Замок. Веретено. И Бесконечная ночь

Александра Хартманн, 2023

В этом царстве никогда не наступает рассвет. Однажды прогневав богов, мир накрыл полог тьмы, и лишь некоторые города, поддерживают свет благодаря магическим камням. Я Элая и меня в этом мире кличут ведьмой, нечистью. Меня боятся, и от меня надевают обереги. Мое единственное убежище – странный заброшенный замок в самой чаще леса, тропу к которому могу отыскать только я. Здесь я полновластная хозяйка, и здесь же я тку на веретене нити, способные менять человеческие жизни.

Глава одиннадцатая

Тело пронзает мучительная судорога, и его выгибает дугой. Боль в каждой точке, в каждой мышце. Наверное, именно так ощущается предсмертная судорога. Если я умру в этом мире, вернусь ли обратно в двадцать первый век? В свою маленькую квартирку, к спокойной работе, к джинсам, мобильным телефонам, метро и автобусам? Возможно, здесь я уже выполнила предназначенную мне миссию? Вылечила ребенка и вернула его отцу. Я больше не хочу здесь оставаться и бороться с жуткой тьмой, пронизывающей все пространство ядовитыми лучами. Разве я в силах прогнать ее и вернуть несчастным людям солнце? Нет, я всего лишь маленькая птичка, случайно залетевшая в логово зверя.

Снова судорога и снова выгибаюсь, царапая ногтями что-то твердое. Так было в первый раз, те же ощущения, будто я уже и не жива и страшный ледяной холод внутри. И еще вой. Жуткой волчий вой.

— Сила оберегов слишком сильна, это убивает ее, — глубокий вибрирующий голос пробрался сквозь непроницаемую завесу, добрался до сердца и замер там, вызвав странное томление и дрожь.

— Она нужна мне живой, Керан, — раздался другой голос, — ей предстоит ответить на все вопросы. Как она смогла вылечить мою дочь, почему носит на себе знак проклятых. Скоро прибывает его величество, думаю, он захочет узнать об этой… — бургомистр замялся, подбирая слово — девушке.

Пространство и звуки снова тонут в пустоте и нарастающем волчьем вое. Они уже здесь, глядят на меня из-за всех углов, несколько уже вцепились мне в руки, пронзая острыми клыками. Хочу кричать, но не могу. И снова выгибаюсь от боли и холода. Тьма и волки зажимают в кольцо, я не умру, но сойду с ума… Именно такое наказание уготовали мне боги этого мира…

И тут что-то горячее ложится на лоб, пуская по телу импульс, прогоняющий страх и принося спасительную тишину и прохладу. Веки настолько тяжелые, словно налиты свинцом, но я все преодолеваю слабость и слегка приоткрываю глаза. Сквозь ресницы различаю небо и глухой стук копыт о дерево. Перевожу взгляд и встречаюсь с зеленью и морозом. Это Керан. Заметив, что я смотрю на него, отводит взгляд и убирает руку со лба. И с новой силой на меня обрушиваются призрачные волки, очертаниями очень похожими на тех, что стоят у моста. Тело вновь выгибает.

— Твоя сила действует на нее благотворно, Керан, — сквозь пелену слышу искаженный голос словно через трубу, — переведи ее.

Я не знаю, какой последовал ответ, потому что провалилась в глубокий сон, но в нем не было уже теней и волков. Только тепло и аромат морозного ветра.

Проснулась я от шепота, который раздавался у меня над самым ухом.

— Страсти какие, кого теперь в дом водят, — причитал женский старческий голос.

Голова гудит, мысли упорно не желают собираться. Но тело на удивление не болит. Поднимаю одну руку и замечаю странность — на запястье толстый костяной браслет исписанный рунами и символами. Обвожу взглядом комнату. Простая, без излишеств. Деревянный стол и потолок, в углу пухлый шкаф и небольшая печка, пахнет смолой и стружками.

— Где я? — бормочу рассеянно, пытаясь совладать с непослушными членами и подняться.

— Во имя Вереса! Она очнулась! — испуганно вскричала женщина.

Я смотрю на нее. Простое обветренное лицо, тронутое глубокими морщинами, домотканая рубаха и юбка с обережной вышивкой по краю. Служанка? Жена кузнеца? Явно не госпожа. Как только я пошевелилась, перепуганная женщина отбежала подальше к противоположному углу и выставила вперед руки, увешанные оберегами, которые позвякивали на ходу.

— Простите, — обращаюсь к ней, все еще борясь с головокружением, — где я нахожусь?

Но женщина не изволила отвечать. Выпучив глаза, по стене отползает к двери и с криком «Скорее, ведьма очнулась» бросилась прочь, даже не закрыв дверь за собой.

Признаться, я стала уже привыкать к такой реакции людей. Испуг, ярость, ненависть, желание сбежать подальше или, наоборот, убить. Или же холодное презрение. Тяжело вздыхаю и наконец сажусь в кровати. Комнатка и правда крохотная. Хотелось невыносимо пить, но кувшина с водой я не увидела. Сомневаюсь, что тут имеется волшебный стол-самобранка с готовым клюквенным морсом и теплым хлебом. Как же не вовремя вернулись воспоминания о замке, о теплой комнате в башне и всегда накрытом столе.

Живот отозвался неодобрительным ворчанием, хватаю его обеими руками и тут же понимаю, что на второй руке у меня точно такой же костяной браслет, что и на первой. Больше всего это напоминало ни что иное, как наручники. Да, я в заточении. Бросаю быстрый взгляд на окно и понимаю, что ставни наглухо закрыты. Кидаюсь к ним и откидываю защелку. В комнату врывается серебристый столб света и свежий морозный воздух.

— Ммм! Как же хорошо! — улыбаюсь, полной грудью вдыхая аромат Клерстара, который оказался на удивление очень приятным. А как же зловония и нечистоты, которым славились средневековые города? Либо в этом мире знают о канализации, либо нашли какой-нибудь другой способ. Ну, например, волшебный. Как бы ни было, а Клерстар порадовал дуновением свежей выпечки, костра и чего-то терпко-горького словно табак.

Облокачиваюсь на раму и перевожу мечтательный взгляд на ровные припорошенные снегом крыши, на шпили храмов со статуями по краям. Белые струйки дыма тянулись из труб вверх, до слуха то и дело доносилось лошадиное ржание, стук молота в кузне и громкий смех. Клерстар дышал и жил своей необыкновенной жизнью. За время, проведенное в этом мире, я привыкла к тишине и уединению в своем замке, но только сейчас, оказавшись в самом сердце этого города, поняла, как скучала по шуму и суете.

Перевожу взгляд на свои запястья в костяных оберегах. Как я смогла оказаться по другой сторону моста? Ведь стражи-волки надежно охраняют мост, не давая возможности даже ступить на него нечисти. Вздыхаю и рассеянно провожу руками по голове, пальцы тут же застревают. Вот же! Вся моя черная копна волос превратилась в один сплошной колтун, учитывая, что пряди были не только очень длинными и густыми, но и в добавок вьющимися, придется приложить немало усилий, чтобы расчесать сие богатство. Бросаю растерянный взгляд в комнату. Что-нибудь. Расческа или щетка. На небольшом столике рядом с медным тазом лежал деревянный гребень, весь покрытый затейливым рисунком. Обрадовавшись своей находке, беру гребень и возвращаюсь к окну.

Серебристая небесная паутина сегодня была видна во всей красе, облаков не было, стояла ясная, насколько это возможно, морозная погода. Сняв жемчужный ободок с головы, я принялась осторожно прочесывать черные шелковые пряди.

Я все ждала, когда же откроется дверь и сообщат, как долго мне тут находиться. Но время тянулось, а никто так и не явился, прочесав большую часть волос, я в какой-то момент откинула их назад и бросила взгляд вниз. И тут же замерла, растерянно хлопая глазами. Там стояли трое мужчин, одетых в легкие доспехи, в руках они сжимали мечи. Очевидно, что окно этой комнаты выходило на тренировочный ринг, на котором воины оттачивали мастерство и мерились силой. Судя по быстро вздымающей груди мужчин и раскрасневшимся лицам, они только что дрались на мечах. Но теперь их лица все, как одно, были устремлены к моему окну. По коже побежали мурашки, когда ощутила, как горячие мужские взгляды с нескрываемым интересом рассматривают мое лицо. Из-под навеса проступила чья-то фигура, тусклые лучи скользнули по белям прядям. Керан! Сердце почему-то так и пускается в пляс, а щеки неотвратимо краснеют.

Юноша что-то бросил остальным воинам, те обернулись на него, и, как мне показалось весьма неохотно, опустили головы и побрели с ринга, предварительно повесив мечи на специальную стойку.

Керан некоторое время стоял неподвижно и смотрел куда-то себе под ноги. Несмотря на то, что комната располагалась на втором этаже, было совсем невысоко, я и могла хорошо рассмотреть его. Дублет из черной вареной кожи с высоким воротничком-стойкой был перехвачен у горла фибулой в виде ворона, ремень от ножен пересекал грудь, а из-за плеча выглядывала рукоять меча с тем же вороном вместо яблока. В Керане отсутствовала та богатырская могучесть, характерная почти для всех мужчин Клерстара, и все же по гордому развороту плеч, по той напряженной замершей силе, ощущавшейся во всей фигуре телохранителя бургомистра, не оставалось сомнений, что именно он, а не те здоровяки-воины, тут главный.

Керан стоял неподвижно, глубоко погруженный в свои мысли, а я продолжала смотреть на него, не в силах отвести взгляд. Легкий морозный ветерок, влетевший в комнату, закружил серебристые снежинки у моего лица, словно дразнясь и играя. Одна из них влетела мне в нос, и я… Чихнула. Громко… Неуклюже шмыгая носом, отгоняю снежинки от лица и снова перевожу взгляд во двор. Керан уже смотрел на меня, тяжело исподлобья, и сколько же ненависти дрожало в этом остром взгляде, пробиравшем до костей. Вздрогнув, я поспешила отступить вглубь и захлопнуть ставни, погружая помещение в полумрак.

И почти сразу дверь позади открылась, и вошло двое воинов и слуга, держа в руках светильник.

— Его сиятельство, Верон Высокородный, правитель Клерстара и славных его земель, желает видеть тебя.

Я поднялась, меня тут же обступила крепкая стража, у каждого по дубинке, с верху до низу унизанных теми же зачарованными символами, что я видела на деревянных волках. Сильные обереги. Приложи они меня такой дубинкой, мало не покажется. Внутренне содрогнувшись, смиренно следую за ними, опустив голову. Длинные коридоры и переходы. Ступени. Все деревянное, и лишь когда передо мной распахнулись расписные двери, мы вступили в совершенно иное пространство. Высокие потолки, огромные застекленные окна, мерцающие светильники на стенах, отбрасывающие длинные тени на пол, который тоже являл собой самое настоящее произведение искусства. Гладкий камень тут был отполирован до зеркального блеска, по краям вдоль линии стен шли рисунки цветов, зверей и диковинных птиц. Так жил бургомистр Клерстара. Чтобы каждый, кто бы ни ступал под сени этого замка, не сомневался, что вот-вот предстанет перед могущественным вельможей.

Меня вся эта броская роскошь не впечатляла. Да красиво, да дорого. Но сердце ныло от тоски по моему мрачному готическому замку, по долгим пустым галереям, по которым я любила гулять часами. Там была та красота, которая отзывалась в моем сердце теплом и радостью. Здесь же… Я не знала, какую участь уготовал мне правитель Клерстара, убедило ли его чудесное выздоровление Мирей в том, что я не нечисть, что я желаю так же, как и он, добра и процветания людям и избавления от страшных тварей, которым кишит лес?

Судорожно выдыхаю, чувствуя, как напряжение и страх завязываются под грудью узлом, а ноги предательски слабеют. А если костер? Что за страшная средневековая казнь! Учитывая, что мне даже не позволили нормально причесаться, вряд ли бургомистр встретит меня как дорогого гостя. Очередные огромные двери преградили путь. С них скалили клыки искусно вырезанные волки, вместо глаз у них был вставлен оникс. Судорожно сглатываю и невольно тянусь к птице на груди.

— Руки! — тут же рявкнул один из стражей, поднимая дубинку, символы на ней ожили, задвигались, и мои запястья обожгло огнем.

Сложившись от боли пополам, с трудом удерживаю крик, прикусывая губу. Зато теперь я знаю, как работают эти дубинки.

Дверь меж тем медленно и тяжело распахнулась, и я вступила в высокую просторную залу с рядом колон по обе стороны. Посередине на возвышении стояло красивое резное кресло, обитое красным бархатом, но оно пустовало. Сам же Верон Высокородный сидел у его основания в кресле богатом, но все не идущим ни в какое сравнение с первым.

— Ваше сиятельство, ведьма приведена, — произнес слуга, возвышая голос.

Бургомистр сразу поднял глаза и окинул меня с ног до головы внимательным взглядом. Рядом с ним возвышался человек. Высокий, в длинном, расшитом серебряной нитью белом балахоне, крепкий, как и все жители этих земель. Короткая окладистая борода, острый цепкий взгляд и резной посох в руках. Кто это такой? Жрец?

— Вот оно — проклятое отродье, — тут же заговорил человек в балахоне, и его голос зазвенел от ненависти и напряжения и разлетелся эхом по торжественной зале.

— Молчи, волхв, — резко поднял руку бургомистр, грозно хмурясь. — Не называй проклятой ту, которая спасла мою дочь от смерти.

Волхв почтенно замолк, но стиснул пальцами набалдашник посоха так сильно, что костяшки пальцев побелели.

Верон поднялся и приблизился. Удлиненный бархатный камзол был перехвачен широким поясом, усеянным самоцветами и речным жемчугом, с боку виднелись красивые ножны с кинжалом внутри. Длинные светлые кудри с проседью падали на могучие плечи бургомистра, он смотрел прямо и открыто без тени лукавства или вражды.

— Как твое имя? — спросил он, вновь задерживаясь взглядом на золотой птице.

— Элая, — двигаются машинально губы, а зрение улавливает знакомую фигуру в тени одной из колон. Керан. Медлю, а потом добавляю. — Фиантен. Элая Фиантен.

Слуга и стражи испуганно отступают прочь, как от чумной, рисуя в воздухе защитный знак, а волхв стремительно приближается, так что полы его балахона и длинных рукавов развеваются подобно парусам.

— Господин! — возвысил он голос, прожигая меня взглядом насквозь. — Ты велик и мудр, и ты знаешь, что говорят наши законы, чего желают наши боги! Огненная птица должна быть уничтожена.

Бургомистр замер, его плечи и спина напряглись, но он не ответил волхву.

— Каким образом тебе удалось вылечить Мирей? — продолжил он расспрос. — Не существует такой магии ни под небом, ни под землей, способной остановить вампирский яд.

Я молчу, переплетя пальцы.

— Почему не отвечаешь? — голос бургомистра приобретает опасный оттенок. — Или не ведаешь, что тебя — врага наших богов, приказано уничтожать?

— Даже если я сейчас расскажу, — наконец говорю, — отвратит ли это мою гибель?

Тяжелое молчание повисло в воздухе.

— Вести за мной! — прогремел Верон, и я вздрогнула.

Стражники накинулись на меня и повели снова по залам. Керан бесшумной тенью ступал позади всех, и я не имела возможности даже повернуть голову, чтобы увидеть его лицо.

Высокие коридоры привели нас в просторную залу, здесь почти не было стен, кругом высокие от пола до потолка цветные витражи, посередине кругом возвышались белые статуи.

В воздухе клубился легкий дым благовоний и курений, в углах зажжены свечи, по зале расхаживали люди в таких же белых балахонам, что и у волхва, но попроще.

— Здесь! — рявкнул бургомистр, указывая рукою на статуи. — Здесь в святилище наших богов тебе предстоит испустить дух, ведьма, если не расскажешь, как излечила Мирей.

Меня подвели к подножию истуканов и бросили на каменный пол. Подняв глаза, я смотрю на этих богов, которым поклоняются тут люди. Странные лица, холодные и пустые, как заледеневшие склепы.

— Наши великие боги! Те, которых называют пятью столпами мира, приговаривают тебя к казни! — прогремел голос волхва, подступившего ко мне.

Озноб пронзает меня насквозь, я смотрю на богов, в их немигающие глазницы… Пять столпов мира…

И перед глазами всплывает запись, найденная мною в замке:

«ВСЕ ПЯТЬ ДОЛЖНЫ БЫТЬ УНИЧТОЖЕНЫ».

Спазм сдавливает горло. Пальцы холодеют.

Да, бургомистр и волхв правы. Я и в самом деле враг богов этого мира.