Вторая жизнь. Первые шаги

Александр Борисенко

В недалеком будущем, в России случается катастрофа мирового масштаба, и Москва оказывается разрушенной после ядерных ударов. Оставшиеся люди укрываются в тоннелях метро из-за повышенного радиационного фона, нашествия мутантов и бандитских группировок.Однако появляется информация о супер-лекарстве, которое может защитить людей от радиации. Главный герой и его группа единомышленников решают отправиться на поиски этого препарата. Каких монстров породила страшная война?

Глава 2 «Временные трудности»

— Итак, ребята, как вы уже знаете, запасы «Дольми» почти иссякли, — неожиданно прервал Власов мои раздумья. — Поэтому предлагаю покинуть этот город, чтобы найти себе новый дом!

— Но, товарищ полковник, как вы себе это представляете? На чём выбираться-то будем, на своих двоих, что ли?

— Да погоди же ты, перебил меня. Оказывается, у правительства были тайные убежища с самолётами и припасами. Так вот, одно из них нам с группой удалось найти. До него отсюда станции две. Там как раз на поверхности есть прямой участок, ну, и гладкий подъём из метро имеется для взлёта. Да, я понимаю, звучит абсурдно, но это единственный шанс выбраться отсюда! Вот только есть одна проблема: куда лететь — непонятно.

— Постойте, при вылазке на старый завод мы обнаружили Лабораторию номер восемь, — заговорил я, протягивая полковнику найденные документы. — Её сотрудникам было поручено задание — изготовить и испытать какое-то секретное лекарство «Ленром-1», с чем они успешно справились. По приказу Верховного Главного Командования все партии лекарства были отправлены в Новороссийск, это вроде бы Краснодарский край. Предлагаю именно этот город избрать конечной точкой маршрута. Туда около 1300 километров лететь.

— А что, неплохая идея, мне нравится, — одобрил Власов. — Правда, есть одно «но»: карты у нас нет, как лететь?

— Как же я мог забыть, — почёсывая затылок, произнёс Серёга. — При походе к скотобойне в одном из ящиков я обнаружил эту самую карту, — он достал из кармана смятую бумажку, на которой были видны странные очертания. — Ну, теперь точно полетим!

— Отлично! Лейтенант Торопов, что вы скажете на этот счёт?

— Да что мне-то говорить? Ребята всё правильно рассудили, мне даже добавить нечего. Я согласен!

— Так, Сан-Саныч, летишь с нами?

— Конечно! Меня уже достали эти туннели с мутантами и постоянные вылазки. Я с вами!

— А ты, Вов, полетишь?

Вова это был тот самый, кто следил за дверью.

— Да я как-то тоже не против.

— Что ж, все согласны! Торопов, можешь взять своей группе вон в том сейфе снаряжение. Выдвигаемся через четыре часа!

По моим часам было видно, что уже прошло немного больше времени. Странно, обычно лейтенант никогда не опаздывает. Это не могло произойти просто так, видимо, что-то случилось.

— Лейтенант, почему не выдвигаемся? — спросил его я.

— Чёрт! Ром, что-то мне очень плохо, — ответил Торопов, держась за грудь. — Похоже, радиации подхватил, когда сбегали. Сил вообще нет, идти не могу. Язвы по всему телу. Лекарства тоже закончились. Придётся вам меня оставить…

— Но… но как же так?! — опешил я. — Неужели ничего нельзя предпринять, неужели нет какой-нибудь таблетки волшебной? Как же мы без вас?

— Нет, я вас не оставлю! — добавил Серый.

— Сергей, босс сказал, значит надо исполнять! — вмешался Власов. — Те, кто против, будут восприниматься, как предатели, и карать их придётся по законам военного времени!

— Но как мы без него?! Всю жизнь бок о бок! И так просто придётся расстаться? — произнёс я, утерев со щеки нежданную слезу.

— К сожалению, да. Так судьба-злодейка распорядилась. Сделать мы уже ничего не можем. Надо скорее найти самолёт! И так уже много времени потратили! Вов, сможешь присмотреть за ним?

— Но, а как же самолёт? — произнёс он хриплым голосом, в котором было слышно полное отчаяние.

— Вов, это единственный выход, нельзя же его просто оставить наедине с судьбой. Теперь ты глава этой станции!

— Так уж и быть… — произнёс он с огромной печалью в глазах.

— Спасибо, боец, я не забуду твой подвиг!

Вот же, твою мать! Только этого не хватало… Ну, почему, почему именно Торопов? Что он сделал этому миру? И убивает меня всё больше ещё то, что мы никак не можем ему помочь. Это самое тяжелое чувство, которое я вообще когда-либо ощущал.

— Отряд, выдвигаемся! Держим курс на станцию «Любернёва». Помните: здесь все туннели кишат «Вырами» — мутантами с четырьмя мощными лапами и неимоверными по силе челюстями. Рекомендую проверить автоматы.

— Всё в полном порядке, полковник. Я так понимаю, путь нам довольно долгий предстоит? — спросил Серый.

— Всё верно, рядовой, отсюда до предполагаемого местоположения самолёта до двух часов пешком.

«Любернёва»… Слышал про ядерщика такого… Да и что ещё за «Выры»? Неужто они настолько опасны? Да, впрочем, мне всё равно, оружие у нас убойное.

— Итак, мы добрались! — произнёс Власов. — Смотрите, здесь некогда были проповедники фашизма. Но совместными усилиями нам с ныне покойными Шерлоками удалось их истребить. С тех пор эта станция заброшена. Сан-Саныч, ты чего молчишь?

— Да я вот тут подумал: когда ты сказал про Выр, меня аж холодом окатило. Как сейчас помню, когда они разорвали моего товарища. Как мне было тогда больно: я никак не мог ему помочь.

— Да не пугай ты наших новеньких, смотри, они и так все зашуганные ходят, каждого шороха боятся!

— Погоди-ка полковник, а там что за силуэт промелькнул?..

— Что? Какой ещё силуэт? Э, ребята, не пугайте нас так, мы и так нашего лейтенанта оставили, а без него мы как без рук. Сан-Саныч, сходи-ка, проверь, — прячась за мою спину, проскрипел Серёга.

Да уж, не очень он «подготовленный», как сказал Торопов.

— А чего сразу я? — начал отпираться Сан-Саныч. — Я уже давно не в форме.

— Да потому что ты, так сказать, «самый опытный» у нас в отряде, многое там повидал. Да и терять тебе уже нечего.

— Власов, смотри, какие сволочи хитрые! Ну, ничего, сейчас я им докажу, что там ничего нет.

— Ну-ну, посмотрим.

— Так-с… Какого чёрта! Твою мать! — после этих слов послышались какие-то крики.

— Быстро-быстро, пошли за ним, я прикрываю!

После увиденного я не могу подобрать ни единого слова… Даже говорить про такое вслух тяжело. Я увидел… Тяжело говорить… Я увидел, как Сан-Саныча просто раздирает стадо этих ублюдков. Этих мерзких тварей, не похожих ни на что живое. Мы попытались сделать что-то, но было уже поздно.

— Огонь! О-гонь!!! — кричал полковник. — Скорее, сюда его кладите! Пробуйте что-нибудь сделать!

— Да что уже тут можно сделать… Артерия пробита, везде рваные раны, мы здесь бессильны…

— Нет, нет, как же так?! Сначала Топоров, потом Сан-Саныч… Да за что мне всё это?!

— Ребяты… Я, я бумажечку с цифрами видел… 3625 вроде… — хрипя из последних сил, выдавил из себя Сан-Саныч, после чего сразу отключился.

Всё, всё произошло за считанные секунды. Что за день сегодня! Ну, почему это происходит именно с нами?! Что мы сделали этому чёртовому миру? Что ещё за замо́к? Надеюсь, хотя бы он нам чем-то поможет…

— Надо идти! Ничего уже не поделаешь. Одна станция осталась до места назначения.

— Товарищ Власов, что-то у меня плохое предчувствие.

— Слушай, оставь свои предчувствия при себе, — рявкнул он. — Не до тебя сейчас.

— Смотрите, дверь! — крикнул Серый. — Но на ней кодовый замок… Мы и за тысячу лет код не угадаем.

— Шире думай, балбес! Помнишь, что Сан-Саныч сказал? «3625». А, ну-ка, пробуй.

— Есть, получилось! — чуть не прыгая от счастья, кричал я. — Ну, теперь точно полетим!

— Заходим в помещение! Проверить здесь всё!

Вот это да! Неужели у нас получилось?! Да! Это тот самый самолёт! Наконец-то, мы сможем покинуть эту страшную Москву. Все мы очень надеемся, что за ней есть жизнь.

— Отлично, вот он, родимый! — произнёс Власов, поглаживая крыло самолёта, которое поблёскивало в лучах наших фонарей. — Вот только модель не помню. Выпускался вроде еще в двадцатом веке…

— Стоп, а кто поведёт-то? — нахмурил брови я.

— Товарищ командир, разрешите мне! — мой товарищ с засверкавшими глазами поднял руку.

— Сергей, у тебя навыки-то хоть есть? — спросил Власов.

— Конечно! Я десять лет в лётном училище был испытателем. Там мы и не такие бандуры в воздух поднимали!

— Что ж, решено, поведёт Сергей! Ром, попробуй открыть эти стальные двери.

— Так, одну секунду… — в это время я подключал аппарат для зарядки фонаря. — Готово!

— Все на борт! — крикнул Серый. — Так, нам везёт! Здесь полный бак, плюс ещё и пять канистр есть! Этого должно хватить примерно на полторы тысячи километров. Готовы?

— Всегда готовы! — произнесли мы.

— Ну что, хлопцы, взле-та-ем!!!

Сказать, что мы были счастливы — ничего не сказать. Нам просто хотелось прыгать от такой удачи! Теперь у нас появился шанс на нормальную жизнь. Да будет с нами сила!

— У нас получилось! Так, Рома, покажи-ка, где тут ваш завод, который в Новороссийске.

— Вот, нам строго на запад надо, — показывая пальцем на карте, ответил ему я.

— Спасибо. Также поищи здесь парашюты.

— Будет сделано. Есть, чётко три штуки. Нам опять везёт!

— Видимо, сам Бог нам удачу посылает! Да и правильно, мы уже двоих товарищей потеряли. Не каждый такое выдержит…

По часам было видно, что мы уже летим два с половиной часа. Обстановка спокойная, перебоев в технике нет. Вроде бы мы уже летим над Курском. Слыхал, это красивый город. А во Вторую мировую здесь было крупнейшее танковое сражение. Многое этот город повидал.

— Сергей, как там обстановка?

— Небо чистое, — напевая какую-то песенку, ответил он. — На приборах ничего не видно.

— Что насчёт земли?

— Да тут тоже чисто… Стоп! — неожиданно запнулся он, подняв одну из бровей вверх. — Что это ещё? Радар показывает здесь высокую активность техники! Причём не заброшенной, а вполне себе рабочей! В противном случае она на радаре бы не отобразилась!

— Этого ещё не хватало! Приготовить парашюты! — скомандовал Власов. — Возможно, здесь находятся вражеские диверсанты.

— Самолет Ил-76МД-90а, с вами говорить диспетчер базы «Курск», — послышалось из общей рации самолёта. По говору было понятно, что диспетчер явно не русский и сильно коверкает слова. — Мы требовать от вас немедленная посадка на трасса 1—05. В противном случай, вы будете сбиты.

— Да что такое! Серёга, не вздумай садиться! Не вздумай! — потребовал Власов. — Даже по голосу слышно, что это не русские, а американцы. А кто пустил первыми в нас ракеты? Вот то-то и оно.

— Товарищ командир, вы хотите сдохнуть уже тут? У нас нет ни малейшего шанса против их техники! — кричал в ответ Серый.

— А ты в плен хочешь и также сдохнуть здесь? Я лично не хочу. Так что не вздумай садиться! Пока мы в воздухе, у нас больше шансов.

— Но, товарищ Власов…

— Это приказ, мать твою! — свирепым басом проорал полковник.

— Начинаю уничтожение, — послышалось из рации.

— Всем надеть парашюты!

— Провожу наведение ракеты воздух-воздух. Есть пуск, — продолжился говор иностранца.

После этих слов послышался мощный хлопок, затем самолёт тряхнуло, и в иллюминаторе я увидел горящие двигатели. В эти мгновения меня охватила паника и боязнь взорваться ещё на борту, не успев выпрыгнуть.

— Твою мать! Все левые двигатели сдохли! Теряем тягу! Теряем тягу! Терпим бедствие! — орал Сергей.

— Держи этот чёртов самолёт любой ценой!

— Товарищ командир, все приборы отказывают, надо прыгать!

— Если попадем в плен, выбираемся оттуда также любой ценой! Прыгаем, пошли, пошли!

Все мы прыгнули, через мгновение уже и раскрыли парашюты. Из-за густых облаков ничего не было видно на земле. Но вид на эти облака был невообразимо красивый. Странно: ведь у меня боязнь высоты, а я о ней даже не вспомнил.

И вот мы летим уже минуты три, любуясь красотами неба. Неожиданно мы пролетели через облако и увидели землю, Но самое страшное заключалось в том, что под нами была огромная река, и возможности уйти в сторону у нас уже не было, так как высота не позволяла.

— Чёрт, река! Всем приготовиться к посадке на воду! — приказал Власов.

Я бы не сказал, что посадка на воду была прям уж мягкой. Вообще, мы чуть не утонули, потому что запутались в стропах парашютов, когда всплывали. Но когда нам всё-таки удалось всплыть, к нашему ужасу, справа уже шла к нам лодка, полная вооружённых боевиков. Мы не успели вообще ничего сделать — тут же кто-то из них прокричал в громкоговоритель:

— Attention! You are surrounded! Resistance is futile! — это значило что-то вроде: «Внимание! Вы окружены! Сопротивление бесполезно!»

Нам ничего не оставалось, кроме как сдаться. Открой мы огонь — нас тут же расстреляли бы. И наши тела так бы и остались навсегда гнить в этой реке.

— Хорошо, хорошо, мы сдаёмся! — с поднятыми руками заявил им я.

Но Власов явно думал иначе.

— Сдохните, твари! — с этими словами он открыл огонь по боевикам, за что вполне ожидаемо тут же получил ответную пулю в лоб.

Он упал на воду, и течение начало уносить его тело.

— Власов, нет! — Серёга попытался что-нибудь сделать, но было уже поздно.

Боевики погрузили нас в лодку, связали руки и надели чёрные мешки на головы, чтобы мы не видели, куда плывём. Я лишь слышал, что они все говорили то ли на американском, то ли на британском. В любом случае, мы ничего не могли сделать. Нас везли непонятно куда минут двадцать, потом и пешком вели. И вот, наконец-то, с нас сняли эти чёртовы мешки, и мы увидели кучу камер с такими же простыми людьми, как мы. Нас затолкали в камеру под номером 286, там находилась ещё одна девчонка.

У нас с Серёгой завязался разговор с ней, в ходе которого мы выяснили, что, во-первых, её зовут Инна, во-вторых, ей двадцать пять лет, в-третьих, она сидит здесь уже два года за убийство одного из боевиков. Также мы узнали, что этой тюрьмой заведует отряд наёмников из США. Больше она ничего не знала.

— Всем встать! Сегодня к нам прибыли двое новеньких! — заявил по громкоговорителю кто-то из надзирателей.

Нас вывели из камеры и потащили на какой-то подиум, где представили всем заключённым, а затем жестоко избили. Когда мы уже потеряли сознание, нас притащили обратно в камеру. Очнулись мы, по словам Инны, только часа через два.

Едва мы открыли глаза и поняли, что произошло, другой надзиратель уже сообщал всем, что сейчас время обеда. Нас всех построили в большую колонну и повели в столовую. Тех, кто разговаривал или выходил ненароком из строя, жестоко били деревянными дубинками.

— И часто у вас так встречают новеньких? — держась за разбитую кисть руки, спросил я у Инны.

— Всегда. Кого ни поймают — всех так жестоко вначале избивают, — ответила она.

На обед нам дали полуразбитые грязные тарелки с каким-то супом, но на вкус он был более или менее съедобен. По окончании трапезы всех повели обратно в камеры.

— Ну, и кашу мы с тобой, Серёга, заварили! — стукнув по бетонной стене, крикнул я.

— Да уж… Ну ничего, мы не из таких передряг выбирались!

Всё оставшееся время до сна мы провели в камере, иногда бегая в туалет по разрешению охраны.

Так прошли две недели нашего пребывания здесь. Каждый новый день был похож на предыдущий. Мы ели, работали в тюремном цеху, производя различные деревянные и металлические изделия для этих американцев, раз в неделю была часовая прогулка. В общем, эта тюрьма вполне походила на обычную русскую.

Да, условия были ужаснейшие, особенно пища. Всё-таки погорячился я, когда положительно высказался о том супе. Несмотря на всё это, хотя бы воздух в камере и помещениях фильтровался. Можно было и здесь остаться, но, как сказал один мудрец, «все хотят свободы». Вот и нам тоже хотелось. Решено было устроить побег, тщательно всё продумав. А сейчас нас снова повели в «столовую», если её можно так назвать.

— Снова этот суп?! — закатив глаза, воскликнул Серый.

— Не знаю, как другим, но есть это через силу всё-таки можно, — возразила Инна.

— Можно, нельзя — сейчас не об этом, — попытался я сменить тему. — В общем, я тут добыл отмычку. Полагаю, с её помощью можно будет снять решётку с вентиляционной шахты, что находится в туалете, и проверить, что там.

— И кто пойдёт из нас троих?

— В камере решим.

Время обеда закончилось. Нас повели в камеры.

— Ну что, может, на камень-ножницы-бумага скинемся? Кто проиграет, тот и идёт, — предложил Серго.

— А давайте. Су-е-фа.

Инна с Серым показали камень, а я вот по своей глупости — ножницы.

— Ха-ха, Ромка. Тебе и идти!

— Да я как-то и не против. Эй, командир, можно в туалет? — обратился я к человеку, стоящему рядом с нашей камерой.

— Только в темпе, — ответил он.

Я со всех ног помчался в туалет. Повезло ещё, что никого из зеков тут не было. Забравшись на бортик кабинки, я потянулся к вентиляционной решётке и поддел её отмычкой. Она поддалась! Кое-как попав внутрь, я закрыл за собой решётку. Пройти вперёд я мог разве что на четвереньках. Была сплошная темнота, я даже собственные руки не мог разглядеть. Двигаясь на ощупь, я добрался до какого-то источника света. Посмотрев, что там, увидел пару человек охраны и одного дедка в погонах лет пятидесяти, сидящего за столом. Они разговаривали о чём-то на английском, я мало что смог разобрать. Но вроде бы они говорили о каком-то объекте, показывая на карте в сторону Новороссийска. Дальше я решил не рисковать и пополз обратно. И очень даже вовремя это сделал: едва открыв дверь туалета, увидел перед собой надзирателя, он тут же спросил:

— Роуман, почему ты так долго быть в тойлет?

— Извините, командир, после последнего супа так живот скрутило!

— Быстро идти в камеру!

«Ну, и повезло же мне», — подумал я про себя.

— Ну, тебе удалось что-нибудь найти? — с обеспокоенным взглядом спросила Инна.

— Ну, естественно! — пафосным тоном ответил я. — В общем и целом, мне удалось, поддев крышку вентиляции, попасть внутрь. Ползя на четвереньках на ощупь, я увидел свет, а позже и голоса услышал. Приблизившись поближе, заметил двоих: один был одет в форму с погонами, видимо, значимое лицо здесь. А рядом стоял ещё кто-то, этот «значимый» называл его неким «Гоустом». Короче, что-то мутное они делали, показывая на Новороссийск на карте. Кстати, о карте: она лежала у него на столе, после разговора он её свернул и убрал в ящик. Предлагаю её взять, чтобы сориентироваться далее на местности.

Ребята внимательно выслушали всю ситуацию и согласились с моим решением выкрасть карту. Но этого ещё было совершенно недостаточно. Необходимо было найти также план здания и повнимательней изучить привычки охранников — так у нас появятся весомые шансы провернуть побег.

Время подошло к ночи, все легли спать. Я же всё пытался продумать остальные мелочи. Так в раздумьях и уснул.

— Все подъём! — услышал я сквозь сон, но не придал этому значения. — Я сказал подъём, придурок! — прилетело мне каким-то твёрдым предметом.

Ещё не совсем проснувшись, побрёл за остальными. Я был в смятении, не понимал, что происходит.

Тем временем нас вывели на улицу, повеяло свежим воздухом, мне сильно ослепило глаза ярким солнцем.

— Everyone stand still! — послышалось метрах в десяти от меня.

— Всем встать смирно! — перевёл нам кто-то.

— Now, I am your new father. Now I choose to live you or die!

— Теперь я ваш новый отец! Теперь я выбираю — жить вам, или умереть!

Кто-то быстрым шагом, раздвигая других людей, подошёл ко мне.

«Странно, почему он идёт именно в мою сторону?» — подумал я.

И вот я увидел перед собой человека в аккуратном костюме с погонами, в фуражке и с огнём в глазах. Но это явно был не тот человек, которого я видел, ползая в вентиляции.

Он крикнул мне в лицо:

— Show me the damn Russians here!

— Покажи мне здесь чёртовых русских! — бегло транслировал переводчик.

Я не мог выдать своих — совесть не позволяла. Я смотрел на него холодным взглядом, параллельно в голову начали приходить многочисленные мысли, но все они были на одну тему: «Что делать дальше? Что сейчас будет?». Но я продолжал молчать.

— Что ж, это похвально, что ты не сдавать свой товарищей, — вдруг произнёс он. — Вы, русские, всё больше начинаете мне нравиться. Меня зовут Клаус, можешь ко мне обращаться.

Шли дни, недели. Клауса я встречал каждый день, и почему-то он здоровался только со мной. В общем и целом, я, кажется, попал к нему в доверие.

В один прекрасный вечер к нашей камере кто-то подошёл.

— Лодыгина Романа привести к Мин Клаусу!

Все мои друзья спали крепким сном, даже не шелохнувшись после этих слов.

Далее началась стандартная процедура: через окошко в двери я просунул обе руки и мне надели наручники, затем вывели из камеры и осмотрели. Убедившись, что всё в порядке, меня повели непосредственно к Клаусу.

Заведя меня в его, так сказать, «каюту» меня поставили на колени, но тут уже вмешался Мин:

— Отставить это! Поднимите его, и снять с моего гостя наручники! А сами идите, погуляйте.

— Не по инструкции, товарищ Клаус!

— К чёрту инструкция, я сказать — вышли оба отсюда!

Нехотя двое приспешников всё-таки покинули каюту.

— Мин Клаус, какая честь! — пожимая ему руку, произнёс я. — Для чего изволили пригласить?

— Садись, друг мой, не стесняйся. У меня есть к тебе пару вопрос и предложение.

— Внимательнейшим образом вас слушаю!

— Ну, во-первых, из всех заключенный я могу выделить лишь тебя и твой друзей, как самых лучший зеков. Во-вторых, одни вы не отлынивать от работы, чем я тоже очень доволен.

— Благодарю, товарищ Клаус. А я смотрю, вы неплохо наш язык выучили, не так ли?

— Да, есть немного. Всё-таки несложный у вас язык.

— Что насчёт вашего предложения?

— Кстати говоря о нём, ты же хочешь выйти на воля? Хочешь снова стать свободным? Я смотрю на тебя и твой друзей, и мне просто становится жалко вас.

Сначала я не поверил в эти слова, но откровенное повествование Мина переубедило меня.

— Не вини за наглость, Мин, но, как и любой здравомыслящий человек — конечно, хочу.

— Вот, я не владелец этот места, поэтому не могу тебя отпустить просто так, но могу помочь тебе в организации побега. Как тебе идея?

— Если это не какая-нибудь подстава — разумеется, согласен.

— Через три дня, идёт? Что тебе нужно подобрать?

— Ну, в идеале — карту местности, машину, противогазы с защитными костюмами, разумеется, пару раций, пару стволов, продовольствия немного и денег.

— Легко! Через три дня у нас четверг. Значит, как раз в этот день охраны меньше всего — прорваться будет проще. В шесть часов вечеру тебе нужно быть уже в машине с твой друзьями. Значит так, я найти вам американская форма — в ней вы сможете проскочить на блокпосте.

— Отлично, Клаус. Спасибо тебе, дружище, никогда не забуду тебя!

— А теперь иди, высыпайся. Охрана, увести его! — он стукнул кулаком в дверь, после чего в комнату зашли двое.

На меня надели наручники, взяли под руки и повели обратно в камеру.

Следующие дни до четверга прошли обычно, но я с нетерпением ждал дальнейших указаний от Клауса. И вот четверг, на часах половина четвёртого пополудни. К нам подошли четверо приспешников, заковали нас троих в наручники и повели, похоже, к нему. Но неожиданно все заключённые взбунтовались, выкрикивая что-то в наш адрес. Кажется, кто-то сдал наш план! Но с нами никого не было в тот день, да и охрана не могла услышать. Что-то тут было не так. Вероятно, у Клауса кто-то поставил диверсионную прослушку. Когда нас завели в его каюту, он попросил снять с нас «браслеты». Странно, что в этот раз охрана безукоризненно подчинилась.

— Итак, мой дорогие гости. Для тех, кто не знает, меня зовут Мин Клаус. Роуман, озвучь наш план.

— Да, я вам ещё ничего не говорил, но Клаус готов помочь нам в организации побега.

— Ух, ты! — произнесли хором Инна с Серым.

— Да, именно так, — продолжил Мин. — Сейчас уже без пятнадцати четыре, а в шесть вам нужно быть уже в машина. Ром, всё уже на месте.

— Отлично, Клаус. Форму ты приготовил?

— А то! Взгляни-ка.

— О, совсем новая! Лучше, чем у охраны! — произнёс Сергей.

— Надевайте пока её. Инна, для вас я приготовить отдельный комната. Пройдёмте.

Спустя пять минут мы уже были одеты. На плечах у ребят красовались погоны сержантов, у меня же были лейтенантские. Форма была красивой, тщательно выглаженной, к ней прилагались и фуражки.

— Ребята, вот ваши новые документы. Рома, ты — Иаков Пит. Ты, Сергей, теперь Иоанн Кен. Инна, вы — Кэра Смит. Теперь пройдёмте со мной.

Клауc вывел нас из каюты. Надо было видеть лица охранников — глаза по пять копеек были от удивления. Он сунул им денег и жестом показал: «Тихо».

Мин повел нас через центральный выход на улицу. Было много охраны, у нас спросили документы и пропустили дальше. Шли мы за пределами базы около часа и добрались до какой-то чащи. За одним из деревьев стояла припаркованная машина, это был какой-то крузак.

— Ох, ну и далеко мои запрятать его, еле добрались! Вся снаряга уже внутри. Каждому по стволу, продовольствия на неделю, карты, рации. Топлива полный бак, хватает на шестьсот-семьсот километра, плюс дополнительно канистры, хватит ещё километров на триста. Через пятьдесят километров будет КПП. Удачи вам!

— Спасибо большущее тебе, Клаус. Дай бог, свидимся!

Каждый из нас пожал ему руку, Инна даже поцеловала. Все сели в машину, я взял на себя роль водителя, и мы двинулись в путь. Часы в машине показывали 18:10. По карте мы выдвинулись на запад, нашей целью всё так же оставался Новороссийск.

Ехали мы часа четыре. По карте было видно, что мы проезжаем город Россошь в Воронежской области. Кстати, КПП мы проехали успешно.

— Ребят, как вам машинка, как дорога? — спросил я.

— Машина бомба просто! С климат-контролем, не трясёт — супер! — ответила Инна.

— Да, крузак неплохой. Дорога тоже ничего, — высказался Серый.

— А израсходовали мы чуть больше половины бака. Километров триста ещё проедем, так это не считая канистр, с ними все шестьсот промчим.

Шли секунды, минуты, часы. Дорога казалась бесконечной. Было три ночи, и мы решили остановиться, чтобы поспать. А утром со свежей головой думать, куда ехать дальше.

Утро началось со звонка будильника в девять часов. Мы проснулись, поели и начали выбирать следующий город. Полный бак уже закончился, канистры мы все залили. С ними получилось полбака, этого должно хватить ещё на 150 километров. Ближайший город, который мы проехали, это Ростов-на-Дону. Да, немного до заветной цели осталось, но топлива всё равно не хватит — придётся где-то остановиться для дозаправки.

— Инн, найди-ка какой-нибудь город километрах в ста отсюда.

— Сейчас посмотрю… Зерноград, — указала она пальцем на карту. — Это в 75 километрах, дальше одни сёла.

— Отлично, едем туда.