Сентенции Любви

Александр Алексеевич Ананьев, 2019

Это книга вторая, обывательски повествующая от первого лица героя романа Александра А., продолжающая введение в его концепт "ананьевизма", осмысляемого и буквально проживаемого персонажем. Медленно, но верно, хотя и вполне обстоятельно Александр А. продолжает размышления над своей жизнью, над мыслями, решениями и последствиями, в случае, когда человек выберет развернуть вектор жизни, лишив себя прежнего образа жизни. Содержит нецензурную брань.

Вольюм 1

Сэмпл 1: «Леди «М»

«Одолело уже это солнце давить мне на глаз! Неплохо, для конца сентября…» — зазвенели слова в моей голове. Пусть в этом спортзале нет бассейна, зато прекрасная терраса с видом на марину и даже море цепляет. Время уже было полуденное, и порядком умотанное тренингом тело начинало посасывать желудок. В фитнес-клубе, как выяснилось вместе с бассейном забыли спроектировать ресторан. Хотя, может его целиком там не предполагалось, но раз простаивает помещение на втором этаже торгового центра, то впихнули. Удалось вполне нарядно.

Так или иначе, но в фокус мысли попали идеи обеда. Поднимаясь с лежанки, я правой рукой прикрываюсь от солнца, а левой ищу опору, оттолкнуться и встать. Нащупал нечто странное, но приятное на ощупь. Небольшой бархатистый предмет с глянцевой выпуклостью, размером походит на визитную карточку. Раз под руку попалось, то будет моим. Вообще странно, как это могло попасть на пустую соседнюю лежанку поверх клубного полотенца. «Оставлено нарочно» — мелькнула идея, зачавшая легкую интригу по коже.

Карточка оказалась матового черного цвета с глянцевым наружным тиснением так же черного цвета. Элегантное исполнение, особо различимое на солнце. Глянец выражал женский профиль в капюшоне, скрывающм заднюю часть головы и левое ухо. Выгодно обнаженное лицо, подчеркнуто высеченными скулами, и прямоугольные линии нижней части лица, но главное эти губы… Пухловатые, симметричные, сочные своим сексом, правильной формы. Они выдавались вперед идеальным соотношением с прочими чертами ее лица, завершая властительный образ хищной хозяйки. Бровь точно повторяла контур широко распахнутого глаза, застывшего без эмоции. Внизу справа на ощупь чувствовалась надпись. Она была тоже рельефной, исполненной в глянце, но в отличие от центрального профиля была вдавленной внутрь от поверхности карточки. Слепящее солнце не сразу предоставило шанс ту надпись прочесть, но так было даже лучше, когда довелось почувствовать все на ощупь. Мне удалось перевести себя в вертикальное сидячее положение спиной к настойчивому свету.

«Леди «М» — было в той надписи. Содержание оборотной стороны значительно усилило интригу. «Спускайся. Время пришло» — наскоро выведено женственным белым красителем. Терраса была обрамлена высокими белоснежными арками с периллами из текстурных балясин в каком-то дворцовом стиле. Важным было их увесистое свойство, так, что я смог уверенно опереться, и перевалиться наружу, высматривая таинственного интригана во дворе здания. Конкретной фигуры найти не вышло, зато себя обнаружила раскидистая летняя веранда, вписанная в зеленое садово-парковое ландшафтное благоустройство с аббревиатурой «D.O.M».

Подходя ближе, я заметил, что столики заняты, даже несмотря на ощутимы осенний бриз с моря. Чинная хостес в стилистике фирменной одежды молча отточенным жестом руки в белой перчатке настойчиво предложила мне все же пройти внутрь. За одним из столов поодаль виднелась темная фигура спиной ко мне. Это был единственный человек, пребывающий в том, что один. Силуэт очерчен своей тенью, виднелась безупречность форм. Вдруг общий порядок вещей ресторана был рассечен острейшим пронзительным криком: «Где ты бы-ы-ыл?! Где-е-е-е?!». Я оцепенел, оказался в ступоре сковывающего шока. Этот колющий крик гремел в моей голове, подобно внезапному спазму головной боли.

Все посетители замерли. Мгновенно повисла тишина, а все уставились на меня. Легкий силуэт медленно поднялся, и в балетной грации совершил разворот. Это такая пластика, когда тело разворачивается как бы снизу вверх. Начинается поэзия с выставленной ножки, затем тягучий доворот бедер, плечи, и венчает изящество танца движение головы в сторону устремившегося тела. Поднимаясь из-за стола, она сбросила струящийся капюшон, оголив высокий хвост черных волос, стянутых в выверенной симметрии. Напряжение укладки создало легкое натяжение в лице, деликатно углубив разрез глаз в манере, наиболее приятственной мне. Словно я сам ковал ее черты. Одежда была обволакивающей, черной, на свету полупрозрачной тончайшей материи. Покрыто все нежное тело, но есть бережный вырез с витиеватым оттиском прикосновения ангела в голубых тонах на плече и предплечье.

Неспешно она подошла ко мне, прильнула лицом к плечу, зарывшись носиком в шею. Руками нежно обняла за плечи, и повторила уже мягко, плывущим ритмом: «Где ты был все это время…». Ее губы издавали вибрации, но голос звучал как-то изнутри меня, так, что я не мог определить его источник. Этот тембр был так знаком, что решительно не было сил его различить со своим собственным. Словно играя пьесу по известному сценарию перед знакомым участливым зрителем, я не спешил задавать вопросов, или вовсе открывать рот. Да и шелохнуться не мог, лишь вбирал ее тепло всей кожей. Та аура окутывала меня снаружи, и грела внутри. Нельзя сказать определенно, что творится с тобой. Оттуда сюда, и все сразу. Она внутрь меня, а я в ней.

Затем взяла мое лицо в ладони, пристально посмотрела глазами внутрь моих потаенных глубин, что прячутся в самых отдаленных уголках, кроются наиболее тщательно от любых касаний извне. Леди была невозмутима в ореоле своего несметного достоинства. Прислонив лицо ближе, коснулась поцелуем моей колючей щеки, провела нижней губой по восходящей диагонали так, что слегка распахнула свой чувственный рот. И ушла…оставив шлейф контрастной помады и гулкий звук своего аромата. Уже удаляясь в тень садовых угодий, она игриво вскинула ладонь, где двумя пальцами держала знакомый по виду предмет. «Не поворачивается!» — знает, что смотрю ей вслед. Сделала резкий взмах, и карточка, взлетев, легла на столик рядом со мной. «Увидимся ночью. Леди «М» — все тот же женственный рукописный стиль. Не так-то просто было перестать выглядеть тем, кем она меня оставила стоять, но я собрался и присел выпустить пар.

Витражное остекление номера в «Sanremo» могло погрузить внутрь самого моря, нависая над кромкой прибоя. Если распахнуть высокие стеклянные двери, то с балкона вполне можно поймать пару капель прозрачных соленых брызг. «Вот здесь и встречу рассвет» — прозвучал голос внутри моей головы, лежащей на подушке. Закрылись глаза. Створ одной двери оставался распахнут, и шум воды, махом срубил с ног. Я всегда сплю обнаженным, и в этот раз оно так. После заката холодает, ночью бывает вполне прохладно, и влажно. Прозрачные занавески назойливо колышутся поднявшимся ветром. Пришлось встать, прикрыть дверь. Ложась обратно, довелось ощутить неожиданное тепло прикосновения. Изображение в моих глазах мерцало в свете ударов молнии за окном. На море буря. В комнате темно, но частые вспышки разрядов отражаются от зеркальных поверхностей и дают эффект колхозного дискотечного стробоскопа.

Поворачиваюсь на другую сторону постели, и вижу Ее, укутанную в толстенное белоснежное слегка прохладное пуховое одеяло. Лежит на подушке, пристально смотрит в меня, источая блеск своего желания. Лицо беззащитно вне дневного покрова макияжа, как бывает у сонных и эротически сложенных женщин. Легкое влекущее смущение глаз, игривое положение пухлых губ зовет внутрь себя. Чувствую, как под одеялом прохладная ножка, покрывает меня. Пальцы робко прижались, и, согнувшись в фалангах, ухватили за сужающееся к верху крепление ягодичной мышцы в углублении поясничного ромба. Влечет придвинуться ближе, начинает прикусывать кожу ногтями. Прислоняясь к моему уху, шепчет: «Ты ждал этой встрече годами, и это мой возраст…». Прекрасное лицо застыло в легком застенчивом выражении. Благоухающая кожа натянута без складок, какие бывают при работе мимических мышц. «Но как тогда она говорит со мной? И чем я слышу тот голос?!» — мелькают мысли в голове, а кожа моего тела без устали сотрясается покалываниями. «Мы глубже знакомы» — вторит внутри головы тот голос, что я привык считать своим. Хозяйка смыслов напротив меня пристально смотрит прозрачными, и теперь уже пустыми глазами.

Лицо освещается блеском молний, обеляя кожу, но взрываясь в глазах. Казалось, что их глубина увеличивает свою многомерность, когда я увлекаюсь туда, и с каждым световым ударом архитектура множится внутрь. Особой надежды эротической встречи во мне не было изначально. Все же это так возбуждает, когда нечто раскрывает себя стихийно, предполагая развитие и крах процесса одновременно. Любые «да» и «нет» сливаются воедино, а поведение участников ничего конкретного не дает, но множит интригу нарастающим темпом. Эпичность момента бескрайне красива сама по себе! Новый удар молнии в раз скрывает изображение предо мной. Темнота комнаты отчасти разбавляется глухим светом луны под облаками, но этого не достаточно, что бы различить силуэты предметов. Я вижу движения, но текстура сливается мраком.

Долгожданное явление молнии сопровождается раскатом грома, и перед дверью балкона я вижу ее обнаженный песочно-часовой контур. Стоя спиной ко мне, она лишь единожды обернулась. В лунном свете секущиеся черты лица смотрелись особенно контрастно, ее подбородок точных углов пропечатал мой взор насквозь. Никогда прежде не встречал такого совершенства линий и форм. Легкая ухмылка левого уголка рта. Бархатный, но звонкий девичий смех, многократно отраженный гулким эхо от всех гладких поверхностей округи еще долго плясал от одного моего уха к другому после ее исчезновения. Тончайшая мелодия мистически древнего маэстро души! Руками я старался поймать эти звуки, вытекавшие сквозь пальцы. В потоке эмоций я крикнул с балкона навзрыд: «Ты не дала мне свой голос! Зачем показала свой смех?!».

Сэмпл 2: «Диалоги Двух

»

Первая: «Слушай, а мы внутри или снаружи?»;

Вторая: «Интересное наблюдение. Тогда уже уточни, когда и относительно чего?»;

Первая: «Сейчас, и относительно вчерашнего театра с их визгами»;

Вторая: «Ооо, детка. Ты знаешь, какой вопрос задать с утра пораньше. Это не так просто пояснить. Для начала плесни мне кофе, раз уже Он заодно подвесил нам столик со всем этим снаряжением»;

Первая: «Зачем еще бы нас тут собрали. Впрочем, а мог бы Он этого не сделать, ведь кто мы, и кто Он. Тогда уже и начнем беседу. Тебе куда это кофе заливать, детка? Нет, чашку я вижу на столике, но ты себя видел-л-л или видела-а-а? У тебя даже лица нет, и я так понимаю, что у меня тоже… »;

Вторая: «Это без разницы, ведь я определяю себя через тебя, более того, мы сразу же начинаем знать то, что между нами. Мы обе, ну или оба. Данность лишь можно искать, только и сама данность будет переменчивой. Странная данность, но другой нет. Да и какое лицо может быть у точек?!»;

Первая: «Тогда что в нас толку? Если мы есть, и нас нет, причем одновременно…»;

Вторая: «Это ты снова к вопросу смысла… Во-первых, нас не может не быть, ведь когда-то всё случилось, и образовалось то, чего нет. Случилась Материя и Антиматерия, Свет и Тень, да много чего «иньянского» тогда образовалось. Только и это еще вопрос, образовывалось ли вообще нечто, ведь мы с тобой просто есть и все. Пусть нас и сегодня мало, кто замечает, но как им, любимым, нравится играться в нас ежечасно. Всегда любопытно наблюдать, как один манифестирует себя в качестве злого, и сразу же начинает знать доброго, а тот его. Более этого, они ведь сразу получают предмет внутри своего диалога, дающий им взаимное умиротворение от бытия»;

Первая: «Именно! Похоже на сольную партию раздолбанного рояля из кустов, когда видишь невежественное нытье мудреца. Полагая даже само сомнение в себе, он начинает отрицать нас обеих, а ведь является нашим же порождением. Достаточно просто выбрать одну из нас, как в миг занавес поднимется, и все начнется, поскольку возникнет вторая и заполнится пространство между. Впрочем, что бы свернуть мозг еще крепче, можно отметить, что НЕ выбрать нельзя изначально. Это уже есть. Решительно без разницы, что люди думают о второй точке, но первую никак нельзя было проглядеть. Сами придумали себе ежегодное пышное напоминание, но продолжают уперто не видеть сути вещей»;

Вторая: «Куда-то нас унесло. Что там с этим искателем, и его битвой самопознания. Тебе понравилось вчера побывать внутри его головы?»;

Первая: «Всякий раз невероятно наблюдать Мастера. Хотя мне и раньше доводилось видеть аллегорические калейдоскопы. Как тебе его губастенькая? Вот бы нам ее сюда!»;

Вторая: «Самопознание вещь не из легких в любом случае, но для визуализации был виртуозно подобран истинный аспект. Его внутренняя аналитика не лишена обаяния. Однако, в той сцене с криками в «D.O.M» я чуть было не спутал Ее с собой»;

Первая: «А почему это ты присвоил себе статус Смерти? Я тоже могу натянуть плащ и палку эту театральную таскать на плече»;

Вторая: «Мне вообще без разницы. Можем поменяться креслами в другой раз. Да хоть прямо сейчас, но речь же не в этом. На какой чёрт было наряжать ее настолько схожей со мной?!»;

Первая: «Это же всего лишь человек. Внутри своей головы ему так увиделось. Кроме того, пока мы там у него торчали, я сразу обратила внимание, что он еще далековат от познания Любви, несмотря на все мытарства в дебрях своих страхов. Может от того, Она так таинственна для него, так схожа с тобой. Ведь для людей не так просто найти даже отличие Пути от Второй Точки. Все же вот бы эту леди сюда…Ты спереди, я сзади!»;

Вторая: «Больше разговоров. Легко. Просто выбери для себя родиться, т.е. стать Первой Точкой в этом контексте. И вот она уже между нами. Хотя ты же хотела поменяться креслами в следующий раз, да и мне будет снова жарко в этом плаще. Еще и палку таскать…»;

Первая: «По рукам! Тогда я стану Второй Точкой в этом контексте, но в другом отношении — Первой. Хочу тоже побыть с членом. Буду Смерть с членом наперевес, и наконец, вставлю Ей».

Вторая: «И ты туда же. Да некому вставлять! Если бы ты внимательнее вчера наблюдала сцены, а не пялилась на ее жопу и тату, то нашла именно духовный аспект Любви, к которому Ему едва удается прикоснуться, как тот исчезает сквозь пальцы. Да, и это стремление лишь инструмент. Будь она его сексом, то стоило бы все это развозить. Смазал, сунул, и пошел. Мал еще тот Господин, но растет! А вот как ты собралась трахать духовность?!»;

Первая: «Дай мне сесть в твое кресло, и я уж там разберусь!»;

Вторая: «Это ты из своей текущей позиции Первой точки размышляешь. Когда окажешься ближе ко Второй уже и забудешь, что за чушь несла. Трахнуть Любовь… Впрочем, в этом что-то есть. Может зря всё усложняют… Только вот как трахнуть себя, ведь о том шла речь. Леди «М» это Он и есть. Фигура какой-то вдохновительницы из Сочи, ставшей прототипом, лишь облегчила задачу визуализации внутренних процессов»;

Первая: «А с чего бы нам все это мусолить? Поскольку я все еще на своей позиции Первой точки, то продолжу быть собой. Знаешь, так иногда бывает, что в стремлении быть важным, можно утратить текущую идентичность, напыщенно исполняя роль «молчаливого» мудреца. Покуда в моем текущем уме роятся вещи, определяющие меня сейчас, то стану их употреблять на благо своего истинного движения. Мне нет дела, до внешних окрасок «несмышленого юнца». В конечном счете, лишь осознав себя в Первой Точке, можно двинуть ко Второй. Чисто по форме ты никуда не денешься, и доплывешь к этой Второй так или иначе, но все больше начинает хотеться «быть», а не «казаться»;

Вторая: «Есть прелесть видения одного и того же с разных углов зрения. В одном возрасте мы такие, затем другие. Нам тут с тобой куда проще, мы сидим в идеальных условиях точек. Так что могу поспрашивать и я. Твое видение вопроса мне тоже пригодится»;

Первая: «Важности нет ни там, ни тут. Давай просто идти дальше. Увидим вместе, когда придет время. Вот скажем, мне вполне ясно, что ослепленность солнцем на террасе и отсутствие ресторана в том фитнес клубе похоже на духовный голод как потребность в самом процессе познания, и Любви в частности. Неотвратимо наступление такого момента внутренних исканий для любого страждущего. «Солнце в глаза» символизирует сопротивление извне, препятствующее какому-либо видению перспективы, да и исканий в принципе. Прикрытие именно правой рукой своих же глаз показывает внутреннее сопротивление, вызванное внешними причинами, но опора сделана на левую руку. Рука сердца как бы делает ставку на голос Тела вопреки нытью Ума. Собственная неполноценность любит маскироваться под виновность окружения. Когда со стороны тебе нечто постоянно окрашивают в одни краски, то куда проще согласиться с этим, закрыв себе даже возможность познания. Так оно часто бывает. Стоило протянуть руку, как искомое начнет обнаруживать само себя, давать подсказки, например, в форме затейливой карточки. Далее по мере приложения усилий в познании Истина начала приоткрывать себя, но так же и ускользать из рук охотника. Это ладно, но что была за фигура хостесс в перчатке?

Вторая: «Следование своим убеждения, внутренним исканиям вещь сложная, местами кажется, что полностью невозможная. Вот ты идешь утолять свой голод, ведь уже не можешь не идти. Остается один шаг и станешь ближе, но ты не можешь знать. Встречаешь то, что в аллегорическом ресторане все места заняты, т.е. нет почвы для усилий. Внутренний враг диктует поражение, ведь там попросту нет места для тебя, а значит можно отказаться. А легко сдаться, когда так «помогают» враждебные обстоятельства. Просто пожать плечами, достать из кармана предательский шаблон: «Я сделал все, что мог», и отступить. Но помимо Врага внутри каждого есть и Заступник, и иногда он может дать вполне отчетливое, но ненавязчивое указание на верность пути. Там уже сам решай».

Первая: «Ну а морской бриз, посетители ресторана, и сама Леди?! Они тогда как?!»;

Вторая: «Да нет ничего этого. Это все ментальные конструкции в его голове. Разве ты не обратила внимание, что голос все время звучал внутри Него? Нет никаких других действующих лиц, и вообще нет ничего кроме. Впрочем, это второстепенно, даже образ Леди, как искомое духовное начало Любви не так значим, как само явление «голоса». Любовь есть то, что заполняет пространство между нами с тобой, тот самый единственный смысл, возникающий после прохождения человеком своей Первой Точки по своему Пути ко Второй. Путь и есть Любовь. Только и это не все. Это не до конца все. Через ту искомую категорию Смысла стремится определить себя, наконец, найти, в чем суть «голоса», и что это вообще такое»;

Первая: «А что с этим «голосом??»

Вторая: «Каждому свое. Только как быть с единственной ценностью, с самим собой? Что человек может знать о себе, если он не знает главного? Блять, главное, это не секс, и даже не Любовь во всей широте ее духовных проявлений. Но кто есть этот самый голос, что сейчас читает буквы изнутри вашей головы?! Мы здесь лишь буквы на вашем экране. Иногда к нему подключаются губы, а иногда он один. Но кто их сейчас произносит? Кто всегда говорит с вами изнутри вас? Он читает ваши собственные мысли, он придает им некое звучание. Между тем, мысль есть лишь едва уловимый электрический нейронный импульс. Электричество это просто физическое явление материального мира. Пока «голос» не соединился с речевым центром, то кто он и откуда происходит? Голос может существовать в отрыве от его вербальной формы, когда вы о чем-то думаете молча, то думаете посредством него, он словно озвучивает все размышления изнутри для вас. Но все ли он озвучивает? Вы знаете этот голос на самом деле, и что вы можете знать, если никогда не могли слышать его. То, что вы слышите ухом, это речь. Это делает ваше Тело. Это не одно и то же. Кроме того, мы слышим самого себя только условно даже при внешнем звучании. Можно легко убедиться, лишь включив запись самого себя. Есть еще одна сакральная вещь, ведь свой «голос» есть у вашего Тела. Вы можете лишь услышать его уже постфактум. Нельзя подумать голосом Тела. Он не ваш, или ваш? Кто тогда Вы? Попробуйте подумать свой смех. Отчего нельзя смеяться мысленно? Смех это голос Тела, так же как плач и многое другое. Вас всегда двое. Голос Тела — Вторая Точка. Голос внутри головы — Первая. Любовь это смысл между ними. Он ищет Ее. Она ускользнула в конце. Об этом рассказ Леди «М».

Первая: «Да фиг с ним, но какое значение в этих исканиях? Можно взять бумагу, и сделать сложной ее. Хочешь залезть к ним голову? А может к Нему самому?»;

Вторая: «А с того, что важно обнаружить себя. Самопознание не пустопорожний процесс, внутри него есть стержень, на что опирается личная твердость во всем. Что ведет человека? Что есть причина его целиком… Любопытно, что Он, наконец, все это заметил. Как легко ввести в голову человеку нечто, да что угодно. Не нужны никакие гипнозы, магии, НЛП. Он лишь написал нас буквами, но они уже давно звучат внутри вас голосом, который вы так привыкли считать своим. Кроме самого голоса, которым ваш ум нас наградил, вы уже нарисовали наши образы, создали туманные картинки. Он уже давно внутри вашей головы, вашего ума. Что стоит ум, если так легко им стать кому угодно?! Это хлам»;

Первая: «Да уж, а ведь сейчас и детализаций почти нет никаких. Лишь сухие смыслы, но и они уже звучат в головах. Что тогда было, когда Он погрузил их внутрь своей головы тем рассказом про леди. Все эти его тексты какие-то странные, они отпугивают посторонних, но стоит прочесть, и он уже внутри. Только ведь в этом нет никакой магии, а может это она? Это лишь демонстрация, насколько бесполезным будет такой навигатор, в который повсеместно пихается мусор. Люди редко начинают хотя бы задумываться, что же внутри них вообще им принадлежит. Куда можно идти без таких вещей…;

Вторая: «В самом деле, куда заведет человека ложный навигатор? Тогда, как собственный всегда в наличии, но на «беззвучке» мигает в кармане»;

Первая: «Как Он смог написать три листа структурного аллегорического калейдоскопа за два с половиной часа?! Что это за существо?»;

Вторая: «Почерк истинного Мастера на дальнейших, последних рубежах. Это дар. Он не сочинял ничего, это нельзя сочинить умом, его ум лишь послушно записывал текст. Но вот, что важнее, где Источник? Если разум лишь инструмент, то что там внутри такое, что есть подлинный Мастер…».

Первая: «Что за странные формулировки в тебе бродят, что за Последние Рубежи?»

Вторая: «Почтенные вопросы выдает твоё первоточечное существо. Хотел было сказать: «голова», но откуда в тебе это. Мы ведь только ментальные образы Писателя для удобства повествования определенных вещей. Там внутри него затаилась масса инструментов для раскрытия собственного видения. Что есть Последний Рубеж? С одной стороны, там начинается то, где уже отсечено лишнее увесистым тесаком, и начинается ювелирная точечная шлифовка хирургическим лазером. Это после процедуры Очистки. Там сейчас сам Мастер. Но с другой стороны… Это некая условная линия, к которой неминуемо подходят страждущие в своих непримиримых исканиях. Движущиеся за период с начала пробуждения и до попадания к Проводнику (Мастеру) успевают отработать всяческую всячену, что распространена в доступных сладеньких источниках. В силу внутреннего пламени Движущийся шаг за шагом распознает фальшь освоенного знания, обнаруживает его поверхностный характер. Сигнальная душевная система неумолимо твердит, что очередной опыт познания был важным, открыл новые грани, но уже исчерпал себя, став промежуточным. Впереди новые и новые горизонты, вплоть до Последних Рубежей. Только вообразите себе один из своих леденящих страхов, о котором и себе-то признаться сложно. Подступы к таким залежам всегда заграждены броней агрессии, истерик и войн. За такие страхи люди готовы убивать других, и быть убитыми. Выжигают целые народы геноцидами. Защищая вскрытие подобного страха, родитель пойдет убивать дитя буквально. Это неведомые разуму вещи! Это прожито Мастером. Их нельзя познать в теории, нельзя концептуализировать умом. Истинный страх нельзя подумать в голове, он вывернет все существо самого Тела наизнанку для перерождения, пережует всю капиллярную сеть. Это звериный зов гнилых устоев из глубин первобытной осознанности. Это видовая мутация, вскрытие, и перепрошивка тысячелетних заскорузлостей. Вызов для одного на миллиард. Вот на том рубеже привратниками станут они все, все такие страхи вместе. А он… он Мастер тех рубежей…».

Первая: «Зачем им все это? Разве это поможет стать богатым?»;

Вторая: «Даже на подступах к тем рубежам материальность вещей теряет ценность. Это полностью за гранью любого понимания вопроса потребности в деньгах. Богатство вовсе не имеет отношения к деньгам. Оно есть видовая данность Человека в его истинном смысле. Вот ты хотела стать Второй в каком-то отношении. Может сейчас? Пусть ты станешь Богатством, то кем стану я?»;

Первая: «Известно кем, ты Нищета! Только что ты такое тогда…»;

Вторая: «Нельзя спорить с тобой. Я Нищета. Тогда в чем смысл, если он всегда между нами? Вариация базового смысла бытия Человека, это иное прочтение той самой Леди «М», сексуальной ментальной структуры, за которой охотился Мастер в рассказе. Смысл между Нищетой и Богатством все тот же — Любовь»;

Первая: «А деньги, где во всем этом деньги? Чем бы они ни были…»;

Вторая: «Найди сама. Пусть я буду Деньги, то что тогда ты?»;

Первая: «Ты беспощадно испепеляешь вопрос на корню. В какое положение попадаю я, если у Денег нет Второй Точки… Ведь если Вселенная рождена из нас двоих и нами является, а там меня нет… Хочешь сказать, Они не часть мира? Но ведь они есть, они ведь есть?»;

Вторая: «Обычное дело. Ты смотришь, но не видишь. Это слишком глубоко, что бы разум мог объяснить причинность, но ты будешь…Любовь. Вторая точка Денег — Любовь. Да, разумеется, это не то, что ты сейчас начнешь тащить из махровой романтической лирики, там совсем не про то. От того все эти метания Мастера, его погоня за смыслом себя. Он ловит Любовь внутри себя, он заведомо знает, что обречен на провал. Ее нельзя уловить, нельзя познать до конца. Ведь это смысл всего сущего — путь от первой точки во вторую. Путь к Любви от Денег, но вместе с ними. Они вообще существуют как путеводитель для вскрытия этих смыслов. Внутрь Денег был вшит тот самый эволюционный ключ к самому виду людей, но кто бы это распознал. Они нож, они же клей. Это одновременно все и ничего. Внутри этой энергии экзистенциально сокрыто все, и каждый всегда найдет то, что ищет. Понимаешь, смысл всего? Только решительно нельзя применять подобных терминов, как «понимаешь». Такие вещи нельзя даже начать «понимать» разумом. Такие материи далеко за чертой тех рубежей, их нельзя отыскать, но иного варианта нет. Нельзя этих поисков избежать изначально. Вы сами есть порождение таких поисков. Любовь может искать лишь сама Любовь. Она ищет себя внутри себя. Будучи единственным смыслом Двух Точек все сущее есть Любовь, понятное дело, если это сущее очистить от налета, и узреть корень. В том призвание Мастера, туда он указывает самим своим присутствием. А деньги…они просто есть, им все равно».

Первая: «Хм! Так это выходит, я могу быть той самой Леди «М», могу быть Любовью. Да, и кроме того, у меня могла бы быть зачетная жопа. Кстати, не припомню, что бы в той сцене в отеле шла речь об этом, был лишь намек на песочно-часовой силуэт. Уверена, что это как раз оно!»

Вторая: «Так зачем тебе ковырять и разгадывать эти ребусы Его воспаленного познанием разума?! Мы ведь висели на своих креслах прямо перед балконом. Могла бы и сама разглядеть. Лично я успел и половые губы оценить, и даже немного подлизнул, когда она вылетала с балкона. Люблю эти аллегорические этюды наблюдать. Ты бы была умопомрачительна в том образе! Впрочем, о том ведь я и веду речь, что можно выбирать в широком смысле. Стоит лишь сделать выбор: шагни или прыгни, только на месте не стой. Правда есть масса таких ситуаций, когда остаться стоять и есть сущий демонизм силы воли. И раз уж ты зацепилась за эту сцену с балконом, то припомни, как повел себя Мастер. Он черти сколько гоняется за всеми этими познаниями духовности Любви, и тут на тебе! Такое сочное образное воплощение через обнаженную сексуальную крошку, да еще и прямо в постели. Кажется, что стоит лишь руку протянуть, что бы обнаружить хоть глоток этого вожделенного познания, не говоря про то, как хочется уже, наконец, войти в нее на всю длину! Особенно, когда так пульсирует возбуждение во всех местах. Только искушенный искатель смыслов знает, что легкость познания иллюзорна. Такие глубины нахрапом не взять, ну или в случае с имеющейся аллегорией — она бы ему просто не дала»;

Первая: «Речь пошла об ожидании или терпении? Ведь самопознание или поиски внутренней истины есть что-то из этого. И возможна ли конечность, как искомое благо? Такие простые слова, но такие тяжелые к принятию. Можно долго писать, изучать, затем практиковать, но суть похоже неизменно упирается в пятый генный ключ Терпения. В разных традициях это можно именовать по-свойски, но в том остается глубинный аспект текущих переживаний Мастера, да и всего человечества, что ожидание не есть терпение. Все вязнет в дебрях первопричинных страхов и поверхностного понимания явления хаоса во Вселенной, как чего-то деструктивного, с разрушенными внутренними связями. Фрактал это не только игривое название чего-то таинственного, но лишь вполне прикладной механизм описывающий неотъемлемость взаимосвязи всего сущего в мире. Каждая частица имеет корень истинности в себе, что роднит ее с любой другой через фрактальные связи наименьших из них. Отсюда хаос это вовсе обратное его же бытовому пониманию. Хаос есть естественное состояние принятия, ну или терпения. Сама Вселенная образовалась в определенном направлении, и любое ее порождение подчиненно той же причинности и направлению, что все целое»;

Вторая: «Любопытные извержения полезли из тебя, моя родная. Похоже моя манера заразна. Что ж, в том и есть суть моего движения вовне. Продолжая твою линию, захотелось вставить метафорическую иллюстрацию внутрь твоих простраций. Идет огромный пассажирский состав, к примеру, Владивосток-Москва. Если миру известны более протяженные маршруты поездов, то выберете любой другой. В нем масса вагонов очень разного толка, и грузовые, и пассажирские, и военные. Никто и никогда не расскажет о действительном составе вагонов. Внутри каждого из них идет своя жизнь, и люди могут перемещаться даже из одного вагона в другой. Внутри состава можно легко двигаться по вагонам вперед, ближе к головному, а можно пойти назад. Даже если бежать быстро, с рьяным желанием ускорить прибытие поезда на станцию, то, что вы ускорите? Это длинный маршрут, и пассажиры вольны выбирать для себя собственную стратегию поездки. Только «ожидание» и «терпение» будут давать в корне различное течение времени, свою реальность бытия. Никогда нельзя хотеть доехать, нельзя ждать прибытия. Терпение полностью отличается от ожидания, в нем вы самодостаточны. Терпение безусловно. Терпение есть наслаждение, созерцание пути. Будет ли путник ходить из вагона в вагон, даже бегать, нудить, скоро ли прибудем, можно ли ускорить, а так же выясняя причины такой медлительности. Можно. Все включено. Можно прилечь поспать, а можно так же найти сакральность в такой паузе уединения. Так или иначе, поезд куда-то придет, и там будет нечто, что невозможно будет не заметить тогда, но не теперь. Теперь вы в уединении с собой. Вы вне времени и пространства, когда выбираете Терпение, когда принимаете порядок вещей. Все частицы на поезде движутся со скоростью самого поезда, и имеют одно направление. Все сонастроены, все едины в своем пути. Только каждый проживает свой Путь по-своему внутри этого вселенского колеса. Можно выйти на станции обогащенным, а может обнищать, замкнув теневую спирать собственных вибраций на том же уровне, или глубже утопив себя в неприятии жизни, сопротивлению ее течению. После прибытия некоторые займутся написанием жалоб, расплескиванию своего раздражения, которое породили в себе за тот чудесный путь-возможность. Станут множить свою низкочастотность, понесут ее с собой дальше, в новый путь. Такой ум будет душить себя, только ведь поезд неизменно доставит каждого во Вторую Точку его Пути. Каждый выбирает сам…»