Добро пожаловать в прошлое!

Александра Ронис, 2017

Продолжение «Тебе меня не сломить». История Влада… Существуют границы, переступив через которые, человек уже никогда не будет прежним. Свои границы он переходил медленно, шаг за шагом, неизбежно приближаясь к той самой последней черте и до конца не зная, какой она будет в итоге. Все осуждали его за эту любовь. Он сам судил себя за это. Любовь вопреки здравому смыслу. Любовь, несмотря на разницу в возрасте. Любовь, возникшая из ненависти, порожденной прошлым. Любовь, непохожая на любовь… Содержит нецензурную брань.

Глава 7

— Я… никуда… не поеду! — отчетливо, по слогам произнесла Ксения, вскочив со стула и пятясь от Влада к окну.

— Тебя силой утащить? — окончательно разозлился он, наступая на нее.

Отступать уже было некуда, и девушка вжалась спиной в подоконник.

— Мне не нужно ко врачу… Зачем? — совершенно растерялась она, отбиваясь от его рук. Не надеясь на силу убеждения своих слов или не желая терять времени даром, Демидов потянул ее за руку к себе.

— Ага… — криво усмехнулся он. — А тест чей?

— Это не мой тест…

— Ну, начинается! Я, что, на дурака похож? — он снова больно схватил ее за руку, не замечая, что девушка поморщилась.

— Почему ты мне не веришь?! Что я такого сделала?! Тебе проще поверить в то, что я обманщица и шалава какая-то?! — прокричала ему в лицо Ксения, на глаза выступили злые слезы. — Это не мой тест! Не мой!

Влад медленно выпустил ее локоть и сделал шаг назад. Пристально глядя ей в глаза, он несколько секунд прикидывал что-то в уме, а потом тихо и мягко спросил:

— А чей?

Ксения облизала пересохшие губы и несмело промолвила:

— Лены… Я… видела его в ванной… на следующий день когда… когда пришла сюда… — под его немигающим взглядом слова давались с трудом. Она смахнула с лица слезы, которые неприятно щекотали кожу, и только сейчас поняла, что тело бьет нервная дрожь.

— Ты можешь сегодня уйти ночевать к подружке? — каким-то чужим, глухим голосом вдруг спросил он после минутного молчания. Потрясение было слишком велико. Неожиданно он осознал, что в свое время по какой-то непонятной причине не ознакомился с протоколом вскрытия тела. Все вопросы за него утрясал Воронов, и уж он-то, наверное, должен был быть в курсе беременности Лены. Конечно, знал, но смолчал.

Ксения же, ждавшая от него совершенно других слов, абсолютно иной реакции, растерялась. Отстраненно подумав, что родители Маринки могли быть в городе, она машинально кивнула. На крайний случай переночует на старой квартире. Туда давно никто не заглядывал, вот и не мешало бы наведаться туда, сделать уборку, проверить, все ли там в порядке.

Влад вытащил из внутреннего кармана куртки белый прямоугольный конверт, потряс им перед ее носом и со словами: «Твоя карточка», положил на стол. Постоял еще немного, глядя куда-то себе под ноги, затем развернулся и вышел. Хлопнула входная дверь.

Ксения осторожно отошла от окна, чувствуя, как сердце постепенно унимается. Представила, что мог сейчас испытывать Влад после открывшейся правды. Поняла, что не было в душе злорадства, которого можно было ожидать от нее после всех его обидных слов и действий. Ей было жалко его, уж она-то прекрасно знает, каково это — терять близких, понимать, что во всем мире ты один-одинешенек.

Взяв в руки конверт, Ксения медленно надорвала тонкую бумагу и извлекла яркий пластик. Слава богу, теперь не придется выпрашивать деньги на карманные расходы у Влада. Нет, он ей никогда не отказывал, без слов оставлял несколько купюр на полке в прихожей, но сам факт, что ей приходится напоминать чужому и постороннему человеку (все равно он был для нее чужим и посторонним) о том, что у нее закончились деньги, был неприятен.

Покончив со сборами, скидав в пакет только самое необходимое, девушка быстро покинула квартиру. Не хотелось, чтобы вернувшись, Демидов застал ее дома. Мало ли куда он направился. Может, в ближайший магазинчик за бутылкой, чтобы потом в одиночестве заливать свое горе. Лучше сделать так, как он попросил, тем более что он действительно попросил, а не приказал в его обычной отвратительной манере.

Через полтора часа, уже окончательно определившись с местом для ночлега, Ксения подходила к подъезду бабушкиной квартиры. Не было настроения выслушивать Маринкины ахи-вздохи, сидя у нее в комнате, или шумно тусить с компанией во дворе. Хотелось тишины и покоя. На улице к этому времени уже зажглись фонари, опустились мягкие сумерки. В воздухе пахло весной.

Поднявшись на свой этаж, девушка зажгла свет на площадке и, вытащив из недр сумки ключи, поднесла их к замочной скважине. С трудом войдя в замок, ключ не хотел проворачиваться. Поудобнее устроив сумку на плече и перекинув повыше пакет, Ксения уже двумя руками пыталась открыть дверь. Только не это, мысленно взмолилась она, только не заевший замок. Ключ по-прежнему не хотел двигаться ни в какую сторону, и она уже начала злиться.

— Как не вовремя! — Ксения в сердцах несколько раз подергала вверх-вниз ручку, и дверь неожиданно приоткрылась.

Странно… Когда она уходила отсюда в последний раз, она закрыла дверь, она это хорошо помнила. Сейчас же дверь была открыта. Затаив дыхание, она осторожно прислушалась, но ничего не услышала. Внутри было темно и тихо.

Мысленно уговаривая себя, что ничего страшного и опасного ее ждать в квартире не может, Ксения собралась с духом и потянула дверь на себя. Полоска света от лампочки в подъезде выхватила из темноты прихожую и часть комнаты. На первый взгляд все было в порядке, если бы не одно «но» — дверцы шкафа, стоящего в комнате, были распахнуты настежь, а все вещи в беспорядке валялись на полу, как будто кто-то что-то искал. Неужели, в квартиру проникли воры?

Господи, у них и воровать-то было нечего. Обстановка более чем скромная. Застыв в нерешительности на пороге, Ксения отчаянно думала, что предпринять. Вызвать полицию? Но захотят ли они разговаривать с ней, несовершеннолетней? Звонить Владу? Ему сейчас точно не до нее, и неизвестно еще в каком он вообще состоянии. Напрашивался еще один вариант, но девушка не была уверена, имеет ли она на это право, ведь Саша-друг и Саша-начальник — это разные вещи.

Постояв в нерешительности еще несколько минут, девушка уже приготовилась звонить Владу, но в последний момент вспомнила слова Воронова: «Если что нужно, обращайся. Не стесняйся» и его теплый искренний взгляд. Палец сам коснулся экрана телефона, пролистал до нужного контакта, вызов пошел.

Как и следовало ожидать, мужчина сразу же откликнулся на ее просьбу. Велев ей не входить в квартиру, а ждать его приезда на улице, он, развернувшись с полдороги по пути домой, направился в ее район. Воронов несколько раз набрал номер Влада, в душе удивляясь, с чего бы это девчонку занесло в старый район на ночь глядя, но абонент был отключен.

— Ты почему здесь, а не дома? — прямо спросил он ее после приветствия. — Влад чем-то обидел?

— Нет-нет, — быстро выпалила Ксения и, боясь, что Саша не удовлетворится таким односложным ответом и потребует дальнейших объяснений, добавила: — Я сама попросилась тут переночевать. Прибраться нужно.

Воронов пытливо смотрел ей в лицо, стремясь угадать то, что осталось за словами. Сделав вид, что поверил девушке, кивнул:

— Хорошо, что там?

Вкратце обрисовав ему, как она вернулась домой и нашла разгромленную квартиру, Ксения неуверенно промолвила:

— Теперь не знаю, что делать…

— Ясно, — хмыкнул опер. — А брату почему не позвонила? — и тут же исправился: — Владу.

Девушка опустила глаза. Нужно было быстро придумать какую-нибудь правдоподобную ложь, чтобы, не дай бог, Саша не подумал, что она только и ищет повода для встречи с ним. Но и правду сказать она тоже не могла. Раз Саша Владу не друг, а лишь начальник, то вряд ли он в курсе всех его семейных неурядиц, и рассказывать ему о причине ее ночных гуляний было ни к чему.

— А, у него же телефон отключен, — Воронов решил прийти ей на помощь, понимая, что она не хочет об этом говорить. — Ну, что ж, пойдем, — он двинулся в подъезд.

Бегло осмотрев квартиру профессиональным взглядом, Воронов вышел на площадку. На этаже было еще две квартиры, и он направился прямиком к двери напротив. Со слов Ксении он уже знал, что там проживала женщина-пенсионерка, а в третьей квартире уже полгода шел ремонт, там никто не жил. Покрутив перед носом соседки корочками, Воронов быстро задал ей необходимые в этих случаях вопросы и выяснил, что она ничего не видела, ничего не слышала. Посетовала на шумную молодежь, собирающуюся у подъезда, да на бестолкового участкового.

С прибывшими ППС-никами, а затем и опергруппой, Саша разговаривал сам. Полицейские что-то осматривали, заносили данные в протокол, просили подписать какие-то бумаги. Ксения стояла в сторонке, изредка окидывая Сашу взглядом и в душе восхищаясь его мужественностью, тем, как он быстро сумел все утрясти. Когда же ее глаза встречались с его серьезным, внимательным взглядом, внутри рождались приятные чувства, заставляя щеки пылать румянцем, а губы — застенчиво улыбаться.

После того как со всем было покончено, и опергруппа удалилась, Саша повернулся к ней:

— Пойдем, отвезу тебя домой.

— Домой?! — она испуганно уставилась на него. Домой ей нельзя…

— Не хочешь? — Саша вопросительно приподнял бровь. — Ладно, поехали, отвезу тебя в другое место, — он развернулся и начал спускаться по лестнице вниз. Предваряя ее возможный вопрос, кинул через плечо: — Переночуешь в гостинице, а утром я тебя отвезу на занятия.

***

Сидя на лоджии, Воронов пытался разобраться в самом себе, понять, отчего бессонница стала его постоянной спутницей. С небосклона сорвалась и упала, растворившись в бархате ночи, звезда, потом еще одна. Говорят, когда падает звезда, нужно загадать желание, и оно обязательно исполнится. Только вот то, что он хотел бы загадать прямо сейчас, никогда не исполнится.

Последние дни его мысли неотступно были заняты Ксенией. Сегодня его порадовало, что она обратилась к нему за помощью. Было приятно, что он хоть что-то мог сделать для нее, раз Влад не горит желанием облегчить девчонке жизнь.

— А с Владом поговорить все-таки нужно, — серьезно подумал Саша и усмехнулся: — Когда-то именно Влад вправлял ему мозги, помогал исправить все его «косяки».

Мысли вновь вернулись к Ксении. Все больше и больше казалось, что она как две капли воды похожа на Вику. Ее потерянный вид по дороге с кладбища помимо воли напоминал ему о том вечере три года назад, когда он, прояви хоть чуточку внимания и чуткости, мог предотвратить ужасные последствия. Мог, но не сделал. Тогда его мысли были заняты Юлей, ему не терпелось затащить ее в постель, убрать с дороги мешавшегося под ногами соперника, и он в упор не видел того, что творилось с сестрой.

Закрыв глаза, Воронов откинулся назад и прислонился затылком к стеклянной поверхности окна за спиной. Отличная память тут же услужливо воскресила картину: Вика, с отрешенным видом лежащая на кровати, ее односложные ответы на его торопливые вопросы, промелькнувший в глазах испуг при упоминании о «первой любви» и ясно читающееся в поведении мамы переживание о дочери и смущение оттого, что она беспокоит сына по пустякам.

И почему тогда его профессиональная чуйка смолчала? Потому что ему никогда не приходило в голову, что на его младшую сестренку, которую он всегда считал ребенком, кто-то может посмотреть как на объект вожделения? Или потому что в то время он думал не головой? Как охотник, загоняющий добычу, он предвкушал скорый желанный секс с Юлей и не хотел отвлекаться ни на что постороннее.

Не открывая глаз, Саша глубоко затянулся и медленно выпустил дым. Мысли потекли в другом направлении. А если бы он поставил тогда на место оборзевшего малолетку, кулаками объяснил, что «нет» значит «нет», какова была бы его жизнь сейчас? Вполне возможно, что квартира не дышала бы уютом, не сопел в кроватке сынишка, и он бы проводил ночи, не обнимая Юльку, а трахая доступных шлюх. Только и Вика с мамой были бы живы…

— Вот и не знаешь, как оно лучше было бы, — вздохнул Воронов мысленно.

— Саш, ты почему не спишь? — услышав тихий шепот, он обернулся.

В проеме двери замерла Юля. Тоненькая шелковая материя обтянула ее фигурку, подчеркивая округлившийся живот. Свежий ночной воздух холодил кожу, отчего Юля поежилась и обхватила себя руками. Саша успел заметить, что соски ее напряглись и соблазнительно выделялись на темной ткани. Удивительно, но она до сих пор была для него желанна, как и в тот день, когда он впервые увидел ее.

Затушив сигарету, он медленно привлек ее к себе и зарылся лицом в шелковистые волосы.

— А сама что не спишь?

Юля подняла голову и, внимательно вглядываясь в его лицо, с тревогой спросила:

— Что-то случилось?

Саша молча покачал головой, наслаждаясь блеском ее глаз в темноте, задумчиво провел рукой по щеке и, склонившись, приник к губам в долгом поцелуе. Прохлада ее кожи напомнила ему, что на дворе «не май месяц» и лучше не рисковать здоровьем будущей мамы. Не разрывая поцелуя, он бережно приподнял жену, внес ее в комнату и осторожно усадил на стол. Коротенькая ночнушка задралась, и мужчина скользнул одной рукой под ткань, обнимая Юлю за спину, второй снимая с плеча тоненькую бретель. Губы замерли на нежной ложбинке на шее, там, где часто-часто билась жилка. Он улыбнулся, чувствуя, что ее дыхание сбилось, тонкие пальчики утонули в ежике волос, а тело выгнулось ему навстречу. Осознание того, что она его хочет, еще больше обостряло и усиливало желание.

— Саша… подожди, — выдохнула Юля, когда его губы, оставив влажный след на груди, плотно обхватили сосок, а пальцы взялись за резинку трусиков. — Саш, — она мягко уперлась в его плечи. — Врач сказал, что лучше воздержаться…

— А мы аккуратно, — прошептал он ей на ухо, вновь привлекая ее к себе и ласково гася сопротивление.

— Нет, Саш, — уже твердо произнесла Юля, пытаясь вернуть обе бретели на место. — Врач сказал, что нельзя…

— Эх, — шутливо огорчился Саша. — На голодном пайке я долго не выдержу, — и еще раз поцеловав Юлю, добавил: — Ну, тогда спать…

***

В рассеянном свете ночника плавали густые клубы дыма, пепельница была полна окурков. Цифровое табло холодильника отсвечивало зеленым «04:52». За окном медленно растекалось апрельское утро, постепенно растворяя ночную тьму.

Покрасневшими, воспаленными от недосыпания и сигаретного дыма глазами Влад уже несколько часов смотрел на разложенные перед ним бумаги — копии амбулаторной карты Лены из районной поликлиники — и ничего не видел. Ту страницу, где размашистым почерком было выведено «Бер-ть 7-8 нед», он запомнил до мелочей. Каждое пятнышко, каждую черточку…

Все-таки, бордовая корочка творит чудеса, раскрывает двери там, где обычного человека остановят казенные, дежурные фразы и правила. Ему стоило многих усилий сдержаться, не выдав личной заинтересованности в деле о «пострадавшей Елене», сделать вид, что он расследует дело о наезде на пешехода. Сейчас же никакой необходимости притворяться не было. Можно было позволить себе заново пережить ту боль теперь уже до конца. В одиночестве признаться самому себе, что косвенно в этом была его вина. Даже не косвенно, а напрямую, как будто он собственноручно толкнул Лену под колеса автомобиля. Вместе со своим нерожденным ребенком.

Откупоренная бутылка водки так и стояла нетронутой. Сначала он думал, что напьется. Напьется до потери пульса, до поросячьего визга, до синих соплей. Напьется так, чтобы перестало казаться, что Лена смотрит на него с фотографии укоризненно и осуждающе. Потом понял, что это бесполезно. Не такая эта боль, которую можно заглушить алкоголем. С ней можно научиться жить, тщательно прятать от окружающих, но заглушить ее нельзя. Она должна постоянно напоминать ему о том, что он сделал, иначе он будет не он…

***

Ксения всю ночь ворочалась в душисто-пахнущей постели, борясь с непрошеными мыслями. Даже ванна с ароматной пеной не помогла избавиться от них. Стоило закрыть глаза, и перед мысленным взором тут же возникал Саша. В кожаной куртке, с короткой стрижкой, прямым взглядом, волевым подбородком, уверенными движениями он являл собой образец идеального парня. А запах… Этот волнующий мужской запах она не забудет никогда.

С каким уважением к нему отнеслись сотрудники небольшой гостиницы, куда он ее привез. Выделили ей номер в дальнем, особо охраняемом крыле здания. Начальник охраны (как гласила надпись на бейдже) самолично уверил Воронова, что покоя девушки никто не потревожит.

— Не мужчина, а мечта, — вздохнула она, засыпая под утро.

В половине седьмого ей принесли завтрак в номер, и тут же позвонил Саша. Пообещал заехать за ней к семи, чтобы отвезти ее на занятия в школу. Ксения улыбнулась, день начинался с положительных эмоций — полчаса в пути с Сашей, в маленьком мирке, который принадлежит только им двоим.

— Смотрю, твой папик тебя уже с утра подвозит, — язвительно подколол ее Ковылев, как только машина Саши отъехала от школы. — Че, хороша ночка была? Заслужила?

— Завидуй молча, — невозмутимо бросила девушка, даже не глядя в его сторону. Ей же лучше, чтобы этот дебил думал, что Саша — ее мужчина. Пока считает так, будет держаться на расстоянии.

К концу четвертого урока Ксения почувствовала, как вибрирует в кармане телефон. Саша… Не взять трубку она не могла, поэтому, спросив разрешения выйти, девушка быстро выскользнула из класса.

— Ты не знаешь, где Влад? — в голосе мужчины сквозила обеспокоенность. — Он на работу не вышел, мобила отключена, домашний не отвечает. Он никуда не собирался, ты не в курсе?

— Нет, — растерянно произнесла Ксения. — Он ничего не говорил…

— У тебя ключи же есть, — полувопросительно, полуутвердительно спросил Саша. — Если я сейчас за тобой заеду, ты сможешь выйти?

— Да, конечно, — волнение Воронова передалось и ей. Раз Саша волнуется, значит, есть повод, да и она сама в глубине души чувствовала, что днем ранее Влад не зря просил ее провести ночь вне стен дома.