Солнечные зайчики

Александра Заскалето, 2021

История, в которой каждый оказывается потерпевшим. Даже убийца… В элитном многоэтажном доме течет мирная жизнь. Но мирная она только с виду. Кто-то подбрасывает трупы жильцам, словно проверяя на прочность их психику и обнажая самые темные стороны их души. Впрочем, не каждый готов вызвать полицию, ведь среди жильцов есть те, кто от нее скрывается… Ситуацию усугубляет еще и то, что установить личности погибших невозможно, поскольку они похожи друг на друга, как две капли воды. А все попытки найти убийцу приводят к единственному выводу: у жильцов дома гораздо больше общего, чем только адрес проживания… «Сюжет интриговал, манил и не отпускал. Было интересно узнать развязку. Я вообще не догадалась, чем все закончится. Я не могла оторваться от прекрасного слога автора и интриги. Эта история превзошла все мои ожидания». – Полина (@polly.reads)

Глава XI. Ляля

«You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down

You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down».

«Господи, откуда звук», — подумала Оля, услышав музыку.

«You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down

You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down».

Мама дорогая, и так хреново… Ну выключите уже кто-нибудь звук… Господи, пусть я еще сплю, пусть это сон… Блин, это точно не сон, во сне так не тошнит…

Девушка лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Когда откуда-то в очередной раз донесся трек группы Flo Rida «Rigth Round», она, не отрывая больной головы от подушки, начала шарить руками по постели в надежде найти источник звука.

«You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down

You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down».

«Вот уж, действительно — кружится голова… Да заткнись ты уже», — мысленно проклинала Оля неугомонный гаджет.

— Марина, — девушка хотела крикнуть, но, к удивлению, услышала только еле слышный хриплый шепот, свой шепот, как дошло до нее через несколько секунд. — Марина…

А-а, как же хочется пить. Девки, сучки, ну выключите кто-нибудь этот яблофон. Оля помнила, что из всей компании iPhone был только у одной из них, и именно на нем стоял этот треклятый рингтон.

— Маринка, ну возьми ж ты трубку, наконец…. Проснись и возьми трубку, ну пожалуйста, — шептала она больше для себя.

«You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down

You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down».

С большим трудом удалось оторвать голову от подушки, затем она медленно оперлась на руки и так же медленно подтянула колени. Встав на четвереньки, Оля какое-то время качалась взад-вперед. Потом, не открывая глаз, она доползла до края кровати, сделала небольшое усилие и села на пятую точку. Через пару минут, наконец, удалось открыть глаза, и первое, что она увидела, — свои ноги, которые были по колено измазаны в чем-то зеленом.

— Балин, — медленно выдохнула Оля.

Она уткнулась лицом в ладони и начала медленно растирать пальцами лоб, а потом и виски. Посидев так еще минуту, девушка попыталась встать одним быстрым движением, но резкая боль в голове тут же лишила ее сил: она рухнула как подкошенная, причем не на кровать, а на пол.

— Ай… ну вот, теперь еще и жопа будет болеть, — обреченно сказала Ольга.

«You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down

You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down».

— А я-то подумала, что ты уже сдох, — вновь обратилась она к невидимому, но очень хорошо слышимому телефону. — Я тебя все равно найду.

Полная решимости отыскать гаджет, который так безжалостно и не вовремя разбудил ее этим утром, она все же нашла в себе силы встать. Оглядела комнату и, поняв, что ночевала тут одна, а также что телефона здесь точно нет, пошла искать iPhone и своих собутыльниц, которые почему-то не проснулись от этого мерзкого рингтона.

Оля вышла в длинный и просторный коридор: несколько дверей по обе стороны вели в разные комнаты. Часть из них были закрыты, и девушка подумала, что ее подруги, скорее всего, еще спят.

«Сколько же времени? Девки, девки, хорошо вам — не разбудил вас этот сучонок», — думала Оля, пока медленно, держась одной рукой за стенку, шла на кухню. Там после вчерашнего наверняка осталось шампанское или мартини, ну или газировка хотя бы. Ай, можно и воды из-под крана, я щас просто сдохну от сушняка.

По пути Оля заглянула в приоткрытую дверь одной из комнат.

Вера и Вика были там… Понятно, эти, видать, самые крепкие, угомонились, похоже, только под утро. Оля посмотрела на спящих подруг и хмыкнула, вспоминая, какими веселыми они были накануне. Сама она тоже порядком набралась: начала с шампанского, закончила вискарем и абсентом, причем «посинела» за какие-то несколько часов. Оля помнила, что к приходу стриптизера соображала совсем слабо, а когда сказала Вальке, что ее тошнит, девчонки отвели ее в самую дальнюю комнату и уложили спать. Выходит, из всех пятерых она вырубилась раньше всех. А эти двое наверняка гудели до утра, как и всегда.

Сейчас Вика раскинулась как звезда на красивом пушистом ковре, ее черные волосы спутались и были испачканы непонятно чем. Длинные ноги не были вымазаны, но на одном из колен красовался приличный синяк. Вера же смогла доползти до кровати, в отличие от подруги, и сейчас спала, свернувшись калачиком.

Еще раз оглядев спящих девчонок, Оля прикрыла дверь и пошла на кухню. Добравшись до холодильника и найдя там бутылку колы, она стала водить глазами в поисках спиртного, но задача предстояла не из простых: мало того, что кухня была огромной, так после вчерашнего здесь царил настоящий бедлам. Блестки, перья, какие-то шапки и рожки, трубочки-гуделки, одежда, коробки из-под пиццы и, естественно, куча бутылок. Перебрав несколько стеклянных тар и не найдя в них ни капли алкоголя, Ольга вздохнула. Налив в стакан колы, она залпом выпила ее и поморщилась: гадость она и есть гадость.

Мартини… Нужно срочно найти мартини. «Похмеляться, так со вкусом», — подумала девушка. Еще раз осмотрев все ящики на кухне, но не обнаружив заветного напитка, Оля решила поискать в других местах.

Прихватив с собой стакан и бутылку холодной колы, Оля вышла в коридор. Когда она увидела дверь в ванную, то тут же вспомнила, почему рингтон, доносившийся издалека, все же разбудил ее этим поздним похмельным утром: природа начала звать ее задолго до телефона — очень писать хотелось, но жажда на какое-то время заглушила желание справить малую нужду. А теперь до Ольги дошло, что она уже битый час хочет в туалет. В ванной она бегом кинулась к унитазу. Поставив колу и стакан на пол, она опустилась на унитаз. Лишь облегчившись, Оля осмотрелась: все, как и накануне: куча женских шмоток, косметики, несколько пар лодочек. Было понятно, что вчера здесь переодевались и прихорашивались не единожды.

Сидя на унитазе и оглядывая ванную, в которой сама вчера была не раз, Оля все же не переставала удивляться тому, до чего огромным было помещение. Такие ванные могут позволить себе только состоятельные люди. В ней, пожалуй, могла бы поместиться вся Ольгина однушка! И мебель здесь была лучше и красивее. На почти 60 квадратных метрах разместились сама ванна, два унитаза, биде, душевая кабина, посередине стояли два диванчика полукруглой формы, большая раковина с двумя кранами — у одной стены, вместительный шкаф с множеством ящиков — у другой. Да чего там говорить, в этой ванной спокойно могли бы жить три человека: двое спали бы на диванах, а третий с комфортом устроился бы в ванне, впечатляющих размеров ванне, к слову.

Оля остановила задумчивый взгляд на ванне, и тут до нее дошло, что там действительно уже кто-то устроился: шторка была задернута, но не до конца, а так, чтобы из-за нее выглядывал бортик, на котором лицом к стене покоилась голова. По цвету волос она сразу поняла, что это Валя.

— Рыжая, ты спишь? — не вставая, прошептала Оля.

Она подумала, что можно попробовать разбудить подругу: вдвоем похмеляться веселее, к тому же Валька могла бы рассказать, что там еще интересного было вчера.

— Рыжая? — ответа не последовало.

Оля встала со своего трона раздумий, прихватив напиток и стакан, и тихонько прошла в другой конец комнаты. Аккуратно одним пальцем отодвинула штору. Увиденная картина была странной и пугающей: заполненная наполовину ванна, с красной, кроваво-красной водой. У Оли перехватило дыхание. Она медленно перевела взгляд на Валькину голову: лицо подруги по-прежнему закрывали волосы, но на затылке Оля отчетливо увидела бордовое пятно.

Выронив из рук и колу, и стакан, который упал на коврик и поэтому не разбился, Оля закрыла руками рот, сдерживая вырывающийся крик.

— Мамочки, мамочки, — только и смогла тихо выговорить она, пока пятилась к выходу.

Оля хотела выбежать в коридор, закричать, позвать на помощь подруг, но тут к горлу подкатила тошнота и девушка молнией ринулась обратно к унитазу. Все веселье, переполнявшее ее последние сутки, высвободилось, наконец, из Ольгиного желудка и теперь покоилось на дне унитаза.

Оля терпеть не могла, когда ее рвало. Этого состояния она старалась избегать как только могла, но зачастую все пьянки с ее подругами именно так и заканчивались. Перестав содрогаться от рвотных позывов, она нажала на кнопку слива, еле-еле встала с колен и подошла к раковине. Сполоснув рот и наскоро умывшись, она подняла голову и тут, впервые за это утро, увидела свое отражение. Длинные черные волосы были спутаны и измазаны чем-то белым и липким, под глазами черные круги несмытого макияжа, шея тоже была испачкана белым нечто, а фиолетовая майка с черной надписью «Подружки невесты» была порвана как минимум в трех местах. Оставив на потом раздумья на тему «как можно было ужраться за пару часов так, чтобы ненавидеть себя на завтра», Ольга бросила испуганный взгляд в сторону ванны и бросилась прочь из комнаты.

— Девочки! Девочки! — Оля вопила во все горло, пока бежала по коридору в спальню, где спокойно спали друзья.

— Девочки, — выдохнула она, вбежав в комнату: подруги по-прежнему спали.

— Девки, вставайте! Беда! — что было мочи снова крикнула Оля.

— Че те надо, Ляля? Сама не спишь и другим не даешь, — первой подала голос Вика.

Не открывая глаз, она сменила свою позу звездочки и легла на бок, подогнув ноги.

— Рано же еще, иди спи, — зевнув, попыталась угомонить подругу Вика.

— Вик, Вальку убили, — вымолвила Оля и, скользя спиной по стене, медленно опустилась на колени.

— Как убили? Ты чего, Ляль? Ты если еще не протрезвела, то так-то не гони — убили! — Вика уже проснулась, села и теперь укоризненно смотрела на Олю.

— Че случилось-то? — все еще зевая, спросила она подругу.

— Рыжая… Валька в ванне лежит, вся в крови… Го-ло-ва про-лом-ле-на, — Оля больше не могла сдерживать слезы и заревела в голос.

— Что за рев? — донесся с кровати хриплый голос Веры. Увидев, что Оля сидит у входа и рыдает, она не на шутку испугалась.

— Ляля! Ляль, что стряслось? — Вера подошла быстрой, но шатающейся походкой к Оле, присела рядом и начала гладить ее по голове. — Ляля, миленькая, успокойся. Ты чего? — пыталась добиться она от подруги ответа.

Но Оля уже вошла в раж: рыдания лились из нее потоком, не давая ни секунды передыха. Так продолжалось пару минут.

— Вика, ты поняла, что произошло? — недоумевала Вера. В ее голосе явно слышалось недовольство ситуацией: после такой ночи можно было и подольше поспать.

— Вальке голову проломили, она в ванне лежит мертвая, — произнося это, Вика, прекрасно понимала, что Оля ее не услышит: та была полностью поглощена своей истерикой. А вот Вера сразу вспомнила, что к чему.

— Лялечка, ты расскажи, что именно ты видела? — ласково спросила она Олю. — Может, тебе показалось?

— Какой нафиг… Я в туалет, пописала… потом смотрю — Валька в ванне, вся в крови, вода в крови, голова в крови, я ее зову, а та даже не шевелится, — всхлипывая через раз, рассказала Оля свою версию случившегося.

— Надо что-то делать, кого-то вызвать. Я пойду посмотрю… — сказала серьезным тоном Вика, которая на самом деле даже и не собиралась подниматься и покидать комнату с рыдающей Лялей.

— Нет, Вик, не ходи! Это ужасно… — остановила подругу Оля.

— Что ужасно? — донесся из дверного проема еще один голос.

— Мертвая Валька…. Она там… вся в крови… — снова начиная всхлипывать, произнесла Ольга.

— Какая Валька, и чего она мертвая? — не унимался голос.

— Наша Валька, рыжая! — психанула Оля… Но, подняв глаза, она увидела Валю — в мокрой майке и плавках, всю в крови… или в чем-то красном, явно замученную похмельем, пытающуюся вытереть насухо длинные рыжие кудри. — Мер-тва-я… — по слогам произнесла Оля. Она не успела потерять сознание при виде живой «мертвой» Вальки, так как комната наполнилась хохотом: смеялись все, даже Валя.

— Ляля… Аха… ха-ха-ха…, — пыталась что-то сказать Вика, но смех душил ее. — Лялька, я тя обожаю. Как же тебя легко развести.

Оля смотрела на них во все глаза: она уже сообразила, что опять стала жертвой очередной дурацкой шутки своих подружаек. Поняв это, она безумно разозлилась и мысленно решала, как и кого из них прикончить первой.

— Вы… Вы! Долбанушки чокнутые! Да как вы… Нахера?! Валя! А ты как согласилась? — обратила Оля негодующий взор на подругу.

— На меня не смотри, я вообще спала, — улыбаясь, пыталась оправдаться Валя. — Но, согласись, смешно же получилось.

— Да ни хрена не смешно, дуры вы! Я чуть дубу со страха не дала… Меня же вырвало, — плаксивым тоном сказала Оля.

Она было снова хотела разреветься от обиды, но решила не веселить больше своими слезами этих дурочек и показала подругам фак и язык.

— Очень по лялявски, — улыбнулась в ответ Вера.

— Как вам только в голову такое пришло? — чуть остыв, спросила Оля.

— А нефиг было так быстро напиваться и вырубаться на такой крутой вечеринке. Мы, понимаешь ли, не одну неделю готовились, а она насинячилась и баиньки, — пропесочила подругу Вика. — Мы решили тебя проучить. Валька, кстати, ничего не знала. Она тоже хороша — уснула в ванной во втором часу ночи, когда веселье было в самом разгаре, а стриптизер без нее не хотел продолжать нас развлекать. Сказал, что влюбился в нее.

— Правда? Так и сказал? — подала голос Валя, которая уже удобно уселась в кресле и вытирала белоснежным полотенцем мокрые, грязные красные волосы.

— Так и сказал? — передразнила подругу Вика. В ее голосе явно слышалось раздражение. — Ау, рыжая, я тебя умоляю — он же стриптизер. Он все что угодно скажет, лишь бы денег побольше срубить. Наплел с три короба, а ты уже готова ему верить, — в конце фразы Вика закатила глаза и фыркнула, выражая недовольство наивностью подруги.

— Я просто спросила, нечего на меня фыркать, — огрызнулась Валя.

— Девочки, щас не об этом, — продолжила Вера. Она посмотрела сначала на Валю, затем на Ольгу и сказала: — Короче, суть в том, что вы две пропульсивки оказались самыми слабыми, а мы решили вас проучить.

Верка подрабатывала переводчиком, английский с пятого класса давался ей легко, был любимым предметом. Однажды в тексте, над которым она трудилась, автор допустил ошибку и вместо «propulsion complex» написал «propulsivky complex». Вера долго не могла найти перевод, а потом придумала свой. С тех пор слово «пропульсивки» стало для нее ругательством, которым она иногда одаривала провинившихся подруг.

— Когда мы все уже порядком набрались и когда основная программа вечера подошла к концу, в общем, где-то под утро то ли я, то ли Вера предложила разыграть вас обеих. Вальку мы просто решили оставить спать в мокрой ванне, и она же стала нашей «жертвой». Ну а, зная твою склонность все драматизировать, — тут Вера повернулась и посмотрела на Олю: — Мы были уверены, что ты попадешься на эту удочку. Так и вышло. Ты, Ляля, очень предсказуема: если уснула раньше всех, то и проснешься раньше. А если увидела труп, то ни за что к нему не притронешься, чтобы проверить — труп ли это на самом деле. Короче, розыгрыш удался, — подытожила старшая из подруг.

— Еще как! Видела бы ты свое лицо, — снова засмеялась Вика, вспомнив, с каким выражением Оля смотрела на «мертвую» Валю. — Эх, жаль никто не сфоткал.

— Этого еще не хватало, — нахмурилась Ольга. — Хотя сегодня вы прям сами себя превзошли: так страшно мне еще не было от ваших дебильных розыгрышей.

В Олином голосе явно слышались обида и злоба.

— Ты их теперь никогда-никогда не простишь? — поинтересовалась Валя с неподдельной тревогой. Олины обиды иногда всей компании выходили боком, поэтому подруга действительно забеспокоилась.

— Да ну вас… Пора уже привыкнуть к тому, что все вы такие ненормальные, но мне ведь никуда от вас не деться, правда? — Оля так посмотрела на подруг, что все они разом замолчали и уставились на нее с виноватым видом: в комнате повисла тишина и не осталось ни намека на веселье, царившее здесь еще несколько минут назад. Оля обвела подруг грустным взглядом и вышла: теперь ей просто жизненно необходимо было найти мартини.

Поиски решено было возобновить на кухне. По дороге туда девушка зашла в ванную и забрала стакан и колу. Еще раз оглядевшись, Оля заметила, что из-под белого диванчика посреди комнаты торчит горлышко какой-то бутылки. Послав мысленные молитвы во Вселенную, она наклонилась и достала бутыль.

— Да! Спасибо-спасибо, — отблагодарила Оля всех, кого только можно: в бутылке было еще больше половины ее любимого напитка.

Собрав все составляющие опохмельного коктейля, Ольга направилась в комнату, в которой проснулась: там был уютный балкон с потрясающим видом на город. Проходя по коридору, она услышала голоса подруг, которые живо что-то обсуждали. Оля остановилась в нескольких шагах от приоткрытой двери большой спальни и решила немного послушать.

— Как думаете, она опять вспомнила? — с тревогой спросила подруг Валя.

— Не знаю, — ответила Вера. — Но снова этот ее взгляд… как будто она предпочла бы лучше умереть, чем с нами общаться.

— Ладно, не нагнетай, — бросила по обыкновению резкая Вика. — Все нормально с ней, погрустит и успокоится, как обычно. Все перенесли это и ничего, пока живем. Лишь бы она опять болтать не начала.

— Может, ее снова к психологу? — предложила Валя. — Раньше же помогало.

— Давайте о психологе подумаем потом. Хотя я считаю, что это лишняя трата времени и денег. Прошлого не вернуть, что сделано, то сделано. Пора бы ей уже успокоиться, — Вера, которая раньше по поводу их совместного прошлого переживала не меньше Оли, с годами стала быстрее остальных все забывать. Либо умело делала вид, что совсем не хочет об этом помнить.

— Кстати, а где Марина? — как всегда она перевела разговор в другое русло.

— Не знаю. Наверное, в своей спальне. Чего ей с нами-то спать, мы ей не чета. А может, она вообще там со стриптизером кувыркается, — зло бросила Вика, которая на дух не переносила хозяйку квартиры.

— Ой, да успокойся ты уже. Сама знаешь, Марина не такая, да и получше некоторых. Уж она-то точно не пустится во все тяжкие, даже на собственном девичнике, — поставила Вера свою спесивую подругу на место.

— Вот откуда ты знаешь, какая она, твоя Марина? Без году неделя она в нашей компании, а ты ей дифирамбы поешь…

Слушать очередной спор подруг о Марине Оля не хотела и пошла в спальню для гостей, или, как ее еще называли, — дальнюю комнату. Войдя, она отыскала взглядом настенные часы: стрелки показывали начало третьего.

«Офигеть! Вот это поспали, точнее — вот это погуляли», — поразилась про себя девушка. Тому, что она проспала так долго, Оля не удивилась: ее организм всегда требовал многочасового сна, если его травили алкоголем.

Открыв дверь на балкон, она не без удовольствия ощутила вечернюю прохладу: кто-то предусмотрительно оставил два окна на проветривании. На обычно теплом балконе сейчас было столько же градусов, сколько и на улице, — не больше +16. В их городе майские вечера очень приятные: не слишком жарко, не слишком холодно, а иногда легкий ветерок, прямо как сегодня.

Балкон, как и вся эта квартира, был большой, с евроремонтом, а его главным украшением была барная стойка практически во всю длину с четырьмя барными стульями, все из какого-то красивого и наверняка жутко дорогого дерева. Она была вроде подоконника — так что, устроившись за ней, можно было смотреть в окно. Оля села на стул и поморщилась: падение на попу не прошло бесследно, одна ягодица все еще побаливала, но сидеть можно было. Девушка налила в стакан немного мартини и уже совсем не холодную колу. Выпив получившуюся смесь, она снова поморщилась: слишком теплое.

— Безо льда никак, иначе фигня, — подумала Ольга вслух.

Оглядевшись, она увидела в одном конце балкона специальный холодильник для вина, битком набитый бутылками, а рядом с ним еще один, поменьше. В этом мини-холодильнике был всего один ящик, почти доверху наполненный льдом. Набрав полный стакан прозрачных кубиков, Оля вернулась на стул и теперь уже с уверенностью смешала себе коктейль, в простонародье именуемый «мартини-кола».

Глотнув прохладного напитка, Ольга с облегчением вздохнула: впервые за этот день, точнее вечер, она почувствовала себя нормально. Открыв настежь окно, девушка вдохнула прохладный воздух и решила пока спокойно побыть здесь и подумать, а подруги пусть сами там разбираются со своим похмельем и всем остальным. Перегнувшись через раму, Оля стала смотреть вниз, пытаясь разглядеть с высоты одиннадцатого этажа, какие цветы растут на клумбе перед домом. Там однозначно были тюльпаны, причем самых разных цветов и калибров.

«Интересно, кто их сажает и ухаживает за ними», — подумала девушка. Конечно, она знала, что это элитный дом с консьержем, садовником и наверняка каким-нибудь еще персоналом. Просто ей вдруг захотелось увидеть человека, который вырастил такую красоту. Цветы Оля обожала, любила смотреть на них, любила запах некоторых из них. Так она просидела с четверть часа: попивая коктейль и любуясь тюльпанами.

Вдруг она увидела парня, лет пятнадцати, он лежал в пустом пространстве посреди клумбы: мертвенно-бледный и с торчащей из груди арматурой.

Оля знала, что делать: она крепко зажмурила глаза и посчитала до десяти, затем, что есть силы, сжала в обеих руках холодный стакан, с шумом выдохнула и посмотрела вниз — мертвый подросток никуда не делся. Девушка прищурилась и стала вглядываться в лицо несуществующего — как она точно знала — парня. Еще крепче сжав стакан, она нервно сглотнула, и тут покойник открыл глаза и посмотрел прямо на Ольгу.

«Это не по-настоящему, не по-настоящему, его нет, просто нет, его не существует, это только твои видения», — закрыв глаза, повторяла она снова и снова, про себя и иногда вслух, зная, что скоро все пройдет. Так и вышло. Через минут пять девушка бросила боязливый взгляд вниз: только красивые тюльпаны и никаких страшных трупов. Но все же Оля закрыла окно, боясь, что видение вновь появится.

Она залпом осушила стакан, убрала его в сторону и закрыла лицо руками. Страха теперь, когда видение, преследующее ее последние 15 лет, исчезло, не было. Осталось только чувство усталости и жалости к себе.

«Господи, ну почему опять? Почему сейчас? Почему вообще именно я должна за все это расплачиваться? — мысленно убивалась Ольга. — М-м, опять к психологу придется идти. Итак, денег нет, а тут еще это. Мрак».

Мертвый подросток с торчащей из груди арматурой… Молодой красивый парень…. Мальчик, допустивший одну небольшую ошибку и поплатившийся за нее жизнью…. И они. ОНИ! Они — это три Олины подруги и, конечно же, она сама. Она тоже виновата, может, даже больше других, ведь видения преследуют только ее. Но в такие моменты она ненавидела только ИХ.

Это случилось пятнадцать лет назад, когда Ольга и ее подруги были совсем детьми, кроме Веры: она у них самая старшая, в то лето ей уже исполнилось 16, а Оле — всего 11. На тот момент они были уже не разлей вода. Мало того, что все из одной школы, так еще и дома расположены по соседству. Оля и Валька жили в одной многоэтажке, Вера и Вика в другой. Родители Веры и Вики знали друг друга всю жизнь, потом и их дети подружились. Вальку в их группу привел ныне покойный брат Веры, он и рыжая вместе пели в школьном хоре. Когда дружная компашка заметила Олю, ей было всего восемь. Ее родители только переехали в этот район, и во дворе она еще никого не знала. Первой с ней познакомилась Валя, а потом и остальные признали ее. Через три года Оля уже не представляла своей жизни без подруг: в школу и из школы вместе, игры вместе, все праздники вместе. Мама и папа иногда шутили, что у них теперь не одна, а целых четыре дочери. Но родители каждой из девочек были только рады такой крепкой дружбе своих детей.

Они были веселыми и беззаботными. Все из благополучных семей, хорошо учились, занимались в кружках, общие интересы, девичьи разговоры, посиделки, практически подростковая идиллия. Самым криминальным в их компании считалось попробовать шампанское или нечаянно увидеть сексуальную сцену по телевизору. Ни одна из них не была, конечно, пай-девочкой, но и пацанками они тоже не слыли. Редкие ссоры из-за того, куда пойти, или если кто-то что-то забыл, перенес, не успел сообщить, вспышки гнева у Вики, которая иногда считала просто необходимым накричать на подруг, но потом обязательно жалела об этом и долго извинялась — частая смена настроения у нее объяснялась тем, что в свои 14 она только-только вступила в период полового созревания — все эти мелочи решались быстро и по месту, никогда не внося надолго разлад в их компанию. Казалось, что впереди у них годы веселой и интересной «совместной жизни». Они дали клятву, что в будущем, как бы далеко их ни забросило, они обязательно будут встречаться дважды в год. Но серьезно об этом подружки не задумывались, ведь у них было еще минимум шесть лет, до той поры, пока самая старшая из них не окончит университет, а получать «вышку» они твердо решили в родном городе.

Многие завидовали таким отношениям этих девочек и говорили, что им повезло: выйдут замуж, нарожают детей, которые будут играть и дружить друг с другом, будет всем вместе весело и интересно. Такое будущее им пророчили родители, родственники и все, кто их знал. Однако один несчастный случай изменил их судьбы.

В то лето у Веры, которая уже была не просто девочкой, а девушкой, появился парень. Точнее, ухажер, потому как Вера никак не соглашалась пойти с ним в кино или кафе, а он все никак не прекращал оказывать знаки внимания: звонил, писал записки на переменках, приходил к ней домой и приносил небольшие подарки. Вера же, хоть ей и льстили такие ухаживания, не могла выкроить хоть один свободный вечер: то уроки, то кружки, то надо помочь брату, а оставшееся время хотелось провести с подругами. Но вот однажды, переделав все дела, Вера поняла, что впереди целая суббота и не надо учить уроки, брат уехал участвовать в очередном конкурсе, а у каждой из подруг на этот день запланированы свои дела. Она позвонила Виталику и договорилась встретиться с ним на катакомбах. Он даже не стал возражать против такого места для первого свидания, хотя Вера и забыла ему объяснить, что ей надо успеть побывать там до следующих выходных.

Катакомбы — это недостроенное семиэтажное здание в противоположном от их микрорайона конце города. Место, про которое ребятня во дворе рассказывала друг другу кучу страшилок, куда взрослые запрещали ходить своим детям и где назначали свидание отчаянные подростки. Подруги, да и сама Вера, ни разу там не были, но в последнее время поставили себе цель: обязательно съездить туда до начала лета, когда большая часть из них разъедется по лагерям и бабушкам. Оставалось всего ничего до конца мая, так что на следующие выходные был намечен тур на катакомбы. А Вера решила, что в эту субботу сходит туда с Виталиком — сможет побыть с ним наедине, а заодно разведает обстановку, чтобы девчонки не боялись. Как-никак она была самая старшая и ей всегда казалось, что ее обязанность — знать больше их, помочь советом, а при необходимости — защитить.

Что именно Вера с Виталиком делали или собирались сделать в тот день, Оля не знала. Но когда подруги увидели эту парочку, они страстно целовались, а парень даже тискал Веру за грудь, и она не возражала, ведь ее руки крепко обнимали его шею. Но Ляля все равно увидела родимое пятно парня, что было как раз на шее. То самое, о котором Вера рассказывала. Отличительная черта что надо — такую увидишь даже с большого расстояния, вот и Оля все никак не могла отвести глаз от этого причудливого знака. Так они и стояли — молодые, красивые, целующиеся в окружении серых стен недостроенного здания. А напротив — трое недоумевающих девчонок. Первой прервала любовную сцену Вика, которая была уже готова взорваться от негодования.

— Мы ее по всему городу ищем, а она тут сосется! — Оля помнила каждое слово, сказанное в тот день, ведь эти события она прокручивала в голове снова и снова.

После Викиных слов Вера резко отпрянула от парня и уставилась на подруг.

— Девочки? — она будто все никак не могла понять, что это правда они. — Вы откуда здесь?

— Вер, ну ты вообще… — грустно сказала Валька. — Мало того, что променяла нашу встречу на свидание, так еще и не потрудилась места другого найти.

— Валь, ты чего? Я ничего не променивала. Это, кстати, Виталик, я вам про него рассказывала, — лепетала смущенно Вера. — Только как вы узнали, что мы здесь сегодня будем?

— Привет, девч… — попытался поздороваться парень.

— Вера, хорош прикидываться, что ты дурочку тут включаешь, — выпалила раздраженно Валька.

— Подожди, — вмешалась Оля. — Она, по-моему, забыла обо всем.

— О чем забыла? — Вера действительно хотела разобраться, чего это подруги делают сегодня на катакомбах и почему ко всему прочему злятся на нее.

— Верка, ты что, правда забыла про наш тур на катакомбы? — спросила с обидой Валя.

— Вы что, конечно же, нет! Я все помню, мы столько дней готовились! Я специально Виталика сюда позвала, чтобы все осмотреть, чтобы, если бы вам в следующую субботу стало страшно, я бы вас подбодрила: мол, не дрейфить, я тут уже все знаю.

— Она еще и сама его сюда притащила! Офигеть! — шипела Вика.

— Какую следующую субботу, Вер? Мы сегодня должны были сюда прийти, только мы вчетвером. Зачем ты его привела? — огорченно протянула Оля.

— Как сегодня?! — ужаснулась Вера. Она поняла, что спорить бесполезно, и в этой ситуации виновата сама: раз все подруги помнили, что тур сегодня, значит, о нем забыла именно она. — Блин, вот косяк.

— Вот-вот! Мы тоже так подумали, когда пришли к тебе, а твои родители сказали, что ты куда-то одна без нас ушла, — сообщила Валя.

— Девочки, простите, простите, пожалуйста, — Вера, казалось, уже забыла про своего парня, подбежала к подругам и стала извиняться. — Блин. Блин! Как я могла так перепутать?

— Потому что головой надо было думать, а не другими местами, — все никак не унималась Вика. — Коза ты, Верка!

— Эй, слышь, малая! Ты полегче давай, следи за словами! — вступился за девушку Виталик. — Вера, хватит уже с ними трепаться, пошли, погуляем лучше.

— Рот свой закрой, урод! — ругалась Вика.

Она так зло глянула на парня, что тот поначалу опешил. Но быстро пришел в себя: подойдя к Вере, он взял ее за руку и потянул в противоположную от подруг сторону, к лестницам, что вели вниз.

— Виталик, подожди, я щас не могу, — Вера высвободила руку и быстро отошла подальше от кавалера. Встав почти у края недостроенной комнаты, она умоляюще посмотрела на подруг.

— Да ты и с нами щас не сможешь! Вера, ты уже все испортила! — выпалила Валя.

— Девочки, ну простите!

— Вер, я чего-то не понял… Ты променяешь наше свидание на разборки с ними?

— Виталик! Прекрати! Давай потом встретимся и поговорим. Пожалуйста, уйди, — попросила Вера. Но ухажер все никак не унимался.

— Так, молодежь, давайте, двигайте отсюда, — говоря это, он обошел недоумевающих девчонок и вновь встал рядом с возлюбленной. — Вер, я сейчас все улажу, не беспокойся, — сказал он потихоньку, так, чтобы его могла услышать только она.

— Виталик, правда, не надо, — так же тихо ответила Вера.

— Че вы там шушукаетесь? Вера, ты учти — продинамишь нас сейчас, дружбе конец! — все так же зло крикнула Вика.

— Вика, перестань! — пыталась утихомирить разгоряченную подругу Валя. — Сейчас все решим. Мы попросим его уйти, а Вера останется с нами.

— И мы ей так это простим? Она же натурально нас кинула! Это свинство полное! Это… это… Ты, Вера, проститутка, вот ты кто! — в этот момент Виталик, который до этого нежно держал Веру за руку, отпустил ее и сделал шаг в сторону орущей Вики. — А ты отвали, гад! Стой где стоишь!

— Замолкни ты, истеричка! — нервы парня не выдержали, и он тоже начал орать.

Вика, покрасневшая от гнева, подлетела вплотную к Виталику и толкнула его в грудь обеими руками.

— Ну давай! Давай! Только оскорблять можешь?

— Вика! Прекрати сейчас же! — Вера не на шутку перепугалась.

Валя пришла ей на помощь и тоже стала уговаривать Вику успокоиться.

— Вика! — крикнула она. — Угомонись! Оставь его в покое!

Но Вика уже не могла остановиться. Продолжая оскорблять Виталика, она все толкала его, а он отходил назад, смущенный и, казалось, не понимающий, что делать. Он ведь не мог дать сдачи девчонке, даже если она первая начала.

Подруги даже не успели подбежать и помочь бедному парню, как все уже случилось: в порыве ярости Вика даже не заметила, как подтолкнула Виталика к краю. От ее очередного удара в грудь он по инерции отступил назад, но там уже ничего не было. Пролетев четыре этажа, парень упал прямо на арматуру, торчащую из пола в том месте, что должно было стать шахтой лифта.

На несколько секунд повисла гробовая тишина: как будто все разом вдохнули и теперь не могут выдохнуть.

— А-а! — полный ужаса крик Веры привел девчонок в чувство. — Виталик! Виталик! Я сейчас… подожди… я… Я сейчас приду.

Вера свесила одну ногу с края пола так, как будто собиралась отправиться к Виталику с четвертого этажа.

— Помогите! — она протянула руки. — Подержите, я спрыгну.

Увидев, что у Веры истерика, Валя подбежала к ней и, схватив за руки, рывком усадила на пол. Опустившись на колени, она влепила Вере пощечину. Это помогло. Оля растерянно смотрела на подруг, не понимая, что делать: Валя успокаивала Веру, а Вика, поняв, что натворила, рухнула там же, где стояла, и сейчас истерично рыдала.

— Я не хотела, не хотела… Мамочка. Девочки, я не хотела… я не знаю… не знаю, как это вышло. — Вика теперь могла только шептать. От ее недавнего гнева не осталось и следа. Вмиг став беззащитной тринадцатилетней девчонкой, она смотрела на Веру и Валю так, как будто они могли объяснить ей, как это произошло. — Девочки, как же это вышло? Что же теперь со мной будет?

— Ты! — услышав Викины слова, Вера перестала плакать и молнией кинулась к ней. — Ты! Дура! Убийца! — Вера кричала так, что ее было слышно во всем здании.

Схватив Вику за плечи, она начала трясти ее что было сил, а та даже не сопротивлялась. Через несколько минут Вера выбилась из сил или поняла, что убивать Вику нет смысла. Она села рядом с плачущей Викой, слезы текли по щекам, но Вера не издала не звука, пока не увидела, как Валя и Оля стоят на краю и рассматривают умершего.

— Валя, Оля! Отошли оттуда! — приказала Вера.

Воспользовавшись потасовкой, Валька взяла Лялю за руку, и они подошли к краю, посмотреть, что же там внизу. Валя была всего на год старше Оли. Они считались самыми маленькими в компании и иногда обе старшие подруги относились к ним соответственно: могли сказать, чтоб те закрыли уши, или вовсе не разрешали участвовать в каких-нибудь разговорах, другой раз не давали смотреть телевизор, если там показывали пикантные сцены. Сейчас же некому было проследить, чтобы Валя с Лялей не увидели труп. Виталик лежал внизу как будто спал: руки подняты вверх к голове, одна нога прямая, вторая согнута, только глаза открыты. Он не двигался и не издавал звуков.

Оля впервые увидела мертвого человека. Тогда она просто сильно испугалась, вся внутренне сжалась, но не проронила ни звука. Они стояли с Валькой вдвоем и смотрели на тело. После громкого окрика Веры, девочки отошли от края. Старшая подруга, казалось, отошла от шока, теперь лицо ее было сосредоточенным и слезы больше не текли.

Вика же все никак не могла прийти в себя. Перестав рыдать, она уставилась в одну точку и только тихо повторяла: «Мамочка, мамочка моя…» Подруги знали, что Вика сейчас действительно может думать только о своей матери, которая одна воспитывала дочь и души в ней не чаяла. Вика росла без отца, никогда его не видела и кроме мамы у нее никого больше не было. Поэтому она старалась ее поменьше огорчать, делала все, чтобы помочь ей, даже пыталась работать: развешивала рекламные объявления. Вика любила маму и знала, что является смыслом ее существования. Мать не переживет, если дочь посадят в тюрьму.

— Нам, наверное, нужно кого-то позвать, — произнесла Оля первое, что пришло ей в голову.

После этих слов Вика перестала рыдать и растерянно посмотрела на Лялю, затем на сидящую рядом Веру.

Вера тоже понимала, какие мысли сейчас занимают подругу. А еще она поняла, что им ни в коем случае нельзя рассказывать кому-либо о случившемся. В голове у Веры уже созрел план: успокоить девочек, договориться молчать о том, что были на катакомбах, придумать всем вместе, как выкрутиться из этой беды, и жить дальше.

— С ума сошла! — заорала Вера, а потом, смягчившись, добавила: — Лялечка, пойми, если мы позовем кого-то, взрослых, например, они приведут милицию, Вику посадят в тюрьму, а ее мама может умереть от горя, — тихо пыталась втолковать Оле подруга.

Вика, услышав Верины слова, казалось, пришла наконец-то в себя. Подскочив с пола, она подбежала к Оле.

— Ляля, миленькая… Девочки, — она обвела подруг быстрым испуганным взглядом. — Не отдавайте меня им, не рассказывайте! Мне нельзя в тюрьму, совсем нельзя.

Вытерев слезы, Вика стояла посреди комнаты и все смотрела по очереди на каждую из подруг. Потом ее глаза остановились на Вере.

— Вера, Верочка, — Вика упала на колени и поползла в Верину сторону. — Вера, прости…. Прости, я же не хотела…

Уткнувшись лицом Вере в живот, Вика снова заплакала, повторяя: — Я не хотела, прости… прости…

— Девочки, а вдруг нас накажут, — вспоминая тот день, Оля каждый раз удивлялась, какой настырной она была тогда.

— Ляля! Я не хочу, чтобы Вику забрали от нас, — посмотрела укоризненно на подругу Валя.

— Но ведь это не специально, Вика же не хотела, получается, она не виновата, — не унималась Оля. — А если родители узнают и наругают нас, что мы им ничего не сказали?

— Олечка, — Вера подошла к подруге и обняла ее. — Оля, ты права, это не специально, это несчастный случай, но, если взрослые узнают об этом, Вику от нас заберут и мы ее больше никогда не увидим. Никогда-никогда, понимаешь? — сказав это, Вера отстранилась от Оли и посмотрела на нее сверху вниз.

— Нам никому-никому нельзя об этом рассказывать, ладно? — добавила старшая из подруг.

— Ладно, — смиренно согласилась Оля, поняв, что кроме нее никто не хочет объяснять взрослым, что тут произошло.

— Вот и умничка, Ляля, — подхватила Вика. — Все будет хорошо, просто нам надо договориться все сохранить в тайне. Это будет наш секрет. Наш общий секрет.

И они договорились. Не стали никому рассказывать о случившемся. Для родителей они придумали историю, что с утра до вечера были у Веры (в тот день она осталась дома одна). А как так случилось, что Виталика не хватились ни в семье, ни в школе, девочки и сами не поняли. Но к ним никто не приходил и не спрашивал, как в фильмах, что они делали такого-то числа в субботу днем. Вера как-то обмолвилась, что Виталик жил с бабушкой и что она не очень-то заботилась о внуке. Может, когда он исчез, та даже не стала его искать? В любом случае примерно через год все четверо стали забывать о трагедии и постепенно перестали вздрагивать, когда в дверь стучали или звонили или когда милиционеры на улице бросали на них случайные взгляды. А еще через год Вера окончила школу и поступила в университет. Каждые выходные она делилась с подругами впечатлениями от взрослой жизни: какая на вкус «Маргарита», на каких парах удается поспать после клуба, что такое секс и зачем нужны презервативы. Конечно же, Вера училась хорошо и занятия практически не пропускала, но подругам это было неинтересно.

Еще через два года школу окончила Вика, которая тоже успешно сдала вступительные экзамены в институт и стала учиться на юриста. В общем, жизнь шла своим чередом и, казалось, что никакого Виталика вовсе не было. Но в тот вечер, когда подруги праздновали Викино поступление, Оля впервые увидела ЭТО. Алкоголь, который ради хохмы подмешали ей в сок, сыграл злую шутку. Хватило даже немного вина, чтобы задурманенное сознание показало Оле Виталика: в тот первый раз он лежал в ванне — конечно же, мертвый и с арматурой, торчащей из груди.

Первое время Оля никому ничего не рассказывала. Но когда видения стали преследовать ее, она пожаловалась подругам. Те всерьез перепугались, сказали, что помогут, только чтобы Оля ни с кем посторонним не делилась. Потом Вера обратилась к какой-то знакомой, которая училась в том же вузе, но на факультете психологии. Подруги научили Олю, как описать все психологу, при этом не сказав правды: Оля должна была все представить как сон, как будто ей постоянно снится один и тот же кошмар, который иногда мерещится наяву. Так она и сделала. Последующие годы видения преследовали ее изредка, но всегда выручали походы к психологу: это была все та же Верина знакомая, которая брала с Оли символическую плату. Если Оле удавалось рассказать о том случае кому-то, пусть и преподнося как сон, всегда становилось легче.

В выпускной год и первый год в универе видений совсем не было, помогала бешеная занятость. Но потом, спустя несколько лет после трагедии, начались потери.

Первой ушла мама Вики — сердечный приступ. Затем Верин брат — ДТП. За последующие три года у Вали умерли все — родители и бабушка. Последними стали Олины мама с папой — крупная авария с участием автобуса. Никто из девочек не связывал эти смерти с трагедией из детства. Но Оля знала, что близкие гибнут именно поэтому: это была расплата за то, что они сделали с Виталиком. Оля была в этом уверена, потому что он являлся ей каждый раз перед тем, как кто-то уходил из жизни.

За день до того, как погибли Олины родители, она увидела Виталика на автобусной остановке: он сидел на лавочке с открытыми глазами и с торчащей из груди арматурой. Зажмурившись и посчитав до десяти, она снова посмотрела на остановку — никого. Вернулась домой Оля в тот день поздно, потому как предчувствие беды заставило ее долго слоняться по парку в поисках решения: созывать подруг на очередной совет или нет. Она давно собиралась поделиться своей теорией, что смерти не случайны, что так они расплачиваются за гибель Виталика и свое молчание после. Она хотела предложить наконец-то все рассказать полиции, чтобы избежать дальнейших жертв, но боялась, что они не станут ее слушать, а только опять отправят к психологу. Поэтому в тот день она просто в очередной раз побродила в раздумьях. А придя домой, снова увидела его, второй раз за день, чего раньше никогда не было. Виталик лежал на ее кровати: с открытыми глазами и с арматурой в груди. Прогнать видение удалось привычным способом, Ольга наглоталась таблеток и легла спать. А на следующий день ей сообщили о смерти родителей.

Свою теорию Оля рассказала подругам в день похорон мамы и папы. Само собой, девочки посчитали Олины слова бредом, пообещали помочь деньгами, прислать психолога (опять) и предложили взять отпуск, съездить куда-нибудь, отдохнуть и успокоиться. Она так и сделала, потому как не видела другого выхода, да и против подруг идти не хотела.

В последующие два года, к счастью, никто не умер. И жизнь вроде бы наладилась. Если, конечно, это можно было назвать жизнью. Никто из девочек не болел, не бедствовал, не сидел в тюрьме, но и личного счастья никому из них не удалось построить. То будущее, которое им с детства пророчили друзья и знакомые, не сбывалось. Они ни разу не гуляли на свадьбе друг у друга. Блестящей карьеры тоже никто не построил. Детей бог тоже никому не дал.

В общем, так они и жили: по-прежнему вместе, часто встречались, несмотря на годы и невзгоды, помогали друг другу во всем, но каждая из четырех теперь уже женщин была, по сути, несчастна. Вера испытывала это «женское несчастье» сильнее остальных: ей было уже за тридцать и с каждым годом шансы найти мужа и завести ребенка уменьшались. И, может быть, в наше время это не такая уж проблема — одинокая женщина, но все дело было в том, что каждая из них хотела семью, мечтала об этом гребаном простом женском счастье. Даже Вика, которая, как иногда казалось подругам, вообще ни о чем не помышляла, кроме как тупо шляться по клубам, пропивать зарплату и снимать парней, даже она последние полтора года поддерживала их «скучные» разговоры о том, где бы найти стоящего мужчину или хотя бы накопить денег на ЭКО.

Оля же в свои 26 лет потерпела пять неудач с парнями, каждый из которых виделся «тем самым», но в итоге оказывался совсем другим. За три года, что Оля пыталась забеременеть от разных мужчин, у нее случилось два выкидыша. В конце концов она прекратила попытки построить нормальные отношения или завести ребенка и просто доверилась судьбе.

Пока все эти воспоминания проносились экспрессом в Олиной голове, прошло больше часа и девушка даже не заметила, как выпила половину того, чтобы было в бутылке. Окинув взглядом лоджию, она обреченно вздохнула и в который раз с завистью подумала о Марине. Именно в ее квартире проснулись сегодня подруги.

Марина появилась в их жизни три года назад. Вера познакомилась с ней в реабилитационном центре для инвалидов, где работала, и привела новенькую в компанию. Поначалу все настороженно относились к ней: редко куда приглашали, если собирались вчетвером; часто отказывались прийти в гости; иногда могли не отвечать на звонки. Но Вера настояла на том, чтобы принять в их команду нового члена. Как-то на очередной встрече всех подруг, она рассказала, что Марина очень добрая и порядочная, что она, наверное, самый нормальный человек, которого Вера встречала за последние годы. После Вериных слов трудно было относиться негативно к Марине, и постепенно она вписалась в компанию.

С каждой новой встречей девочки понимали, что Вера оказалась права: Марина была поразительным человеком. Невероятно отзывчивая, совершенно не злая, готовая прийти на помощь в любое время и в любом месте. Как-то у Вали машина сломалась по пути из другого города, так Марина приехала за ней, привезла за собой эвакуатор, заплатила сама за все, а потом Валя ее еще несколько месяцев уговаривала забрать деньги. К слову, Марина была богатой, успешной и красивой. Но подруг она пленила не этим, а тем, что просто светилась счастьем. Тем счастьем, которого так не хватало каждой из них. У нее всегда все было хорошо: обеспеченные родители, сплошные пятерки в школе, учеба в заграничном университете, свой бизнес, позволяющей ей к тому же работать в реабилитационном центре волонтером, и красавец жених. И при всем при этом Марина никогда не выпячивала своего счастья, не хвалилась ни деньгами, ни красотой, ни женихом. Она просто была рада всему, что ее окружало, или одному тому факту, что жила на этом свете. И это ее счастье — простое, наивное, детское — было видно всем окружающим. От Марины хотелось заряжаться им, как от батарейки электричеством.

В конечном счете Марина стала подругой для каждой из четырех девчонок. Она не стала их пятой, не была близкой, как сестра, но она стала своей. А когда Марине года полтора назад сделали предложение и она начала готовиться, подруги словно ожили вместе с ней. У них наконец-то появилась возможность погулять на свадьбе. Марина сразу попросила всех четверых быть подружками невесты, и начались приятные хлопоты. Они вместе выбирали платье, искали место, думали над декором, а покупка нарядов для подружек невесты и организация девичника — это вообще одни из самых счастливых моментов.

Подруги никогда не завидовали Марине, просто делать это было бы очень глупо. По крайней мере, вслух никто не говорил о ней плохого, например, что она выскочка, не заслужила всего этого и так далее. Разве что Вика, которая всегда находила к чему придраться и как обидеть. Но если она и говорила что-то нелицеприятное о Марине, то только за ее спиной, в лицо — не хватало духу.

И хотя все знали, что глупо завидовать Маринке и желать оказаться на ее месте, иногда Оля позволяла себе такое. Больше всего ее давила жаба, что у Марины есть жених, да еще какой! Эту квартиру, например, после свадьбы он собирался переписать на супругу, которая последние пару лет и так здесь жила.

Квартира была чудесной: в ней было больше десяти комнат, если считать две небольшие гардеробные, и она занимала весь этаж. Маринин жених Максим тоже был богат. А что удивляться, деньги к деньгам, как говорится. Чего только тут не было: бар, игровая комната, огромная ванная и еще одна поменьше, несколько спален, несколько балконов и лоджий. Оля бывала здесь не единожды, но до сих пор не переставала удивляться.

«Как же Маринке повезло… Глупо. Господи, глупо, конечно, так думать…. Но все же ей очень повезло… Хотя, может, это просто Максим такой? И где она такого нашла? Наверное, он дурак. Ну какой умный влюбится в Маринку? Господи, прости за такие мысли. И все равно… Он еще и девичник разрешил ей здесь устроить. Неужели он, правда, так ее любит?» — думала Оля, допивая последний бокал. Опустошив обе бутылки — и колу, и мартини, она встала со стула и пошла к холодильнику с алкоголем. Мартини там не оказалось. Тогда она достала бутылку белого вина и вернулась на место.

«Девичник, конечно, удался», — с иронией подумала Оля. «Еще и девочки со своим дебильным розыгрышем… Дуры! Блин, а где Марина-то? Сидим тут, как у себя дома, деловые такие», — размышляя над тем, где же Марина, Оля попутно искала, чем бы открыть вино. Возле холодильников был ящик с барными принадлежностями вроде шейкера, специальных ложек, щипцов для льда. Нашелся там и штопор. Откупорив бутылку, Оля налила немного вина и пригубила. На вкус оно оказалось приятным, немного сладковатым и слегка терпким, даже вкуснее, чем мартини с колой. Оля была уверена: Марина не разозлится, что она тут похозяйничала, но не стала злоупотреблять гостеприимством. Заполнив бокал наполовину, она поставила бутылку на место. Решила, что этого как раз хватит, чтобы прийти в себя, а потом собраться и, наконец, пойти домой.

Тут из глубины квартиры донесся жуткий женский крик. Первым желанием Ольги было сорваться и побежать, но, вспомнив про живую «мертвую» Вальку, поняла, что подруги никак не угомонятся и, наверное, решили продолжить веселье. Она слышала, как девчонки топочут по коридору, зовут Марину и ее, Олю. Она не стала отзываться, а сидела, ухмыляясь, попивая вино.

Так ее и застала Валя, которая, ворвавшись в гостевую спальню и, увидев, что дверь на балкон открыта, пошла туда.

— Оль, там труп, — испуганно сказала подруга. Оля даже не повернула головы.

— Ага.

— Оля, Оль, я не вру, там, в комнате, какой-то мужчина, и он… Он мертвый, кажется.

— Ну и что?

— Надо всем собраться и решить, что делать. Только мы Марину нигде найти не можем, — лепетала рыжая.

— Ну, можете ей даже не звонить, трубку она не берет.

— Откуда ты знаешь?

— Ее телефон все утро, точнее вечер, звенел, и никто не ответил, — Оля по-прежнему сидела, уставившись в закрытое окно.

— А что же нам делать, это ведь ее квартира, как нам вызвать полицию без Марины?

— Ха-ха, полицию даже?

Валя подошла и, положив руку Оле на плечо, развернула ее к себе. Посмотрев на подругу, Оля подумала, что, может, она и не врет, но не стала говорить этого вслух.

— Оля, я правду говорю: в комнате, ну та, что с подиумом, так вот — там мертвый мужчина сидит.

— Прям сидит?

— Ну да.

— Валь, это бред какой-то. Давайте вы кого-нибудь другого разыграете, а? Я хочу спокойно посидеть, — разозлилась Оля. Если там и был труп, то она в этом совсем не хотела разбираться.

— Оль, пожалуйста, давай туда пойдем, там щас все девочки, надо что-то сделать.

— Ладно, — сказала Оля. — Откуда здесь вообще мужику-то взяться?

Они прошли по длинному коридору, мимо кухни в другой конец квартиры: там находились все второстепенные комнаты, вроде игровой, гостиной, второй ванной и красивой комнаты с эркером, предназначенной для отдыха, — здесь была стереосистема, огромный телевизор, большой диван и тахта, и даже подиум с шестом. У входа в комнату уже стояла бледная Вика. Длинные черные волосы она успела убрать в хвост.

— Второй мертвяк за один вечер? Девочки, вы переплюнули сами себя, — съязвила Оля.

— Ляль, это не мы, честно, — сказала Вика очень серьезно.

Оля перевела недоверчивый взгляд на рыжую, но та тоже не хотела колоться.

— А чего он, правда, сидит, если он мертвый? — все еще с недоверием спросила Оля.

— Сама посмотри, — донесся из комнаты Верин голос. — Может, ты знаешь, кто это?

— Что за бред! Вы вообще уже съехали с катушек! — с этими словами Оля вошла в комнату в полной уверенности, что подруги опять разыгрывают ее и никакого трупа там нет. Но он был. Полуголый мужчина без признаков жизни сидел на подиуме со связанными за шестом руками, голова безвольно повисла, а на груди следы крови. Увидев его, Оля пулей выскочила в коридор. Прижавшись спиной к стене, она часто задышала, готовая заплакать от испуга, но ей на помощь пришли подруги. Вика взяла ее лицо в свои ладони и сказала:

— Успокойся, только не плачь. Мы все не имеем к этому никакого отношения, и никто из нас не знает, кто это.

— Оля, это так, — сказала вышедшая из комнаты Вера. — Когда мы с Викой туда вошли, он уже так и сидел. Нам теперь надо найти Марину и вызвать полицию.

— Марины нет, наверное, — сказала тихо Оля, которая уже начала приходить в себя.

— А где она? — спросила Вера.

— Не знаю… Только ее телефон весь вечер звонил, ну еще до того, как вы проснулись, и никто трубку не брал. Я… я не знаю, может, она еще спит, конечно… — лепетала Оля.

— Да вряд ли. От такого шума она точно бы проснулась, — заметила Валя.

— Стойте, ее точно нет: у нее же сегодня вечером пробы макияжа и прически на свадьбу, — вспомнила Вера.

— И что нам теперь делать? — поинтересовалась Оля.

— Хорошо. Давайте зайдем в комнату и там все обсудим, — предложила Вера.

— Нет. Не при нем же! Я не хочу на мертвецов смотреть, — возразила Оля.

— Может, в большую спальню пойдем? — спросила Вера.

Все согласились. Когда подруги разместились в большой спальне, там опять стало тихо, как на кладбище. Никто не знал, что сказать и тем более что можно сделать в такой ситуации.

— Может, нам просто уйти? — вслух подумала Вика.

— Ага. Придет Марина, найдет этого мертвеца и начнет нас обзванивать. Придется так и так ей все объяснять. Лучше ее подождать, я считаю. Она-то оставила нас в своей квартире, не подозревая, что после нас тут труп появится, — привела аргументы Валя.

— Но он не после нас появился, а вместе с нами, — уточнила Вера.

— Я вообще ничего не понимаю, — вмешалась Оля. — Кто изначально был в той комнате и чего вы там делали? Мы же начали гулять в гостиной за столом.

— Точно, тебе же плохо стало еще до того, как стриптиз начался, — вспомнила Вика. — Когда мы тебя отвели спать, собрались в той комнате с подиумом и все гудели до утра. Ну как все: сначала Валя пошла в туалет и уснула в ванной, потом Марина спать ушла, сказала только, чтобы мы развлекались дальше. Когда Валя ушла, стриптизер (он, кстати, тоже с нами выпивал), сказал, что она ему понравилась и без нее не хочет больше танцевать. Мы ему сказали, чтобы он тогда валил. Ну, он и ушел вроде. Под утро Вера… или я… в общем, утром мы Вальку измазали кетчупом, разведенным с водой, чтобы ты, если первая проснешься, а мы в этом не сомневались, подумала, что она мертвая. И после этого спать легли.

— Так получается, что до самого утра в той комнате никого не было? — пыталась разобраться Оля.

— Ну да, — ответила Валя.

— И что, в квартиру никто не входил и не выходил, кроме Марины? — не унималась Оля.

Девочки только покачали головами в ответ.

— Оль, ты чего? Что-то случилось? Ты что-то знаешь? — спросила Вера.

— Да, просто…

— Ну что?

— Просто мне кажется, что это кто-то из наших знакомых.

— С чего ты взяла?

— У меня опять видение было, — вздохнула Оля.

— О, Бо-о-о-же, — протянула Вика. — Сколько можно! Бред это все.

— Подожди, — перебила ее Вера. — Оля, ты опять видела… его?

— Да.

— Когда?

— Сегодня, когда на балконе похмелялась. Я же вам говорила, что он всегда мне мерещился перед тем, как кто-то из наших близких умирал.

— Оля, это просто комплекс вины. Твои видения никак не связаны со смертью наших родных, помнишь? Тебе Таня это все время говорила на сеансах, — напомнила Вера.

— Короче, давайте не будем опять на эту тему спорить, — зло бросила Оля. — Лучше все-таки выяснить, кто это такой, может, тогда станет ясно, откуда он здесь взялся.

— Есть соображения? — спросила у всех присутствующих Вера.

— Без понятия вообще, — ответила Вика.

— Не-а, — помотала головой Валя.

— Давайте попробуем методом исключения. Ну, во-первых, к нам никто не приходил. Из мужчин в этой квартире со вчерашнего дня был только стриптизер. Он ушел. Он же ушел? — обратилась Вера к Вике.

— А я-то тут при чем?

— Ты же его пошла провожать?

— Я?!

— Да! Ты!

— Вообще не помню такого.

— Когда он сказал, что без Вальки больше не будет танцевать, ты сказала, чтоб он тогда валил. Он вышел из комнаты, а ты за ним.

— Да я в туалет ходила, я понятия не имею, ушел он или нет!

Подруги стали изумленно переглядываться.

— То есть получается, что стриптизера никто не проводил и он мог всю ночь провести здесь и… и, может, он там мертвый сидит? — резюмировала Вера.

— Ну, другого варианта, кто это может быть, у меня нет, — сказала Валя.

— А вы что, как увидели его, сразу не смогли определить — стриптизер это или нет? — спросила Оля.

Подруги не ответили.

— Вы что, не помните, как он выглядел?

— Блин, Ляль, ну мы пьяные были. Лично я помню очень смутно, как он выглядел, особенно на лицо. Я на другие места смотрела, — усмехнулась Вика.

— Да, и он как бы в трусах одних танцевал, а этот мужик в штанах сидит, — добавила Валя.

— Так пойдите и рассмотрите хорошенько — стриптизер это мертвый или нет, — предложила укоризненно Оля.

— Ага, щас. Я в ту комнату не пойду. Фигушки, — сказала боязливо рыжая.

Какое-то время все девчонки лихорадочно соображали, как же выяснить, стриптизер это или нет, не заходя в комнату.

— Придумала! — первой сообразила Вера. — Вик, ты же нанимала стриптизера? У тебя наверняка остался его номер в телефоне.

Вика кивнула головой.

— Позвони ему. И если телефон зазвонит в той комнате, значит, это точно стриптизер и телефон где-нибудь у него в штанах.

— Точно. Сейчас, минутку, — с этими словами Вика вышла в коридор и через несколько секунд вернулась с телефоном. Набрав номер, она стала ждать, и все девчонки притихли, чтобы услышать, откуда донесется звонок. Когда раздалась телефонная трель, подруги вышли в коридор, готовые пойти к комнате с подиумом. Но звук шел с противоположной стороны — из комнаты, которая находилась рядом с дальней спальней, где ночевала Оля.

— Что за…

Вика не успела договорить, так как дверь резко открылась и из нее с телефоном в руках вышел мужчина. Девчонки вскрикнули от неожиданности.

— Ты че мне звонишь? — обратился мужчина к Вике. Было видно, что он только что проснулся. Он был в халате, таком, какие Марина хранит в каждой спальне для гостей.

— Ты кто? — испугалась Вика.

Мужчина обвел всех подруг взглядом, а потом ответил:

— Я Чак.

— Какой еще Чак? — не поняла Вера.

— Обычный Чак.

— Как Чак Норрис? — спросила Валя.

— Нет. Как Чакраборти.

— Какой Чакраборти? — это уже был вопрос от Оли.

— Митхун Чакраборти.

— Ты че, бухой? — удивилась Вика.

— Ну да.

— Да ты кто? — пыталась добиться ответа Вера.

— Да стриптизер я. Вы че, ничего не помните?

— Так ты живой? — выдохнула Валя.

Увидев ее, Чак заулыбался, а потом добавил, обращаясь ко всем:

— Ну, это спорный вопрос. Я так вчера нахерачился, что сейчас больше мертвый, чем живой.

— Так, понятно. Это стриптизер, и он живой, — обратилась Вика к подругам. — А кто тогда там?

— Час от часу не легче, — вздохнула Оля. Она посмотрела на стриптизера: он был высокий, с темной от загара кожей, черными волосами до плеч и красивыми глазами, такие бывают у метисов.

— Пошли обратно в спальню. А вы, мужчина, заберите вещи и уходите, пожалуйста, — сказала Вера, обращаясь к Чаку.

— Заберите, уходите, — передразнил он ее. — Ниче, что ты вчера у меня на коленках прыгала, как заведенная?

Вера зарделась стыдливым румянцем, но быстро взяла себя в руки.

— Это было вчера. А сегодня у нас проблемы, и мы не хотим вас в них посвящать. И вообще, вы не должны были тут ночевать.

— Вот тут ты права. Сори, за хлопоты. Блин, девчонки, серьезно, простите. Я просто лишнего перебрал вчера, а потом пошел искать ее, — тут он показал на Вальку, которая в этот момент покраснела от смущения и заулыбалась как школьница. — Ну вот, ее я не нашел, а нашел виски и эту комнату, в которой никого не было. Тут и заснул. Вы только в фирму не звоните, я уже ухожу, — протараторил стриптизер.

Потом он протиснулся между стоящими в коридоре подругами и направился в сторону комнаты с подиумом.

— Куда?!! — вскрикнули они хором.

Чак вздрогнул и обернулся.

— У меня костюм там, в комнате, где мы тусили, — пояснил он. — Надо забрать.

— Нет. Ты это… постой здесь, мы принесем, — Вера схватила Чака за руку.

— Вера, подожди-ка, — остановила ее Вика. — А ты никакого мужчину тут ночью не видел? — спросила она стриптизера.

— Вик, ты чего, — прошептала Вера.

— Девочки, а вдруг это он? — сказала Вика.

— Чего я? — спросил Чак.

— Тут, понимаешь ли, труп.

— Чего? — усмехнулся недоверчиво он.

— Ну да. Там в комнате мертвый мужчина, — указала Вика в сторону дальнего конца квартиры.

— Да не гони.

— Иди сам посмотри.

Чак быстро направился в комнату отдыха. Его не было буквально минуту, затем он вышел, бледный, держа какую-то одежду в руках. Подойдя к девчонкам, он сбросил халат и начал быстро переодеваться:

— Значит, так, я вообще не в курсе, что у вас тут происходит. Со своими мертвыми мужиками разбирайтесь сами. Я пришел, станцевал, уснул, проснулся и ушел. С вами не разговаривал, никаких трупов не видел. Поняли меня? — угрожающе сказал он. Стриптизер вмиг отрезвел и сейчас был очень зол.

— Если скажете ментам, что-то другое, я буду все отрицать и скажу, что это вы во всем виноваты.

— Но мы тут ни при чем! — сказала Валя.

— Милашка, ты мне, конечно, понравилась, но рисковать карьерой и садиться в тюрьму из-за тебя я не собираюсь, — одевшись, Чак подскочил к Вале и поцеловал ее прямо в губы.

— Вот истеричка мужская, — презрительно фыркнула Вика.

— Иди в жопу! — ответил ей стриптизер, оторвавшись от Валиных губ. — Все, бабоньки, пока, — бросил тот на прощанье из дверей…

— Нормально, нет? — удивленно протянула Вера.

— Да, мужики нынче пошли, мрак, — грустно сказала Вика.

— А вдруг это он убил? — спросила Оля.

— Посмотри на него: он же только о себе и думает, да еще и трус какой-то. Кого он там убить может? Ну его. Противно, — поморщилась Вика.

— Девочки, все-таки надо выяснить, кто этот мертвец, — все опять посмотрели на Олю.

— Оля, если тебе так надо, ты и посмотри сходи, может, что новое увидишь, — спокойно предложила Вера.

Подруги пошли обратно в большую спальню, а Оля осталась стоять в коридоре. Затем она медленно пошла в сторону комнаты отдыха. Ей надо было убедиться, что она не знает этого мертвеца. Она постояла перед дверью с минуту, собирая волю в кулак, а потом вошла. Мертвый мужчина был там же, где его последний раз видели подруги. Оля села на диван и стала разглядывать. Он был высокий, отлично сложен, накачан, загорелый, волосы такие же черные, как у Чака, только чуть короче: понятно, почему девчонки сразу не поняли, стриптизер это или нет, ведь они были похожи, если не всматриваться в черты лица внимательно.

Мужчина был в одних джинсах, без рубашки и без обуви. Оля встала и обошла подиум с другой стороны в поисках одежды убитого. Ведь ясно было, что его убили — посреди груди красовалось отверстие то ли от пули, то ли от чего-то еще, и уже засохла маленькая струйка крови. Обойдя подиум по кругу и не найдя никакой мужской одежды, Оля снова встала в центре комнаты. Голова мужчины безжизненно повисла, касаясь подбородком груди. Девушка села на корточки, пытаясь рассмотреть его лицо, но с этого ракурса не было понятно, знаком он ей или нет. Затем Оля обратила внимание на какое-то пятно у него на шее, слева. Она наклонилась, чтобы разглядеть и тут же все поняла.

— А-а-а!

В который раз за этот вечер Оля услышала ужасный крик. Она не поняла, чей он, пока Вера не начала ее хорошенько трясти за плечи:

— Оля, Оля! Что? Что случилось? Чего ты орешь?

— Нет, Господи, только не это…. Бред, это все бред. Нет, Господи, пожалуйста, это бред. Это не по-настоящему, не по-настоящему, не по-настоящему, — Оля сидела на диване, обхватив голову руками, и качалась из стороны в сторону. У нее был такой несчастный вид, что Вера, обняла ее и принялась гладить по спине.

Через несколько минут уже все девчонки собрались в комнате. Оля к тому моменту просто тихонько плакала, все также качаясь из стороны в сторону.

— Вера, что случилось? — спросила Вика.

— Я сама не знаю. Она что-то бормотала сначала, а сейчас просто плачет, ничего не говорит.

— Оля, Олюшка, милая, что такое? — Валя опустилась на колени рядом с подругой. — Оль, что произошло?

— Это не по-настоящему, не по-настоящему… — снова начала бормотать Оля.

— Господи, Оля, да что с тобой? — перепугалась Валя.

— Вера, — тут Оля отстранилась от обнимающей ее Веры и посмотрела ей прямо в глаза.

— Что? — тихо спросила та.

— Вера, пятно… на шее у него…

Вера нахмурила брови, не понимая сначала, что Оля имеет в виду, затем до нее дошло… Медленно встав, она приблизилась к мертвому мужчине слева и увидела на его шее большое родимое пятно, круглое и напоминающее по форме знак «мир»…

— О Боже, — только и смогла тихо вымолвить Вера.

— Вера, что? — спросила Вика.

— Вер, кто это? — со страхом в голосе задала вопрос Валя.

— Виталик, — Вера, как будто испугавшись сказанного, зажала рот ладонью и посмотрела на Вику.

Девчонки, как по команде, уставились на труп, как будто увидели приведение, а затем Вера, Валя и Оля посмотрели на Вику.

— Да не может этого быть, — только и сказала та.

— Такого родимого пятна больше ни у кого нет. Он говорил, что это его отличительный знак, что его всегда видно. Это точно он, только старше лет на пятнадцать, — тыча пальцем в сторону мертвеца, убеждала подруг Вера.

Опять повисла тишина. Все четверо судорожно соображали, откуда здесь взялся Виталик, как он выжил пятнадцать лет назад и что теперь значит то, что он все эти годы был жив.

— О Господи! Боже мой! Так я ни в чем не виновата?! О Боже! — тут Вика подошла поближе к трупу и стала его разглядывать.

— Я его не убивала… Я не убивала. Я не убивала?! Вера, я его не убивала! — Вика, казалось, помешалась, она все повторяла, что она не убивала Виталика.

— Мне надо выпить, — в общий сумбур вмешалась Оля.

Она резко встала и пошла на кухню. Найдя в холодильнике водку, налила себе полстакана и залпом выпила. Потом налила еще полстакана, поставила бутылку на место и вернулась в комнату. Там она снова села на диван и просто слушала, что говорили подруги.

— Так, получается, мы не виноваты ни в чем? — не веря в происходящее, говорила Валя.

— Я вообще ничего не понимаю, — недоумевала Вера.

— А как же Олина теория тогда? Выходит, наши родные погибли, просто потому что погибли? И мы тут ни при чем, раз этот парень все эти годы был жив? — удивлялась Вика.

— Ну, кое в чем мы все же виноваты, — ответила Вера.

— В чем это? — спросила ее Вика.

— В том, что ничего никому не рассказали, а бросили его там.

— Вер, вообще, тогда ты нашла выход из положения и предложила всем уйти, ничего никому не сказав, — напомнила Валя.

— Я думала, он умер! Я пыталась спасти подругу! И нас всех заодно! — выкрикнула старшая.

Следующие полчаса подруги спорили о том, что нужно было сделать пятнадцать лет назад. Оля молча пила водку. Глупо было дискутировать о том, что невозможно исправить. Они никогда не узнают, что бы было, спустись они тогда к Виталику. Может, если бы они вызвали скорую, врачи спасли бы его и они, девочки, знали бы, что он жив и здоров, и она, Оля, не винила бы себя все эти годы, и, может, родные были бы все живы. А может, и нет… Все эти «может» и «бы» — бессмысленные надежды. Размышляя над этим, Ольга ушла в себя и совсем не слышала подруг. Когда она вышла из раздумий, они уже обсуждали, как поступить дальше.

— Короче, хватит уже орать. Никто не виноват, и все мы виноваты в то же время, — спокойно сказала Вера. — Девочки, что будем делать сейчас?

— Вам надо уйти, — тихо сказала Оля.

— Ляль, мы уйдем, подожди немного, мы решим, что делать, и пойдем, — покровительственно сказала Вика.

— Нет, ты не поняла: уйти надо вам, а я останусь, — так же тихо пояснила Оля.

— Ляля, ты что, напилась? — удивилась Вера.

Оля и правда немного захмелела, а может, уже окончательно помешалась от всего этого. Казалось, что этот день никогда не закончится: какие-то полутрупы и трупы, неизвестные мужики, крики, ссоры и черт знает что еще. Оля даже не знала, который сейчас час. Она только хотела остаться ненадолго одна, подумать и, возможно, сделать то, что давно надо было сделать.

— Вам надо уйти, — повторила она.

— А ты? — спросила Вера.

— Я останусь, дождусь Марину, и мы вызовем полицию.

— Оля, но… как ты… Что ты скажешь Марине? И полиции?

— Вик, я скажу правду.

— Зачем?

— Давно надо было это сделать.

— Оля, нет, не надо. Давай просто уйдем, — попросила Валя.

— Девочки, что вы предлагаете сделать? Опять все скрыть? Уйти и оставить этот труп Марине? А когда нас все же вызовут на допрос, сказать, что ничего не знаем, и обвинить во всем Марину? Кто-кто, а она точно не заслужила всего этого, — Оля укоризненно посмотрела на подруг.

— Но если она ни в чем не виновата, то ей ничего не будет. Подумаешь, труп в ее квартире, но не она же его убила, — сказала Вера.

— А вот, кстати, откуда ты знаешь, что не она? — спросила Вика.

— Вика, побойся Бога! Марину оставьте в покое! В общем, я остаюсь, — твердо сказала Оля.

— Оля, так нельзя. Надо всем вместе… — Валя не успела договорить, потому что Оля начала кричать.

— Что всем вместе?! Всем вместе убивать? Всем вместе молчать?! Всем вместе ходить на похороны?! Или, может, всем вместе мучиться от того, что пятнадцать лет подряд мерещатся мертвые подростки?! Я устала! Я устала от чувства вины, устала от смертей, устала от такой жизни — ни мужа, ни ребенка, ни счастья, ничего! — Оля замолчала. Потом обвела подруг обреченным взглядом.

— Я люблю вас, но сейчас просто уйдите. Я расскажу все Марине, скажу, что это я скинула тогда Виталика случайно, а потом мы вызовем полицию и им я скажу то же самое. Если посадят в тюрьму, то я хоть вздохну с облечением: после этого, надеюсь, я его больше не увижу, — тут она показала рукой на труп.

Подруги еще никогда не видели Олю в таком состоянии: расстроенную до слез, но непоколебимую. Они попытались еще какое-то время ее уговаривать, но в итоге молча собрали свои вещи и ушли, правда, совсем не уверенные в том, что Оля сдержит обещание взять вину на себя. Оставили ее одну, как она и хотела.

Посидев еще какое-то время в комнате вместе с трупом, разглядывая его, как старого знакомого, Оля допила водку. Когда стакан опустел, она встала, подошла поближе к Виталику и наклонилась, чтобы рассмотреть получше: отверстие, откуда вытекла когда-то кровавая струя, было прямо посередине, а чуть правее был рваный шрам, как раз в том месте, где в Олиных видениях из этой самой груди торчала арматура.

Девушка нервно втянула воздух, потом пошла на кухню и налила себе еще водки. Затем села в коридоре на пуф и стала ждать Марину. Она пока не знала, как ей все это доходчиво объяснить и так и не успела придумать, с чего начать рассказ. Уже через несколько минут открылась входная дверь и вошла Марина.

В который раз Оля подумала, что таких красивых на свете очень мало: высокая, стройная, с идеальными пропорциями, длинные черные волосы сейчас были уложены в аккуратную пышную косу, украшенную стразами, а правильное лицо с потрясающими синими глазами и пухлыми губами сияло безупречным макияжем.

— Привет, — улыбнулась Марина Оле. — Вы все еще похмеляетесь, крошки мои?

Оля не смогла не улыбнуться в ответ. Она хотела было по привычке подскочить к Марине и подать ей руку, но та предупредила ее действия.

— Сама, сама, — тут Марина оперлась двумя руками о стену и медленно и неуклюже сняла туфли, потом, хромая, подошла к большому стенному шкафу и достала домашние тапочки.

— Пойдем на кухню, расскажешь, как вы тут без меня день провели, — все так же улыбаясь, сказала Марина и пошла по коридору на кухню.

Провожая ее взглядом, Оля мысленно корила себя за то, как завидовала ее жениху и предстоящей свадьбе еще пару часов назад. Прикусив губу, она в который раз подумала о том, что завидовать Марине глупо. У нее было много из того, чего не было у Оли и ее подруг, но вот здоровье ее подвело. Еще в детстве. Родовая травма, которая обрекла ее на хромоту. Когда Марина сидит, незнакомые люди практически всегда бросают на нее восхищенные взгляды. Но стоит ей встать или сделать несколько шагов, как на нее уже начинают смотреть с жалостью. Марина нашла способ бороться с этим — она всегда улыбалась. Всегда. Причем делала это так искренне, что ни у кого не возникало сомнений в том, что она счастлива.

Оля зашла на кухню, подождала, пока Марина нальет себе и ей чай, а затем сказала:

— Марина, кое-что произошло, и мне тебе надо многое рассказать, присядь, пожалуйста.

Когда Марина села, Оля стала ей все рассказывать. Начала с детства, с того случая на катакомбах, и закончила сегодняшним днем. Постепенно Марина перестала улыбаться, лицо ее стало напряженным.

— Марин, в общем, сейчас Виталик в комнате отдыха и… он мертв, — закончила Оля.

— Что? — испугалась та. Затем она встала со стула и, как могла, дошла до комнаты отдыха, подруга плелась следом.

— Ой, мамочки! — выкрикнула она через пару минут, увидев труп. Оля схватила ее за руки и отвела обратно на кухню. Там она налила ей немного водки и заставила сделать несколько глотков. Когда Марина перестала дрожать, Оля продолжила.

— Марин, послушай меня: я тебе клянусь, что не знаю, как он оказался в твоей квартире и кто его убил. Честно. И, я думаю, ты тоже ничего об этом не знаешь? — увидев, как Марина, готовая заплакать, замотала головой, она продолжила:

— Но полицию вызвать надо. Я хочу им рассказать, что произошло пятнадцать лет назад. Я скажу, что тогда на катакомбах случайно столкнула Виталика вниз и, испугавшись, промолчала об этом. Только я не буду говорить полиции, что была не одна.

— Почему ты это делаешь? Почему ты мне рассказала о том, что вы были в тот день все вместе, а девочек от полиции защищаешь?

— Они моя семья. Я не могу их простить, поэтому я все рассказала тебе, но я могу и хочу их защитить, поэтому я ничего не скажу полиции. И тебя прошу о том же.

Марина только обняла Олю, ничего не сказав. Но и этого было достаточно, чтобы понять: она будет молчать. Оля оставила Марину на кухне, а сама пошла искать свой телефон. Он был в сумочке, которая висела на вешалке, но толку от него было ноль: батарея села.

«Надо позвонить с Марининого. Что же с ней теперь будет? Свадьбу, наверное, им придется отложить… А вдруг это она на самом деле убила его, пока мы спали? Бред. Бред! Пусть полицейские разбираются, откуда он тут взялся», — думала Оля.

— Марин, где твой телефон? — спросила она, войдя на кухню.

— Я… я… Кажется, я его где-то здесь оставила, когда уходила. Забыла взять с собой, — пролепетала Марина.

Оля вышла в коридор, размышляя, откуда начать поиски телефона, как вдруг из глубины хозяйской спальни донеслось:

«You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down

You spin my head right round, right round

When you go down, when you go down down».

«Да-да. Слышали уже сегодня», — идя на звук, Оля вспомнила, как этот же рингтон разбудил ее всего несколько часов назад. Тогда ее самой большой проблемой было сильнейшее похмелье и синяк на заднице и она вовсе не боялась провести остаток жизни в тюрьме.

Найдя iPhone, Оля увидела, что звонил Максим. Затем она вернулась с телефоном обратно на кухню, где по-прежнему сидела бледная Марина.

— Ты позвонишь в полицию? — Марина умоляюще посмотрела на подругу. — Ну хорошо, я сама. Только экран разблокируй.

Пока хозяйка телефона набирала цифры, у Ольги мелькнула мысль, убежать отсюда, уехать из города, забыть всех и все, что было с ней раньше, но она знала, что видения будут преследовать ее везде и есть только один способ от них избавиться. Полная страха перед неизвестностью, но твердо уверенная в том, что поступает правильно, Оля взяла у Марины телефон и набрала 102.