Вашингтонский узел. Время испытаний

Александр Афанасьев (2018)

В этом остросюжетном романе читатель проследует вслед за его героем в самые опасные места современного мира, где жизнь человека ничего не стоит, где не понравившегося или не внушающего доверия человека могут просто убить без зазрения совести, где и сам герой будет предавать и убивать, чтобы выжить… До конца невозможно понять на чьей он стороне, будучи, словами Гёте, частью «той силы, что вечно хочет зла и совершает благо». Однако с «благом»-то и не всё в порядке и у героя и у самой «силы». Перед читателем раскроются самые сокровенные кнопки современных политтехнологий, нажатием которых, вызываются цветные революции и гражданские войны, на тихих улицах гремят взрывы и совершаются заказные убийства.

Прошлое. Ноябрь 2006 года

Багдад…

Время шло… в Ираке вообще быстро идёт время, такое ощущение, что здесь всё снялось с тормозов. Я постепенно занимал своё место в иерархии Станции

К этому времени — я уже сносно говорил на арабском, по крайней мере, мог объясниться. У меня вообще была склонность к языкам, я запоминал их довольно легко и испытывал удовольствие от общения с людьми других культур.

Год назад, в Хадите, американские морские пехотинцы решили отомстить за погибшего при подрыве СВУ товарища. Они остановили на шоссе такси, вывели пассажиров и расстреляли их. Затем они остановили второе такси и сделали то же самое. Так они убили шестнадцать человек, ни один из которых не был террористом и не оказывал нам сопротивление. Потом они попытались скрыть произошедшее, но неудачно. Восемь морпехов были арестованы^[10]. Потом их всех выпустили, один кажется получил три месяца.

До этого — были и другие инциденты: расстреляли с вертолёта свадьбу (сорок убитых), колонну иракских полицейских (более двадцати, удар как мы выяснили, навёл тайный сторонник Аль-Каиды, пробравшийся в переводчики и неправильно передавший информацию),

Незадолго до этого — большая группа иракских протестующих подошла к зданию временной администрации, защищаемой американскими солдатами. Нервы у всех были на пределе. После того, как неизвестно откуда прозвучал выстрел — американские солдаты открыли шквальный огонь по толпе. Более сорока убитых, в том числе в близлежащих домах. Просто стреляли во все стороны.

Шиитские и суннитские религиозные общины к этому времени полностью самоорганизовались, но ещё не вели войну друг с другом. Зато они вели войну с солдатами Международной коалиции — именно они, а не сторонники Саддама оказались нашими главными противниками. Несколько операций армии США по зачистке городов — возможно, и снизили численность активных террористов, но привели к тому, что от открытого контроля городов они перешли к террористической войне. Двухмиллионный Садр-Сити — шиитский анклав в преимущественно суннитском Багдаде — никто и не думал зачищать, потому что к нему было опасно даже приближаться.

На стенах — висели листовки с призывами защищать своих религиозных лидеров и убивать оккупантов. Союзников у нас почти не было. Теракты — происходили практически ежедневно. Через не перекрытую границу с Ираном — просачивались молодые бойцы Корпуса стражей Исламской революции Ирана, чтобы принять личное участие в атаках на «большого Сатану».

Демократии тоже не получалось. В Ираке были три большие группы населения — сунниты, которые составляли примерно четверть населения страны, но при Саддаме были у власти так как Саддам и сам был суннитом. Примерно шестьдесят процентов населения страны составляли шииты и они хотели поквитаться с суннитами за обиды времён Саддама и предыдущих тринадцати веков. Оставшиеся жители страны — это были курды, компактно расположенные на севере. Они и вовсе не считали себя иракцами и хотели отделиться.

Прямые выборы были невозможны — все понимали, что голосовать будут «за своих» — а придя к власти, проявят трайбализм в худшей его форме, продвигая своих и унижая чужих. Политики из Госдепа придумали распределение должностей как в Ливане — президентом страны становился курд, представитель самой малой части иракского общества, чтобы никому не было обидно. Председателем правительства — шиит, главой парламента — суннит. Должность глав судов занимают представители всех групп по очереди. Но любому кто знал историю, в том числе мне, было очевидно, к чему это приведёт. Все время три ветви власти будут грызться меж собой и направлять все силы не на работу на благо страны — а на то чтобы спихнуть соперников и узурпировать власть целиком. Это должно было быть так… и не спрашивайте, почему так. Просто это так. Просто эти люди так живут, и по-другому у них не выходит.

Возможно, они смогли бы жить по-другому. Лет через пятьдесят. Но этого времени у нас не было. У них тоже.

У нас был свой план — конфедеративный Ирак, и передать максимум полномочий на места, в общины. Но это отвергли, потому что боялись влияния Ирана.

Мне уже доверяли и у меня были свои доверенные лица, с кем можно было обсудить ситуацию. И в этот день — я как раз направился в Рамади, один из самых опасных городов Ирака, в котором постоянно происходили нападения. Я должен был кое с кем встретиться, а заодно передать из рук в руки один пакет с секретной документацией и забрать другой. В общем, раз уж поехал, то по пути заедь…

Туда мы шли с колонной. Турецкие грузовики — извозом тут зарабатывали турки — и британское прикрытие. Мои protective agents были тоже британцами и им не составило труда договориться со своими, чтобы присоединиться к колонне бесплатно. Утром — мы присоединились к колонне и покатили на север, встав на трассу. Трасса была отличной — при Саддаме через весь Ирак протянули настоящие автобаны. Сгоревшая техника да латки на бетоне, более светлые, чем вся трасса — отмечали наш путь. В одном месте взрыв произошёл совсем недавно, там стояли полицейские. Один из них, не стесняясь, показал нам фак.

— Черт, мне нравится эта страна! — Майк, сидевший за рулём, ударил по баранке — может, пристрелить этого типа, а?

— Уймись

Это сказал Дик, старший моей группы сопровождения. Как я узнал, он был не из САС, а входил в спецгруппу британской морской пехоты, охранявшей ядерные подлодки

— Нет, если я должен улыбаться в то время, когда мне показывают фак, я должен по крайней мере понимать, какого хрена!

— Такого что ты в день зарабатываешь больше, чем некоторые за месяц. Поэтому заткнись.

Я молча слушал. И понимал, что ничего хорошего не выйдет. Мы потеряли цель в этой войне — Саддама больше не было, он сидел у нас — но ничего не закончилось.

А вот у них цель была.

* * *

Обратно конвоя не было, и мы решили доехать до Багдада в одиночку, рассчитывая на скорость и светлое время суток. В железном треугольнике^[11] это оказалось опрометчивым решением…

Все произошло внезапно. Когда мы проезжали какой-то населённый пункт — земля перед самым носом громадной машины вдруг вздыбилась — и нас накрыло чёрным облаком разрыва…

* * *

Как мы остались живы?

Они неправильно оценили скорость и поспешили — заряд рванул прямо перед носом, но не задел колесо. Майк, ослеплённый разрывом, не видя дорогу, тем не менее принял правильное решение — ехать, пока машина едет. У нас был повреждён радиатор, но двигатель работал, и сколько то мы бы ещё проехали. Но местные жители — раздосадованные тем что машина кяфиров ещё едет, решили добавить из РПГ. И попали… видимо, практика уже была.

Когда начался обстрел — Дик, по инструкции, сбросил меня с сидения — чтобы защитить, чтобы я был под прикрытием более защищённой части машины. Потом — рвануло, и я на какое-то мгновение оглох и ослеп, не понимая, что происходит.

Потом понял — если не начну действовать сам, то нас тут так и добьют.

Машина ещё катилась, мы почти вышли из зоны обстрела. Но двигатель не работал. Автомат Дика давил мне на шею. Я сорвал чеку, блокировавшую дверь изнутри, повернул ручку и вывалился наружу. Тут же — рванул под прикрытие машины, которая проехала ещё несколько ярдов и остановилась.

По нам продолжали бить, но неточно.

Мне нужно было оружие — я помнил, что у Дика было и было у меня — но у меня в багажнике было. Я потащил Дика из машины и вытащил его вместе с автоматом. Автомат был у него на одноточечном ремне, я отстегнул его и откинул приклад.

Трасса — проходила по насыпи, высота её была примерно четыре фута — деревня, откуда по нам вели огонь, была ниже. И с другой стороны — тоже была низина. Видимо, желая заснять результаты нападения, на трассу выбрались двое — один с камерой другой с автоматом. Меня они не увидели и я несколькими выстрелами свалил обоих — они так и остались лежать на бетонке.

Меня дёрнули за плечо, я повернулся… это был Майк. Он выбрался из-за руля, по его лицу текла кровь — но он был жив.

— Какого хрена ты делаешь? Ты не должен брать оружие в руки, это нарушение контракта!

— Им это скажи!

Он сунулся в машину, с руганью отшатнулся

— Проклятье. Том мёртв, его разорвало.

— Дик жив!

— Тащи его с трассы, я прикрою! Давай!

По нам снова открыли огонь — но мне удалось стащить Дика с трассы на насыпь и укрыть. Следом — вниз соскочил и Майк.

— Рэнди не ведёт огонь! — сообщил он, меняя магазин — надо забрать его пулемёт.

Рэнди был хвостовым стрелком, он был в багажнике.

— Забирай, я прикрою.

Майк перекосился в ухмылке

— А ты не такая задница, как мы думали, американец…

Я открыл огонь — под моим прикрытием Майку удалось снова забраться в машину. Он появился обратно с пулемётом и мешком. Добежал и сбросил вниз.

— Смотри сюда!

Он открыл мешок, там были магазины к АК

— Здесь сорок штук. Рэнди мёртв, они достали его. Сможешь нас прикрыть, пока я посмотрю, что с Диком?

— Да, смогу.

Если они обойдут нас с двух сторон — нам не жить. Укрыться здесь негде, даже кустарника нет. Никакого укрытия.

— Если не справишься, кричи

— Я справлюсь…

* * *

Справляться пришлось недолго — через несколько минут, на дороге появился конвой, боевики отступили — связываться с несколькими крупнокалиберными пулемётами им было не с руки. Нас взяли на одну из машин, и мы доехали до Багдада.

Дик выжил, хотя у него была тяжёлая контузия, и едва спасли руку — сильно был повреждён плечевой сустав. До конца командировки — теперь все контрактники относились ко мне с большим уважением.

А через месяц — пришло известие, что моё имя внесли в список на награждение — медаль участнику Глобальной войны с террором. Дело было совсем плохо — и наши решили отличиться, наградить меня за спасение британского контрактника. Это хорошо выглядело на общем плохом фоне. Так я получил первую свою награду…

* * *

Тогда в Багдаде условия были столь ненормальными, что у нас не было отдельных жилых помещений, мы жили по двое — ну, начинающие конечно, для боссов отдельное помещение всегда находилось. Со мной в комнате поселили Стива Маттина, правда я большую часть времени торчал на передовой базе, а он ушёл как раз в отпуск. Так что свиделись мы не скоро.

Стив приехал откуда-то из Восточной Европы, привёз всем нелегально водку и какие-то непонятные сладости. Досталось от его щедрот и мне.

— Дунай и шлюхи… — говорил он, растянувшись на своей кровати, пьяный вдребезги — Дунай и чёртовы шлюхи.

Потом он посмотрел на меня.

— Какого хрена мы тут делаем, Алексей?

— Меня зовут Эл.

— Хрен тебе. Я знаю, ты Алексей. Меня не обманешь. Ты — русский.

— Я еврей. А ты пьян.

— Пофиг….

Потом Стив сел на кровати.

— Как думаешь, — вдруг совершенно трезвым голосом сказал он, — какого х… мы тут забыли.

— Тысячу долларов в день на брата, — сказал я, — только нам не светит.

— Во-во. И ты тут за деньгами. Думаешь, через пару лет уйдёшь из агентства и устроишься в какую-нибудь ЧВК с жалованием в полмиллиона?

— Почему бы нет?

— Хрен тебе. К тому времени кончатся деньги.

— У дяди Сэма много.

Стив слез с кровати, пошлёпал к кофейнику. Начал пить прямо из него… хорошо хоть кофе остыл.

— Вот что я тебе скажу, — сказал он в промежутках, — мы не должны здесь быть. Здесь нам нечего делать. Тут нас не любят.

— Нас нигде не любят.

— Вот в этом ты ошибаешься. Я был в Восточной Европе. Там нас все любят.

— В ночном клубе и за сто баксов

— Не передёргивай, парень, — Стив повернулся ко мне, — я серьёзно. Мы там нужны. Они любят нас. Нас считают избавителями от коммунизма и оккупации. А здесь нас готовы взрывать даже дети.

— Здесь есть нефть, — сказал я, — а в Восточной Европе что? Шлюхи?

— Так мы же вроде демократию распространяем. Или как?

— Не шути, парень. Не надо с этим шутить. Мы здесь гробим страну

Стив помолчал и зловеще добавил

— Свою страну.

* * *

На следующий день — ко мне в столовой подошёл начальник станции.

— Стив вчера не слишком много болтал? — спросил он как бы между делом?

Я пожал плечами

— Да нет, сэр. Просто перебрал немного.

— Не обращай внимания. Он пьёт слишком много.

— Я это заметил. Мы разберёмся.

Я понял, что все помещения, даже жилые — прослушиваются.

Через несколько дней началось шиитское восстание…

* * *

Шиитское восстание началось сразу в нескольких городах по призыву молодого проповедника по имени Муктада ас-Садр. Во время Саддама режим казнил его отца, аятоллу ас-Садра, вбив в голову гвоздь. Когда мы только вошли, мы пытались сотрудничать с ним, но почти сразу поняли что это невозможно. Ас-Садр ненавидел нас.

Поводом кажется послужило то, что британские солдаты в Басре вошли на территорию какого-то святого места, но в общем то повод был и не особо нужен. Просто из Ирана пришла крупная партия оружия и разошлась по рукам. Сначала иракцы использовали против нас то, что было у Саддама в закромах — но большинство ракет к РПГ, например, было просрочено и не взрывалось. Но через какое-то время Иран начал массовые поставки своим прокси, а с территории Сирии — начались поставки баасистам. Так что ракеты РПГ теперь отлично взрывались на наших Хаммерах. Они были приспособлены для борьбы с танками — и Хаммерам хватало.

Я проснулся рано… была как раз пятница. Спустился вниз — мулла как раз заканчивал читать намаз. Потом услышал выстрелы, бросился будить остальных. Как потом выяснилось — после пятничного намаза всегда бывает проповедь и во время проповеди все шиитские священнослужители обратились к своей пастве с призывами «Смерть Америке! Смерть американцам!». Разъярённые прихожане после намаза бросились убивать.

Через несколько минут британцы были уже в бронежилетах и на ногах — хотя некоторые без штанов. Никак не могу понять эту привычку британцев к голым ногам. У них даже шорты в армии есть — у нас нету например.

Кто-то закрывал ставни и задвигал засовы. Кто-то набивал магазины.

— Держи! — мне вдобавок к моему автомату вручили снайперскую винтовку. Точнее, это был Тигр. Саддам в своё время закупил в России тысячи полторы или две охотничьих карабинов Тигр — это та же снайперская винтовка Драгунова, только ствол немного короче. Ими в своё время вооружались отборные части, так называемые федаины, мы, случись нам набрести на такое — тоже не выбрасывали. Многие военные имели в патрулях что-то нештатное — дополнительный пулемёт или такой вот Тигр или ППШ. Огневой мощи точно не хватало.

Том и Стив протащили пулемёт

— Идём на крышу? — обратились ко мне они.

Мне тут делать было нечего, я пошёл на крышу за ними.

* * *

Точка у нас была в крепком бетонном здании, четыре этажа — раньше тут райком партии БААС был. Вокруг и вблизи не было зданий выше этого, в Ираке вообще не так свойственная высотная застройка, как южнее. Это спасало нас от прицельного огня снайперов, но не более того. Если они начнут бить по зданию из РПГ — мы долго не продержимся.

Пулемёт бы югославский, М84. Они установили его чтобы простреливать улицу — а я набивал карманы русскими патронами. У меня было всего два магазина к Тигру — считая тот что был в винтовке. Это плохо.

— Смотри на ту сторону, — сказал мне Том, тоже бывший морпех с озера Коммачио^[12], — если пойдут, крикнешь. Стреляй, только если увидишь ракетчиков.

— Как думаешь, они появятся?

— Лучше бы ты это знал, парень. Почему то у нас нет ни хрена нормальных разведданных и так постоянно.

— Оставь его, Том.

Я подумал, что в чем-то Том прав. Никаких сообщений не было. Впрочем никогда не знаешь, что от них ждать.

Становилось все жарче.

* * *

Так мы лежали часа два и ничего особенного не происходило, только жарко было очень. И совсем прекратилось движение машин. Потом — на крышу поднялся Гарри, принёс нам попить и рюкзак с патронами.

— Ну, как тут?

— Сам посмотри — огрызнулся Том

На горизонте — то тут то там был виден дым, или рассеянный — или наоборот, чёрные столбы. Это жгли шины…

— Похоже что-то серьёзное.

— Это ты у него спроси

Я понял, что это обо мне.

— Не цепляйся к нему, Том — британцы говорили обо мне, как будто меня не было — он тут с нами, а не в штабе задницу отсиживает. Он виновен в этом не больше чем мы все.

— Да уж…

Гарри ушёл — а на улице начали появляться первые демонстранты

* * *

Что касается иракцев — они вообще не понимают разницу между мирным протестом и военным нападением.

Сначала появилось такси. Белое с оранжевым как и все такси тут. Вышли трое мужчин, без оружия. Пошли по улице.

— Внимание — сказал Том — три человека. Оружия нет пока

— У меня ничего — сказал я — помочь

— Нет. Смотри на свою сторону, эти могут отвлекать…

Я и смотрел. И думал — какого черта.

— Идут к нам. Смотрят на нас… черт

Я потом понял, что это была ошибка — не надо было вообще маячить на крыше

— Достаёт телефон… говорит по телефону, смотрит на нас.

— Том, мы не можем его убить. У него нет оружия.

— Да какого черта!

Пулемёт грохотнул короткой очередью, потом ещё раз.

— Готово.

— Такси нет! Не наблюдаю такси!

Я понял — худо дело. Это были разведчики и их смерть уже ничего не решала. Они передали что мы здесь.

* * *

Минут через десять — начали появляться боевики.

— Вижу РПГ — крикнул Том — у них РПГ

— Я тоже вижу стрелков! — отозвался я

— Так стреляй, какого черта, Птаха!

Меня они почему то так прозвали.

Боевиков было несколько человек, они шли мимо бетонного забора с оружием и почему-то не прятались. Мы уже приучили иракцев что открываем огонь не сразу и можно трясти оружием

По бетону защёлкали пули

Я навелся в самого здорового из них, как учили по центру фигуры — и нажал на спуск. Винтовка грохнула — и иракец в белом в моем прицеле болезненно переломился и упал.

Это была первая смерть моей рукой, которую я видел

Иракцы повели себя странно — они бросили раненого и забежали в калитку. Нет, я слышал что у них кто умер от пули неверного, тот шахид и ему рай. Но не так же…

Потом снова открыли огонь, не знаю откуда — я спрятался, потом перебрался несколько правее. Я понимал, что с земли в нас целиться сложно — в сторону солнца получается

— Аллах Акбар! — заорали где-то через мегафон

Я подумал — вот и настоящие проблемы начались

* * *

Прошёл час. Мы все ещё держались.

Нас атаковали с нескольких сторон, но бестолково — мне кажется, иракцы вообще не понимают, что такое прицельно стрелять. Они осыпали нас пулями, в надежде на то что хоть одна попадёт. Потом бросались вперёд и отступали, оставляя трупы.

Самое умное, что они сделали — подожгли шины, закрыв обзор.

Снова поднялся Гарри, у него у единственного была М16 с оптикой. Привстал на колено рядом со мной

— Давай я тебя заменю. Иди вниз.

— Отвали — коротко сказал я

— А ты не такая и задница, американец…

Потом что-то шлёпнуло, как молоток по мясу — и Гарри начал заваливаться на меня

— Гарри ранен! — заорал я

Стив бросил Тома и подбежал ко мне. Перевернул Гарри на спину, выругался

— Мать твою

— Что?

— Плохо. Убирайся отсюда, это снайпер.

Я убрался — но не совсем, а чуть в сторону

— Где он?

— Ни хрена не знаю. Я понесу его вниз. И пришлю кого-то. Справишься?

— Постараюсь.

Стив как и обещал, потащил Тома по крыше, а я услышал грохот пулемёта… потом рвануло так, что меня чуть с крыши не сбросило. Долбануло… я упал и почти оглох

Через несколько секунд повернулся. С той стороны где был Том — ничего не было видно из-за дыма.

Я пополз туда. Том лежал на бетоне, у него все лицо было разбито — близкий взрыв кар-бомбы, он остановил кар-бомбу своим пулемётом. И сам получил ранения и контузию.

Навыки оказания первой помощи на флоте тоже преподавали — но я помнил их плохо. Стал очищать лицо от крови, чтобы не захлебнулся.

Потом кто-то оттащил меня от Тома — это был Гарри

— Иди вниз, Птаха — сказал он — ты достаточно сделал.

Я спустился вниз. Начал набивать магазины… кто-то должен был это делать. Через полчаса — к нас пробились бронекавалеристы и вывезли нас. По пути кавалерийский капитан удивлялся, как мы выстояли — совсем рядом с нами до последнего человека вырезали полицейский участок…

Примечания

10

Был осуждён только один из них, наказание — три месяца тюрьмы. Остальные были оправданы.

11

Место компактного проживания суннитов, включающее в себя Рамади и родину Саддама — Тикрит. Отличалось особенно ожесточённым сопротивлением. Железным треугольником это место назвали по количеству сгоревшей техники у дорог.

12

Спецназ британской морской пехоты.