Надежда. Адаптация

Алевтина Афанасьева

После эпидемии прошло больше полугода, мир ещё не успел окончательно рухнуть. Надя избежала заражения, но не смогла эвакуироваться и теперь в одиночестве скрывается в вымершем городе. Мир повернулся к ней уродливой стороной, заставляя выживать и принимать рискованные решения. Судьба подкидывает Наде встречу, которая может привести к непредсказуемым последствиям. Сможет ли она достойно пройти путь, полный призраков прошлого и кошмаров настоящего? Роман «Надежда» о том, что делает нас людьми. Книга содержит нецензурную брань.

4. Чердак

Попытки отыскать друзей или знакомых провалились. Город вымер. Это подкашивало, больно било по нервам. Разгромленные квартиры пустовали, в некоторых остались лежать умершие, так и не успевшие понять, что произошло.

Каждый раз, вскрывая новую дверь, Надя ощущала, как внутри оживал страх. Она не знала, чего ждать. Кинется ли кто-то из серой темноты комнат? Или в квартире не окажется никого, и её встретит только запах гнили? Больше всего хотелось найти кого-нибудь живого, кто смог бы стать собеседником, поддержать и вытащить из кошмара. Только чуда не происходило. Если в городе ещё и оставались люди, то вели они себя крайне осторожно.

Поначалу мертвяков вокруг было много. Они поднимались из подвалов домов, распахнутых квартир и одинокими истуканами замирали посреди улиц или в магазинах. Пока вокруг было тихо, стояли будто сомнамбулы: покачиваясь и ни на что не реагируя. Каждый раз, когда Надя проскальзывала неподалёку, мертвяки улавливали её движение и начинали двигаться следом. Что ощущали они, чем чувствовали — об этом девушка могла лишь догадываться.

Надя шарахалась при виде тел, сбегала сразу, едва завидя. Но постепенно привыкла и поняла, что не всякий труп поднимается, чтобы ходить, да и ходят-то они не особенно быстро. Понимание этого успокоило, и она начала искать способы борьбы с ними. Запирала кого могла, отмечала квартиры и помещения, чтобы не возвращаться туда больше. Некоторых умудрялась связывать или оставляла на привязи. Другим проламывала голову, но это случалось реже. Кутарово не было сильно наводнено ими, так что при должной осторожности можно было спокойно жить дальше.

Перечитав ещё несколько страниц, Надя убрала за пазуху блокнот, подышала на замёрзшую руку, согревая; потом потёрла ладонями друг о друга, и торопливо надела варежки. Квартира давно была выстужена, но в ней хотя бы не было сквозняков. Чтение дневника стало неотъемлемой частью каждого из дней — это помогало не сойти с ума и учило анализировать происходящее в настоящем, подмечать детали. Теперь именно они становились важны и могли спасти жизнь. На первый план в новом мире вышли внимательность и быстрота — на них и делала ставку Надя.

Животные, следом за людьми, постепенно исчезали с улиц. Если в начале эпидемии можно было встретить кошек или собак разных пород, то теперь они все куда-то подевались. Надя решила, что многие погибли от голода и холода, а домашние — вероятно, так и умерли запертыми в квартирах. Нападали ли мёртвые на животных, она пока не знала. Казалось, у них не хватило бы проворности, чтобы суметь схватить кошку, но кто знает, как обстояло дело.

Наде однажды довелось столкнуться с бездомным псом на улице — тот трепал чьё-то мёртвое тело. Он был голоден и озлоблен — на шее болтался обрывок верёвки. Увидев человека, угрожающе зарычал и сделал шаг вперёд. Девушка не ожидала кого-то встретить, тем более — собаку. Ошарашенная, начала медленно отступать, решая, в какую сторону лучше бежать. Пёс неожиданно кинулся на неё, и Наде ничего не осталось, как заскочить в ближайший подъезд. Дверь за собой не успела захлопнуть и кинулась по лестнице вверх. Собака уверенно следовала по пятам, её гнал вперёд голод.

Эхо старого подъезда звучно повторяло торопливые удары шагов Нади по ступеням. На спине подпрыгивал тяжёлый рюкзак, сбивая с ритма. Она даже хотела скинуть его, но не смогла на ходу расстегнуть один из карабинов. Иногда бросая взгляд вниз через перила, она видела пса. Он отставал, но не собирался сдаваться. На площадках девушка дёргала некоторые двери, распахивая их, в надежде, что это помешает псу, собьёт его с толку.

Металлическая лестница на чердак оказалась единственным шансом на спасение — она была непреодолима для пса. Он понимал, но всё равно пытался заскочить наверх. Лапы срывались и животное, больно ударяясь мордой, хрипло лаяло, брызгая слюной. Надя лежала на полу, пытаясь отдышаться, и смотрела на преследователя через люк. Крупный серый метис дворняги и овчарки, бесился, прыгая на месте, не в силах укусить желанную добычу.

Надя осмотрелась. Низкий потолок со скосом, старые скрипучие доски, множество щелей в крыше, мусор — всё, как в большинстве чердаков в их городке. Перспектива отсиживаться здесь не радовала, но пёс поражал упорством и пока не собирался уходить. Почему она не забежала в квартиру и не заперлась — не могла понять. Вероятно, от ужаса не смогла нормально оценить обстановку.

Не желая отсиживаться в ожидании, пока собака покинет свой пост, Надя решила перейти на соседний чердак и сбежать через другой подъезд. Замок двери на крышу не был защёлкнут, но впереди ждало серьёзное испытание. Жестяные листы обледенели и стали лучше самого заправского катка! Поверхность немного прогибалась под весом Нади. Её ботинки разъезжались в стороны, и в какой-то момент девушке пришлось упасть на колени, чтобы не сорваться. Так и ползла на четвереньках.

От страха перед глазами темнело. Ветер дул так сильно, что мог с лёгкостью скинуть вниз. Штаны на коленях и варежки промокли насквозь, тело начало мёрзнуть, но вместе с тем — по спине катился пот. Когда Надя добралась, то не сразу поверила своим глазам. Решётка на этой двери была напрочь заварена! Ползти до следующего подъезда, чтобы проверить свою удачу, девушка не решилась и, отдохнув, отправилась обратно.

Пёс всё ещё был на посту и немного подвывал. Услышав Надю, он грозно залаял, давая понять, что не сдастся. Девушка выругалась, отсела подальше от люка, чтобы животное её не видело. Надя мёрзла от ветра, задувающего в щели, и спряталась за трубой воздуховода, но там было ненамного лучше. Отсыревшая одежда ухудшала ситуацию. Разминка не особо помогала: стоило лишь прекратить её, как снова становилось холодно. Заболевать не хотелось, и Надя решила развести костёр. Она собрала мусор, щепки, обрывки бумаг, даже фантики пошли в ход.

Найденный подголовник старого офисного кресла, обитого кожзамом, навёл девушку на мысль. Вспомнила, как в далёком детстве они с друзьями жгли покрышки, и те славно дымили на всю округу. Недолго думая, Надя подпалила подголовник. Когда копоть горящей обивки неприятно ударила в нос, девушка скинула его вниз. Едва ли это могло сравниться с тягучим дымом от горения покрышек, но и здесь результат получился неплохим.

Невыносимый запах заставил пса, да и её саму, кашлять. Животное шарахнулось в сторону. Кресло не горело, но хорошо коптило, наполняя коридор и чердак дымом. Надя придвинулась к большой щели в стене, оттуда сквозило, но можно было дышать свежим ветром, а не гарью.

Было слышно, как пёс когтями цокает по полу, топчась в нерешительности и о чём-то размышляя. Потом всё стихло и через несколько долгих минут стало понятно, что он ушёл. Девушка ещё некоторое время ждала, опасаясь ловушки. Потом спустилась, притушила подголовник и, подумав, затащила его обратно на чердак, решив, что однажды он сможет ещё кому-нибудь пригодится.

После того случая Надя стала ещё внимательнее смотреть по сторонам даже на тех улицах, где бывала много раз. Она спешила затаиться, если слышала что-то подозрительное. Да и одежду тщательнее подбирала, заботясь лишь о тепле и удобстве.

Варежки с узором были первой вещью, снятой с мёртвого тела. Воспоминание о том, как они достались, долго оставалось болезненно-свежим. Тётя Оля, знакомая матери, была милой приветливой женщиной. Работала в поликлинике и, как водится, знала всех по именам. Выйдя на пенсию, начала вязать вещи на продажу. Покупали у Ольги Ивановны охотно, цен она не задирала, и за это её ругали подруги. «Столько труда вкладываешь и так мало берёшь! Кто ж так делает? Сплошные убытки!» Ольга Ивановна согласно кивала, но цену поднять не решалась, будто стесняясь. Как многим другим, ей не повезло: так навсегда и осталась в снегу среди горожан, не успевших к эвакуации.

Что-то подтолкнуло Надю забрать варежки Ольги Ивановны с вывязанными снежинками. То ли на память, то ли… Она и сама не поняла, почему так вышло. Когда варежки не захотели соскользнуть с закостеневших пальцев женщины, Надя начала разжимать их и вдруг поймала себя на мысли, что делает это как-то буднично. Стало страшно от собственной чёрствости, и она невольно взглянула на Ольгу Ивановну. Белесое лицо с маской смерти укрылось инеем, глаза были немного приоткрыты. В этом страдальческом облике ничего не осталось от некогда улыбчивой доброй женщины.

Надя с трудом оттащила тело в сторону, накрыла парой картонных коробок. Постояла рядом в раздумьях, потом написала на листе бумаги: «Ольга Ивановна Соматова, улица Инженеров, 6». Точный возраст, как не старалась, не смогла вспомнить, и просто положила эту бумажку ей за пазуху.

Варежки были тёплыми, двойными, хорошо вывязанными. Сначала Надю мутило от осознания, что она носит вещь мёртвого человека. Казалось, тени за спиной становятся гуще и звучат призрачные голоса: «Они придут за тобой, чтобы забрать своё!» Но девушка отмахнулась от этих ощущений, остановившись на мысли, что раз она знала тётю Олю, то та будет оберегать её. Если конечно призраки вообще существуют в этом мире.

Для себя Надя решила, если продолжит тревожиться, то просто выбросит варежки и найдёт им замену. Только сделать этого не пришлось. Тепло, вложенное тётей Олей в свою работу, принесло Наде неожиданное успокоение и вытеснило внутренние страхи.