Ведьма Дивнозёрья

Алан Чароит (2019)

В деревне Дивнозёрье бок о бок с людьми живут лешие, русалки, кикиморы и другие таинственные существа из русских народных сказок. Волею судьбы простая шестнадцатилетняя девушка Тайка становится ведьмой-хранительницей этого заповедного края. Её волшебные друзья — коловерша (наполовину сова, наполовину кот) по кличке Пушок и суровый обстоятельный домовой Никифор — помогают ей распутывать загадки Дивнозёрья и противостоять козням недружелюбной нечисти.

Глава седьмая. Хозяин волшебства

Дивнозёрье всегда было особенным местом. Грань между потусторонним и проявленным мирами была здесь настолько тонка, что волшебство стало неотъемлемой частью жизни. Но вдруг в один день все переменилось: вязовые дупла, служившие проходами из Дивьего царства в мир людей, закрылись, а все шишки тут же посыпались на несчастную ведьму-хранительницу. Мол, не уберегла, не уследила. А вот при Семеновне такого не было! Это не свои, это банник Серафим в сердцах ляпнул. Он всегда славился вредным характером, но от этого было не легче.

От сравнений с бабушкой у Тайки аж внутри все переворачивалось. Хуже всего, что она сама себя винила, хотя казалось бы, она-то тут причём?

Нужно было поскорее выяснить, почему закрылись дупла, почитать бабушкину тетрадку… но как тут сосредоточишься, когда вся нечисть Дивнозёрья собралась у тебя на кухне и галдит, не переставая?

— Ох, беда! — громче всех причитал Пушок. — Все теперь, не вернешься в родный край.

— А ты там хоть раз бывал после того, как тебя подобрали, обогрели и приютили, а? — фыркнул Никифор. — Здесь твой дом, оглоед. Постыдился бы!

Леший Гриня поднялся во весь могучий рост и стукнул кулаком по столу:

— Никифор прав! Дом наш давно уж здесь. Не в том беда, что больше не попасть в Дивье царство, — он понизил голос до шепота, — а в другом. Вы пробовали поколдовать?

— Охохонюшки, значит, не только у меня не получается! — прогнусавил кто-то из овинников.

Лохматый банник Серафим тут же защелкал пальцами, пытаясь поджечь огарок свечи, но искры вышли такими слабыми, что фитиль не загорелся. А вскоре даже искрить перестало.

— А у меня чешуя облазит, — пропищала юная водяница, чьего имени Тайка не знала, но ее жалобы потонули в общем гомоне.

Все стали шептать, петь, улюлюкать, визжать, щелкать пальцами, вертеться волчком, греметь желудями — словом, колдовать по-своему, кто как умел. Водяница зарыдала, упав на грудь мавке Майе. Та смочила тряпицу в кувшине с водой и шлепнула ею по лбу подруги.

— Остынь, малохольная.

— Не шумите! — Тайка не слышала себя. — Успокойтесь!

Гриня стучал по столу так, что отбил кулак, но тщетно.

— А ну тихо! — От голоса Яромира зазвенело в ушах.

Кавардак вмиг прекратился, некоторые даже вытянулись во фрунт. Пушок же зашипел Тайке на ухо:

— Разузнал я тут кой-чего: этот пришлый у самого Дивьего царя в дружине служит. Воевода, или что-то в этом роде. Ишь, раскомандовался!

— Откуда знаешь?

— Да слышал, как он Марьяне хвастался.

Тайка, откашлявшись, поспешила воспользоваться воцарившейся тишиной.

— Во-первых, мы не знаем, почему закрылись дупла. Может быть, они скоро сами откроются. А во-вторых, мои обереги действуют — значит, не пропадем. Уверена, ваша сила тоже вернется.

— Придется тебе делать обереги не от нас, а для нас, — нервно хихикнула востроносая кикимора Кира.

Кира была ловкой садовой воришкой: даже самого Пушка могла за пояс заткнуть. Именно из-за нее в Тайкином саду на каждой яблоньке висел охранный знак от кикимор.

— Надо — значит, сделаю.

— Твое волшебство совсем другое, — вздохнул Гриня, — более… волшебное, что ли.

Закивали все, кроме Яромира. Тот задумчиво погладил своего симаргла, а потом вдруг спросил:

— А жив ли еще болотник Мокша? Слыхал я, будто бы он нашёл приют здесь, среди смертных.

Гриня поскреб в затылке:

— Да, есть тут такой. Тока он не простой болотник, а хозяин болот. Кичливый, ни с кем знаться не хочет.

— Стало быть, добился своего, — хмыкнул Яромир. — Надо же!

— А чем этот Мокша может помочь? — его имя Тайка услышала впервые: похоже, хозяин болот на новую ведьму-хранительницу посмотреть не пришел и себя показать не захотел.

— Ничем, — леший махнул рукой. — Пошлет он тебя… далече.

Яромир покачал головой.

— Если кто и в силах с этой стороны взглянуть да разобраться, то только он. Мокша очень стар и хитёр. Его сослали еще по указу отца нынешнего царя. — Завидев недоумение в глазах окружающих, дивий воин нахмурился: — Вы хоть знаете, что дупла не первый раз закрываются?

Все взгляды обратились к нему. Кажется, это было новостью не только для Тайки.

— Тогда слушайте, — Яромир говорил негромко, но каждое его слово было отчетливо слышно. — В стародавние времена, когда никто из нас с вами еще не родился на свет, дивьи люди узнали про волшебный край, где живут смертные. Многих, как и ныне, влекли местные чудеса. Легенды о Дивнозёрье рассказывали нашим детям, а люди, наоборот, придумывали сказки о нас. Все соблюдали законы и жили в мире, а если и случались недоразумения, с виновниками разбирались быстро. Те дни по сию пору называют золотыми. Но потом на Дивье царство напал Кощей Бессмертный. Эта кровопролитная война началась, когда мои отец с матерью были детьми, а закончилась, когда я ещё под стол пешком ходил. Многие дивьи люди сложили головы в те чёрные дни, но однажды удача улыбнулась нам: Кощей пал от руки богатыря Ивана, который был родом из Дивнозёрья.

Он замолчал, чтобы перевести дух, и Никифор услужливо подвинул ему кружку с квасом. Промочив горло, Яромир продолжил:

— После Кощеевой смерти все обрадовались, думали — наконец-то заживём. Но счастье было недолгим: случилась новая беда и новая война. Лютогор, сын Кощея, оказался ничуть не лучше отца. Это он запер все ходы и выходы, а в Дивьем царстве воцарилась вечная зима… Кхм. Впрочем, к вязовым дуплам она отношения не имеет. Главное, что время в разных мирах течёт не одинаково. У нас, может, дюжина лет минула, а у вас — больше века. И когда вязовые дупла вновь открылись, оказалось, что людская память очень коротка. Смертные больше не верили в чудеса, мир изменился, законы были забыты…

— Помню-помню сказки о золотых деньках… — кивнул Гриня.

Раздались возгласы:

— И я!

— И я тоже!

И лишь Никифор усмехнулся в усы:

— Эх, молодежь! Я вот знал, что это все не сказки.

— Может, тогда откроешь секрет, отчего дупла сейчас закрылись? — Майя дрожащими пальцами перебирала свои многочисленные браслеты.

— Неужели опять война? — ахнул домовой.

— Всё может быть, — вздохнул Яромир. — Но я это вот к чему веду: Мокша застал золотые дни. И если он жив по сию пору, значит, колдовать не разучился.

— Только он у нас сам по себе, — Гриня утер вспотевший лоб рукавом рубахи. — Уж я ходил к нему на поклон с дюжину лет назад, корзинку лягух принес, грибочков отборных, шишки самые лучшие… не взял. Грит, хоть вы и местные, а все одно не верю. А вдруг вы Ратиборовы прихвостни?

— Тогда я к нему пойду! — Тайка вскочила, ее темные глаза горели решимостью. — Уж я-то точно не за царя.

— А сама недавно дивьей царевной называлась, — усмехнулся Яромир.

— И что? Я вашего Ратибора в глаза не видела, знать не знаю. А про Радосвета только бабушкины рассказы слышала. И вообще, не нравится — сам иди!

— Я бы пошёл, если бы не был уверен, что только испорчу дело. Мне Мокша точно не поверит. А силой его помочь не заставишь. Утечёт, как вода сквозь пальцы.

— Тогда решено. Я ведьма-хранительница, стало быть, мне и идти. Гриня, где живет этот ваш хозяин болот?

— Знамо где — в трясине. Ты уж там поосторожнее, ведьмушка.

— С ума сошли? Мою Таюшку-хозяюшку на верную погибель посылать! — Одинокий возглас Никифора потонул в одобрительном гуле.

Тайка даже нос задрала: значит, верят ей Дивнозёрские! А с Никифора что взять? Он её в люльке качал, значит, всегда будет считать маленькой.

Мавка Майя тронула Тайку за плечо:

— До границы я тебя провожу и направление укажу, а дальше ты уж как-нибудь сама. Никто из нас не ходит в Мокшины топи, дабы не сердить Хозяина болот. Он только с Водяным водится, потому что оба в тавлеи любят играть.

— Так, может, и мне с ним сыграть. Только я в тавлеи не умею, могу нарды захватить.

— Не советую. Обманет. Лучше принеси подарков хороших.

— Отличный план! Я соберу дары: малинки там, яблочек, — Пушок взмахнул крыльями и вылетел в раскрытое окно. Даже не попытался напроситься за компанию.

Вот тут-то Тайке впервые стало не по себе. Ведь прежде коловерша от приключений не отлынивал, даже против оборотня готов был пойти, а тут вдруг струсил. Но отступать было поздно: все Дивнозёрье надеялось на нее.

Беспокойные гости разбрелись по домам, лесам, рекам и озерам; последней скрылась в садовых кустах кикимора Кира. А Яромир остался сидеть.

— Чего ждешь? — насупилась Тайка.

Ей было досадно, что дивий воин не пожелал идти к Мокше. Отмазался, так сказать. А ещё воевода…

— А куда мне идти? — Яромир поправил плед на старом бабкином диванчике. — Лучше подожду тебя здесь.

— Нет уж! Ты раньше в заброшенном доме жил? Вот и иди туда. Марьянка только рада будет.

— Тяжко мне с ней, — Яромир со вздохом опустил глаза. Ему было явно неловко. — Болтает без умолку, спасу нет.

— Ничего, авось до смерти не уболтает.

Еще не хватало, чтобы этот дивий наглец тут распоряжался, пока ее не будет!

Тот, впрочем, упорствовать не стал:

— Будь по-твоему, дивья царевна… Скажи, а ты ведь сохранила перо из крыла моего симаргла?

— Угу, — нехотя призналась Тайка.

Перышко, оставшееся с той памятной ночи, она хранила под подушкой, как чудесную памятку о встрече.

— Возьми его с собой. Если попадешь в беду, брось на ветер и позови Вьюжку.

— Его зовут Вьюжка? Вот этого собакена здоровенного? — Тайка, не удержавшись, хихикнула, а Яромир покраснел:

— Это сестрица Радмила придумала. Я вообще-то хотел Буяном назвать. Благородное имя. Ума не приложу, почему ему не понравилось?

Его оправдания Тайку развеселили, она вдруг поняла, что больше не сердится.

— Ужинать будешь?

— А что у тебя сегодня на ужин?

— Ишь ты, ещё и переборчивый. Макароны с сосисками.

— Тогда буду, — улыбнулся Яромир. — Очень интересно ваши кушанья чудесные попробовать.

Тайка снова хихикнула: сосиски ему чудесные, придумает тоже! Но в следующий миг посерьёзнев, спросила:

— А ты думаешь, перо может реально пригодиться? Этот Мокша правда такой опасный?

— Хотел бы я успокоить тебя, дивья царевна, да не могу. Болотник самому Кощею служил, девиц для него воровал. Потом впал в немилость да на нашу сторону переметнулся. Кощей его в лягушку превратил, заставив скакать от самой Нави до Дивьего царства, представляешь?

— А это далеко? — Тайка присела напротив, подперев подбородок обеими руками. Слушать про волшебный край было очень интересно.

— Да, путь неблизкий.

— А за что ваш царь Мокшу сослал?

— В двурушничестве заподозрил. Вроде как он и нашим, и вашим служит, но на самом деле — лишь самому себе. Так что держи ухо востро. И гляди в оба, чтобы не украл тебя хозяин болот. А то утащит в трясину, и поминай как звали.

Яромир говорил вроде бы серьёзно, но в его взгляде Тайке почудилась насмешка, а в голову закралось подозрение.

— Знаешь, что я думаю? Ты нарочно меня запугиваешь.

— Думай, что хочешь, — дивий воин пожал плечами.

Ага, увиливает. А почему? Ну, конечно!

— Это такое испытание, да? Ты мог бы сам к Мокше пойти, но не идёшь, чтобы проверить, насколько я хороша как ведьма и можно ли со мной иметь дело? Ага, молчишь. Значит, угадала!

— Да не молчу я. Просто ты так тараторишь, что я слова вставить не успеваю, — улыбнулся Яромир. — У нас говорят: с большой бедой не справишься, пока маленькую не одолеешь. Так что да, дивья царевна, начни с малого.

* * *

Провожали Тайку в путь, будто на войну. Пушок притащил корзинку с яблоками и ягодами, Никифор выдал фляжку со сбитнем в дорогу, а потом самолично проверил все обереги, поцокал языком и принес с чердака еще два — для пущей уверенности (один из них был заговорен на удачу в рыбалке, но Тайка все равно взяла). Гриня вручил ей собственноручно вырезанную еловую палку с навершием из корня, чтобы сподручнее было по болотам ходить. Даже кикимора Кира поделилась пуховым платком, с которым никогда не расставалась: мол, ночи на болотах холодные, а сестрицы-трясовицы только того и ждут, чтобы на человека лихорадку напустить.

Сама Тайка взяла серебряный ножик, соль и спички, веревку покрепче, всякие ведьминские мелочи и перо симаргла, конечно же. Уже у калитки Майя всунула ей в руки зеркальце:

— Если будет гневаться хозяин болот, покажи ему это.

Тайка глянула на свое отражение и ахнула: вот как должна дивья царевна выглядеть! Платье парчовое, жемчугом шитое, на груди каменья самоцветные, золотой обруч блестит-переливается, а косы… косы в руку толщиной!

— Ух ты, волшебное!

— Да ну, обычное, — отмахнулась мавка. — Показывает чепуху всякую. Мокша его потерял, а я нашла. Не хотела отдавать, но ради общего блага… полюбовалась красой, и хватит.

— Ну что ты, Майя! Ты и так хороша собой.

Она вздохнула:

— Хороша девица, да не всякому годится. Но не о том речь. Лучше запомни: Мокша будет запугивать — не поддавайся. Ему по душе дерзкие да смелые. Но не перегни палку — подходи с уважением. Не вздумай равнять его с простыми болотниками — он у себя в краю если не царь, то князь уж точно. Оттого-то и его подданные нос задирают. А теперь еще больше будут задаваться, коль все колдовство у них копится.

Конец ознакомительного фрагмента.