Ведьма в белом халате

Александра Лисина, 2020

Испокон веков рядом с людьми жили кикиморы, лешие, вампиры, оборотни, домовые. Долгое время мы скрывали свое существование, но со временем магия, как и человеческие технологии, достигла такого уровня, что прятаться по лесам и подземельям стало невыгодно. Теперь, благодаря заклинаниям, мы свободно живем среди людей: в городах, бок о бок с вами, хотя вы об этом не подозреваете. И мы так же, как все, работаем, пользуемся интернетом. У нас даже полиция своя есть! И, конечно же, собственная медицина, о которой я, Ольга Белова, знаю не понаслышке. Ведь по профессии я врач. Хотя чаще меня называют ведьмой в белом халате.

Глава 1

— Так-так-так, — поцокала языком я, зайдя в палату под номером восемь. Пациентов в отделении я вела от и до не так уж часто, но, обнаружив знакомое имя в списках поступивших, не могла не зайти. — И кто это тут у нас объявился? Неужто опять с переломом?

Сидящий у окна в кресле-каталке молодой вампир повернулся и одарил меня клыкастой улыбкой.

— Здрасте, Ольга Николаевна, — он чуть ли не с гордостью продемонстрировал загипсованную до самого паха левую ногу. Гипс, правда, был временным, из специального быстро застывающего раствора, который можно было размочить и снять за пять минут. Но сам факт меня насторожил: раньше парню не требовалась иммобилизация. — Клевый, да?

Я фыркнула, выудила из папки историю болезни с именем Сергей Долгорукий, а затем мельком глянула на анамнез и результаты анализов.

— Сереж, это уже не смешно. Какой это по счету перелом за полгода?

— Седьмой, — ухмыльнулся вампир.

— И я так поняла, что останавливаться на достигнутом ты не собираешься…

Я быстро пролистала записи лечащего врача и, подняв взгляд на довольного нелюдя, мысленно покачала головой. И чего ему неймется?

Вампиры, в отличие от оборотней, выделялись более хрупким телосложением и утонченной, несколько болезненной красотой. А еще они традиционно выбирали для себя творческие профессии. Художники, писатели, музыканты… в балете их было особенно много, поскольку при внешне изящном телосложении вампиры не уступали в силе оборотням, а природная грация помогала им создавать потрясающие образы на сцене.

Но Серега, вернее Сьерж де ла Роэно ин Даэро и еще как-то-там-много-непонятных-букв, двадцатилетний оболтус из аристократического рода, и единственный наследник огромной фармацевтической империи, к вящему неудовольствию отца, выбрал в качестве занятия не балет или музыку, а мотофристайл. Да-да, то полубезумное увлечение, где надо было не ездить, а аж летать на мотоциклах, прыгать с трамплинов и крутить в воздухе умопомрачительные кульбиты.

Само собой, при таком роде занятий — а всерьез опасным спортом Сережа увлекся лишь два года назад — наследник рода Даэро (в миру просто Долгоруких) регулярно получал какие-нибудь травмы. И поскольку вампиры слыли крайне увлекающимися личностями, то неудивительно, что за последние полгода это уже был седьмой случай, когда он обращался в нашу клинику.

— У тебя хоть ребра-то срослись с прошлого раза? — поинтересовалась я, глянув на дату последней выписки. Две недели назад. Я тогда была на выставке медицинского оборудования в Германии, и вампиром занимался Игорь, наш травматолог. Но вот опять этот упрямец откуда-то свалился, умудрившись заработать одновременно перелом левой бедренной кости и тяжелое сотрясение головного мозга. Если бы не знаменитая вампирская регенерация, лежать бы ему сейчас в коме. И на вытяжении заодно. Но Серега, пока сюда ехал, успел частично восстановиться, нейрохирурги сказали, что оперировать парня не надо, и теперь лишь от нас зависело, насколько правильно срастется бедренная кость и не появятся ли осложнения.

— А то! — в ответ на мой вопрос вампир жизнерадостно оскалился. Клыкастики вообще были компанейскими ребятами. При этом их можно было ранить и даже убить, но в определенные периоды жизни им действительно требовалась кровь. А еще они, как большинство живых существ, спокойно переносили солнце. Просто из-за высокой светочувствительности глаз гораздо лучше видели в темноте, чем при ярком свете, да и в целом ночной образ жизни наложил на их физиологию определенный отпечаток.

Я скептически оглядела нашего постоянного клиента.

— А что на это сказал отец?

— Буду я ему докладываться! — фыркнул Серега и осторожно пристроил ногу на специальную подставку. — Перебьется!

Я укоризненно покачала головой, а затем вынула из истории рентгеновский снимок, подошла к окну и, отдернув штору, глянула повнимательнее.

— Оскольчатый… Сереж, это уже серьезно. И ты посмотри, как за этот месяц снизился уровень кальция в крови. Одной регенерацией тут больше не обойтись. Придется ставить штифт, и не один.

— Ну и что? — беспечно отозвался вампир.

— А потом снова резать ногу и убирать железки, когда срастется кость. Это еще неделя постельного режима и исключительно кровяная диета.

— Делайте что надо. Боли я не боюсь.

Я обернулась.

— А если бы это был позвоночник? Что-то мне подсказывает: в один прекрасный день ты свернешь себе шею на этом мотоцикле. И мы при всем желании не сумеем собрать тебя обратно.

Усмешка Сереги стала злой:

— Да и плевать. Кому я нужен?

Я улыбнулась и, отложив в сторону снимок, взъерошила короткие светлые волосы паренька. Вот же дуралей. Конечно, статус клыкастых уже лет сто как не определялся одной лишь длиной шевелюры, но постричься «под машинку» для наследника знатного рода и сейчас считалось неприличным. Не говоря уж о неподобающем для вампира хобби.

— Сереж, сколько пакетов крови Игорь Васильевич скормил тебе на этот раз, чтобы ты пришел в себя?

— Четыре, — отвел глаза паренек.

— Человеческой?

— Да.

— Плохо, — покачала головой я. — Если перестало хватать синтетической крови, значит, организм уже на пределе. Еще пара-тройка таких травм, и ты загремишь в реанимацию не на пятнадцать минут, как сегодня, а на две недели.

— Да кому какая разница, сдохну я или нет? — зло повторил клыкастик и мотнул головой, сбрасывая мою руку. Но я лишь погладила его снова.

— Мне есть разница. Я не хочу однажды сдавать твои останки на хранение Сан Санычу. И отец к тебе тоже неравнодушен. Думаешь, кто поставляет нам столько «синтетики» в холодильник? Да еще той самой группы, что нужна именно тебе?

Вампир непримиримо сжал зубы.

— Он считает, что я позорю семью! Он сказал, что мое увлечение неприемлемо! И я веду недостойный образ жизни! А что я, в балеруны должен был пойти, как некоторые?! Да меня от этих их лосин тошнит! Даже больше, чем от пуантов!

— То есть вчера вы с ним в очередной раз поругались, и ты решил что-то ему доказать, — заключила я. — Еще небось и сел на новый мотоцикл?

Серега скривился.

— На старый. Только оказалось, что отец категорически запретил его чинить, а я не посмотрел, что тормоза не до конца отлажены.

— Очень неумно с твоей стороны. Я, конечно, так себе психолог, но на твоем месте нашла бы другой способ убедить отца в нелепости его предрассудков. У тебя когда ближайшие соревнования начнутся?

— В середине январе. А что? — настороженно спросил вампир.

— Серьезные соревнования?

— Кубок России. Мой первый.

— Замечательно. Подари родителям два билета в центральную ложу.

— Да ну! Так отец туда и пойдет! — отмахнулся Сережка и взялся за колеса, намереваясь отъехать от окна. — Он, как увидит, тут же в мусор их вышвырнет и велит больше не показывать.

— А ты поймай его на слабо, — посоветовала я. — Поспорь, побейся об заклад… пообещай, что, если он придет, ты навсегда завяжешь с мотофристайлом.

Вампир вздрогнул.

— Да ни за что на свете!

— Пообещай, — настойчиво повторила я. — Только потом будь добр выиграть эти чертовы соревнования. Придумай такой трюк, чтобы стадион тебе аплодировал стоя и скандировал на все лады твое родовое имя. Сумеешь — тебе не придется отказываться от любимого занятия. Не сумеешь… значит, сам дурак.

Серега поднял на меня светло-голубые глаза, которые, как и светлые волосы, могли принадлежать лишь чистокровному вампиру, и недоверчиво переспросил:

— Думаете, сработает?

Я усмехнулась:

— После нескольких тысячелетий пребывания в подземельях вампиры всего за сто лет сумели пересмотреть свои взгляды на мир. Твой отец не дурак. Он понимает, что вы, как вид, должны развиваться. Так почему бы не напомнить ему, что спорт — это не только азарт, но еще и бизнес? Который к тому же не до конца успели подмять под себя оборотни?

Я выжидательно посмотрела на Сергея, и тот всерьез задумался.

Давнее соперничество между клыкастиками и мохнатиками недаром вошло в легенды. Просто раньше они конкурировали, так сказать, за кормовую базу. Затем, по мере внедрения в человеческое общество, мотивы нелюдей изменились. Оборотни быстро заполонили государственные, преимущественно силовые, структуры. Вампиры же создали крупнейшую в стране сеть частных банков, а заодно ударились в науку, особенно в фармацевтику. Именно их усилиями была создана синтетическая кровь. Благодаря им в России было начато изучение стволовых клеток. Именно они разрабатывали новейшие вакцины и средства от рака. Само собой, в скором времени весь фармацевтический и целый ряд смежных рынков оказались под их полным контролем. Оборотни тем временем урвали важные сырьевые базы, поэтому хрупкое равновесие между расами сохранилось, но конкуренция что ни год, то росла. Во всех отраслях. На любых уровнях. А за такую немаловажную отрасль, как спорт, вампирам имело смысл побороться.

Видимо, подумав об этом, Сергей посветлел лицом.

— Пожалуй, я найду способ, как заставить его прийти. Спасибо, Ольга Николаевна!

— Да не за что. А сейчас иди готовься, — строго велела я. — Надо тебя прооперировать до вечера, пока кость не срослась неправильно. Только крови больше не пей. Отпаивать тебя завтра будем, чтобы быстрее зажило. И после этого, я надеюсь, мы с тобой долго не увидимся.

* * *

Дежурство на этот раз выдалось бешеным: народ поступал чуть ли не каждые полчаса, три бригады хирургов и анестезиологов просто с ног сбились, переходя из одной операционной в другую. И это несмотря на то, что я взяла часть пациентов на себя. Ну а ближе к ночи, когда в приемное доставили девчонку-оборотницу после жуткой аварии, все врачи оказались заняты, и Юрию Ивановичу самому пришлось встать к операционному столу.

Как я уже говорила, чаще всего нам привозили травмы: переломы всех частей тела, которые только существовали у нелюдей, сломанные руки-ноги, ребра, носы и челюсти, выбитые зубы — к сожалению, драки в кабаках и просто на улицах случались регулярно. Оборотни — существа вспыльчивые, подчас взрывоопасные, особенно если выпьют, поэтому случались и ушибы, и укусы, и рваные раны от когтей. Бесплатным приложением к ним шли дорожные происшествия, несчастные случаи, бытовые травмы. А довершали дело мелкие обращения вроде «шел-поскользнулся-упал». Все же зима, перепады температур, голодед на дорогах, а наши дорожные службы и по сей день работают кое-как.

— И все-таки ты ведьма, — сообщил коллега-травматолог уже ближе к вечеру, когда мы наконец-то доползли до ординаторской, чтобы выпить кофе и съесть парочку бутербродов. Ну, в смысле это у Игорька была пара бутербродов, а у меня — целая тарелка всяких вкусностей, включая свежие пончики, пирожки с яблоками и огромный кусок торта. — Как можно столько есть и не толстеть?!

— Магия забирает много калорий, — фыркнула я, с удовольствием уплетая сладости. — А нервы — и того больше. Кто их мне потом восстановит?

— Шефа попроси, — гоготнул коллега, которого я знала еще со студенческой скамьи и который всего три года назад пришел в нашу клинику. Невысокий, щуплый, но весьма ловко управляющийся с хирургическими инструментами ведьмак занял должность хирурга, когда я пошла на повышение. Ну а поскольку коллектив у нас маленький и все друг друга знали как облупленных, то вот так, наедине, всякие выканья и обращения по имени-отчеству были не нужны. — Он у нас мастер на все руки. Что можно — выдернет, что нельзя — отрежет.

Я снова фыркнула.

— У шефа фиг чего допросишься. Вон опять прибавку к зарплате зажал. А я же девушка… мне туфельки новые купить надо? Надо. А шубку? А сапожки из новой коллекции? А новые брюлики, наконец? Второй год хожу в одних и тех же комплектах! Для уважающей себя ведьмы это неприлично!

Игорек не сдержался и гнусно заржал.

— Мужика себе богатого заведи, вот гардеробчик и обновится! А еще лучше было бы слегка занизить притязания и начать выбирать шмотки из того, что подешевле.

Я мрачно посмотрела на него поверх коробки с тортом.

— Подешевле ты жене своей присматривать будешь… если она у тебя появится. А я уважающая себя ведьма. И размениваться на мелочи не собираюсь.

Этот тощий глист в хирургическом костюме только отмахнулся, а я пренебрежительно отвернулась.

Дурак. Рыжий, веснушчатый и не в меру языкастый дурак с никому не нужным красным дипломом. Что он вообще в жизни понимает? Хорошая ведьма должна быть умна, предусмотрительна, уверена в себе и сногсшибательна во всех своих проявлениях. Рыжие волосы и зеленые глаза в наше время — дурной тон. А вот миниатюрные жгучие брюнетки всегда были в тренде. Само собой, если ведьма умна, она и с рыжей шевелюрой найдет способ эффектно себя подать. И вообще в любом облике будет выглядеть ослепительно. Но я не любила менять подаренную природой внешность, поэтому магией пользовалась совсем чуть-чуть, свои длинные черные локоны старалась беречь. А еще частенько носила мини, любила эксперименты и давно для себя решила: если уж покупать бренды, то мировые, если выбирать украшения, то не дешевле тех, что с пятизначной цифрой на ценнике.

— Доктор Белова, вас срочно ждут в третьей операционной! — прервал наш увлекательный диалог механический голос из громкоговорителя.

Я удивленно приподняла брови.

— Кажется, шеф не справляется? — буквально сорвал с моего языка животрепещущий вопрос коллега.

Я набросила на плечи халат и, прямо на ходу дожевывая пончик, помчалась к выходу: если Юрий Иванович просит помощи, обычно это означает, что пациент очень скоро окажется в гостях у Сан Саныча. Потому что там, где не справился наш великолепный шеф, менее опытным докторам делать нечего. Но поскольку слово «срочно» в нашем учреждении имело силу приказа, то в предоперационную я буквально влетела. Проворно выпрыгнув из туфель, влезла в обычные мягкие тапочки. Прямо на ходу нырнула в висящий в воздухе и терпеливо дожидающийся меня чистый халат. Только после этого зашла в следующую комнату, окунула руки в дезинфицирующий раствор, затем подняла их, дожидаясь, пока магический фен их высушит. Затем левитацией подняла в воздух сложенную на столе упаковку со стерильным одноразовым халатом, так же дистанционно его распаковала. Когда он смиренно раскрылся, нырнула в рукава, подставила руки под взлетевшие в воздух перчатки из другой упаковки. И, пока завязки на халате сами завязывались на спине бантиками, надела выпорхнувшую из стерильного бокса маску.

— Юрьиваныч, звали? — запыхавшись, спросила я, забежав непосредственно в операционную.

Шеф, не отрывая взгляда от распростертого на столе тела, кивнул.

— Помоги. Не успеваю. Слишком много травм.

Я молча встала с другой стороны от пациента и обменялась взглядом с анестезиологом.

Себе в пару шеф, как всегда, выбрал Леху — симпатичного циклопа лет тридцати, который частенько у нас поддежуривал. На Руси таких раньше звали Лихо одноглазое, но Лешка был абсолютно безобидным малым, даром что умел одним взглядом увести в кому. С его талантами кома всегда была управляемой и хорошо контролируемой, так что в наркозных аппаратах мы почти не нуждались. Одно плохо — когда «наркоз» затягивался, Лешка начинал терять силы. И, судя по его сосредоточенному лицу, нынешний пациент требовал от него предельного внимания.

Вернее, пациентка. Совсем еще молоденькая, очень худенькая лисичка, по которой словно проехался тяжелый бульдозер. Оборотни вообще-то крепкие ребята, сломать им даже одну кость — довольно трудоемкая задача. Однако девчонку просто смяло в лепешку, ее лицо превратилось в жуткую маску, на руки и ноги вообще было страшно смотреть. Не зря шеф уже больше часа колдовал над ее искалеченным телом, по кускам собирая его в единое целое.

Я с уважением покосилась на порхающие в воздухе инструменты.

У меня, если я в силе, обычно получалось зачаровать всего пару скальпелей, с пяток зажимов, штук десять марлевых тампонов и всего один пинцет. А Юрий Иванович одновременно успевал не просто держать в воздухе, но и ловко управлять тремя с половиной десятками всевозможных приборов. Одни делали аккуратные разрезы, другие собирали раздробленные косточки, третьи зашивали, четвертые меняли тампоны, причем не только над лицом пациентки, но буквально над каждым сантиметром ее тела! Это была колоссальная работа, глядя на которую я могла лишь молча завидовать. Но на то шеф и некромант с почти полувековым стажем, а я — всего лишь его лучшая ученица, которой до такого мастерства еще расти и расти.

— Придержи, — сухо бросил Юрий Иванович, мельком покосившись на края обширной раны на груди лисички. — Раздвинь. Отверни. Убери. Раскрой…

Я молча повиновалась, не порываясь вмешиваться в процесс. По опыту знала, каких усилий требует контроль над операцией, поэтому делала лишь то, на что шеф не считал нужным отвлекаться. Таких сложных пациентов к нам уже давно не поступало, да и плохо это было — хоронить молодежь. Поэтому каждый из нас был готов наизнанку вывернуться, лишь бы не спускаться потом к Санычу на разбор полетов.

Над девчонкой мы в общей сложности колдовали часа три с половиной. Я безумно устала, здорово потратилась в плане магии. На Леху и вовсе было больно смотреть. Но к концу операции лисичка дышала почти ровно, кровь больше не теряла, большую часть костей мы ей выправили, а те, что все-таки разлетелись на осколки, по мере возможности собрали и заключили в магические лубки.

— Все, — устало произнес шеф, закончив с самым сложным. — Оль, зашьешь ее сама?

Я, хоть и едва стояла на ногах, кивнула и привычно перехватила управление над оставшимися инструментами. А когда некромант, пошатываясь, вышел из операционной, со смешанным чувством посмотрела на чудом выжившую девчонку.

— Везучая ты, лисичка. Сам бог велел сегодня шефу задержаться на работе, иначе мы бы тебя точно не вытянули.

Она, разумеется, не услышала и даже не почувствовала, как санитары перекладывают ее на каталку и увозят в реанимацию. Леха после этого тихонько сполз по стеночке, он был полумертвым от усталости, рубаху на нем можно было выжимать, но в глазах горело мрачное удовлетворение: мы справились. И я его отлично понимала.

Отмывшись и переодевшись, я поплелась обратно в ординаторскую, а затем по палатам — посмотреть на других наших подопечных, но, хвала небесам, остаток смены прошел спокойно. Никто не умер, никому не сделалось хуже, все, кого мы сегодня приняли, уже начали выздоравливать. В операционную меня выдернули всего один раз, где-то часа в четыре утра. И то ненадолго. Ну а с мелочами дежурные врачи прекрасно справились сами. Даже Альберта успели прооперировать, а потом Игорь закончил с Серегой, так что в ближайшие день-два и боящийся клизм оборотень, и склонный к суициду вампир должны были снова встать на ноги.

За это время я успела несколько раз проведать в реанимации девочку со звучной фамилией Лисовская. Звали ее, как следовало догадаться, Алиса, а по отчеству она была Александровна. Очень типично, кстати, для мохнатиков — брать в миру говорящие фамилии, поэтому всевозможных Волковых, Медведевых, Кабановых и прочих «звериных» личностей у нас водилось в достатке.

Алисе, если верить данным из медицинской базы, недавно исполнилось восемнадцать. Она, кстати, оказалась милой девочкой. Всего через час после операции пришла в себя. Почти сразу попыталась заговорить и подняться с постели. И заметно повеселела, когда я заверила, что через пару недель она снова станет прежней. Правда, о том, что случилось на дороге, лисичка ничего сказать не смогла, поскольку разговаривать шеф ей строго-настрого запретил. Сломанную челюсть и скуловые кости нельзя было тревожить еще дня три. Да и потом, насколько я поняла из едва заметных движений век и оставшихся целыми пальцев, Алиса мало чем могла помочь следователям: она не видела машины и того, кто сбил ее на улице.

Убедившись, что с девочкой все будет в порядке, я попросила ее не грустить, а закончив дела в отделении, собралась домой. Спать. И отдыхать в грядущие выходные. Но когда я вышла из ординаторской, то обнаружила, что перед дверьми в палату реанимации топчутся два здоровенных мордоворота в одинаковых пальто, которых тщетно пытается вытолкать за дверь молоденькая медсестричка. А рядом с ними находился еще один… нет, не мордоворот, а весьма даже представительный мужчина. Рослый, ничуть не уступающий в ширине плеч телохранителям, холеный, роскошно одетый и источающий аромат власти оборотень. Судя по ауре, лис. При виде которого я вдруг вспомнила, что где-то уже слышала фамилию Лисовские, и с беспокойством поняла: появление девочки Алисы могло обернуться для клиники крупными неприятностями.