Врата скорби. Дикий Восток

Александр Афанасьев (2019)

Мир где 22 июня всего лишь день в календаре, а Холодная война не прекращалась ни на минуту. Маленькое вассальное княжество на стыке огромных империй. Дворяне, для которых жизнь легче пуха, а долг тяжел как гора. Технический прогресс, кроящий историю и жизни людей. Бремя Империи, от которого нельзя уклониться. Целый мир царя Александра Четвертого — на страницах этой книги.

НАЧАЛО. Десятью годами ранее. Адана^[32], бывшая Османская Империя. База стратегической авиации.

Май 1939 г.

— На озеро поедем?

Грищук, матерый, отслуживший здесь уже четыре года ефрейтор — услышав это, только хмыкнул

— Тебе до озера еще д…ить и д…ить, салага. Ты вообще, откуда про озеро знаешь?

— Да говорили тут…

Четкий шлепок подзатыльника

— За что?!

— Меньше слушай…

Грищук, конечно, тот еще фрукт. Если бы командир ему потачку не давал — давно бы в дизель зарулил. То есть — в дисциплинарный батальон, куда-нибудь в Палестину. Или еще куда-нибудь, куда Макар телят не гонял. Там, где только солнце, мухи, жара и местные, так и норовящие сунуть нож в спину. Здесь, по крайней мере, не так: море рядом, дышать можно, а местные — большинство не мусульмане, а армяне. Турки здесь треть, наверное, даже меньше, остальные армяне и греки, православные. Их в свое время русская армия от резни спасла, они под волю Государя Императора добровольно пошли, а не как турка. И христиане, к тому же, как и греки. В город выйдет русский офицер — до сих пор старики находятся, которые на колени падают, руки целуют… неловко даже. В любой таверне — скидку сделают, а то и бесплатно покормят. Понимают, что уйдет русская армия — кончит их турка. Как есть кончит.

Но теперь — точно не уйдет. Вон, какую махину отгрохали. Главная взлетка три с половиной, запасная три ровно. Бетон гладкий, чистенький, белый и такой крепкий — ничем его не возьмешь. Ангары построили… сейчас тут ровно двенадцать машин. Одна фаланга^[33], но строительство еще не окончено, говорят, тут целая эскадрилья будет. Место, по крайней мере, для нее построят. Место то больно знатное. Пятьдесят километров — и Средиземное море. А в море — англичане…

Так что такие деньги вбухали — точно никуда не уйдет. Заметано. Железно.

Командир тут новый, как и все летуны — заносчивый, тем более аристократ. Пущин, Николай Николаевич, числящий свою родословную еще с рюриковых времен, а так — вертопрах и позер. Летчик, одним словом. Вот из-за таких как он — и распустили персонал в наземных частях, распустили. Офицеры — ведут себя так, как будто БАО^[34] совсем не имеет к ним никакого отношения. А для того, чтобы не было проблем — дали волю годковщине^[35]. Никто ничего не хочет знать, пока что-то совсем уж сурьезное не учинится — смертоубийство, например. Но деды тоже предел знают… пока не напьются. А как не напьются, коли в этом месте почитай все виноделие Турции и обособлено? Полно всего — виноград на вино идет, а из выжимок гонят самогонку. Офицеры ее граппа называют, но это навроде как самогонка. Особливо, если удастся стырить спирта. В авиации спирт применяют, тут полно приборов каких-то. А техники, если за ними не присмотреть — используют ацетон, а не спирт^[36].

— Вы лучше вот чего? Откуда комэск о бухле узнал?

— О каком бухле?! — недоуменно спросил Борисов, тоже салага, и недовольно скривился — Грищук ударил его по ноге, прямо по кости. Это «футбол» называется. А есть еще лось — это когда руки перед лбом выставляешь, навроде рогов, а старик — бьет. Или телевизор — это когда подушку прижимаешь к груди, а старик с разбега пробивает ногой. Или колыбаха — это когда кладешь голову на табурет, а старик с размаху подушкой. Старики — они такие…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

32

Эта база существует и в нашем мире, только называется Инжирлик. Город Адана — расположен в восьми километрах от базы, город Инжирлик — немного ближе

33

Три стратегических бомбардировщика (обычный состав самолетов отправляющихся на одно задание) — эскадрон. Три эскадрона — фаланга. Три фаланги — эскадрилья. Три эскадрильи — эскадра. Три эскадры — воздушный флот. То есть в одном флоте — двести сорок три машины.

34

Батальон аэродромного обслуживания

35

Срок службы составлял пять лет. Поэтому — была не дедовщина, а годковщина, статус изменялся не раз в полгода, а раз в год.

36

Знакомая проблема. А потом — приборы можно отправлять на свалку. В ВВС СССР был даже напиток такой — самолетовка