Охрана труда со дна

Александра Сергеевна Сорокина, 2019

Первый в России популярный роман об охране труда. «Охрана труда со дна» выбивается из общего ряда книг данной тематики. История простой девушки-токаря, столкнувшейся с загадочной смертью коллеги. Автор описывает простую жизнь и трудовую деятельность, связанную с охраной труда и безопасностью производства. Это книга заинтересует и заинтригует с первых страниц. Об авторе. Александра Сорокина – специалист по охране труда, блогер, руководитель и основатель учебных центров на Урале. Ведет нестандартную пропаганду на тему охраны труда, является спикером международных форумов. До января 2018 г. проходила государственную гражданскую службу главным специалистом-экспертом управления Ростехнадзора.

Глава 2 «Токарь — это звучит гордо!»

У тебя когда-нибудь была мечта, дорогой читатель? Наверное, у всех людей она есть. Моя мама очень хотела, чтобы я стала балериной: выступала в белоснежной пачке, крутила фуэте, всегда была подтянутой. В свое время она отдала меня в музыкально-хореографический лицей, сама устроилась в театр, чтобы меня потом продвинуть. То ли тогда сказался переходный возраст, то ли это просто была не моя мечта, но вопреки желанию мамы я пошла учиться в техникум на «Технологию машиностроения». Ты, наверное, сейчас читаешь эти строки и недоумеваешь. Мол, как так: девочка и на такую специальность? Тем более были предпосылки связать себя с искусством. Но сложилось так, как сложилось — и в тот момент было положено начало тернистому пути к Охране Труда.

Группа у нас была дружная, и учиться было интересно. Шел 2003 год, когда настало время проходить производственную практику, и нас отправили на местное станкостроительное предприятие. Когда на заводе узнали, что я уже имею профессию токаря, то предложили работать по специальности по третьему разряду. Чтобы ты понимал, на ту зарплату я могла одеться к зиме (пуховик, свитер, сапоги). Мои же одногруппницы согласились проходить практику, не подходя к станку.

Тот первый опыт работы на заводе мне казался какой-то советской романтикой, которая оставила странные воспоминания. Бонусом от всего этого было знание правил безопасности. Я бы хотела немного углубиться в события того времени, которые вызвали у меня неоднозначные и шокирующие эмоции. И я говорю вовсе не о том, что сугробы на территории завода могли достигать полутора метров, что от проходной до цехов идти минут 40 и что за шоколадку тебе дадут любые чертежи из архива. Я говорю о правде жизни, к которой я, молодая девчонка, не совсем была готова.

Первая рабочая смена на заводе далась мне тяжело. Вводный инструктаж не запомнился: он сводился к тому, что нам раздали материал в бумажном виде, мы расписались в журнале и пошли на рабочие места. Я надела принесенный из дома белый халат (наивная!), который тут же стал грязным. Минут десять наставница показывала мне, как обтачивать шпильки на токарно-револьверном станке. Раньше, на токарной практике, я работала на токарно-винторезном станке модели 1К62Д, поэтому, не разобравшись, выставила неправильные режимы резания. В результате — синяя отлетающая стружка, готовая поранить и обжечь лицо. В голове засели мысли «это не мое», «надо увольняться», «зачем я на это пошла?». Так и прошла первая рабочая смена.

На следующий день моя наставница позвала наладчика, который помог мне выставить все правильно. Изо дня в день я ходила на работу и, скрипя зубами, выполняла свои обязанности, а когда засыпала, перед глазами у меня был вращающийся шпиндель. Меня радовало лишь то, что я начинала работать позже своих коллег по цеху и заканчивала раньше, так как «мне еще на учебу». Вскоре пессимистический настрой прошел, и работа стала мне привычной.

Возможно, быстрой адаптации помогла дружба с другой девочкой, которая началась у токарного станка. Ее звали Настя, мы были с ней примерно одного возраста — как две белые вороны в этом море стружки, мата и постоянно ездящих над головой кранов. Кстати, про краны… Помню, наша смена тогда заканчивалась — я отошла к колонне, которая разделяла цеховые пролеты, чтобы подождать Настю: она забежала в туалет. До окончания смены оставалось немного, поэтому краном начали отгружать тары со стружкой и высыпать ее в вагон. В эту смену на кране сидела Раечка — женщина сорока лет, невысокого роста, с выпученными глазами и ужасно визгливым голосом, который постоянно доносился сверху. На долю секунды я отвела глаза в сторону, а когда вернула свой взгляд к двери туалета, передо мной предстала страшная картина: Настя стала выходить, и в этот момент крановщица начала опускать пустую тару, чтобы перецепить стропы. Действие разворачивалось на площадке перед туалетом, так как она находилась недалеко от вагона и была относительно широкой для манипуляций со стропами. Настя, вытирая руки и не посмотрев по сторонам, спокойно направлялась в мою сторону, а крановщица Раечка, торопясь все сделать побыстрее, и, не удостоверившись в безопасном опускании тары на пол, стала стремительно майновать тару прямо на… Настю. Я заорала и замахала руками, но в цехе было шумно. Трагедия молниеносно приближалась, но пронзительный свист стропальщика Пашки и его трехэтажные маты предотвратили, казалось бы, неминуемое. Крановщица резко подала кран в сторону вагона и переключила контроллер с «опускания» на «поднимание». Испугавшись, Настя тоже отскочила в сторону, и беды, к счастью, удалось избежать. Вот только Раечка, расшатав тару, стукнула ее по вагону и немного помяла. Криков, конечно, из ее кабины было много.

После этого случая мы с Настей решили заглянуть в какой-нибудь бар и прийти в себя. Бар оказался неплох: веселая музыка, чистые столики, вежливые официанты, душевная атмосфера.

— Настя, у тебя сегодня второй день рождения! — воскликнула я, когда мы сели за столик.

— Ты знаешь, я до сих пор не могу осознать, что случилось. Как будто это был сон.

— Это шок! Главное, что все хорошо закончилось! Ты слышала, как Пашка матерился?

— Слышала, только не поняла, на кого: на Раечку или на меня, — улыбнулась Настя.

Меня же трясло, и мелкая дрожь от увиденного долго не покидала. Спасла доля секунды, всего лишь доля секунды! А если бы все повернулось иначе? Я пыталась отгонять дурные мысли, но они засели в моей голове.

— Ты маме расскажешь? — чтобы хоть как-то отвлечься, поинтересовалась я.

— Зачем? У нее и так забот хватает. Со мной же все нормально, — ответила Настя, запив сказанное пивом.

На самом деле жизнь у Насти была не сахар. Когда она была ребенком, ее отец ушел из семьи, оставив мать с тремя дочерьми. Настя была младшей. Семейные неурядицы оставили след на моей подруге: она ненавидела отца и всех мужчин вообще, а маме старалась помогать и всячески оберегала ее от плохих новостей. Даже на завод Настя пошла, чтобы поддержать ее финансово, ведь она и так пропадала на трех работах, чтобы платить за квартиру и как-то обеспечивать дочерей.

— Вот на фига я пошла на этот завод? Ведь у меня было другое видение этого всего. Ой, как же хорошо было летом, — стала я выливать свои откровения на Настю. — Мы с подругой Машей ходили в тренажерный зал. Самое интересное, что тренажерный зал находился в пожарной части, где работали парни с нашего двора. Мы запросто тусили там, караул уже привык к нам. Мы даже ездили на пожары на настоящей пожарной машине, представляешь? Ты когда-нибудь ездила на пожарной машине с сиреной?

— Нет.

— Это так круто! Мы с подругой чувствовали себя супергероями, которые несутся на помощь. Хотя пожар мы не тушили — прятались в машине, но удовлетворение от того, что мы спасали чью-то квартиру или чью-то жизнь, у нас было. Потом, помню, сидели в летних кафешках, парни уснут — сутками же работали, а мы им то усики подрисуем, то пошутим как-нибудь. Эх, почему я не пошла работать в пожарную часть?

— Ты думаешь, там нет смертельных случаев? Там их полно, даже больше, чем на заводе, — пыталась переубедить меня Настя — Да и друзья ваши вас поиметь хотели, вот и приглашали вас в часть. Тем более тем, которые постарше, наверняка не только покатать на машине вас хотелось.

— Ты так думаешь? Одного друга мы знали с зеленых соплей, а с остальными уже там познакомились… И действительно, нас же начали звать туда, когда мне и подруге только исполнилось восемнадцать, — поселились вдруг сомнения в тех толковых ребятах.

— Просто вам, девочки, повезло.

Мне захотелось поменять тему.

— Вот смотри: по большому счету все несчастные случаи у нас из-за несоблюдения норм безопасности! Кто-то оставил включенный утюг, кто-то не проверяет проводку — вот тебе и пожар. Даже сегодня! Раечка должна была осмотреть место, куда тару собиралась ставить, но ей домой надо не позднее всех, а человеческая жизнь ей не интересна.

— Техника безопасности напрямую зависит от человеческого фактора, хотя от него много что зависит. Да далеко ходить не надо: мы-то с тобой тоже ее не соблюдаем, — ответила подруга.

И я задумалась. Ведь действительно, сколько таких случаев было за то время, что я работаю токарем на заводе!

Самое невинное происшествие было, когда Косынка (так мы прозвали женщину, имя которой я уже и не вспомню), оставив ключ в патроне, включила станок. Ключом ей тогда досталось по ноге, а мог бы улететь кому-нибудь в голову.

А еще Светлана, распределитель работ, с которой я познакомилась в первый день на заводе. Светлана была очень милая и симпатичная девушка, а вот отношение коллег к ней было, мягко говоря, недобрым. Я не понимала, в чем причина… Особенно была непонятна разница в зарплате. (Зарплата у нее была самая низкая).

Как-то мы пили чай у нее в кабинете, и Светлана в разговоре упомянула о некой травме, произошедшей с ней. В ходе разговора выяснилось, что в этом же цехе несколько лет назад, когда она работала токарем, с ней произошёл несчастный случай. Тяжелый. Оскальпирование головы! Я ведь думала, что все симпатичные шапочки, которые носит Светлана — это дань моде. Так интересно, что, пройдя мной все виды инструктажей, никто не рассказал, какие несчастные случаи были в цехе. Мне было непонятно, почему коллеги молчали о ней.

— Саша, ты где витаешь? — прервала мои воспоминания Настя.

— Я тут. Просто вспомнилось…

— Наверное, нам пора домой. Завтра рано вставать.

— Да-да, пойдем.

Этот день закончился с неприятным ощущением внутри, но выводы из всего произошедшего я сделала.

В этом случае виноваты несколько работников: мастер, потому что не обеспечил безопасность на участке; машинист крана, так как она не имела права совершать подобные манипуляции без стропальщика, который руководит снизу. Также она не убедилась в отсутствии людей в зоне работы и не подала предупреждающий сигнал. Расследование этого случая, возможно, показало бы отсутствие технологических карт, инструктажей, медосмотров, оценки рабочих мест и т. п. И, конечно, Настя не была бдительной.

На следующий день я чувствовала себя лучше. Смена проходила как обычно, когда Анна Николаевна (за глаза мы называли ее тетей Аней), наша табельщица, подошла ко мне и попросила подойти в табельную, как только появится свободная минутка.

— Чай будешь? — спросила Анна Николаевна, когда я зашла к ней в кабинет.

— Нет, спасибо. Я ненадолго отлучилась. Что-то произошло?

— Нет-нет, все нормально. Настя как себя чувствует после вчерашнего?

— Да вроде нормально, — ответила я, не понимая, зачем меня вызвали.

— Это хорошо, что она быстро отошла. Но я тебя пригласила по другому поводу, — и тетя Аня замялась, потом открыла ящик письменного стола и достала оттуда конверт. — Вот, тебе попросили передать.

— Это что, премия? — пошутила я, все еще не понимая, что происходит.

— Нет, тебе просил передать это письмо один молодой человек.

— Что за человек? Что там написано?

— Так! Возьми письмо и прочитай. Я не знаю, что там написано. Меня просили передать тебе инкогнито, я это сделала — дальше сами разбирайтесь! — рассердилась Анна Николаевна и демонстративно уткнулась в документы.

Когда я вышла из кабинета, то не смогла сдержать любопытства и вскрыла конверт. В нем было признание в любви, написанное корявым почерком и с ошибками. Да, у нас были парни в цехе, но я их не рассматривала как ухажеров. Зачем мне это? На работе надо заниматься работой, а не всякими глупостями!

В тот же момент по коридору пронеслись охранники, чуть не сбив меня с ног. Я ничего не понимала, но все-таки пошла за ними, чтобы посмотреть, что случилось. Они скрылись за дверью мужской душевой, а чуть позже туда забежал и заводской медик. Я поняла, что сейчас все равно ничего не узнаю, и вернулась на рабочее место. Только к концу смены до нас дошли слухи, что один из работников умер в душевой от передозировки наркотиками.

Мой трудовой стаж шел, и с каждой сменой я матерела: мне уже было привычно то, от чего я шарахалась первый месяц. В один из дней мастер подошел ко мне и попросил задержаться после смены (цех тогда не успевал с планом, и после работы оставляли то одну бригаду, то другую). Я спокойно могла отказаться, но понимала, что потом и он пойдет мне навстречу в какой-нибудь просьбе. В тот вечер в пролете остались я с Лешкой (токарем с соседнего станка), крановщица Раечка, стропальщик Пашка, еще пара работников и мастер. Первые полтора-два часа все работали. Потом, когда наш мастер убежал на другой участок, все работники, в том числе Лешка, стали стекаться к небольшой бытовочке, в которой стропальщики и иногда крановщики пили чай.

— Пойдем, Саш, замахнем, — на полпути повернулся ко мне Лешка.

— Замахнем чего? — не верила своим ушам я.

— Чего-чего? Водочки! Чтобы работалось легче, — и Лешка как-то безобразно улыбнулся.

— Ты сейчас серьезно? — недоумевала я.

— Ну, да. А че?

— Во-первых, я не пью! Во-вторых, тебя не смущает, что мы сейчас на работе?

— Да немного же выпьем-то! Тем более мастер убежал. Его как минимум час еще не будет.

— Нет, я не пойду. Хочу бегом все сделать и уйти домой.

— Как хочешь, — и Лешка скрылся за станками.

«Вот народ! — думала я. — Ничему их жизнь не учит. Разве нельзя напиться после работы? Тем более Раечка — она же за управлением краном. Трезвая-то работает невнимательно, а что будет, если выпьет?»

Через некоторое время вернулся довольный Лешка и продолжил работать.

— Леш, а Раечка тоже там сидит? А то мне тару надо освободить от стружки.

— Да, была там.

Я направилась в сторону бытовки. Я дошла до бытовки, дернула дверь и поняла, что та заперта изнутри. Вокруг — никого, но и на кране было пусто. Что мне было делать? К мастеру обратиться было нельзя, так как сдала бы свою вечернюю бригаду, но и работать я не могла с переполненной тарой. Пришлось мне вернуться к Лешке и пытать его.

— Где мне найти Пашку и Раечку?

— Я же говорю: в бытовке, — не поворачивая головы, ответил коллега.

— Их там нет, она заперта.

— Постучи. Видимо, закрылись, чтобы мастер не спалил.

— Да мне как-то неудобно. Может, ты сходишь — скажешь, что надо скантовать тару? — аккуратно попросила я.

— Ладно, жди меня здесь.

Лешка подошел к бытовке и постучал — ему не открыли. Он постучал снова. Через некоторое время дверь «укрытия» открылась и показалась голова Пашки. Он выглядел растрепанным. Следом за ним вышла Раечка, поправляя прическу и застегивая пуговицы на рабочей рубахе. Лешка им что-то сказал, после чего они как-то зло посмотрели в мою сторону, и по их губам я отчетлива могла прочитать маты.

— Сейчас они скантуют твою тару, — вернувшись, заверил меня коллега. — Помешала ты им, — и снова Лешка как-то нехорошо засмеялся.

— Допить, что ли, не дала?

— Ага, — и он заржал.

— Эм… — это все, что я смогла вымолвить. То есть алкоголь и наркотики на рабочем месте — это был еще не предел аморальщины. И мне стало как-то противно от всего этого.

Я рассказала про это Насте, и у нее тоже глаза на лоб полезли.

— Прямо в бендежке? В рабочее время? — переспрашивала она.

— Вооот, я тебе про это и говорю!

— Какой ужас!

— Хотя чему удивляться, если даже в любви признаются через табельщицу!

— Это ты о чем? — не поняла Настя.

— Да ни о чем, — замялась я.

— Давай-давай, рассказывай.

— Да что рассказывать-то? Передала мне тут тетя Аня письмо, а там признание в любви. А кто адресат, не знаю.

— Да это, наверное, Наладчик, который тебя спас от горячей стружки.

— Думаешь, наладчик? Он ведь такой деловой, зачем ему заниматься этими глупостями? — именно Наладчиком, а не по имени мы называли кудрявого парня, который обычно задания выполнял неспешно и все время ссылался на какие-то важные дела. Обычно важными делами были игры типа домино.

— Думаю, он, — улыбнулась Настя.

— О, боги! Этого мне еще не хватало! Мне такие ухажеры не нужны. А почему ты вообще подумала, что это он?

— Я видела, как он к тете Ане заходил, а потом через какое-то время ты вернулась с конвертом. Видимо, ты ему ничего не ответила, а потом он на меня стал засматриваться. Вот так вот, подруга.

— И как он тебе?

— Нет, ты что?! У меня в жизни еще не так все плохо, — и мы в один голос засмеялись.

Дело не в том, что мы хотели обидеть наладчика. Просто он не был нашим с Настей идеалом. Мы с ним были разные по характеру, разные по образу жизни, разные даже в амбициях. Я до сих пор не имею привычки все делать долго или ссылаться на занятость. Особенно на заводе была распространена фраза «Бумага должна отлежаться», но в моей ситуации, бумага быстро дошла до меня. Поэтому я была безумно рада, что коллега мне признался в любви в письме, а не лично.

Но я рано расслабилась! Через некоторое время объявился еще один ухажер. Мы с Настей собирались домой, когда ко мне подошел уже известный тебе токарь Лешка и завел разговор:

— Ты уже собираешься? — спросил он.

— Да, мы же раньше уходим.

— Может, сходим в кино сегодня?

— В кино? — я не ожидала от него такой прыти, и пыталась придумать, как отказаться.

— Ну, да. Сегодня как раз премьера одного крутого фильма, — настаивал Лешка.

— Не получится. Мы с Настей сегодня договорились пойти по делам.

— Жалко. А завтра?

— Нет, Леш, завтра тоже не получится.

— А что так?

— Потому что у меня есть молодой человек, и ему это не понравится, — соврала я.

— А что такого, если мы с тобой сходим в кино, тем более он же тебе не муж!

— Значит, так, Алексей! У нас с тобой ничего не получится, потому что я против отношений на работе.

— Так мы можем с тобой после работы, мы же это, как его, не как Раечка и Пашка, — неудачно пошутил он. От этой шутки меня передернуло, и Лешка мне стал ужасно неприятен. Я изобразила на лице улыбку и, развернувшись, пошла в душевую, показывая всем своим видом, что больше не желаю с ним разговаривать.

Выпить среди смены на рабочем месте, обсудить грязные подробности, подкатить к молодой девчонке — в этом был весь Лешка.

— Саш, подожди! Ты куда так быстро побежала? — запыхавшись, догнала меня Настя.

— Да капец! — не могла сдержать я гнева.

— Что случилось-то?

— Не обращай внимания. Не хочу об этом говорить.

— Ты чересчур заморачиваешься, тебе надо развеяться. Не хочешь в театр сходить? — предложила Настя.

— Когда? Сейчас?

— Ну, да. Вот так! Знаешь ведь, как бывает, когда собираешься куда-нибудь заранее, то обязательно что-то не получается. А вот если спонтанно пойти, то все будет здорово.

— Так билеты, наверное, уже распроданы. Сейчас маме позвоню — может быть, нам дадут приглашения.

— Вот мы сейчас съездим и все узнаем.

Нам повезло: мы достали билеты на балкон в театр оперы и балета. От спектакля в тот вечер я получила колоссальное удовольствие, за исключением одного момента: когда на сцене я увидела мальчишек и девчонок, с которыми ходила в студию танца при театре. Они были все такие воздушные, красивые, с нежными руками и белыми лицами, а я сидела с пальцами, похожими на пятки, и заводской окалиной на лице, которая забилась глубоко в поры и не отмывалась. Этот контраст больно пронзил меня и даже заставил засомневаться, все ли я сделала правильно? Ведь я тоже могла парить в танце и дарить людям эстетическое удовольствие, но вместо этого я стою за станком на заводе, каждый раз после смены отмываюсь от масла и стружки, мои коллеги устраивают черт-те что на рабочем месте, а ровесники удивляются моей профессии.

Но, вспоминая этот жизненный этап, я с уверенностью могу заявить, что токарь — это звучит гордо! Хотя то же самое можно сказать о любой профессии. Главное — то, как мы относимся к своей работе. Ведь токарь может быть чертовски изобретателен и креативен. Важно полюбить то, чем ты занимаешься и относиться к этому с энтузиазмом. Именно в тот момент, сидя в бархатном кресле и любуясь своими сверстниками, я поняла, что оценивать в первую очередь надо не окружающую тебя атмосферу, а само дело, которым занимаешься и которое приносит пользу. И, опираясь на это, двигаться дальше, покоряя одну вершину за другой, стремясь к своей мечте. Признаюсь честно, тогда у меня еще не было мысли работать в сфере Охраны Труда, но я не пожалела о своем выборе, как и о том, что пошла работать на завод.

Как-то раз, после смены, выходя из душевой, я нашла в своей сумке еще один конверт, в нем было вырезанное сердечко. «Кажется, кто-то прикалывается из девчонок» — подумала я. Ведь никто из парней сюда не заходит.