Дневник профессора Гаросса

Александр Белка

Благодаря интриге своего дяди профессор Гаросс улетает на другую планету. Но всё было сделано так, что он сам принял решение участвовать в экспедиции. Готовясь к полёту, он случайно узнал чудовищный замысел руководителей Космического Общества. Так судьбы двух планет стали зависеть от одного человека. Чтобы спасти их, ему нужно вернуться назад и остаться в живых…

19

Ночь. Не спеша и беззаботно иду я по незнакомой и пустынной улице. Серые безжизненные дома этой бесконечной улицы, верхними этажами исчезающие во мраке, сжимают меня с обеих сторон и не дают возможности свернуть куда-либо. Вокруг темнота — ни света в окнах, ни звёзд на небе, ни сиянья луны, лишь редкие фонари тусклым светом едва освещают дорогу. И мёртвая тишина. В ней мои почти бесшумные шаги кажутся неестественно громкими. Воздух буквально пропитан жутью и страхом, но мне всё по фигу. Я всё так же беспечно продолжаю неторопливо отстукивать своими туфлями.

И тут навстречу из-за поворота выскакивает красный «Алекса-спорт» и, набирая скорость, мчится прямо на меня. За рулём водитель в чёрном. Не выпуская изо рта сигару, он злорадно усмехается.

Сначала теряюсь, со страхом наблюдая, как приближается автомобиль. Потом спохватываюсь и обращаюсь в бегство. Бегу изо всех сил. Мощный свет фар вырывает из темноты нескончаемый ряд домов, тянущихся плотной стеной до самого горизонта. Лихорадочно ищу среди них лазейку, но негде спрятаться от преследователя, и я продолжаю бежать. Я уже выбился из сил, но улице всё не видно конца.

А сзади настигает надрывный рёв мотора, превращённый акустикой в рокот реактивного двигателя. Этот рокот всё ближе и ближе и, наконец, он совсем рядом. Всё, бежать теперь бесполезно. В отчаянии останавливаюсь и поворачиваюсь навстречу легковушке. Успеваю заметить, что лицо водителя напоминает Чолдрена Голда, только теперь нет в нём той почтительности, с которой он сидел у меня в кабинете. Наоборот, он злорадно хохочет, и этот хохот заглушает грохот двигателя. В следующую секунду удар, и… я просыпался в холодном поту.

Этот кошмарный сон преследовал меня всю ночь. Я тогда проспал дольше обычного. Голова раскалывалась, тело было таким тяжёлым, словно его отлили из чугуна, в горле пересохло и саднило. Нестерпимо хотелось пить, но ночной столик вопреки обыкновению пустовал. Странно, Лони всегда был предусмотрительным. Я нажал кнопку вызова. Подождал немного и нажал ещё раз. Лони не появился. Это было так непривычно, что я не находил никакого объяснения такому поступку. Я ещё несколько раз с раздражением нажал на кнопку вызова. Наконец, дверь открылась, и в спальню вошёл Москли, один из телохранителей. Он хотел что-то сказать, но я накинулся на него, словно он был виновником всех моих бед.

— Это что такое, Москли? Я почти сломал эту чёртову кнопку, чтобы хоть кто-нибудь удосужился ко мне прийти. Это ещё что за отношение к своим обязанностям? Разве я за это плачу вам деньги? И почему здесь ты? Где Лони? Куда запропастился этот бездельник? Немедленно отыщи его, он мне нужен, и принеси сомей.

Москли терпеливо выслушал мою тираду и, когда я закончил, категорически заявил:

— Это невозможно, сэр.

— Невозможно — что? — не понял я. — Принести сомей?

— Нет, сэр, позвать Лони.

— Это почему же? У него что, сегодня выходной?

— Его убили, сэр. Сегодня ночью. На ваших глазах. Разве вы не помните?

— Убили?!

Я смолк, ошарашенный новостью. Неужели вчера я так напился, что сейчас ничего не помню? Напряг память, силясь вспомнить вчерашний вечер, но голова трещала и отказывалась работать. Наконец, с трудом удалось вспомнить, как мы гуляли с Хаддаром в «Белой Розе», его машину, расплющенную об рефрижератор, как окурок об пепельницу, окровавленное бесформенное лицо моего приятеля, красный «Алекса-спорт», неожиданный выстрел из темноты и удивлённый взгляд мёртвых глаз Лони.

— Сэр! — окликнул меня Москли.

Я оторвался от мрачных воспоминаний и уставился на него. Внезапно меня охватило какое-то непонятное чувство вины. Я ничего не знал о Лони, кроме того, что он отличный парень. Да, собственно, я никогда и не интересовался его жизнью. И он о себе рассказывал очень редко и скупо. Возможно, у него есть родственники. Если да, то нужно будет сообщить им об этом, помочь в похоронах и обеспечить на будущее всем необходимым. Да, не забыть бы ещё послать соболезнование родителям Хаддара…

— Как вы себя чувствуете, сэр? — снова обеспокоенно окликнул меня Москли.

— Где он сейчас? — вместо ответа задал я встречный вопрос.

— Ещё ночью увезли в морг.

— А у него есть родные?

— Не знаю, — ответил тот, немного подумав, — он никогда о себе не рассказывал.

— Поспрашивай у ребят. Может, кто-нибудь что-нибудь о нём знает. А сейчас принеси мне сомей и аррату. Да, и прихвати пару таблеток от головы.

— Хорошо, сэр.

Телохранитель ушёл и вскоре вернулся с небольшим подносом. Я тут же схватился за стакан с арратой, выпил его залпом и с удовлетворением ощутил, как огненная жидкость приятно обожгла внутренности. Затем проглотил анальгетик и взялся за сомей. Горячий напиток из трав с восточного высокогорья тоже обжог пищевод. Стало легче, но чувствовал я себя всё равно паршиво.

— Да, сэр, — спохватился вдруг Москли, — забыл вам сказать.

— Что-нибудь ещё произошло? — насторожился я.

— Нет, сэр. Просто там, внизу, вас ожидает один тип. Если судить по тачке и прикиду, какая-то важная птица. Может это и так, но в том, что он гомик, я уверен на все сто.

Я с удивлением посмотрел на Москли. Меня всегда поражала его манера выражаться. Но он не так меня понял.

— Можете не сомневаться, сэр, — заверил он, — этих голубых я чую за километр.

— И что ему нужно, этому… гомику? — я запнулся, произнося это слово.

— Он заливает, что вчера не закончил с вами один важный разговор, и сегодня пришёл его продолжить.

— Вот как? — я даже забыл о больной голове.

— Выставить его за дверь? — с готовностью предложил Москли. — Эти «голубые» такие ненадёжные.

И тут я вспомнил о Чолдрене Голде. Вчера Хаддар назвал его «старым педиком». Может это он и есть? Конечно! Космическому Обществу нужна огромная сумма, и так просто они от меня не отстанут. Интересно, что они придумали на этот раз?

— Нет, — остановил я телохранителя в дверях, — попроси его немного подождать и минут через тридцать проводи в мой кабинет. И приготовь нам сомей. В мой сомей налей аррату. И побольше.

— Слушаюсь, сэр! — по-военному ответил Москли, служивший раньше в армии и бесшумно закрыл за собой дверь.