Таинственный мир Эрлика

Александр Аркадьевич Басалыгин (2023)

Как это? Остаться сиротой в пятилетнем возрасте и не погибнуть, когда уже никого рядом нет? А Илис остался. Волей богов он был заброшен в подземный мир Великого и таинственного Эрлика. Неизвестность, страх и чудеса несопоставимые для Внешнего мира. А любовь? Ведь без нее никуда.

Глава вторая

Переселение

Однажды, сидя на краю обрыва и смотря на вершины гор, куда садилось солнце, Илис вдруг услышал шум камней, падающих в ущелье. Обвалы случались часто. Но этот шум показался ему почему-то подозрительным. Повернув голову влево, он увидел выходящего из-за большого камня огромного медведя. Двигаясь на задних лапах, он задевал нависшие над ним куски острых камней и, негодуя от боли, громко рычал.

Илиса он еще не видел, не то мальчонке было бы несдобровать. Понимая, что шатун в это время года опасен и может задрать многих жителей стойбища, мальчонка, что есть силы, метнулся и исчез за выступом скалы. Он бежал к юртам и кричал, предупреждая всех о грозящей опасности. Его услышали, и почти сразу донесся ответный крик, показались женщины и дети.

Мужчин не было, был в стойбище лишь покалеченный старик, у которого было ружье. Он вылез из юрты, глядя на кричащего Илиса, который от волнения лишь показывал рукой в сторону обрыва. И когда старик увидел шедшего на задних лапах и ревущего медведя, то понял, что от его выстрела зависит очень многое. Тот же шел, не опускаясь на все четыре лапы, думая о легкой добыче. Секунды решали все.

Старик не мог встать на ноги, их по колено просто не было, поэтому, выбравшись на дорогу, он кое-как уселся прямо в дорожной пыли, всего в нескольких шагах от медведя, и быстро, но очень тщательно прицелился. Он знал, если промахнется, то разъяренный шатун разнесет полстойбища и многих покалечит. И вот, когда медведь, уже предвкушая деликатесы в виде ребятишек и женщин, стоящих за стариком, поднял лапы, старик выстрелил.

Шатун взревел, и кровь, хлынувшая из пасти и груди, показала, что стрелок не промахнулся. Но, уже упав на все четыре лапы, медведь еще прополз до старика и, махнув когтистой лапой, порвал ему плечо. Из горла медведя хлестала кровь, и, несколько раз содрогнувшись, он затих. Женщины тут же утащили старика в юрту, где быстро промыли и обработали раны, а затем уже перевязали своего спасителя.

Это был хороший подарок голодным и истощенным людям племени. Жизнь их была нелегкой. Постоянства не было ни в охоте, ни в сборе кореньев и другой пищи, и старейшина на совете племени наконец сказал, чтобы люди готовились к переселению. Разделав тушу медведя, повялив его на зябком солнце и разделив его между всеми, решили готовиться в путь.

После трех лет, «голодных и противных», как говорила старуха, у которой жил мальчонка, давно пора спуститься ниже, там и трава погуще и корней побольше.

***

После того, как Илис предупредил жителей стойбища от беды, неминуемо грозящей гибелью и разорением людей, к нему стали относиться мягче и относительно спокойней. Через два дня после события племя, собрав свои переносные дома и небольшой скарб, приготовилось к переходу на новую стоянку. Это была небольшая долина между ущельем и ледником, переходящим в снежную вершину горы. Ледник слегка подтаивал, и ручей, падающий с горы, стекал в долину, спокойно наполняя влагой зеленеющую траву. Чистая ледяная вода была нужна людям, а в долине могла быть дичь. Это место обнаружили охотники племени, когда спускались за уходившими от них горными козлами. Обследовав долину вдоль и поперек, узнав, что она не принадлежит другому племени, они доложили старейшине, и на общем сборе было решено начать переселение.

Племя насчитывало всего около ста с небольшим человек. Хотя, еще пару десятков лет назад, могло бы похвастаться почти пятьюстами поселенцами. А ведь начался уже девятнадцатый век. Прогресс в мире шагал могучими темпами. И далеко внизу, у подножия старых гор, в которых прозябало племя теленгитов, жизнь шла своим чередом. Алтай уже почти как сто лет входил в состав России. Часто охотники племени сталкивались и с русскими искателями приключений, и с другими людьми разных народностей. Но устои племени были незыблемы. И как бы тяжело людям не было, никто не ушел из стойбища в поисках лучшей жизни. Соплеменники Илиса и видели, и знали о нижних людях, но они были чужды для них. Внизу, у подножия гор и далее в долинах, люди строили деревянные и каменные дома. Топили печи и имели многие блага цивилизации, меняли ружья и водку на кварцевые камни. И постепенно блага цивилизации становились доступны для горцев. У них стали появляться в обиходе спички, посуда, ружья и многое другое.

Старик, убивший забредшего в стойбище медведя, также раздобыл ружье и патроны, отослав двух сыновей к «нижним людям», выменяв их на аметисты. Надо заметить, что кварцевые жилы, хоть и редко, но встречались на пути кочующего народа. И, зная, что «нижние» любят эти магические камни, кочевники меняли их со своей выгодой на эти самые блага.

Почти два года, которые Илис прожил после смерти родителей у приютившей его старухи, были крайне нелегкими в его жизни. Старая хоть и редко обижала сироту, но и не баловала его ничем. Хотя и баловать она могла его лишь тем, что давала ему поспать немного больше обычного, да и то, когда у нее было хорошее расположение духа. В эти минуты она могла погладить его по голове или даже тепло прижать к себе. И в такие редкие моменты, мальчонка испытывал неописуемую любовь и нежность, что даже плакал от чувств к ней. В основном же, суровое и голодное существование из жалости.

***

Стойбище готовилось к переселению и люди складывали свой скарб в тюки. В горной местности, где обитало племя, не было возможности переносить свои пожитки кроме как на себе. Илис, связав два тюка, вынес их из юрты и, вернувшись, захватил еще мешок из козьей шкуры. Затем вытащил жерди, скрепляющие остов юрты над яминой, и, связав их, крикнул старухе:

— Адаш дяэне, все готово, не забудь еще молока в дорогу.

Старуха что-то проворчала, закурила трубку с вонючим, противным дымом и уселась ждать всеобщей готовности. Илис, который с рождения был добрым и общительным пацаном, бегал по стойбищу, помогая то здесь, то там.

В центре аила, на небольшой площадке, с которой были убраны камни и прочий мусор, что-то готовил шаман. Ему помогали несколько человек, молча сглатывая его крики и приказы. Надо заметить, что вера поселенцев, или корневого племени, состояла на две трети из шаманизма и бурханизма. Хотя и о других религиях народ знал.

Иногда старуха, раскуривая трубку, ругалась, когда искры попадали ей в глаза, на каком-то другом языке. Илис не понимал его. Но сегодня он задал вопрос приютившей его старухе:

— Скажи мне, Адаш дяэне, что ты там бормочешь?

На что та ответила ему, поглаживая по голове.

— Это язык моих предков.

Илис удивленно взглянул на нее.

— А разве ты не из нашего племени? Разве это не твой народ?

— Нет, мальчик, — ответила Адаш.

— Я — потомок славных уйгуров. А вы — тюрки, а мои родители были из племени чудь. Про нас говорили, что мы рудознатцы. Мой дед был великим знатоком руды и камней. Но с приходом «нижних», тех, кто называл себя христианами, наша «чудь» ушла в землю.

— Как это? — переспросил мальчуган, заинтересовавшись рассказом старухи.

— Как-нибудь, я поведаю тебе о «чуди». Меня взял в жены парень из этого племени, когда мне было уже четырнадцать лет. Мы только успели сказать об этом старейшине и родителям, когда наши вдруг ушли в горы или в землю…

Внезапно зашумевший огромный бубен шамана и его камлания прервали ее рассказ, и они направились к центру стойбища, где уже почти все собрались.

В центре горел огромный костер, вокруг которого шаман уже созывал своих духов в дорогу, прося их помочь благополучно добраться и обжиться на новом месте. Все больше и больше распаляясь, он входил в экстаз и с выражением гнева и суеверного страха стал выкрикивать имена духов. Многие собравшиеся стали вторить ему, выкрикивая вслед за ним имена этих самых духов, и когда он, вдруг внезапно остановившись, замолчал и упал лицом в землю, все поняли, это пришел сам Эрлик. Бог нижнего мира мертвых.

Шаман поднял голову с земли, затем, заломив руки за голову, уставился в одну точку и тихо прошептал:

— О, Эрлик, о Владыка нижних миров…

Затем понеслась какая-то тарабарщина, и лицо его, исказившись в страшной гримасе, на миг застыло.

Столпившись вокруг, люди в ужасе наблюдали за всем происходящим, лишь безмолвно вращая по сторонам белками вытаращенных глаз. Семя страха перед неизведанным было глубоко посеяно в людях племени. Страха перед ужасным Эрликом. Ибо все знали, что обязательно придет время, когда все встретятся с ним.

Через некоторое время шаман, успокоившись и сняв с себя теперь ненужные уже побрякушки из костей животных, оглядел стоящий в ожидании народ и произнес:

— Духи великого Эрлика помогут нам. Новое место для нас уже приготовлено. В путь!

Таким образом начало было положено и племя продолжило сборы. Теленгиты были готовы выступить в путь.

Первыми, взвалив на себя тюки и что потяжелее, пошли мужчины. Четверо разведчиков уже спустились по тропе и исчезли где-то внизу. За ними шли остальные, с вождем и шаманом. Женщины и дети шли последними, не считая двух охотников, замыкающих переселенцев. Каждый, включая ребятишек, что-то нес. Спускались осторожно, не торопясь и не обгоняя друг друга. Крутой склон был скользким и опасным. Внизу, в глубоком ущелье, был слышен шум бурлящей реки. Это давала о себе знать талая вода ледника. Нависшие вершины гор пугали переселенцев своим мрачным видом, хотя люди всю свою жизнь проводили в этих самых горах.

Прошло много времени, пока откуда-то снизу не донесся крик. Это был знак к остановке на отдых. Люди присели, кто куда смог, а кто-то от бессилья просто повалился на землю, пытаясь хоть немного передохнуть и набраться сил. Внезапно раздался какой-то шум, переходящий в гром и земля содрогнулась. Люди запаниковали, а женщины закричали, созывая ребятишек, вскочили со своих мест и бросились их искать среди переселенцев. Но шум утих, и все успокоились. Обвалы в горах случались часто, хотя это был шум скорее небольшого землетрясения, и многие подумали об этом, посматривая по сторонам. Через некоторое время вновь раздался крик, и племя продолжило свой путь. Два раза они еще останавливались, на отдых и обед, но вот пришло время остановиться на ночлег. Кочевники привычны к переселениям и могут быстро и легко устроиться на отдых. Вот уже поставлены жерди, натянуты шкуры, зажжены костры и запахло едой.

Илис со старухой еще ковырялись с жердями и никак не могли их установить. Наконец подошел молодой парень и помог подержать их, пока старуха натягивала шкуры. Затем он незаметно удалился, не сказав ни слова.

Достав вяленое мясо какого-то зверька, старуха откусила половину его и остальное отдала пацану. Перебирая языком и жуя его, можно было некоторое время ощущать себя почти сытым. Люди племени давно мечтали наесться до отвала, до сытости, но это оставалось только несбыточной мечтой.

Наконец все угомонились. И только звезды на ясном прозрачном небе развлекались, угадывая сны усталых людей племени.