Бескостный. Книга 2. Путь войны

Александр Андреевич Войкин, 2023

Шейл, наконец, выбрался из рабства арены, и теперь должен помочь тем, кто спас его. Преследователи, тайны Северного леса, древняя магия и темные создания встанут на пути у тех, кто мечтает о мирной жизни. Шейлу и Ари предстоит разобраться в себе, своем прошлом и будущем.Тайк – молодой убийца из Братства, чья репутация безупречна. Он оттачивает мастерство, бездумно выполняя заказы, и не знает, что над ним уже сгустились тучи. Бывшему подмастерью кузнеца предстоит сделать непростой выбор: пасть во тьму, или же остаться человеком.Связь между тремя становится тоньше. Мир продолжает испытывать их на прочность на кровавом пути.Пути войны.

Глава 5. Поручение

Боль ушла так же внезапно, как появилась, оставив после себя онемение в руке и стучащую в висках кровь. Шейл выпрямился, тяжело дыша и чувствуя, как весь взмок за эти несколько мгновений, будто сразился с парой десятков бойцов.

— Тартас меня побери! — воскликнул сзади Фаэтин. Шейл обернулся и увидел, как в центре зала медленно и бесшумно отходит плита, открывая темный проем, ведущий куда-то вниз. В сторону, откуда раздавался звон.

Он глянул на алтарь, но тот больше не подавал признаков жизни. И, в целом, было неясно, что произошло. Каким-то непостижимым образом он задействовал скрытый механизм, открывающий проход под древний храм. И задаваться вопросами сейчас, когда снаружи бродят темные твари, явно не следует.

Но придется спуститься, чтобы удостовериться, что снизу никто не нападет.

Шейл приблизился к проему, увидел ведущие в темноту ступени, выщербленные временем.

— Ты как? — спросил его Фаэтин, встав рядом. — Я, кажется, на миг задремал, а потом услышал крик. Что произошло?

— Метка сработала, — Шейл махнул рукой, на которой пульсировал темным узор. В миг, когда ладонь коснулась поверхности алтаря, ему казалось, что рука лопнула, взорвалась крошевом костей, но затем иллюзия развеялась, и на нем не было ни царапины. Только горело огнем предплечье, да сотни мелких иголок впивались в кончики пальцев. Он не мог даже сжать их в кулак.

— Темно там, — Фаэтин наклонился, вглядываясь во тьму, затем, поморщившись, глянул на Шейла. — Неужели пойдёшь вниз?

— Да. Надо посмотреть, нет ли там прохода наружу. Вдруг эти твари куда умнее, чем выглядят, не хочу оказаться под утро с порванным горлом, — пояснил юноша. Эльф кивнул, потянул из ножен меч, но тотчас охнул, схватился за раненую руку.

— Будь здесь, — Шейл осторожно коснулся плеча товарища. — Следи за тварями. Если они начнут вести себя по-другому, дай знак.

— Хорошо, — Фаэтин опустился на пол возле целой стены, откуда открывался хороший обзор на вход в храм и злобно рычащих монстров.

Шейл взял с крепления старый факел, воспользовался огнивом, чтобы поджечь его и, переложив в левую руку, начал спуск вниз. Правая рука все еще чувствовалась онемевшей, и в ближайшее время пользоваться мечом он не сможет. Остается надеяться, что опасности внизу нет.

Иначе он сам идет к демону в пасть.

Лестница оказалась не слишком длинной, примерно в пятьдесят ступеней. Внизу — узкий коридор с потемневшими стенами, выложенными каким-то странным камнем. Шейл рискнул тронуть один из них — на ощупь камень был удивительно теплым.

Здесь не было видно факелов или ламп, поэтому пришлось светить тем, что он нашел наверху. Шагая по сухому каменному полу, Шейл невольно вспомнил путь по канализации Лекрона к храму — и вздрогнул. Кто бы мог знать, что опасность подстерегала там в самом конце. Благо, здесь нет ни вони, ни каких-либо магических печатей, предупреждающих о наличии стража.

Впрочем, что еще может сделать ему служитель бога? Наградить очередной меткой?

Юноша коротко рассмеялся.

Коридор вскоре закончился небольшим залом, где по краям стояли пустые чаши, а в центре, в специальном углублении — каменная статуя. Шейл приблизился к ней крайне осторожно, ступая тихо и глядя под ноги — во избежание ловушек. Но в этом храме, вероятно, не ждали незваных гостей, и он без препятствий добрался до изваяния.

Судя по фигуре, это был мужчина, одетый в нечто вроде халата — такие носили южные торговцы, виденные им в Лекроне. Фигура у статуи была самая обыкновенная, без излишней мускулатуры или явной худощавости. Но, самое примечательное — это лицо.

Вернее, полное его отсутствие. Шейл разглядел широкие скулы, высокий лоб, уши и густые волосы, мастерски изображенные скульптором, но глаза, рот, нос и прочие детали — отсутствовали. То ли художник не успел закончить статую, то ли…

Мысль не пришла к завершению: в чашах по краям от ниши со статуей вдруг вспыхнул огонь. Заплясавшие по углам тени показались Шейлу опасными, и он крепче сжал факел, попытался выхватить меч, но рука все еще не слушалась. Выругавшись, юноша бросил взгляд на статую — и замер: на лице постепенно проявлялись черты. Миг, другой, и вот статуя уже как две капли воды похожа на покойного Торсо. Тот же мясистый нос, те же крупные губы и близко посаженные глаза.

В следующее мгновение они распахнулись, двумя бездонными озерами взглянув на Шейла.

Он выругался, отшатнулся было, но тело не слушалось — мышцы сковал камень, и теперь он мог лишь наблюдать.

— Ты проделал долгий путь, Шейл, — произнесла статуя знакомым голосом.

Страж.

Зубы непроизвольно стиснулись, издав скрежет. Ненависть ярким пламенем вспыхнула в груди, Шейл рванулся было — но тщетно: невидимые путы держали надежнее любых цепей.

— Даже если я дам тебе свободу, ты все равно не сможешь навредить мне, — спокойным тоном сообщил страж. — Ты всего лишь человек. Хотя, вынужден признать, что твое применение метки…любопытно. Владыка доволен.

— Что ему нужно от меня? — прохрипел Шейл, удивившись тому, что способен говорить. Вероятно, пожелай страж — он бы лишился даже голоса. — Для чего эта метка?

— В ней нет ничего особенного, — в голосе стража послышалась насмешка. — Это лишь поводок, способный держать тебя в узде. Правда, на мой взгляд, ты получил слишком много свободы. Пора это исправить.

Руку обожгло нестерпимой болью. Шейл закричал, чувствуя, как невидимые когти раздирают кожу и плоть на части, проникая внутрь, касаясь костей, ломая, кроша на мелкие осколки.

Вспышка боли оборвалась внезапно, вновь оставив его изможденным и в поту. Шейл рухнул на пол, с трудом вдыхая затхлый воздух подземелья и чувствуя, как по руке вниз течет что-то теплое. Он понял, что снова может двигаться, и опустил взгляд.

Метка разрослась, теперь от круга вверх по руке пошли отростки, похожие на шипастую лозу. Они сплетались в единую плеть, чтобы потом, у локтя, разойтись в разные стороны. Кроме этого, добавилось еще кое-что новое.

Теперь узор был словно вырезан в его плоти и светился темно-красным.

— Что это за дерьмо? — прошептал Шейл, коснувшись обновленной метки пальцами. Острая боль пронзила руку от кончиков пальцев до плеча, выбив из груди крик и швырнув юношу на пол.

— Тебе лучше беречь этот рисунок, — вкрадчиво посоветовала статуя. — Мой повелитель не любит, когда портят его подарки. Кроме того, тебе следует помнить, что от этой метки зависит теперь твоя жизнь.

Шейл бросил на статую взгляд, полный ненависти. Ярость клокотала внутри, требовала выхода, но разум усиленно пытался её подавить. Бессмысленно кидаться на каменное изваяние, так он ничего не добьется. Страж бессмертен, человеку его не убить. Даже с использованием всех запретных техник меча, изученных им у мастера Дейфа.

Придется терпеть.

— Вижу, ты понял. Мой повелитель приготовил для тебя маленькое поручение: тебе нужно отправиться в форт Креаль, отыскать там мальчика, который обладает даром ясновидения, и привести его в горный храм. Сделай это в течение семи дней, и останешься жив. Нет — метка убьёт тебя по истечении срока.

Лицо статуи постепенно начало растворяться, снова превращаясь в пустую маску.

— Подожди! — крикнул Шейл. — Где находится этот форт? И как мне научиться управлять меткой?

На миг изнутри камня проглянуло уже знакомое лицо стража, на котором расплылась ехидная ухмылка.

— Это ты должен узнать сам.

Шейл моргнул — и статуя вновь стала прежней. Погасли огни в чашах, не было больше незримого давления на плечи и разум. Страж ушёл.

— Чтоб тебя! — прошипел Шейл, поднимаясь. Этот разговор не дал ему ни единого ответа, скорее, наоборот, вновь поставил его в позу раба, только на сей раз его господин — бог. Знать бы еще, какой из них.

Не в силах сдержать эмоции, Шейл выхватил меч заработавшей рукой, рубанул статую наискось, от плеча до паха. Лезвие бессильно звякнуло, высекло искры, а руку пронзила боль — столь сильная, что Шейл упал без сознания.

Очнулся он от похлопываний по щекам. Открыв глаза, увидел над собой встревоженного Фаэтина.

— Жив? Хвала Семерым, я уж думал, всё. Жду тебя, а ты не идешь и не идешь. Пришлось спуститься самому, проверить.

— Это оказалась очередная ловушка, — Шейл поморщился, сел, чувствуя легкий звон в ушах. — Эта статуя — вместилище того бога, который поставил мне метку. Через нее со мной говорил тот самый страж.

— Какая статуя? — в голосе Фаэтина послышалось столь искреннее изумление, что Шейл резко поднял голову, осмотрелся. Зал был пуст, если не считать пары креплений под факелы на стенах, да старую, потрескавшуюся и стертую фреску напротив выхода.

Статуи не было.

— Проклятье, — прошептал Шейл, поднимаясь. — Она же стояла вот здесь. А потом зажглись огни в чашах…

— Ты явно устал, — Фаэтин сочувственно коснулся его плеча, мягко, но настойчиво развернул в сторону коридора. — Идем, тебе надо отдохнуть. До рассвета не так много времени.

— Говорю же: статуя была! — Шейл повысил голос, сбросил руку товарища, подошел к фреске. На ней с трудом можно было различить картину прошлого — некто в южных одеяниях протягивал руки к группе эльфов, склонившихся перед ним. Лицо его было неразличимо.

Шейл провел пальцами по трещинам, бессильно сжал кулаки.

— Он играет со мной, — произнес едва слышно. — Но это всё по-настоящему.

Развернувшись, Шейл закатал рукав, показал Фаэтину. Эльф бросил взгляд, отшатнулся, на лице его появился страх.

Метка на предплечье добралась до локтя.

***

— Она теперь выглядит иначе, — задумчиво пробормотал Фаэтин, разглядывая будто вырезанный на руке Шейла узор.

Они снова сидели в главном зале храма, дожидаясь рассвета. Спать больше не хотелось — оба понимали, что неспроста явились именно сюда. Злая воля бога или же длань судьбы — что-то из этого привело их в древний храм только за тем, чтобы вновь отправить в путь.

— У меня всего семь день, — глухо произнес Шейл, пряча метку под рукав. — Если не выполню поручение за этот срок, то умру.

— Должен ведь быть способ избавиться от этого проклятия, — Фаэтин помассировал виски, чуть раскачиваясь. — Если это темная метка, то её может перекрыть благословение светлого бога. Нам нужно отыскать храм Семерых!

Шейл в ответ лишь тихо рассмеялся.

— Если помнишь, я получил её именно в храме всех богов. Присутствие других не остановит этого владыку. Ему нужен именно я, и мне придется сделать то, что сказано.

— Мы что-нибудь придумаем, — уверенно заявил эльф. Шейл развел руками, ощущая легкое равнодушие. Внутри него словно расползалась пустота, будто бы разговор со статуей выжег все, что оставалось хорошего, превратив в пустыню. По пути к храму Шейл ещё тешил себя надеждой на избавление от метки, но теперь пришло ясное понимание: он обречён. Божество играет с ним, как с деревянной куклой, направляя то в одну, то в другую сторону, и, стоит выполнить поручение, как тотчас появится следующее.

И так до бесконечности.

Едва на горизонте забрезжил рассвет, как они собрались в путь. Ночные твари исчезли с первыми лучами солнца, скрылись в тени леса. Подхватив мешок, Шейл оглянулся на алтарь, оглядел в последний раз полуразрушенные своды храма и, не медля больше, выбрался наружу.

Шли молча, придерживаясь направления в сторону дороги. Оба, не сговариваясь, хотели поскорее догнать основной отряд, оказаться среди своих. Ночной пробежки от жутких тварей хватило, чтобы понять: двоим в этом лесу делать нечего.

Шагая по мягкой пружинистой траве, Шейл подумал об Ари: что, если на основной отряд монстры тоже напали? Удалось ли соратникам отбиться? И каковы потери?

Фаэтин угрюмо сопел, и Шейл подозревал, что его мысли движутся примерно в том же направлении.

К полудню они вышли на тракт. Следы подвод и десятков ног все еще виднелись на высыхающей после дождя земле, облегчая задачу.

На привал остановились здесь же, сели на обочине. Тщательно пережевывая вяленое мясо, Шейл прислушивался к собственным ощущениям. Рука, от которой сразу после разговора со статуей расходились болезненные волны, теперь совсем затихла. Он сжимал и разжимал пальцы, поражаясь легкости, пробовал взмахнуть мечом — и проделывал все это запросто, словно не было на предплечье проклятой метки. Из любопытства Шейл даже рискнул пощупать узор, чуть надавил — но не почувствовал боли. Метка словно уснула, предоставив своему носителю долгожданный покой.

И это пугало его куда больше, чем если бы она постоянно зудела.

Эльф и юноша шли до самой темноты, изредка переговариваясь, но без энтузиазма — минувшая ночь отбила у обоих всякое желание радоваться чему-либо. Слишком неприятно было осознавать, что храм Семерых больше не являлся защитой, ведь даже боги способны выступить в качестве врагов. Сейчас на их пути попался Шейл, но завтра все может измениться. Что, если Семеро пожелают сделать то же самое с Фаэтином? С Ари? С другими членами отряда?

Или, что еще хуже — с детьми.

Водоворот темных мыслей кружился в голове, пугал своей пронзительной глубиной. В какой-то момент Шейл ужаснулся того, до чего может додуматься — и начал тренироваться на ходу. Сперва ускорил шаг, затем замедлился, после взялся вспоминать все те разминочные движения, которые узнал от обоих мастеров. Фаэтин поначалу недоуменно косился на товарища, но после решил присоединиться к нему.

Так они и двигались до самых сумерек. Затем, когда оба изрядно утомились и перешли на медленный шаг, выискивая хоть что-то, похожее на укрытие вдоль дороги, Шейл услышал далеко позади топот копыт.

— В лес! — скомандовал он, не раздумывая. — Живо!

Оба тотчас сбежали с дороги в ближайшие кусты, и через десяток шагов притаились за деревьями, осторожно наблюдая за трактом. Все было спокойно, если не считать постепенно нарастающего шума.

Приближался явно немаленький отряд.

Шейл напряженно вглядывался в просвет между деревьев, дожидаясь появления всадников, — случайно он покосился на Фаэтина и нахмурился: эльф был бледнее луны, а в глазах его поселился куда больший страх, чем прошлой ночью при взгляде на метку.

— В чём дело? — прошептал юноша.

— Я знаю, кто это, — так же тихо ответил Фаэтин. — Чувствую их.

Шейл не успел задать следующий вопрос: из-за поворота дороги показалась кавалькада всадников. Он не сразу поверил своим глазам: это был большой отряд, не меньше трех десятков воинов, все в латных доспехах, какие Шейлу ещё не доводилось видеть вблизи. На лошадях — защита, к седлам приторочены странной формы копья с листовидными наконечниками длиной в локоть. Но не это самое необычное — фигура каждого из всадников слегка светилась мертвенно-синим, будто они были призраками. И при этом издавали шум, подходящий настоящему конному отряду.

Всадники промчались по дороге на северо-восток, оставив после себя ощущение холода и страха.

Шейл не скоро решился выйти из укрытия, медленно приблизился к тракту, остановился на краю, глядя на серебристые следы копыт, возникшие на земле.

— Это что такое было? — пробормотал он, обернувшись к Фаэтину. Эльф встал рядом, шумно выдохнул, вытер рукавом пот со лба.

— Сумеречные Рыцари. Одна из древних легенд севера, то, чего не может существовать.

— Не похоже это было на несуществующее, — хмыкнул Шейл, приходя в себя. Наклонившись, он коснулся кончиками пальцев одного из следов, ощутил кожей обжигающий лед.

— Согласно сказаниям, когда-то давно в этих краях было жестокое сражение, длившееся несколько дней, — заговорил Фаэтин, удобнее перехватывая мешок и направляясь дальше вдоль дороги. — Воины с обеих сторон устали, но не могли сдаться — на кону была судьба Леса. Они бились яростно, и одна из армий уже начала побеждать, когда на поле битвы вдруг появился старик. Он выглядел так, словно выбрался из владений Тартаса, и, без долгих раздумий, воздев над собой руки, прокричал слова древнего языка. Тотчас обе армии обратились в лед, и только один отряд уцелел — их командир владел магией и смог уберечь своих бойцов. Старый колдун разозлился и применил куда более мощное заклятье — но и тогда не сумел окончательно убить славных воинов. Он лишь обратил их в бессмертных ледяных духов, обрек на вечное скитание по северным дорогам в поисках достойного противника. Говорят, Сумеречные Рыцари появляются раз в десятилетие, и увидеть их — плохой знак.

— Вряд ли они могут посулить нам что-то хуже того, что уже случилось, — проворчал Шейл, — но на всякий случай предлагаю уйти с дороги подальше в лес, поискать место для ночлега. Сегодня мы уже не догоним своих.

Фаэтин согласно кивнул.

***

Они добрались до старой деревни, где расположился отряд, лишь к полудню следующего дня. Ночью поспать не удалось из-за шныряющих по округе тварей, и оба были раздражены, измотаны и желали одного: отдохнуть.

Часовые заметили их еще на подходе к окраине, засвистели, оповещая остальных. Шейл разглядывал покосившиеся дома, едва стоящие на ветру, и вспоминал родную деревню. В чём-то они были схожи — это место тоже строили явно не эльфы.

Конец ознакомительного фрагмента.