Тяжкая ноша Капитолины

Александра Истомина

Тот, кто привык к тому, что все в жизни можно купить, легко впадает в ярость, однажды услышав отказ. Путешествуя, трое друзей знакомятся с девушкой. Она небогата: все, что у нее есть – это уникальный талант музыканта и старинный рубиновый браслет удивительной красоты. Желая завладеть драгоценностью, парни решаются на преступление, но оказалось, что красота – не единственное свойство браслета…

Глава восьмая

Игорь сидел на развёрнутом вперёд спинкой стуле и смотрел на телефон. Надо набраться сил и позвонить матери, пока она не примчалась к нему со всей полицией Канады. Мать уже сама звонила ему раз пятнадцать, но он не брал трубку. Игорю всегда было тяжело разговаривать с ней. После каждой беседы он чувствовал себя так, словно его препарировали. Но сегодня он заранее ощущал себя выпотрошенным, заспиртованным и поставленным на полочку. Он не хотел ехать домой. Что-то сломалось в нём, и если раньше ему было сложно, но он терпел, то сейчас, в эту минуту он считал свою судьбу чудовищной и не видел никакой возможности продолжать бороться с собой. Игорь знал: возьми он трубку, то, как и прежде, не смог бы возражать матери. Но и просто молча слушать её, как он делал это всегда сегодня тоже было немыслимо. Нет, он не может позвонить…. Он ещё минуту помучился, потом резко взял телефон и начал печатать: «Мама, всё нормально. Очень плохая связь, не могу позвонить. Я на отдыхе.» Игорь нажал кнопку и отправил сообщение. Он понимал, что это не остановит тотальный контроль матери, но хотя бы отложит на время полицейский эскорт с «мигалками». Он тяжело вздохнул, встал и подошёл к окну. За ним, драпированным английскими шторами, не было осенней долины, за ним был город, сверкающий яркими огнями, шумный, суетливый, навязчивый. Вчера, когда они приехали сюда Кайрат сразу же улетел в Монреаль, а Игорь остался в Эдмонтоне, сказав Каю, что у него здесь дела.

(Примечание: Эдмонтон — столица Альберты.)

Конечно не было у него никаких дел. Он просто не хотел в Монреаль: к матери, к банку, к шикарному офисному костюму и дорогому, душившему его, галстуку. Игорь даже не побоялся остаться при этом один. Он остановился в гостинице и неожиданно для себя попросил номер с пианино. Обычно он никому, даже малейшим намёком не давал понять о своём увлечении. А теперь о том, что он играет музыку знали совершенно посторонние люди: администратор, портье, коридорный и маленькая горничная, любопытно глядевшая на него круглыми глазами каждый раз, когда заходила в номер. Для него это была целая толпа народа, ему казалось, что он разделся при всех догола и бегает по улице, сверкая голым задом. Игорь подозревал, что это только его иллюзии, он никому не интересен, и у горничной просто глаза такие, но столь публичное признание своих склонностей оказалось настоящей революцией. Он подошёл к инструменту и поднял крышку. Как же, всё-таки, хорошо… Раньше он играл только дома.

Внезапный стук в дверь разорвал его блаженство в клочья. Игорь спешно опустил крышку и уставился на дверь. Кто бы это мог быть? Неужели мать, не дождавшись его ответа, наняла авианосец и, прыгнув с парашютом и пробив собой крышу, приземлилась как раз в районе гостиничного коридора? Он бы и не удивился. Игорь встал и подошёл к двери. Ну, сейчас начнётся… «Где ты был?», «Что ты делал?» и «Как ты мог?» — любимые материнские вопросы. Ладно, сколько не беги, всё равно будешь пойман!

Игорь открыл дверь и остолбенел. Матери в коридоре не было. Парашюта тоже. Перед ним, запахнувшись в простенькое пальтецо, стояла пропавшая из отеля пианистка! Игорь машинально закрыл дверь. Потом, опомнившись, тут же распахнул. Девушка, словно боясь, что он её не впустит, без приглашения юркнула в комнату. Там она закрыла глаза и, прислонившись к стене, спустилась по ней на пол, тяжело дыша, словно за ней гналось стадо разъярённых слонов. Игорь выглянул в коридор. Там никого не было. Что за день такой сегодня? Ни слонов, ни парашюта….

Он закрыл дверь и посмотрел на пианистку.

— Добрый день! — сказал он. — Я чем-то могу вам помочь?

Она широко распахнула глаза и взглянула на него, как на злейшего врага так, что Игорь невольно отпрянул. Лицо девушки было в синяках и ссадинах, в уголках губ запеклась кровь. Ему тут же стало не по себе. Какая, оказывается, Пашка скотина! Как он мог? Она же женщина…

— Вы… может быть, присядете….поудобней, — неуверенно произнёс Игорь.

Она минуту смотрела на него всё так же, с ненавистью, а потом быстро встала и, подойдя к стоявшему на середине комнаты дивану, уселась на него, поджав ноги и упорно продолжая кутаться в пальто. Игорь подошёл и медленно опустился в кресло напротив. Их разделял только изящный журнальный столик.

— Вы… может, хотите чаю или… Что-нибудь хотите? — наконец спросил он, проклиная себя за то, что мямлит.

Девушка молчала, только серые глаза её вместо ненависти наполнились такой печалью, что Игорь окончательно растерялся. Внезапно, его осенило!

— Конечно! — быстро сказал он. — Я понимаю. Вы простите…. Это должен был сделать мой друг… Но, раз уж он не понимает…. И, потом, я тоже виноват! Я не должен был соглашаться с тем, чтобы он пошёл к вам… Сейчас!

Игорь резко встал и прошёл в спальню. Там он схватил куртку и начал торопливо шарить по карманам. Найдя бумажник, он быстро вернулся в гостиную.

— Вот! — он достал из бумажника и протянул девушке солидную пачку денег. — Возьмите! Это небольшая компенсация.

Пианистка по-прежнему молчала. Игорь положил деньги на стол.

— Извините, ради Бога… — он не знал, что ещё добавить. — Если вам нужен врач, то скажите, я оплачу ваше лечение.

Он снова сел в кресло. Почему она молчит? Хоть бы звук издала… Пусть даже ругается, Игорь к этому готов — они с Каем в самом деле мерзко поступили, не говоря уже о Пашке.

Вдруг, стремительно подавшись вперёд, пианистка схватила деньги и начала яростно мять их! И рвать, и швырять Игорю в лицо! Сначала он, опешив, закрывал лицо руками, а потом вскочил и отбежал в сторону.

— Да что тебе надо?! — закричал он. — Ты же сама пришла сюда! Чего ты хочешь?!

— Да если бы я могла!! — закричала она в ответ, наконец, нарушив молчание. — Я бы оказалась от тебя так далеко, насколько это возможно! Но я не могу!!! — она вдруг притихла и заплакала. — Браслет оторвёт мне руку…

Игорь смотрел на неё во все глаза. Всё ясно. Она больная! Так бывает с талантливыми людьми, в творчестве они боги, а вот с головой непорядок. То и дело «срывает крышу». А тут ещё Пашкина выходка! У неё просто шок, вот она и двинулась умом. Так, надо найти психиатра…

— Смотри… — неожиданно произнесла пианистка и отогнула длинный рукав пальто.

Игорь тут же забыл про психиатра. На руке девушки тревожно сверкнул рубинами всё тот же браслет, и Игорь с ужасом увидел: он так плотно обхватил хрупкое запястье, что перерезал кожу! Рана кровоточила, вокруг всего запястья расплывалась багровый синяк, кисть опухла… И казалось, что по руке, пострадав от неведомого огня, растекаются расплавленные, погибающие рубины… Значит, Игорю тогда не показалось! Браслет каким-то образом уменьшился. Но как такое возможно? Секрет конструкции?

— Почему ты его не снимешь?! — он кинулся к девушке и, осторожно взяв её руку, принялся рассматривать браслет.

— Он не снимается… — покачала головой пианистка.

— Застёжка сломалась? — растерянно предположил Игорь. — Тогда его надо перепилить. Сейчас, я найду кого-нибудь!

Он бросился к телефону.

— Не надо! — остановила она Игоря.

Он обернулся, недоумённо глядя на девушку. Она что, хочет остаться без руки? Пианистка вздохнула и уже не так сердито посмотрела на Игоря.

— Не надо, — повторила она и опустила ноги с дивана. — Браслет невозможно ни снять, ни распилить.

Игорь вернулся к креслу, сел в него и внимательно посмотрел на девушку.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Капитолина, — помолчав, ответила пианистка, баюкая больную руку.

Игорь вспомнил, как убитый старик назвал девушку смешным именем «Капа».

— Послушай, Капитолина! — серьёзно начал он. — Я понимаю, ты не хочешь испортить дорогую вещь. Но я приглашу ювелира, очень хорошего. И он аккуратно, понимаешь, аккуратно распилит браслет, а потом соберёт его обратно. Ничего даже не будет заметно. Пойми, рука дороже! — продолжал он уговаривать её. — Ты же музыкант, просто потрясающий. Хочешь, я познакомлю тебя с нужными людьми, ты сможешь хорошо зарабатывать, может, станешь знаменитой! Ну, договорились? Сейчас я позвоню, и всё быстро решится. Вылечим твою руку, и всё будет как прежде!

Игорь вопросительно посмотрел на пианистку. Она слушала его, и выражение её глаз становилось то ли насмешливым, то ли заинтересованным.

— Дорогая, дороже… — промолвила Капитолина. — Ты и твои друзья, вы что, вообще всё на свете воспринимаете в виде денег? — она повела плечами, пальто соскользнуло на диван, и она осталась в джинсах и свитере.

— Нет, наверное… — Игорь озадаченно нахмурился. — А что плохого в деньгах? Они решают многие проблемы, дарят радость…

— В самих деньгах ничего плохого нет, — спокойно ответила Капа. — И радость они дарят, но только тем, кто способен радоваться. А таких людей очень немного, поверь. И ты к ним не относишься.

— Почему это? — Игорь почувствовал себя задетым.

Капитолина недовольно хмыкнула и удобнее устроилась на диване, поджав под себя ноги.

— Ну вот, скажи мне, — она посмотрела на Игоря, склонив голову. — Сколько, по-твоему, стоит музыка?

— По-разному, — как и прежде недоумевая, ответил он. — Зависит от уровня исполнителя.

— Нет! — Капа нетерпеливо покачала головой. — Я не говорю об исполнителе! Сама музыка, которую ты так любишь? Она способна вызывать восторг, умиление, ликование или грусть… — лицо пианистки озарилось светом. — Может успокоить или встревожить… — она помолчала. — Сколько стоит всё это?

Игорь сделал неопределённое движение головой, глядя на неё, словно на сумасшедшую. Как она узнала, что он любит музыку? Капа вздохнула и посмотрела на окно, за которым мерцал вечерний город.

— Если ты не умеешь чувствовать, то сколько денег нужно заплатить, чтобы научиться этому? — спокойно добавила она.

Игорь сбросил с себя оцепенение. Что за ненормальная девица? У неё, не ровен час, рука отвалится, а она рассуждает на философские темы.

— Ты понятия не имеешь, умею я чувствовать или нет, — сухо сказал он.

— Ты злишься, как раз потому, что умеешь, — она быстро взглянула на него. — И знаешь, что я права. Вот! — она указала рукой на окно. — Завтра взойдёт солнце. А сейчас его нет. Можешь ты купить солнечный свет?

— Всё можно купить, — Игорь пожал плечами. — Достаточно заказать билет в страну, где сейчас утро.

— Ты ужасен! — Капа посмотрела на него с отвращением. — Если ты такой всемогущий, то почему несчастлив? Почему не избавишься от того, что так беспокоит тебя? Ведь беспокоит, верно? — она даже не спрашивала, просто утверждала. — Не надо быть особо прозорливым, чтобы догадаться, всё, что ты купил, не даёт тебе ничего, кроме понимания: теперь ты этим обладаешь! — её глаза приобрели стальной оттенок. — И никакой радости! — беспощадно добавила она. — Если ты такой богатый, иди и купи себе счастье!

Игорь похолодел. Она словно видела его насквозь и ранила в самое сердце. Он ничего не мог поделать с тем, что глодало его много лет, не переставая ни на миг. Словно червь точит яблоко. Игорь встал и подошёл к двери.

— Убирайся! — глухо сказал он. — Я причинил тебе зло. Но я же и предложил помощь. Я не нуждаюсь в твоих нотациях! Ну же, убирайся!

— Извини, не получится, — она сидела на диване и смотрела на него с тоской, словно узник из темницы. — Я же сказала, я не могу уйти.

— Почему?!! — заорал он и застучал по полотну двери кулаками изо всех сил, будто хотел уничтожить дверь, стереть в пыль. А когда перестал, упёрся лбом в её гладкую, шлифованную поверхность и замучено повторил:

— Почему?..

— Потому что только рядом с тобой браслет становится больше и перестаёт давить мне руку, — будничным тоном пояснила Капитолина.