Добро пожаловать в прошлое!

Александра Ронис, 2017

Продолжение «Тебе меня не сломить». История Влада… Существуют границы, переступив через которые, человек уже никогда не будет прежним. Свои границы он переходил медленно, шаг за шагом, неизбежно приближаясь к той самой последней черте и до конца не зная, какой она будет в итоге. Все осуждали его за эту любовь. Он сам судил себя за это. Любовь вопреки здравому смыслу. Любовь, несмотря на разницу в возрасте. Любовь, возникшая из ненависти, порожденной прошлым. Любовь, непохожая на любовь… Содержит нецензурную брань.

Глава 2

В машине Ксения прислонилась лбом к холодному стеклу и зажмурилась. Что она делает в автомобиле совершенно постороннего для нее мужика? И зачем она только согласилась? Она ничего о нем не знает, как, впрочем, и он о ней. Единственное, что ей известно, это то, что он родной сын ее приемного отца, и что он ее ненавидит. Где он живет? С кем? Как они будут уживаться вместе? Все эти вопросы роем проносились у нее в голове, когда она украдкой смотрела на отражающиеся в зеркале плотно сжатые губы, сурово сдвинутые брови и немигающий тяжелый взгляд.

За всю дорогу он не обронил ни слова, пока они поднимались на лифте на четырнадцатый этаж — тоже. И девушка также старалась на него не смотреть, чувствуя себя некомфортно в его присутствии. Как во сне она застыла посреди комнаты, на которую ей указал Влад, все еще сжимая в ладони ручку спортивной сумки с небольшим количеством личных вещей, и до сих пор не верила, что теперь будет жить здесь.

Ксения закрыла глаза в надежде, что за несколько секунд этот дурацкий сон рассеется, и все вернется на свои места, а еще лучше на много-много лет назад в далекое детство, и она услышит мамин голос, почувствует ее теплые нежные руки. Господи, как же давно это было…

Совместное проживание с вечно недовольной бабулей оказалось совсем не «сахаром», годами приспосабливаться к ее привычкам и образу жизни было совсем нелегко, и крошечная комнатка стала для нее маленьким мирком, в котором хотелось ото всех спрятаться. Но рано или поздно человек ко всему привыкает, и она привыкла, хотя, наверное, скорее смирилась. Ведь все эти годы она шла по жизни так, словно ее в ней и нет, не чувствуя, что кому-то нужна, не зная, что такое любящая забота, нежность, тепло. Просто шла вперед и даже не представляла, что все снова поменяется, и снова нужно будет к кому-то и к чему-то приспосабливаться, с чем-то мириться, чего-то ждать.

Легкий сквозняк и едва ощутимый запах сигарет (видимо, Влад курил возле открытого окна) вернули девушку в реальность. Это не сон, и он не закончится. Этому мужчине явно было не по душе ее водворение в его жизнь. Мрачный, грубый, с холодным, ненавидящим взглядом, он пугал ее, но в то же время он был единственным, кто у нее остался.

— Чего застыла? Я же сказал — это твоя комната на ближайшие пару лет, — Влад стоял на пороге, прислонившись плечом к косяку двери, спрятав руки в карманах. — Хоромы так себе, но уж извините, я опер, а не олигарх!

Благоразумнее было промолчать, понятно же, что у него настроение ни к черту. Окинув девушку очередным хмурым взглядом, он развернулся и скрылся в коридоре. Ксении же ничего не оставалось, как опустить наконец-то сумку на пол и разглядывать свое новое место обитания. Комната была хорошая, со свежим ремонтом, но ничего особенного, впрочем, здесь не было — минимум мебели и предметов. Подойдя к окну, она раздвинула шторы и в первый миг даже замерла, разглядывая захватывающий вид, открывающийся с четырнадцатого этажа. Через дорогу от дома начинался огромный парк со множеством дорожек, расходящимися в разные стороны, и пока еще голыми деревьями, раскачивающимися на мартовском ветру. Ну, здравствуй, новая жизнь…

Разбор вещей не отнял много времени, одежда не заняла и половины шкафа, а тетрадки и учебники уместились на четверти стола. Чем заняться дальше, она не знала. Забравшись с ногами на кровать и обхватив колени руками, сидела и смотрела за окно на наступающие сумерки. Примерно через час, когда город окончательно погрузился в темноту, пронзаемую светом многочисленных огоньков от окон домов, машин и фонарей, она все-таки решилась выйти из комнаты.

В глаза тут же бросилась женская одежда на вешалке в прихожей, которую она поначалу не заметила, куча флакончиков на полочке в ванной, еще какие-то мелочи, в которых чувствовалось присутствие женщины, причем молодой женщины. Стало еще неуютнее. Она как будто вторгалась в чужой мир, не предназначенный для нее. Она явно здесь лишняя.

Влад был на кухне, что-то искал в одном из шкафчиков. Вновь одарив ее хмурым взглядом, он кивнул на стул возле небольшого круглого стола.

— Не рассчитывай, что тут с тобой будут нянчиться, — предупредил он, ставя перед девушкой большую кружку с чаем и пододвигая к ней доску, на которой лежал нарезанный хлеб и ветчина. — Надеюсь, обслуживать сама себя умеешь?

— Умею, — ответила Ксения, чувствуя, что вот-вот провалится сквозь землю от стыда. Он, что, намеренно хочет унизить ее как можно сильнее или это у него такая манера общения? И все-таки, пересилив себя, подняла на него глаза и сказала: — Спасибо, Влад.

Кажется, на мгновение он даже опешил. Взглянул с каким-то недоумением и ушел из кухни. Неужели ее присутствие настолько ему противно?

Приглушенный звук телевизора, по которому шел какой-то старый фильм, и наступившая темнота за окном создавали иллюзию домашней атмосферы, и Ксения изо всех сил отгоняла от себя безрадостные мысли. Отчаяние ей не поможет. Лучше взглянуть на новые обстоятельства жизни более-менее оптимистично — она уже давно привыкла к своему одиночеству, к тому, что всю жизнь приходится полагаться лишь на себя, что стоило быть благодарной уже за то, что Влад не оставил ее на произвол судьбы, а уж требовать от него какого-то сочувствия, понимания и заботы было бы уже слишком. Конечно, им будет сложно найти общий язык, а может, это и вовсе ни к чему — пережить бы эти два года, а она уж постарается поменьше попадаться ему на глаза.

Выпив чаю и вымыв за собой посуду, Ксения вернулась в свою комнату и уткнулась лицом в подушку. Этой ночью она не заснет. Чужой дом, чужая постель, она сама казалась себе чужой. В душе творилась полная неразбериха и растерянность, будущее представлялось в каком-то тумане, сером и непроглядном, как и вся ее прежняя жизнь. Хотелось плакать, только слез не было. Они давно закончились, наверное, еще в первые годы после смерти мамы.

Раньше, после ссор с бабушкой, когда она тайком утирала слезы, ей казалось, хуже уже быть не может, но как же она ошибалась. Оказывается, может. Бабушка, хоть и ругала ее частенько, все равно любила по-своему. А сейчас Ксения каждой клеточкой ощущала неприкрытую ненависть со стороны нового родственника, которая давила, мешала дышать, но девушка просто не знала, как изменить его отношение к себе в лучшую сторону или хотя бы перевести на нейтральные ноты.

***

Влад молча сидел в зале, бездумно щелкая пультом от телевизора. То, что мелькало на экране, его совершенно не интересовало. Все мысли крутились вокруг Ксении.

Ему и самому вдруг стало стыдно за свое поведение. За свои колкие слова и презрительный взгляд, которым он готов был ее просверлить, намеренно показывая, насколько тягостно для него ее общество и их вынужденное совместное проживание. Девчонка вела себя тихо и сдержанно, ни о чем не спрашивала, ничего не просила. Даже кольнуло где-то в сердце… Жалость? Злясь на себя самого, Влад отшвырнул пульт и, захлопнув дверь спальни, открыл створку окна и снова закурил. В этот момент из прихожей послышался звук отпираемой двери, бряцанье ключей. Лена. Придется объясняться.

— Она постоянно будет у нас жить? — спросила подруга перед сном, когда они остались наедине в своей комнате.

— Пока да, — ответ Влада был краток.

— Пока?

— Пока ей не исполнится восемнадцать.

— А потом что? — мужчина лишь пожал плечами. — Не знала, что у тебя есть сестра.

Влад отвернулся, всем своим видом показывая, что не хочет обсуждать эту тему. Может, ему действительно не стоило торопиться, поговорить сначала с Леной, прежде чем тащить девчонку домой? Но в тот момент ему хотелось побыстрее покончить с неопределенностью, обозначить проблему (а Ксения была для него проблемой), и потом уже решать ее.

— Она учится? — слова девушки застали его врасплох. Об этом он совсем не подумал. — Сколько ей лет?

— Шестнадцать.

— Где она учится? В школе? Колледже? — продолжала сыпать вопросами Лена.

— Без понятия, — отрезал Демидов.

— Как-то странно, ты привел ее к нам, а сам даже не удосужился узнать хотя бы, где она учится, — с искренним недоумением проговорила девушка. — Я так понимаю, теперь мы за нее в ответе. Тем более Ксения еще подросток, у нее переходный возраст. И если с ней, не дай бог, что-нибудь случится, то отвечать будем мы. Нам нужно найти с ней общий язык, а ты на нее волком смотришь.

Влад по-прежнему молчал, погруженный в свои мысли, и больше не промолвил ни слова.

А утром, собираясь на работу, Лена стала невольным свидетелем непростого разговора между Демидовыми. Ей было искренне жаль девочку, волею судьбы вошедшей в их семью. Лена сразу заметила, что Ксения была серьезная не по годам, не капризная и не избалованная. Она напоминала маленького испуганного зверька — девочка не понимала, каким образом очутилась здесь, и что ей нужно и можно делать.

Сама Лена до сих пор прекрасно помнила, как после школы приехала в Москву поступать в институт и вынужденно остановилась у своей дальней родственницы, которой она совершенно была не нужна. Ее присутствие тяготило домашних, она явно чувствовала себя лишней, и каждый ее промах сопровождался неодобрительными взглядами и язвительными замечаниями. Неудивительно, что сразу же после того, как она сменила статус абитуриентки на студентку медицинского колледжа, то, долго не задерживаясь, переехала в студенческое общежитие. Но забыть неуютную семью тетки так и не смогла.

Вот и в это утро она почувствовала жалость к Ксении, слыша, каким тоном с ней разговаривает Влад. Ее Влад, которого она всегда знала как здравомыслящего и зрелого человека, к советам которого прислушивались, и на чье мнение полагались!

— Где ты учишься? В какой школе? — разговор скорее походил на допрос.

— В двадцать третьей. Через дорогу от дома, — тихо ответила Ксения.

— После похорон переведем тебя сюда, возле нашего дома, — поставил ее перед фактом новоиспеченный брат.

— Но зачем? — недоуменно возразила девушка.

— У меня нет времени тебя возить.

— Меня не нужно возить. Я сама могу прекрасно добраться до школы.

— Это вообще на другом конце Москвы, — не желая слушать ее доводов, оборвал Влад. — Сколько ты будешь тратить времени на дорогу? Полдня туда, полдня обратно? Будешь учиться здесь, — отрезал он, — и постарайся не создавать проблем.

Лена готова была сквозь землю провалиться от стыда за Влада, за его грубость и пренебрежение, сквозившие в каждом слове. Она даже забыла, зачем так надолго задержалась в ванной комнате, а вспомнив, быстро повернулась к зеркалу и, затаив дыхание, уставилась на стеклянную полочку возле него. Неужели? Неужели случилось то, чего она так долго ждала, в чем ее давно убеждал врач? Неужели, да?

— Да, — робко всколыхнулась в душе надежда, а потом уже громче: — Да! — одна ярко-красная полоска, а рядом еще одна, бледно-розовая.

Голоса на кухне стали еще громче, еще напряженнее, вырывая девушку из радостного мира грез о будущем материнстве.

— Я хочу вернуться домой и жить одна! — в звонком голосе подростка зазвучали нотки возмущения и обиды.

— Ага, одна, — мужской голос тоже взял на октаву выше, — а жить ты на что будешь?! Только не говори, что работу найдешь. Без образования и по возрасту тебя никто не возьмет на приличную работу. Или ты хочешь на неприличной трудиться?

Ксения вспыхнула. Да за кого он ее принимает! Она только раскрыла рот, чтобы высказать так называемому братцу все, что она о нем думает, и послать его куда подальше, как он снова ее оборвал, не дав и словечка вставить:

— Да через полгода у тебя на квартире притон будет! Думаешь, мало найдется желающих запудрить мозги малолетней дурочке и заполучить квартиру в Москве? На наркоту подсадят и все, кончишь или в подворотне или в борделе!

— Влад!

Из ванной комнаты выскочила Лена, ее прямой пристальный взгляд был красноречивее слов. Ксения, порывисто развернувшись, быстро скрылась в своей комнате.

— В общем, так, сегодня в школу не пойдешь! — прокричал ей вслед Влад. — А через пару дней напишем заявление на перевод, будешь ходить в школу в этом районе. Завтра сделаю тебе ключи, сегодня сидишь дома. И не вздумай куда-нибудь свалить! Я — мент, быстро тебя найду!

— Влад, ты что несешь, вообще?! — зашипела на него Ленка. — Ты в своем уме?!

— Ты на работу собираешься?! Тебя довезти? — огрызнулся он в ответ.

— Довезти! Только кричать не нужно.

— Я тебя на улице жду!

Чувствуя вину перед нечаянной родственницей, Лена перед уходом заглянула к ней в комнату. Ксения сидела на кровати, сцепив руки в замок и обнимая колени.

— Ксюш, ты извини Влада. Он не такой хам и грубиян, каким кажется. Я не знаю, что на него нашло, но, я уверена, это у него скоро пройдет. Чувствуй себя как дома, — на что Ксения лишь горько усмехнулась.

По тому, как резко Влад заводил автомобиль, как громко выругался на зазевавшегося пешехода, Лена поняла, что тот и не собирался остывать, хоть как-нибудь бороться с раздражением.

— Слушай, что с тобой, а? Я тебя не узнаю, — не выдержала она. — Это все из-за этой девочки, из-за Ксении?

— Не говори мне про нее, — со злостью процедил сквозь зубы Демидов.

— Ну а зачем тогда ты привел ее к нам? Зачем?! — не унималась девушка. — Ты ее сам привел, понимаешь, сам, а теперь злишься на нее и на меня за это.

— Лен, давай не будем, а?

— Нет, будем, — Лене очень хотелось поделиться с ним радостной вестью, но разборки по поводу нового члена семьи делали это невозможным — не тот настрой сейчас был у них. — Нужно сразу во всем разобраться, не дожидаясь, пока все станет еще хуже.

Влад неожиданно съехал на обочину, заглушил двигатель и развернулся к Лене.

— Ну, давай поговорим, — зло усмехнулся он.

— Мы опоздаем, — девушка демонстративно глянула на наручные часики.

— Ну, ты же хотела поговорить, давай говори, — на нее смотрел какой-то совершенно незнакомый ей человек.

— Раз ты привел ее к нам, то и веди себя соответственно. Это было твое решение, не ее, не мое, твое, не вынуждай нас подстраиваться под твое настроение и чувствовать себя виноватыми в твоих проблемах с отцом.

— Ты все сказала? — пропустив мимо ушей слова Лены, невозмутимо спросил он и, в ответ на ее молчание, также молча завел авто. Лишь когда девушка выходила из машины возле больницы, уже спокойным тоном сказал: — Я вечером, скорее всего, задержусь. Мне нужно еще договориться насчет погребения.

***

— Итак, что мы имеем, — подвел итог совещания Воронов, окинув взглядом собравшихся в его кабинете начальников уголовного розыска, следствия и судмедэксперта. — Смерть наступила в результате огнестрельного ранения, которое пришлось прямо в сердце. Выстрела никто не слышал, что дает основание предполагать, что стреляли из пистолета с глушителем. Камеры в подъезде предварительно вырубили. Произошло это примерно около двенадцати ночи. В подъезде всего десять квартир, поэтому обнаружили труп только утром, когда старушка с третьего этажа пошла выгуливать своего пса.

— Откуда же наш дядечка так поздно возвращался? — задумчиво проговорил Влад, всеми силами стараясь сосредоточиться на работе, в то время как все его мысли занимали домашние проблемы.

— Говорят, весь день просидел на работе. По словам коллег, он все свое свободное время отдавал любимому делу, даже в выходные. Брался за самые тяжелые дела, причем сразу за несколько и все доводил до конца, — подключился к разговору Владимир Витальевич, начальник следственного отдела.

— Сделаем запрос списка его клиентов за последнее время, — вздохнул Демидов, зная наперед, какая это волокита, сколько нужно будет предъявить документов, прежде чем они получат эту бумажку.

— Да. Займись этим. Надо проверить каждого, — кивнул Саша, делая пометки в своем ежедневнике. — Может, у кого-то были мотивы.

— Вообще, странно, такой серьезный мужик и ходил без охраны, — помолчав, сказал Влад.

— Говорят, он поднялся из самых низов. Начинал со школы милиции, работал следователем в обычном ОВД где-то в пригороде, — ответил Владимир Витальевич. — На его счету много раскрытых громких дел, и в прокуратуру он попал лишь благодаря своему уму, а не каким-нибудь родственным связям, как это бывает. Человек чести. И даже дослужившись до государственного советника, никогда не кичился своим статусом.

— Помешал кому-то наш государственный советник, серьезно помешал, — Воронов захлопнул ежедневник, давая понять, что совещание закончено. — Ладно, идите работайте. Влад, а ты задержись.

***

В наступившей тишине Ксения еще какое-то время сидела неподвижно, чувствуя, что напряжение не отпускает, несмотря на то, что в квартире никого не было и можно было расслабиться. Неприятное чувство, мерзкое, как будто холодная змея пробралась к сердцу и, свернувшись там клубком, застыла ледяным камнем.

Девушка решила воспользоваться проверенным способом восстановления душевного равновесия, единственным, которое могло помочь ей в данной ситуации — принять горячую ванну с душистой, ароматной пеной. Как исчезали и лопались блестящие пузырьки, сдуваемые с рук, так обычно таяли в воздухе и все ее тревоги и печали, не оставляя после себя ни следа.

Закрыв глаза, она нежилась в мягкой воде, ощущая, как невесомая пена ласково щекочет обнаженную кожу, вызывая улыбку на лице. Хотелось забыться, заснуть и не проснуться. Чувствуя, как во всем теле появляется знакомое чувство легкости, Ксения обернулась полотенцем, вытерла запотевшее зеркало над раковиной и замерла, увидев интересный предмет на стеклянной полке. Она была уже достаточно взрослой, чтобы понять, для чего нужна эта тоненькая полоска белой бумаги. Видела у лучшей подруги Маринки — та периодически покупала такие в аптеке, объясняя, что ее парень Димка не хочет пользоваться «резинками», а от таблеток ее тошнит, и с радостью потом демонстрировала их с одной полоской на белом фоне.

В этот раз на тесте четко проступали две темно-красные черты. Все ясно, Лена беременна, и совсем скоро жизнь в доме будет крутиться вокруг маленького комочка, ребенка Влада и Лены. Остро пронзила мысль: если она им сейчас не нужна, то что будет потом, когда ребенок родится? Будут видеть в ней «лишний рот», нахлебницу, в лучшем случае бесплатную няньку. Мимолетно подумалось, что им тоже нужно дать время привыкнуть к ней, к ее присутствию в их жизни, что они ничего ей не должны и не обязаны о ней заботиться, но эта мысль, не успев окончательно закрепиться, растаяла под ворохом сомнений. Немного подумав, девушка схватила сумку, покидала в нее все свои вещи и ушла, захлопнув за собой дверь.