С тобой среди звёзд

Александра Баранова, 2022

Вика встретила его в парке. Он играл на гитаре, сидя на лавочке, окруженный своими друзьями. Она не смогла пройти мимо. Его голос привлек ее, а его зеленые глаза заставили влюбиться с первого взгляда. Тим оказался безудержным романтиком и отчаянным мечтателем. Их роман был похож на сказку, и Вика теряла голову от любви. Почему он внезапно бросил ее, когда вернулся с выездного концерта? Что изменилось за неделю, пока они не виделись? Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Вика

А начиналось все очень интересно. Даже романтично, я бы сказала.

Мы с ним встретились в парке. Я гуляла с подругами, он — с друзьями. Был приятный и беззаботный субботний день. Первые выходные, с начала занятий в универе, светило солнышко, и лето еще совсем не закончилось. Мы с девчонками, как и все в этот день, решили начать прогулку с отдыха в ближайшем парке, чтобы насладиться последними теплыми днями. Мы прогуливались по аллее, когда я, внезапно, замедлила шаг…

Знаете эти компании, где ребята толпой стоят возле лавочки, а кто-то играет на гитаре? Он был именно в такой толпе. Он был с гитарой и его голос разносился по парку, заглушая весенние трели птиц, шум многолюдной, отдыхающей толпы молодежи. Я тогда, почему-то, не смогла пройти мимо. Я еще не знала, чем это все закончится. И черт дернул меня, остановиться. Более того, я всегда любила петь, а песня, которую он пел, была не только знакомой, но и одной из моих любимых. Я не слышала, как меня окликнули подруги, когда свернула с аллеи и пошла навстречу музыке, на встречу его голосу. Я подпевала, не замечая своего голоса. Я слышала только его… и когда наши взгляды встретились, я… я тогда по-настоящему влипла. Он не был красив, той красотой, какой бывают красивы брутальные мужчины, но было во взгляде его зеленых глаз что-то настоящее, живое, такое знакомое, почти родное. И я потерялась. Потерялась в омуте этих глаз, потерялась в этой песне, растворилась для всех. Кажется, так не бывает. Но я была там и это было со мной, так что я знаю. Бывает.

Конечно, у нас случился роман. Как же иначе? Ведь я красивая. С детства, мне твердили о моей внешности, забывая заглянуть в душу. Светлые длинные волосы, большие голубые глаза, правильные черты лица. Я знала, как в себя влюбить. Я умела притягивать взгляды. Да и с голосом мне повезло. И даже слух имелся всегда. Так что, я осталась в тот вечер с той компанией, на той лавочке и пела до поздней ночи. Подругам было некуда деваться, и они присоединились. Но я все время смотрела только на него.

Дальше все стремительно закрутилось. Оказалось, у него своя группа. Они играли на местных праздниках, писали песни, много репетировали. Мне нравилось быть с ним рядом. Смешной влюбленный мальчишка. Чуть вьющиеся волосы, торчащие из-под кепки, худое, скуластое лицо, хитрые зеленые глаза, которые, казалось, всегда смеются.

Проблемы начались с ревности. Так бывает довольно часто. И я сейчас не о ревности внутри наших с ним отношений, я о ревности, на которую способны обделенные вниманием друзья.

***

— Ну, ты как? С нами едешь? — В очередной раз спрашивал Тим, накручивая мои волосы на палец.

— Нет, я в этот раз не смогу, ты же знаешь, у меня сессия. — Мне и самой было обидно, что придется остаться в городе. Выездной концерт на природе, посвященный экологии планеты, манил меня гораздо сильнее, чем скучные пары в универе, но что я могла поделать?

Я приподнялась на локтях и потянулась к его губам. Я знала что, всю следующую неделю без него, буду сходить с ума от скуки.

— Может ну его, этот универ? — Тим осторожно потянул лямку топика с плеча, но я его остановила. — Ты ведь можешь петь со мной. У нас шикарный дуэт. Все считают, что тебя не хватает на сцене, рядом со мной.

Я отстранилась и фыркнула.

— Никто так не считает, — сказала я правду. — Так считаешь только ты.

Тим снова притянул меня к себе и потерся щекой о плечо.

— Но я прав. — Произнес он.

Редко Тим бывал таким серьезным. Мне стало неловко. Я всегда хотела того же. Очень хотела быть с ним там, рядом, на сцене. Я была бы счастлива. Я много думала об этом, и он нередко предлагал мне что-то спеть вместе. Он не знал, но у меня даже были тексты песен, которые я написала после нашего знакомства. Но это было моим секретом. Мне тогда казалось правильным отказаться. Я знала, что его друзья не очень-то любят «наглую блонду» — как они меня прозвали, за глаза. Дело в том, что тогда, в парке, когда я подошла к Тиму, когда бесцеремонно влезла в чужую компанию, у него уже была девушка. У них все только начиналось, но она была милой и влюбленной. А я действительно была наглой. И все бы ничего, но Алиса была сестрой его лучшего друга. Все понимали, что рядом со мной у нее не было шансов, что Тим, так же, как и я, влюбился с первого взгляда. Сердце девушки было разбито, отношения с ее братом у Тима итак были странными, а после моего появления… стали натянутыми. Денис был видным парнем. Высокий и красивый. Истинный барабанщик, по которому сохнут девчонки. Чистый тестостерон. Мускулистый торс, карие глаза, загорелый и улыбчивый. Но во взгляде этого парня сквозил лед. Или это только на меня он смотрел свысока и с ненавистью? Во всяком случае, в его присутствии я себя чувствовала неуютно.

К тому же, сестра Дена, по совместительству, бывшая Тима, всегда крутилась поблизости. И, конечно, делала пакости. Мне было плевать. Тим ничего не замечал, мы были поглощены друг другом, и поэтому я спокойно относилась к нападкам его друзей.

Но петь с ним на сцене? Нет. Это их группа. Их детище. То, что они создавали с душой годами. Я боялась все испортить.

— Думаешь, ты прав, да? — игриво улыбнулась я. — Думаешь, раз у тебя такие невероятные зеленые глаза, тебе все можно, да?

Я аккуратно попятилась на край дивана и незаметно схватилась за уголок подушки. Бах! Удар пришелся Тиму прямо в лицо, и сперва растерянное выражение, сменилось шутливо-злостным. Ну, потом я, конечно, получила по полной! И подушкой по мягкому месту и поцелуев. Главное, что к теме группы мы больше не возвращались и этого мне было достаточно.

Он уехал в тот же вечер. А у меня начались скучные учебные дни.

Утром в понедельник я созвонилась с Наташей, чтобы вместе идти в универ. Мы подружились, как только я поступила, на первой же паре. Она просто подсела ко мне, и болтала без умолку, обо всем на свете и ни о чем, до того момента, пока нам преподаватель не сделал замечание. Так мы и подружились. Наташа оказалась веселой болтушкой, и хохотушкой. Маленького роста, с натурального цвета рыжими блестящими волосами, лицом в конопушках, она была легкой в общении, не придирчивой и искренней. Наташа хорошо училась, и прекрасно влилась в мою старую компанию подружек из школы, с которыми мы часто гуляли вместе. Кроме того, с Наташей мы за девять месяцев дружбы стали ближе, чем с девчонками за десять лет. Маша и Таня — мои бывшие одноклассницы были девчонками хорошими, и веселыми. Но они больше любили шумные тусовки, клубы и богатых мальчиков, способных убить интерес к ним, стоило этим эталонам «золотой молодежи» открыть рот. Я раньше тоже была не особенно разборчива, тусовалась вместе с девчонками по клубам, знакомилась, веселилась, мне казалось, что так и должно быть, что это вполне нормально для девушки семнадцати лет. Но после встречи с Тимом я остро ощутила всю пустоту такого веселья. С ним я чувствовала себя глубже. От воспоминаний о Тиме на душе потеплело. И тут же стало грустно, что он сейчас далеко…

Я вздохнула, выныривая из воспоминаний, и пошла собираться на пары.

***

Эта неделя могла бы пройти вполне сносно, ведь у меня была Наташа, и она не дала бы мне соскучиться, но… В тот понедельник на пары зарулил очередной старшекурсник. Я не знаю, что ему было нужно, но, войдя в аудиторию, он наткнулся прямо на меня. Буквально врезался, чуть не свалив с ног. Дальше по обычному сценарию. Дождался меня с пары и пристал. В красивой голове матерого качка водилось, видимо, не очень много мозгов, а потому, понять, что ему сказали «нет», для него оказалось проблематичным. Особенно с учетом того, что как выяснилось, парень был нарасхват и пользовался в универе всеобщим вниманием у женского пола. Причем, не только у студенток, но и у преподавательниц. Даже удивительно, что я ничего не слышала о нем раньше… Наташка прозвала его «хвостом», хотя сама, мне призналась, что с начала учебы по нему сохла.

В общем, за эту неделю ожидания Тима, «хвост» по имени Дима, прочно поселился у меня за спиной. И преследовал меня везде и всюду. Каждое утро встречал у подъезда, и провожал до универа, между пар обязательно появлялся у меня на глазах, а после провожал до дома… И ни одно мое слово, ни игнорирование, ни объяснения, — ничего не имело для этого тугодума никакого значения. Он кивал, и продолжал ходить за мной хвостом. Не буду спорить, конечно, мне льстило внимание главного плейбоя универа. Но отвечать на ухаживания я не собиралась. Тиму я рассказала о нем в тот же понедельник, вечером, как только получила первый букет от Димы, позвонила и осторожно, подбирая слова, объяснила ситуацию, сказала, что меня явно преследует какой-то псих, но я его игнорю. Я хотела быть честной, и думала, что таким образом огражу себя от лишних сплетен, потому что друзья Тима… в общем, мне казалось, что лучше скажу сама… но оказалось, я была не права и сделала только хуже. Хотя Тим отреагировал в тот вечер вполне нормально. Дальше начались странности. Каждый новый вечер я все дольше не могла дозвониться ему, он отвечал уже совсем поздно, говорил мало и был сам не свой.

Когда, наконец, настал день встречи, я уже вся извелась от тревоги. Но все-таки заставила себя улыбаться, стоя в толпе встречающих возле вокзала, выискивая взглядом своего зеленоглазого. Но сперва я увидела красную кепку и торчащие из-под нее непослушные тугие завитки темных волос. Тим шел сзади всех, но его я увидела первым. Паша и Леша — неразлучная двойка закадычных друзей держались впереди, следом шли Ден и Алиса, та самая, у которой я Тима отбила. И все они, поравнявшись со мной, прошли мимо, окинув меня презрительными взглядами… Особенно Ден, у которого почему-то были ссадины на лице… Все прошли мимо, не поздоровались… Все, кроме Тима. Когда он остановился напротив, в его глазах было пусто… Лицо ничего не выражало, а у меня в груди поселился холодный, неприятный комочек тревоги. Что происходит?

Я старалась улыбаться. Я держалась, пока все его друзья не прошли мимо, и мы не остались вдвоем среди безликой толпы.

— Тим? — Осторожно спросила я, заглядывая в потускневшие зеленые глаза, вместо того, чтобы броситься к нему на шею с объятиями. Я именно так себе представляла эту встречу, но…

— Нам не стоит больше быть вместе.

Его голос звучал тихо, почти неслышно, но внутри моей головы эти слова прогремели, как раскат грома.

— Но что… — я не поверила. — Что ты такое говоришь? — Я не знала, что ответить. А Тим просто опустил взгляд, обошел меня и, как сломанная кукла, поплелся с вокзала прочь. Будто из него кто-то выдернул стержень.

— Я смотрела ему вслед в каком-то странном оцепенении. Я стояла там же, где он меня бросил… Просто, молча стояла, и не могла сдвинуться с места. Что произошло? Почему он так? Как же это?..

Я стояла, время шло, люди приходили и уходили. А я не могла пошевелиться. Все пыталась отыскать ответ на вопрос — почему? Почему? Я же так ждала его… все же было нормально… А он…

Кажется, пошел дождь, или это я плакала… Было так странно стоять и все еще чувствовать на себе его безразличный взгляд… Даже не знаю, что это со мной было, и сколько времени длилось.

Очнулась только тогда, когда зазвонил мобильник. На экране был незнакомый мне номер.

— Да. — Прохрипела в трубку, не узнавая собственный голос. Зубы стучали от холода. Видимо, и правда шел дождь. Я промокла до нитки и продрогла. Даже не заметила…

— Ты что, плачешь? — Послышался голос в трубке. — Ты где?

— Кто это?

— Это Дима. — Словно набатом прозвучал ответ! Дима, значит? И меня вдруг прорвало!

— Какого черта ты прицепился?! — заорала я в трубку, выплескивая всю боль, что была внутри. — Я тебя ненавижу, понял? Удали мой номер и больше никогда, слышишь, никогда не попадайся мне на глаза! Ненавижу тебя! Это ты виноват! Это ты виноват! — Это ты… ви…ви…новат…

Крик перешел в рыдания. Оказывается, мне намного хуже, чем я думала… Почему так больно в груди? А, да… Меня Тим бросил, вот почему! Я разозлилась на себя за эту боль… На том конце провода молчал Дима, молчал, но трубку не бросил, а я просто продолжала рыдать, отдавая себе отчет в том, что я последняя дура!

Не знаю, сколько времени я рыдала в трубку, знаю только, что поняла, что очень замерзла, только тогда, когда кто-то накинул мне на плечи куртку и обнял со спины.

— Ты вся мокрая. — Сказали сзади.

Я замерла в страхе и напряжении, от шока и неожиданности.

Внезапно поняла, что уже стемнело, что я действительно очень замерзла и что сзади меня обнимает не просто прохожий. Это был его голос… Тот самый Дима! Но сил сопротивляться и ругаться уже не было. Вообще никаких сил ни на что уже не было.

— Идем. Я отвезу тебя домой.

Не знаю, почему я согласилась. Не знаю, почему я послушно пошла за ним, и села в машину…

Доехали мы быстро. Всю дорогу я молчала и смотрела в окно.

— Спасибо. — Тихо прошептала, выходя из машины, и на каменных ногах отправилась домой.

***

На следующее утро я свалилась с ангиной. Мама вызвала врача, температура была под сорок. Пришлось лежать. И хотя, мне и без этого было плохо… я хотела выяснить, почему мой смешной, зеленоглазый, так поступил… Я не находила объективных причин в своей голове, может, у него есть ответ? Но… Тим не брал трубку, я сходила с ума, время как будто замерло, и мне казалось, что я никогда не поправлюсь. Я и сама не поняла, когда успела так сильно влюбиться, что потеряла контроль над собой, раньше меня не беспокоили расставания, но и таких отношений, как с Тимом, у меня не было ни с кем другим. Мне казалось, что мы с ним по-настоящему счастливы. Я много думала, гадая над тем, почему он решил порвать со мной. Почему решил меня бросить. Да еще и так внезапно. На ум приходило только то, что это его друзья ему наговорили обо мне гадостей. Но так ведь не впервой же! У Тима всегда было свое мнение на этот счет, и оно было в мою пользу… Мне казалось, плевать он хотел, нравлюсь я им или нет… Я была уверена, что он влюблен в меня… Да еще и этот Дима так не вовремя! Может, не стоило говорить о нем Тиму? Может, стоило дождаться и рассказать все при встрече, лично? Тогда его друзья не успели бы выдумать гадостей, и может, все было бы нормально! А с другой стороны, я не сделала ничего плохого! Ну, ходил за мной парень хвостом и что? Я-то тут при чем?!

Перед глазами всплыли родные, зеленые, смеющиеся глаза. Я вспомнила момент в гараже. Группа играла, девчонки танцевали, парни выпивали. Наташа поглядывала на голый торс Дена, который часто снимал футболку, когда барабанил. Очередная песня стихла, Тим лукаво посмотрел на меня, переглянулся с ребятами, и заиграла новая мелодия. Тогда у меня внутри все сжалось. Я точно знала — она, именно эта песня, написана для меня.

С первых нот в самое сердце. Тим пел и смотрел на меня. Это было незабываемо. Его глаза, его взгляд… на меня никогда, и никто так не смотрел, как смотрел Тим. В тот вечер мы впервые поцеловались. Прямо посреди песни. Тим подошел ко мне, чуть наклонился, чтобы не мешала гитара, продолжая петь, а потом внезапно накрыл мои губы своими. Поцелуй был неожиданным, сначала легкое касание губ, продолжающих шепотом проговаривать слова песни, потом Тим улыбнулся мне в губы, и скользнул языком мне в рот, и поцелуй перерос в нечто невероятно чувственное, помню, как растворилась в нем без остатка, как мне казалось, будто вокруг все исчезли… Это был не первый мой поцелуй, но такие эмоции я испытывала впервые. Мы словно остались совсем одни. Он отстранился на мгновение, чтобы снова лучезарно улыбнуться, и я безвозвратно утонула в его взгляде. Наверно, именно тогда я влипла окончательно.

И тут же другая картинка в голове, другой взгляд, пустой, безразличный… Тим произносит, что мы не можем быть вместе…

Сердце на части разрывалось от боли…

В общем, пять дней болезни прошли в горячке, в тревожных мыслях между сном и явью, в слезах и воспоминаниях, и в безуспешных попытках дозвониться до Тима.

На шестой день я почувствовала себя лучше и засобиралась к нему.

— Ты куда это собралась? — среагировала мама на мое шуршание.

Я отвлеклась, посмотрела на нее. Мамуля была еще сонной, сегодня же выходной. На ней все еще была пижама из хлопка нежно-фиолетового цвета. Чуть располневшая, с русыми волосами, забранными в низкий хвост, она прижала руки к груди и встревоженно посмотрела на меня. Моя мама не была красоткой, но ее внешность была легкой, даже, я бы сказала, воздушной, и нежной. Хотя, может, это мне так казалось, потому что ее теплые, карие глаза смотрели на меня с любовью, пониманием, что бы ни случилось?

— Пойду, прогуляюсь, подышу свежим воздухом. — Ответила я на ее вопрос.

— Правильно, милая! — поддержала мама, а потом внезапно добавила. — И пусть твой «свежий воздух» все тебе объяснит! А то слишком ушлый!

Она у меня не сказать, чтоб всегда была сильно красноречива, но зато за меня всегда стояла горой.

Скрывать от мамы то, что случилось на вокзале, я не стала. С кем еще таким поделиться? Маша и Таня отстранились от меня, когда я стала встречаться с Тимом. Он не вписывался в гламурную тусовку: интересы не совпадали. Гулять мы стали раздельно, созванивались все реже и реже. После знакомства с Тимом я даже ни разу не сходила с девчонками в клуб, который раньше посещала каждые выходные. Этот клуб держал брат Тани, и у нас всегда была возможность прийти туда без последствий, хотя я все равно не расслаблялась, слишком хорошо знала, что всякое бывает, тем более, в клубах. Не всегда вышибалы в состоянии вовремя подоспеть в момент опасности. За всеми не уследишь. После встречи с Тимом клуб показался скучной дырой. Так что с Таней и Машей мы стали видеться совсем редко. В итоге и созваниваться перестали. А вот с Наташей мы общаться не прекращали, и она была в курсе, что Тим…, но Наташа… она такая впечатлительная, и так реагировала на мой рассказ, что мне самой от этого разговора становилось только хуже. А вот мама… Она всегда знала, что и как сказать. И мамуля никогда не давала мне почувствовать себя неуютно, чем бы я с ней не поделилась.

Так что маме я все рассказала в тот же день. Она отругала Тима всеми возможными словами, и сначала сказала, что больше на порог его не пустит, а потом решила, что раз уж он так поступил, решение принял самостоятельно, то, как минимум, должен его объяснить.

В этом наши с мамой мнения совпадали. Пусть сам скажет, что произошло, и почему он решил меня бросить, а дальше я уже как-нибудь придумаю, что мне с этим делать.

Я продолжила собираться, а мама посоветовала надеть что-то красное. Она считала, что красный, помимо того, что очень мне идет, еще и к ситуации располагает. Ну, и внимание притягивает, что лишним не будет. Я кивнула и решила — можно и красный. Есть у меня одна кожанка, с заклепками… как раз ее и надену. Волосы я собрала в хвост, джинсы выбрала черные, кроссовки — белые, ну, и топ под кожанку надела тоже белый.

Правда, посмотрев на себя в зеркало, я приуныла. Иду разбираться почему меня бросили… Неприятно…

***

Я стояла перед дверью и не решалась постучать. Так странно. Такая знакомая дверь, в таком знакомом подъезде, а я стою и трясусь, как испуганный зайчик. Но все-таки переборола себя, тук…тук-тук-тук. За дверью послышались шаги. Открыла тетя Марина, мама Тима. Она заправила за ухо смоляную прядь, облокотилась о дверной косяк, и смерила меня недовольным взглядом. Впрочем, как и всегда.

— Теть Марин, Тим дома? — спросила я.

— А тебе-то что? Не наигралась? — презрительно кинула она, сверкая такими же зелеными, как и у Тима, глазами, а меня опалило жаром, щеки залились краской. — Нет его!

И дверь со свистом захлопнулась прямо перед моим носом.

Ну, что же. Другого от нее можно было не ожидать. Мама Тима почему-то была уверена в том, что я легкомысленная девица, которой просто наскучили правильные парни, и в том, что я использую Тима в качестве временного увлечения. А почему она так думала для меня было загадкой… Но в одном она была права — Тим не из «правильных», это точно.

В гараж, где мы всегда тусовались с группой Тима, идти не хотелось. Но увидеться с ним и все выяснить надо именно сегодня. Терпения у меня не осталось. Ждать удобного момента я не хотела, боялась, что потом моей решимости не хватит. Так что я все-таки отправилась в гараж. Подземная парковка, в которой он располагался, находилась недалеко.

Еще на подходе услышала музыку, песня «Пошла вон» резанула слух и заставила замедлить шаг. Я хорошо знала эту песню, каждое слово, и сейчас внутри меня сжался тугой комок боли. Неужели это они обо мне? Неужели Тим, мой Тим, это поет? Сердце заныло. На глаза навернулись слезы. На секунду я испугалась идти, но потом… Потом я поняла, что пойду! Еще как пойду! И пусть споет мне это в лицо! Меня опалило волной злости! Вот как, значит?! Пошла вон?!

В гараж я не входила, я в него влетела! Быстрым шагом, пересекая пространство, не замечая расступающихся парней и не только парней. Здесь собралась приличная тусовка. Я замерла, только когда увидела его. Неряшливый вид, потертые джинсы, кепка козырьком назад, кеды, рубашка поверх футболки, все как всегда, только глаза пустые и стеклянные. Но в тот момент мне было не до глаз.

Музыка резко прервалась, последней фразой было спетое не в ноты «пошла вон»…

— Ты! — Я с силой ткнула пальцем в грудь парня, который сильно ошибся, и сквозь боль, осознавая, что сжигаю мосты, произнесла совсем не то, что планировала все пять дней болезни. — Ты ограниченный недоумок, который повелся на выдумки своих недалеких дружков, и даже не удосужился перепроверить информацию! Ты настолько неуверенный в себе идиот, что… что… — Слова у меня закончились, произнести «бросил меня», не хватило духу, но я гневно достала из кармана сложенный вчетверо лист бумаги с текстом, который когда-то писала, и швырнула эту бумажку прямо в него! — Прощай!

Потом развернулась и в глухой тишине, быстрым шагом направилась к выходу.

И хотя в душе я этого ждала, Тим меня не окликнул. Не догнал…

Противоречивость чувств нахлынула на меня, как только я вышла из гаража. Захотелось немедленно вернуться, потребовать объяснений. Захотелось стукнуть его хорошенько, чтобы заставить опомниться! А еще захотелось поцеловать и обнять, все объяснить и поговорить нормально.

Захотелось, чтобы он улыбнулся и посмотрел на меня так, как смотрел всегда, потому что было невыносимо видеть этот пустой взгляд!

Но… Но я шагала дальше, снова глотая слезы и жалея, что оказалась такой слабой. Жалея, что боялась сделать то, о чем думала. Жалея, что не потребовала все объяснить, не стукнула, не обняла… Мне казалось, что он должен был меня обнять, должен был извиниться, должен был сделать хоть что-то! И я злилась на него за то, что он стоял и молчал. Просто смотрел, и казалось, ничего не чувствовал.

***

Дома я снова рыдала. Закрывшись в ванной и включив воду, чтобы не было слышно…

Почему же так больно? Казалось, внутри все расширяющаяся пустота, и она разрывала душу на куски. Эта боль вполне себе физически ощущалась. Между ребер, стальным ледяным обручем сжимая внутренности в тиски…. Не знаю, как это описать… Тогда у меня было такое ощущение, что я могу умереть от этой боли. Говорят, что время лечит. Я просто надеялась, что это правда, хотя веры в это не было совсем.