..сам травишься и нас травишь!

— Теперь понятно, кто в семье мужик и у кого яйки между ног болтаются! — хмыкнул я и стал открывать дверь в купе, и в этот момент что — то вагон как — то стремительно нехорошо дернулся вперед — назад и затем резко подпрыгнул вверх…

Слух резанул какой — то просто запредельный, высокий поросячий визг жены инженера, потом пол ушел из — под ног! А голова внезапно, без моего желания, вдруг со всего маха виском врезалась в боковую стенку, об колоду двери в купе и свет потух в голове…

Тишина…мертвая, можно сказать и гробовая!? Только перед глазами в абсолютной темноте плавают какие — то метляки и искорки…Вата набилась в уши и я не слышал, когда с ужасающим скрипом и хрустом сминались перегородки в вагоне…Лопались вагонные стекла с гулким грохотом и осколки толстого стекла шрапнелью разлетались по вагону, нанося раны и поэтому весь вагон был уделан кровью постояльцев…

Потом в газетах напишут — В результате непредвиденной железнодорожной катастрофы, на перегоне Бикин — Лермонтовка, сошел с рельсов скоростной пассажирский поезд Владивосток — Новосибирск. Идет разбор завалов, данных о погибших и раненых пока нет, цифры уточняются! И всё…

— Вот я и отдохнул! — внезапно и от чего — то легко подумалось мне… — ЧТО? Я не умер? Черт… — выдохнул я медленно, но вот только как — то не моему, что ли? И в самом деле — не по моему?…

Попытался пошевелить телом — ага, два раза! Или оно привязано к большому плоскому предмету, вроде деревянного стола или… — мысль судорожно забилась, от страха, словно птичка в силках — парализовано?…

— Лежи паря тихо! — тягостную тишину моей внутренней тихой черноты нарушил скрипучий, старческий голос — Не двигайси, паря…иначе хуже будет!? Анастасия Петровна велели за тобой пристально следить, чтобы, значит ты не шеволилси!…

И я внезапно ощутил, что мне придерживают за конечности сильно, но осторожно, придерживают, словно зверька, попавшего в силки охотника на таежной тропе… чтобы не покалечить или не сломать ненароком чего — нибудь?

— Странно дед говоришь? — еле — еле прошептал я — не веря себе, что это я говорю?

— Ага!? Загутарил! Матрен, бягом к фельдшарице нашей! Слышь, девка — бягом! Ожил мужик… — в мои губы всунули нечто, напоминающее блюдце с каким — то травяным рассолом?

Следом — грохнула деревянная, видимо, деревянная дверь!

— Ляжи, сынок, не двигайся, у тебя позвоночник поврежден, когда ты сверзился с платформы, на которой ты с сослуживцами перевозил с лесосеки бревна, кто — то раскрутил на рельсах гайки…вот и сошел с рельсов наш паровозик, тащивший десять платформ с лесом на строительство железки для причального пирса порта Владивостока… Видать хунхузам не по норову, что Рассея туточки железку ложит! Вот потому, давесь и нагадили, падлы!

— Стоп! Какая железка, дед ты что — то путаешь? — начал было закипать я…но тут мне стрельнула мысль — что — то странно, откуда там, где уже почти двадцать лет колея стальная лежит, новый путь стали ложить? Да и еще причем хунхузы?

— Маоисты что ли? — забывшись, пробурчал я, делая единственное, что пришло в голову, на что старик удивленно ответил — Да хрен его знает, милай…хунхузы, они и везде хунхузы…варнаки, одним словом! О! Под окном кто — то скрипнул, поди наш фершал прибежала?

Следом грохнула входная дверь в дом…раздался звонкий, девичий голос — Что там, наш больной, одыбал? Наконец — то! А то уже третью неделю уже все бока наверное, отлежал? Жив, значит? Вот и хорошо! Тетя Шура! Несите горячей воды, отмывать его будем от пролежней! — крикнула она санитарку, затем меня обдало странным ароматом для санитарки — пахло чем угодно, но только не медработником и причем — независимо от уровня его иерархии!

Чем пахнет обычный медработник сейчас? Спиртом, зеленкой…ну, и на худой конец — парфюмом? А тут…какой — то дрянью? По моему в начале прошлого века его называли карболкой, что ли? И какой — то специфический аромат цветов? Ромашка, что ли?

— Что тут не складывается в моей отшибленной напрочь, голове…Или я…нет, не может быть!? — меня прошиб холодный пот, фантастику я тоже, бывало, длинными вечерами после вахты почитывал!

Хотя в то время еще не сильно был распространен жанр попаданцев в прошлое… Да и ассортимент произведений жидковат был…А вот воображение испуганно почему — то подсунуло мозгу именно эту версию сюрреализма, что мог приключиться только со мной — я именно в Прошлом, вот только в каком именно году? И куда меня могло закинуть, если что?…

От таких «веселых» выводов, меня передернуло так, что мой усталый мозг, измочаленный моими травмами, обессилено выключил меня!

— Эвон какой — то он странный стал, не находишь, касатка? — прошептал дед Митяй, обращаясь к Анастасии Петровне, кадровому фельдшеру, прикомандированному к медпункту в станице Бикинской, что стояла на месте нынешнего регионального городка Бикин Приморского края…

Учитывая, что времена на границе с китайской Циньской империей были практически всегда неспокойны, то вскоре она стала штатным фельдшером общей практики. Всего в станице Бикинской проживало около полутора сотен семей реестровых казаков Амурского казачьего войска и сорока семей железнодорожных рабочих и ИТРовцев, занятых на строительстве железки, жиденькой, одноколейной линией идущей на север, к городу Хабаровску (в сегодняшней транскрипции). И хотя Его императорское величество особенно не заморачивался постройкой этой Южной ветви Транссибирской железнодорожной магистрали, несмотря на то, что её начали уже строить в восточном направлении…Только что, буквально, отгремела очередная Русско — Турецкая война…Не до очередной железке было в империи…

Потому в этой версии Измерения её начали строить на основе частной инициативы несколько промышленных людей для развития лесодобычи и прочих месторождений полезных ископаемых…Напомню, в те времена Маньчжурская провинция империи Цинь не такая уж и густонаселенная была! Опустошали Маньчжурию периодически то голод, то междуусобные конфликты…Да и постепенно русские с севера провинции стали давить на коренные народы, постепенно выжимая их в сторону Юга Китая…

Вот на таком историческом фоне и стали развиваться события, связанные с попаданием военно — морского пенсионера в далекие от его настоящей судьбы края и времена, в самый конец 19-го века, на территорию дикого, практически неосвоенного Уссурийского края, входившего в состав Дальневосточной, Приморской губернии Российской империи.

На тот момент времени, людей, чтобы добровольно оседали в этих заповедных краях, практически не было, за исключением немногочисленных казаков и мастеровых людишек…Да мелкие числом, новопоселенцы, что по Столыпинской реформе искали воли от барщины центральных губерний России в далеком дальневосточном краю, где Солнце рождается для нового дня…А добираться из этих самых губерний — приходилось в основном на подводах…своим ходом аж почти полгода, а то и год!

Станица Бикинская стоит на т.н. Уссурийском тракте, что идет из Владивостока в Хабаровск, тогда еще уездный, провинциальный городок с не очень — то и большим населением в районе десяти тысяч гражданского населения…Но, что самое главное — именно с него стали тянуть вниз, по карте, к Владивостоку Южную ветвь ж.д.колеи, и в то же время и вторую ветвь — на север, в Хабаровск…

Короче, в этом специфическом регионе — в бассейне рек Уссури и Сунгари, именно в Бикинской сформировался мини — кластер по строительству стальной колеи, добыче золота и лесозаготовке, каустической соды и много чего еще…

Вот на таком историческом фоне и оказался волею судеб мой герой… каптриранга (по — моему, подполковник по сухопутному), орденоносного эсминца «Бывалый», в силу обстоятельств принужденный начинать свою жизнь с нуля…с чистого листа, так сказать…

А может и хорошо? Господь Бог или кто — то там…на небесах, дал мужику второй шанс начать всё с начала? Интересно посмотреть с вами вместе, а что получится из этого? Кто его знает? Вот именно, что — никто!?…

Итак, очнулся наш герой на вторые сутки после первого всплытия из небытия, с гудящей, словно церковных колокол в набат, голове и с дикими болями! Тело мгновенно покрылось холодным и липким потом, с макушки до пят! И зачесалось тело — везде! И почесать голову дико хочется, да вот только — то и нечем! Связан…

— Деда! — еле слышно прошептал Прохор — Развяжи, голова огнем горит! Больно…дай воды испить…

Рядом с дверной колодой видимо стоит кадушка с колодезной водой, булькнула и зазвенела в ковш струя воды…блин, на двор захотелось! Что я зашипел, извиваясь, словно кот — баюн под вожжами, коими его связали — Развязывай дед, а то опростаюсь тут же!

— Вот черт, приспичило же тебя, нелегкая! Я тебе тока руку правую выпростаю, сделаешь дела — снова завяжу! Не перечь мне, так Анастасия Петровна приказала! — и руку справа задергали, распуская мои невольные путы…

С грехом пополам выдернув руку из пут, сунулся к ширинки…твою мамашу, а её — НЕТ! Ведь был же в труселях, а их — фига…нет! Дед, видя моё замешательство, слегка шлепнул по руке — Убери — ка, паря, свою длань, да не мешай!

Следом — пояс мой (гашник) на штанах распустили, и стянули вниз, оголяя то самое, откуда оно и льётся желтым ручейком…Под низ кровати подставили глиняную лохань и я с великим наслаждением поссал…

— Дед Митяй, земной тебе мой поклон, не дал умереть! — облечено прошептал я, но уже сам шлепнул по руке старика, когда он сунулся заправлять мой гашник, заправляя то самое на его законное место!

— Жить теперь можно! Деда…прошу меня простить, а когда есть будем? Жрать дико захотелось!

— Ишь ты! Не успел облегчиться, а уже жрать изволишь? Ха — ха! В рубашке ты паря родилси! Ведь думали хана тебе. Ежели даже отойдешь — не жилец!? У тебя спина в трех местах сломана, словно тебя медведь шатун ломал, да не сломал! Раз ты выжил… — он сморкнул в какую — то тряпицу, с шумом все и убрал в карман своих исподников — До конца своих дней будешь паря, Анастасию Петровну благодарить! В ноги кланяться и лобызать их…Она можно сказать, тебя с того света вернула…Чудо вот какое — то! Приезжал из города какой — то тамошний фершал, да только нехрена не сделал, осмотрел тебя и проворчал — Не жилец!

А деньги все — таки получил, лиходей! И укатил…Она, бедненькая, плача трое суток…а потом, уехала на столько же, куда — то к нивхам, в стойбище, и с ней оттуда приехала ихняя шаманка и три её сородича вроде, так я их понял? Покамлали над тобой два вечера, да когда уезжала шаманка, шепнула так, что сама не своя ходила потом Анастасия Петровна! Что то уж ей только одной на ухо прошептала та старая, скрюченная, как маралий рог, старуха, одному богу ведомо. Да самой голубушке нашей, фельдшерицей от бога! А потом сказала, что сильно устала и пошла к себе на хату, оставив тебя на мой дозор, да тетки Шуры…

Скрипнула половица — в проеме дверей стояла видимо, тетя Шура, — Слышь, Шура, наш больной совсем пошел на поправку — Жрать изволит!

Та всполошилась — Так ты пошто старый, не сказал — то? Я счас, милай — мигом обернусь! Неси старый стул, поставим плошку туды! Мигом, милай! Мигом…

И ушуршала на кухню видать? И спустя минут десять вернулась, осторожно ступая, неся на вытянутых руках тарелку с горячей едой… — Мама моя, кислые щи!

Я аж чуть слюной не захлебнулся от того просто волшебного запаха свежайших, горячих и судя по всему — жирных щей из кислой капусты…

— Бог мой, я же сейчас захлебнусь слюной, тетя Шура! Вы — волшебница! — истово прошептал я, судорожно выворачивая суставы, помогая деду распутывать мои путы…

Ага, размечтался! Только я попытался протянуть свои грабки в сторону ароматнейшего запаха пищи, как тут же получил по ним деревянной ложкой — Охальник! Грязными ручками и за еду? — проворчала она и добила — А молитвослов хто творить будя? Я чтоль за тебя? Мой руки сначала, вон дед счас подаст тазик, ополосни, а опосля — молитву читай! И ни — ни!..

Очумев с голоду — а живот уже крутило не по детски, урчание было, как у матерого уссурийского тигра, вышедшего на тропу охоты! Вытянул обреченно руки вперед. Их поймал дед, обтер не торопясь, с расстановкой, шепча какие — то охранительные заговоры, потом шепнул — давай. Повторяй за мной — Ижеси на небиси…

И когда услышал вдруг чужой, низкочастотный баритон — Благословляю, отроче! Можешь приступать к трапезе! — я чуть язык не проглотил…это что, тут еще и поп подкатил так не вовремя?

А впрочем, чего я тут удивляюсь? Лазарет — то при храме? При храме! Так что наверное местный настоятель зашел на огонек, проведать местного мужика, что выжил в дикой катастрофе, с переломанной нахрен, спиной…А он, как оказалось, уже и готов горячие щи за обе щеки лопать в три горла!? Как это — не чудо? Завтра вся станица будет гудеть, как потревоженный улей — Выжил, мать тя у Христа за пазухой родилси мужик, не иначе!?…

Ну так далее и тому подобное? Сами придумайте варианты!…