Если бы у меня были крылья

Александр Аристарх Захаров

Людям свойственно мечтать. Но не все знают, как осуществить мечту. Еще меньше людей думают, что будет, если их мечты сбудутся. Не думала об это и обыкновенная девочка по имени Вика, родом из Горно-Алтайска. Она просто по-детски мечтала иметь настоящие крылья и стать звездой. И как-то раз, в знак благодарности за доброе дело и проявленную отвагу, ей представился шанс их получить. Но не от «доброй феи», а от подруги, от которой этого можно было ожидать меньше всего. Как изменилась ее жизнь?

Глава 7. Первый полет

История первого полета — это история Викиной борьбы с собой. С ее собственной ленью, неуверенностью в себе и грустью от неудач. История взросления ее личности. А еще история познания смысла терпения, труда и сильных эмоций.

На новом месте Вика могла выходить на улицу без опаски. Хотя первые пару дней это было непривычно. Но свобода никогда не бывает бесплатной, кто бы что ни говорил. За возможность выходить на улицу и любоваться красотой неба, солнца и звезд приходилось платить отсутствием друзей и прежней жизни. Но особенно задумываться на эту тему, как и любоваться красотой этих мест, было некогда. В первое же утро после переезда на Вику в полной мере свалились новые обязанности. Вся жизнь в этих местах была заранее продумана родителями и состояла из трех основных ветвей: хозяйство, учеба по школьной программе и предполетные тренировки.

Семь утра. На улице еще теснота хоть глаз выколи. Эрке без стука входит к Вике:

— Вика! Просыпайся!

— А? Что? Мам? Сколько времени?

— Какая разница? Подъем тебе говорят! Сегодня весь день расписан. Сначала заготавливаемся на пару дней вперед, потом тренировки!

— Блин! Ну только приехали! Спала как на камнях… Я не могу так сразу! Дай хоть выспаться! — начала ныть и канючить Вика.

— Хорошо, спи! — спокойно ответила мать и отвернулась уходить, — Только вот дрова заканчиваются! А на улице двадцать градусов мороза! Даже не знаю проснешься ли ты, если печь потухнет.

— Я уже встала!

Вот так через не могу приходилось вникать в новую среду обитания. Натаскали дров, потом несколько часов готовили еду и заготовки. Только Вика подумала, что можно отдохнуть и пойти снова прилечь в кровать, как мать тут как тут:

— Ты куда это? Пошли расчищать площадку и тренироваться!

— Ты издеваешься?

— Ничуть! Давай-давай!

Еще в Горно-Алтайске по Викиным ночным пробам подняться в воздух, родители поняли, что сама она не взлетит. А поскольку они не желали для своей дочери судьбы страуса, пингвина или любой другой не летающей птицы, то решили придумать ей методику тренировок, благодаря которой дочь должна была полноценно научиться летать. С учетом наличия у нее крыльев было бы глупо от этого отказаться! Благодаря знаниям матери, инженерному опыту отца, а также материалам по орнитологии, биологии и физкультуре, скачанным из интернета, был рожден вполне пригодный план с пошаговым расписанием тренировок. Кроме упражнений он содержал весь спектр ухода за крыльями, включая даже чистку перьев. Хоть докторскую защищай!

Отец спозаранку занимался проверкой генератора, проводки и прочих технических вещей, а к полудню уже собрался и попрощавшись с домочадцами, уехал. Ему требовалась продолжать работать в городе. Приезжал он теперь только раз в две недели. Иногда чаще.

Мать оставалась с Викой на новом месте постоянно. Работу в городе ей пришлось передать заместителю, а самой переучиваться на егеря, проводника, а также познавать охотничье ремесло. Однако смена директорского кресла на домик в лесу спокойствия не добавило. Забот стало больше и в одиночку с таким хозяйством, как егерский участок мать справиться была не в силах. Вика была нужна буквально постоянно, как правая рука, что она сразу и ощутила.

С первых же дней Вика поняла, что мать круто поменялась. Если раньше она была мягче по отношению к Вике, а отец играл роль ограничителя и был строже, то теперь все изменилось с точностью до наоборот. Теперь в обществе мамы было не до баловства. Спуску не давала во всех смыслах, все по расписанию и планам. Если надо, значит надо — и точка! Исключениями были здоровье и погода, остальное в расчет не шло.

Каждое утро теперь начиналось очень рано. Просто потому, что дел было слишком много, а светлое время зимой ограничено. Первым подавал голос будильник. Но Вика его выключала и валялась дальше до тех пор, пока мать не поднимет ее криком на весь дом: «Вика, подъем, быстро!» Это было как освежающий душ и кофе в одном флаконе.

И начиналось: завтрак, чистка снега, заготовка дров, приготовление еды, уничтожение мусора, подготовка запасов и прочие дела, которые всё прибавлялись. Еще засветло они с матерью ходили осматривать егерские владения, чтобы вовремя заметить браконьеров, нашествие диких зверей, пожар или катаклизмы и сообщить в инспекцию. Это теперь был обязательный ритуал. Зимой это можно было делать не так тщательно и только по смотровым площадкам, но время и силы все же отнимало.

По возвращению начинались тренировки. В основном пока физические упражнения. Родители, проявив свой научный интерес, справедливо предположили, что для того, чтобы летать, Вике нужно укрепить и развить основные группы мышц. Например, взмахи крыльев должна выдерживать спина, а при посадке нагрузка идет на ноги и поясницу. Мускулатура крыльев соседствует и, скорее всего и работает, вместе с руками. Так что все эти группы мышц требовалось раскачать.

Все было под контролем со стороны матери. Она пристально следила и отмечала изменения, а также за тем, чтобы дочь не перенапрягалась: если дочурка чересчур уставала, выполняла упражнения уже из последних сил — останавливала процесс, давала отдых, либо меняла нагрузку и нагружали другие группы мышц. Комплекс упражнений был разбит на отдельные группы и включал не только стандартные силовые упражнения — отжимание, растяжки, гантели, бег с нагрузкой или с препятствиями, прыжки, — но и упражнения для крыльев. Например, сначала Вика отрабатывала мах крыльев на резкость или продолжительность, а позже совмещала махи с прыжками, а бег выполняла с полностью расправленными крыльями — чтобы научиться выдерживать сопротивление воздуха.

Не забывала Эрке и про массаж. При такой нагрузке не только нужно было разминать зажатости, но и расслаблять отекшие мышцы. Она много успела начитать материалов, но практические навыки приходилось познавать в моменте. Сказать, что Вика по началу даже боялась массажа от матери — это ничего не сказать. Для нее это было сперва как пытка. Впрочем, Эрке не была самодуром и постоянно спрашивала Вику об ощущениях и исправляла свои ошибки. Поэтому постепенно ситуация изменилась к лучшему.

Спустя три месяца тренировок, совмещая махи с бегом и прыжками, Вика начала отрываться от земли примерно на полтора метра и некоторое время могла парить. Впрочем пока что с горем пополам, так как крылья пока ее не удерживали и по сути постоянно жестко приземлялась на ноги, либо и вовсе падала. Ушибы и синяки украшали ее ноги, руки и попу почти постоянно.

Вике было ужасно тяжело. Как и у любого начинающего спортсмена, вначале ничего не получалось. Она еле трепыхалась и не могла даже скоординировать движения. Уставала зверски, но упорно повторяла раз за разом. Злилась, что не получается, но продолжала. Эрке же, будто всю жизнь не экологией занималась, а атлетов тренировала, без конца подбадривала и подгоняла Вику:

«Чего, уже устала?!», «А ну-ка еще раз! Не можешь? Тогда еще пять раз!», «Ты вчера сделала больше, а сегодня филонишь! На исходную!».

Успехи уже были, но до реальной попытки полета, ей надо было стать еще сильнее. В идеале помимо своего собственного веса Вика должна была поднимать груз хотя бы в пятнадцать-двадцать килограммов полезной нагрузки, а лучше даже больше.

С учетом постоянного давления матери, Вике в первые месяцы казалось, что она топчется на месте. Проскакивали мысли: «Я какой-то глупостью занимаюсь, а не летать учусь!», «Замотала меня уже своими пробежками и прыжками! Похоже она сама не знает, что сделать чтобы я полетела!», «Папка, ну почему ты не учишь меня?! Ты же обещал!». Впрочем, дальше скрытого ворчания, нытья и мелких конфликтов она не шла. Обсудить с матерью сомнения тоже не пыталась, чтобы не нагнетать обстановку. Ведь видно было, что она старается и все это ради нее, а не просто ради какой-то садистской забавы. Пока еще теплилась вера в лучшее.

Еще одной проблемой был мороз. Вика вообще была теплолюбивая и бегать по трескучему морозу часами не привыкла. Хотя, казалось бы, живет на Алтае и должна быть привыкшей, но нет. Приходилось пересиливать себя, чтобы находиться на улице по несколько часов подряд.

На помощь пришла русская баня и закаливание. В самом начале было дико: париться в почти стоградусной парилке и потом обливаться холодной водой. Но довольно скоро Вика втянулась и вместе с матерью голышом с довольным визгом прыгала в снег. Благо баня на участке была одним из наиболее качественно сделанных сооружений после дома. Вода была подведена под землей прямо из колонки. Отдельный титан и печь, обустроенная парная, душ и место отдыха. Популярность этого места была стопроцентная.

По вечерам от физических упражнений переходили к упражнениям умственным. Нагоняли школьную программу. Тут мать отрывалась по полной программе. Особенно когда заметила, что больше половины из того, что Вика учила раньше, когда ходила в школу, она попросту зазубрила, чтобы сдать. И благополучно забыла. Или не разобралась и наплевала. Но мать знала, что Вика не глупа, а просто лентяйничает. Оттого в этих вопросах терпеливо и упорно заставляла дочь разбираться и работать. Но не давила на нее, как при полётных тренировках. Индивидуальные занятия были куда продуктивнее, чем любые групповые и школьные. Результаты сразу же пошли в гору.

Спустя три месяца тренировок начали всплывать проблемы, как физические, так и моральные.

На физическом уровне потребовалось больше калорий и ухода за крыльями. Нужно было менять рацион. Большие физические нагрузки требовали не легкого перекуса, а основательного питания. Так Вика, всегда любившая легкий завтрак или чай по утрам, небольшой обед и в меру сытный ужин — перешла на овсяную кашу или злаковые завтраки с орехами утром. На обед — супы и мясные блюда. Вечером немного сладкого и более легкие блюда, чтобы не нагружать желудок на ночь. Днем по ходу тренировок, часто ела орехи. Они давали достаточно энергии и от них есть хотелось меньше.

С крыльями всё было куда интереснее. Пока Вика сидела дома, не напрягая их, ничего серьезного не было. Но когда начались стабильные нагрузки и упражнения, обнажился ряд проблем, который присущ только человеку с крыльями. И первой, самой яркой, стал пух. Это был настоящий кошмар! Он, как нечёсаные волосы, сворачивался колтунами. Свалявшийся пух мало того, что мерзко выглядит, так еще ужасно зудит и лезет, как шерсть у кошек. Не говоря уже о запахе при смеси с потом. К весне Вика вообще начала линять и выглядела, как растерзанная перьевая подушка. Ее перемещение по дому или участку можно было отследить по дорожке из выпавшего пуха. Он был абсолютно везде: на одежде, в кровати, скапливался вдоль плинтусов и по углам в доме, даже если Вика старалась за собой убирать. Чтобы с этим хоть как-то бороться, его приходилось вычесывать специальной щеткой. Иногда вырывать. Это было неприятной процедурой, сравнимой по ощущениям с выщипываем бровей или даже депиляцией. Чистить перья тоже было крайней необходимостью. Ведь пыль, грязь, вода или мокрый снег — все это, попадая между перьями, так там и оставалось. Из-за этого крылья попросту теряли свои летные качества, ухудшался их внешний вид и здоровье. Перья становились твердыми, тяжелыми, а сами крылья сложно управляемыми и будто испачканными воском.

В летнее время аналогичной проблемой стало удаление насекомых. Казалось, будто клещи, мошки, слепни, комары, даже осы и прочие вредители только и мечтали поселиться в крыльях. У птиц для чистки есть клюв. Вике же приходилось использовать подручные средства, что было не всегда удобно. Мыть крылья под душем с мылом можно было строго по расписанию. Щелочь пагубно действовала на кожу крыльев и сами перья. Об этом догадались только тогда, когда кожа под перьями уже стала шелушиться, словно перхоть, а сами перья стали сухими, будто прожжёнными, и потеряли летные качества. Родители снова полистали орнитологию и выяснили: крылья нужно чистить особым образом. Самым частым способом очистки мог быть метод выдувания грязи, а также сухая чистка (зимой — поваляться в сухом снегу и отряхнуться, а летом — в специальном песке, а затем требовалось продуть песчинки).

При ежедневных нагрузках душ Вика принимала каждый день. Но крылья приходилось защищать дождевиками. Едва ли Вика представляла, сколько проблем появится вместе с крыльями. Но ничего не поделаешь, новая жизнь вносила свои коррективы.

Но если с любой физической проблемой можно справится, то с эмоциональным состоянием дела обстояли куда сложнее.

Вика, резко расставшаяся с детством при переезде в эту глушь, не была готова ко всему, что на нее свалится. Взросление не проходило без проблем, поэтому с мамой часто случались бытовые и семейные конфликты. В особенности мать заметила, что Вика часто «витает в облаках» или попросту филонит. Даже зная планы по хозяйству и дела, что обсуждали накануне — делает вид что забыла или не замечает, пока ей не скажут. Также ее беспокоило и раздражало то, что Вика стала огрызаться и психовать. В городе все это было не заметно, ведь Вика часто была предоставлена обществу и школе, а с родителями общалась лишь по вечерам. И все вроде было в норме. Но здесь, вся ее жизнь была как на ладони, вместе с ее ленью, импульсивностью и раздражительностью. Все это вызывало недоумение. Эрке тоже не скрывала раздражения: работы валом, а Вика пух чешет по полдня, потом потренируется, а остаток дня ерундой занимается, потому что вроде как устала… В отсутствии отца все чаще вспыхивали скандалы:

— Вика, ты помнишь, о чем я тебя просила?

— Да-да, сейчас пойду!

— Куда ты пойдешь? — строго сказала мать и посмотрела на дочь, которая в это время пялилась в телефон со скучающим лицом. Она выхватила трубку и бросила на стол, затем продолжила, едва ли не срываясь на крик, — Ты помнишь, что надо помочь мне свет в туалете починить и убрать вещи в сарай, а потом еще съездить на третью точку?

— Да помню я, чего ты кричишь?

— Да ничего!!! Потому что пока тебя не пнешь, не полетишь!!! — крикнула Эрке, — Что я с тобой как нянька, постоянно контролировать должна?! Сама что ли не понимаешь, что надо следовать плану и помогать! А не сидеть и ждать команды!

— Слушай, мне надоели твои планы! Неужели нельзя просто спокойно сказать и я сделаю всё?

— Да я устала тебе уже всё говорить!

— Я тоже устала! А тебе, будто наплевать… — обиженно сказала Вика и со слезами ушла к себе, где около часа лежала лицом в подушку и плакала. Мать села за стол и долго пыталась успокоиться.

Вика действительно уставала, но далеко не всегда физически, скорее всё же морально. День за днем она выворачивалась наизнанку, а результата все не было. День за днем перед глазами только мама и время от времени — папа. Энтузиазм начинал угасать. Иногда вечерами она подолгу сидела в комнате одна. Иногда ее пробивало на слезы. Грусть порождала мысли сдаться:

«Да ну все это к черту! Кого я обманываю?! Я пожелала ведь только крылья, а не умение летать! Может, потому и не получается…» — думала она, но матери почти ничего не говорила, держа все в себе. Зима в одиноком домике была испытанием для всей семьи. И нервы у всех были на пределе.

Для отца это было периодом беспросветных будней и недосыпа. Он зашивался на работе, отдавал почти всю выручку семье, а все выходные, по сути, проводил в дороге, так как надо было и продукты, и вещи привозить, чем-то помогать по хозяйству, да и семью навещать. Иначе Вика с матерью рисковали вообще забыть его в лицо. На этой почве он очень сильно похудел и осунулся, чем обеспокоил домочадцев. Для поддержки отца, Эрке и Вика резко забывали про свои конфликты и старались для него всем чем могли.

Дискомфорт ощущали все. Но в те нечастые моменты, когда семья собиралась полным составом, о нем удавалось забыть. Чтобы не унывать, иногда, оставив дела, они все вместе играли, ходили на лыжах, устраивали праздники и веселились. Самым любимым было построить снежный замок или поиграть в снежки. Тут Вике не было равных. Научившись сносно подпрыгивать, махая крыльями и хорошо приземляться, она подскакивала и атаковала родителей целой очередью снарядов. От ответного огня ее защищали все те же крылья, когда она их сворачивала куполом.

Еще при приездах отца, помимо общего чаепития, Вика очень полюбила смотреть с ним на ноутбуке фильмы и засыпать на диванчике рядом. Они усаживались все втроем на диван после трудного дня, включали фильм или сериал и обняв отца с двух сторон смотрели, пока обе не засыпали у него на плечах. Григорию потом было настоящей проблемой встать, не уронив обеих, но само действо согревало его сердце.

Временем примирения, семейной идиллии и веселья стали каникулы и встреча Нового Года, когда отец приехал на целую неделю. Уже сам факт, что семья в полном составе, добавлял праздничного настроения. Рутинные обязанности по дому отошли на второй план. На маленькой опушке за участком всей семьей выбрали пушистую ель и украсили самодельными игрушками. Вика охотно помогала отцу жарить шашлыки, а матери — топить баню. После бани, игр в снегу, шашлыков и пышного застолья в последнюю минуту уходящего года каждый из них загадал своё желание. Вне всяких сомнений, в тот момент оно у всех троих было одно: чтобы Вика, наконец, научилась летать. Но, разумеется, друг другу о загаданном желании никто не сказал. Чтобы сбылось.

Этот Новый Год Вика точно запомнит. Жгучий мороз за окном переносится легче, когда рядом любимые люди. Но всё-таки чуть-чуть не хватало города. И салюта. Такого оглушительного и безумно яркого… Раньше в Новый Год они всей семьей смотрели, как запускают фейерверки, либо запускали сами, когда собирали друзей или бывали в гостях. Вика очень любила салюты. И Григорий конечно же об этом помнил. Но здесь, в заповедной зоне, салют устраивать нельзя. Режим особый: патруль засечет не только нарушение тишины и безопасности заповедника, но может обнаружить и сизокрылого Ангела… Но как для любимой дочурки и не сотворить чуда в Новый Год? Просто невозможно! Еще в городе он обдумал свой подарок для дочери и его воплощение в реальность. Всё подготовить нужно было незаметно. Ведь если сюрприз обнаружится раньше времени, это будет уже не сюрприз…

Покричав «ура» наступившему году и поздравив друг друга, они покинули праздничный стол. Отец позвал всех на улицу, чтобы зажечь бенгальские огни возле красавицы-ёлки, и хитро подмигнул Вике. Она прямо засветилась от любопытства:

«Папка что-то задумал! Сюрприз? Уже хочу!»

Сразу же с порога окружило бездонное тёмное небо, и даже с опушки среди деревьев ощущалась его холодная бесконечность. Воздух словно обжигал мириадами кристальных иголок, то ли слетевших с заснеженных веток, то ли поднимавшихся от пушистых сугробов. Зажгли бенгальские огни. Сквозь их шипение и треск из дома едва слышно доносились звуки музыки. Внезапно на самой макушке украшенной ели вспыхнул огонёк. И, как в детских мультфильмах, ёлка зажглась гирляндой ярких огней. Их сияние и переливы сразу заворожили Вику. Но это было только начало! Огнями гирлянд зажглось соседнее дерево. Да так лихо вспыхнуло, будто в его ветвях салют рассыпался! Потом ещё, и ещё… И вот уже вокруг ёлки словно танцевал бесшумный фейерверк! Хотя почему бесшумный?! Он танцевал под музыку! Никто под впечатлением даже не заметил, как отец включил ее громче в открытом окне. Это была просто феерия! Зажигалось то одно дерево, то другое, то загорались все вместе, то мерцали под музыку в случайном порядке. Вика была в полном восторге и даже прослезилась, обнимая родителей:

— Папка! Обалдеть! И когда ты только успел?! — Отец улыбнулся и пожал плечами: «ну, мол, как-то так, сам не знаю». Он сам был в восторге от проделанной работы, как ребенок. Лишь в шутку сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.