Русская голубая с улицы Никольской

Аксиния Орловская, 2023

Роман-квест отправит брата и сестру в путешествие после неожиданной встречи с художником на Никольской улице. Любопытство решает всё! Они узнают, что животные раньше были людьми, а история каждого края полна загадочных персонажей. Желание помочь и добиться справедливости заставит их вступить в конфликт с персидским царем Камбисом. В романе показаны обряды и обычаи шести стран, в которых путешествуют главные герои. Расследуя тайны прошлого и познавая неизученные людьми миры, они раскрывают свои таланты. Всё то, что вы не знали о индийских фортах, сибирских лесах, древних египетских городах и других неизведанных местах на планете. И конечно же о наших любимых питомцах – домашних кошках! Книга дополнена иллюстрациями автора.

Глава 1. Когда на Никольской плачет единорог

Осень в Москве была прохладной. Это то самое время, когда тротуары по утрам заливаются нежным тёплым светом, а вечером голубоватые тени прячутся в углах тёмных улочек.

Группа детей из подмосковной творческой школы приехала в столицу на экскурсию и мастер-класс по живописи. На улице Никольской они кружочком столпились вокруг своего педагога Инны Львовны — крупной женщины, постоянно поправляющей рукой торчащие пряди из-под розового берета и нервно читающей Пушкина: «Настала осень золотая. Природа трепетна, бледна, как жертва, пышно убрана».

Когда-то в молодости Инна Львовна мечтала о карьере художника, но мечты растворились после ухода в декретный отпуск. Она смирилась с ролью преподавателя изобразительного искусства в детской художественной школе и больше себя не представляла Фридой Кало. Лишь иногда делала букли а-ля Фрида, брала кисточки с красками и что-то изображала на холсте, чтобы не потерять навык.

Поджав губы, руководитель класса терпеливо ждала, когда учащиеся закончат галдеть и разложат акварельные тюбики, кисти, поставят мольберты. Затем, с восторгом от своей начитанности, она начала утомительный рассказ про знаменитые окрестности. Кто-то уже пробовал сделать набросок. Кто-то стоял, открыв рот, слушал певучее повествование о Печатном дворе.

Злата аккуратно достала из рюкзака принадлежности и вздрогнула от возгласа Инны Львовны:

— Ярослав, ты опять испортил всю композицию!! — её грозный взор был устремлён на невысокого худощавого юношу семнадцати лет с ярко-рыжей шапкой волос.

За минуту до этого он с удовольствием делал на гладкой бумаге первые резкие наброски акварелью. Вся красная от возмущения, учительница продолжала визжать:

— Я уже несколько раз исправляла твой эскиз, всё равно малюешь, как ребёнок! Я сказала ждать моей команды! Зачем тебе пленэр? Тебе достаточно раскрашивать заборы!

Самый старший из учащихся Аркадий кинул в него для убедительности скомканной жвачкой и тихо засмеялся. Его загорелое лицо с длинным носом и круглыми карими глазками в очках напоминало сову.

Ярослав нахмурился. Пухлые губы обиженно надулись, а голубые глаза метнули недовольный взгляд на преподавательницу. Однокурснику он показал кулак и, бросив влажную кисть в рюкзак, пробурчал:

— Неизвестно, кто из нас ещё, что должен красить.

Но его уже никто не слышал. Творческий подъём вновь вернулся к Инне Львовне, которая с утроенной силой решила вместить в головы детей всю информацию большой советской энциклопедии. Младшая сестра Ярослава Злата с сожалением произнесла:

— Не обижайся на неё. Прогуляемся по улице, посмотрим работы передвижников? Вон видишь, пошёл с мольбертом мужчина, он точно художник. Здесь многие пишут эскизы.

— Мне в этом году поступать в училище. Если и там будут такие учителя, я откажусь сдавать экзамены. Лучше пойти пахать на стройку, чем выслушивать эту нервную.

— Вперёд, иди работать маляром! Ха-ха! — засмеялся подкравшийся со спины Аркадий. — Живопись не для таких, как ты! Разве сможешь оплатить практику? Не мечтай! Тебе нужно вкалывать. Кормить бабку и сестру.

— Иди отсюда, Аркашка — мелкая букашка! — Злата толкнула смеющегося парня. — За тебя учительница нарисует экзаменационную работу. Сам ничего не умеешь. А родственники заплатят ей деньги. Без родителей ты никто!

— Мелочь пузатая, я тебя сейчас одним пальцем раздавлю! — Аркадий грозно двинулся в сторону девочки.

— Отойди! Иначе вся Никольская будет над твоей лежащей на булыжниках тушей смеяться! — Ярослав вплотную подошёл к нему и пристально заглянул в глаза. Он старался себя сдерживать, сжимая кулаки в карманах куртки.

— Ещё поговорим, — недовольно пробубнил Аркадий, отходя к мольберту.

Насупившись, он незаметно проткнул краем кисточки воздушный шар в руках проходящей мимо маленькой девочки. Ребёнок испуганно заплакал, показывая маме висящую на верёвочке тряпочку вместо шарика. Аркадий тут же спрятался в толпе однокурсников, пока мама успокаивала расстроенную дочь. Он с удовольствием тихонько подхихикивал, прячась в капюшон.

— Спрятался, индюк, — сказал Ярослав сестре, складывая свои и её вещи в рюкзак. — Пошли погуляем.

Они заторопились за шагающим вдоль улицы невысоким мужчиной с этюдником в льняной сумке. Инна Львовна была в таком вдохновении, что не заметила уменьшения количества слушателей. Она с энтузиазмом рекламировала на всю улицу архитектора Синодальной типографии. Её развёрнутая ладонь указывала на перспективу, стремящуюся к Спасской башне. В этот момент Инну Львовну нисколько не интересовали стоящие за спиной ребята.

В тот особенный субботний день на Никольской гуляли группы с экскурсоводами, дети с родителями, влюблённые парочки, студенты и школьники. Музыка, песни и смех звучали от Лубянской площади до Кремля. Отдыхающие позировали для селфи на самых интересных локациях. Школьники стайками перебегали от сцены с поющими артистами к площадке с жонглёрами на ходулях.

— Я хочу мороженое. Ты будешь? Вон там продают, возьми мне, — Злата сделала жалобный вид и для убедительности дёрнула брата за рукав.

— Не проси, у меня только на проезд осталось, — тихо ответил Ярослав. — В этом месяце пойду опять разгружать стройматериалы на склад. Может, получится тебе на день рождения присмотреть подарок. Тебе ведь скоро пятнадцать. Будешь помогать почтальону разносить почту?

— Наша соседка обещала взять помощником на раздаче листовок, — девочка что-то долго искала в сумке. — Можешь мне воды купить?

— Говорю, денег нет. Мне ещё за квартиру нужно заплатить.

Злата вздохнула и пошла по тротуару за братом.

Они всё ближе подходили к площадке с циркачами. Ярослав с восторгом смотрел, как подкидывает жонглер на ходулях разноцветные палки. Внезапно артист нагнулся и подал юноше коробку. В ней лежали свёрнутые в трубочку бумажки. Сидящий на его плече большой зелёный попугай вытащил клювом записку и протянул ее Злате. Он что-то смешно пытался выговорить на своём птичьем языке.

Девочка развернула бумажку и громко прочитала:

— Кто избавится от страха, тот научится летать.

— Какая банальщина, — Ярослав насмешливо посмотрел на сестру, делясь с ней пластинкой жевательной резинки. — На мороженое и воду денег не хватит. Но есть жвачка.

— Ничего не банальщина, — Злата спрятала клочок бумаги в карман. — Если вдуматься, то это правда.

— Если не будешь бояться, то сможешь летать, как птица?

— Я не пробовала, может и научусь.

Сзади раздался шум падающих на тротуар предметов. Девочка обернулась. Это был тот самый художник, за которым они пошли, но потеряли из виду. На тротуарной плитке в окружении кисточек лежал небольшой холст. На нем был нарисован котёнок. Ничего необычного. Удивляло только то, что котёнок бегал по поверхности полотна, как живой. Злата дёрнула за рукав стоящего рядом брата. Ярослав развернулся и тоже обратил внимание на рисунок.

— Вам показалось, — негромко сказал загадочный человек, собирая вещи. Смахнув рукой изображение с натянутого материала, добавил: — Иногда на этой улице можно увидеть много необычного. Сейчас вам всё это показалось.

Мелкая разноцветная пыль полетела с холста на тротуар и исчезла. Рисунка больше не было.

— Какой противный художник, — заметила шёпотом Злата. — Посмотри, один глаз у него коричневый, а второй зелёный. Если разглядывать его лицо с двух сторон в профиль, то это два разных человека. И они ужасные, смотрят в разные стороны. Я так даже не нарисую.

Незнакомец отправился дальше, оставив брата и сестру в недоумении. Ярослав выкинул обёртку от жвачки в мусорную корзину и решительно потянул Злату за край рукава:

— Прикольный он. Что было изображено на холсте? Нужно узнать.

Владелец странного холста уже ушёл по Никольской вперёд. Походка его была слишком подвижна, как на шарнирах. При невысоком росте и довольно странной наружности он напоминал мерзкую липучку. Когда его рот криво улыбался прохожим, разноцветные глаза становились злыми и холодными, как ледяные лужи в феврале. Взглядом он бегал по всем предметам и людям, идущим навстречу. Оборачивался по сторонам, с интересом рассматривая всех и каждого. От его наглого взгляда не ускользала ни одна деталь.

Он пытался разговаривать с незнакомыми девушками, кокетливо поправляя тёмные, небрежно остриженные волосы. Это выглядело ужасно, и девушки избегали знакомства. Стоило ему улыбнуться, как на землистой коже лица — вылитая сгнившая груша! — веником топорщилась тёмная борода. Пальцы при этом крепко сжимали ценную вещь.

Брат с сестрой молча шли за ним. Пробираясь сквозь толпу, они старались не отставать. Вот таинственный человек остановился у входа в Синодальную типографию. Он долго и тщательно рассматривал солнечные часы под крышей. Стрелки показывали полдень.

Замысловатый орнамент витых колонн эффектно подчёркивал исключительность архитектуры здания. Двуглавый орёл красовался на фронтоне. Но главным украшением верхней части стены были геральдические символы власти — лев и единорог.

Изящные окна и башенки были любимым местом для голубей. Почувствовав на себе опасный взгляд, они вспорхнули и полетели вдоль крыш.

Мужчина улыбнулся, разглядывая фасад в псевдоготическом стиле. Заговорщически подмигнув изображению на стене, он поставил мольберт, достал тяжёлую разрисованную витиеватыми буквами глиняную кружку и длинную кисточку. Провёл ладонью по шершавой поверхности полотна на подрамнике. Пристально взглянул на изображение льва и единорога. Сощурившись, стал рисовать. Брат с сестрой наблюдали за процессом на другой стороне улицы.

— Непонятно, как он одним колером будет рисовать эскиз? — рассуждал Ярослав. — Кому он там подмигивает? Ты видишь чего?

— Мне плохо видно. Но художник чудной. Я не хочу к нему близко подходить.

Художник согнулся над мольбертом и сосредоточенно выводил непонятную фигуру, напряженно вглядываясь в неё. Взмах кисточкой в воздухе мелькнул, как молния. Через несколько минут эскиз был готов.

Ярослав подошёл ближе, чтобы рассмотреть рисунок. На белом полотне был изображен единорог, точно такой же, как на здании типографии. Когда художник сделал последний штрих, единорог наклонил голову и посмотрел грустными глазищами на своего создателя. Тёмная краска, как слеза покатилась и звонко упала на тротуар, превратившись в льдинку. Кривая улыбка появилась на лице мужчины. Шею сказочного существа он разукрасил шашечками, как на световом коробе такси.

— Может пойдём отсюда? — прошептала Злата.

— Смотри как! Подожди, — Ярослав отмахнулся от сестры, увлечённо глядя то на эскиз, то на довольно потирающего бороду художника.

Толпы прохожих мешали наблюдать за происходящим на этой площадке.

— Интересно, как у него это получается? — тихо спросил Ярослав, — Это пигмент голографический или что-то новое изобрели? Вот бы мне так! Тогда я на конкурсе буду первым.

— Не знаю, но это не живописец, а мошенник какой-то, — сомневалась Злата. — Сейчас наша группа поедет домой, мы ещё успеем на электричку. Поехали! Если я скажу Инне Львовне, что видела живого единорога, она отправит меня в больницу.

— Тогда уже нас двоих. Нет, мне интересно, как у него это получается, нужно узнать! — настаивал Ярослав.

Тем временем, бородач ловко сложил все художественные принадлежности в большую сумку за спиной и покатился на пружинистых ногах к входу в Синодальную типографию, спотыкаясь на ступеньках.

Ярослав потащил за собой упирающуюся сестру:

— Пойдём быстрее за ним, — убеждал он. — Такое каждый день не увидишь. Если достанем такой набор для изобразительного искусства, я буду лучшим в нашей группе. Будут деньги не только на мороженое и жвачку! Я куплю тебе компьютер и курсы по рисованию.

Злата пыталась возразить, но оставлять упрямого брата наедине с незнакомцем было опасно. Она поправила за спиной рюкзак и побежала за ним, не отставая.

Художник отворил тяжёлую скрипучую дверь. Подождав несколько минут, брат с сестрой вошли вслед за ним в незнакомое помещение. Тёмный тамбур подъезда не благоухал свежестью. Удаляющиеся шаги незнакомца были слышны за тонкой дверцей.

В следующей комнате издавались звуки, похожие на шум работающих типографских машинок. Ярослав на цыпочках прошёл дальше.

— Я дальше не пойду, может он преступник! — возмутилась сестра.

— Хорошо, подождём немного, увидим, что там, — сказал брат.

Через щель приоткрытой двери удалось увидеть множество типографских машинок, стучащих чётко и слаженно. Рядом с дверным проёмом стоял большой письменный стол, покрытый мятой льняной скатертью. За столом, заваленным рисунками в подрамниках, большими банками с красками и разным мусором, сидел мужчина совсем маленького роста в непонятной вязаной шапке и жёлтых очках. Он что-то скрупулёзно рассматривал на холсте, принесенном художником.

— Похож на гнома, — хихикнула Злата.

— Не шуми, а то нас услышат.

Ярослав и Злата напряженно вслушивались в разговор гнома и его гостя. Очки сидящего за столом мужчины нашли место на крупном, как слива, носу. Лицо его выражало вселенское неудовлетворение миром. Но после вглядывания в детали изображения, он довольно высказался:

— Ну да, да, все подходит. Первая наша экспедиция сорвалась. Мы были почти у цели, столько готовились. Этот неподходящий художник всё нам испортил, заболел и умер в дороге. А без него найти их не удалось. Нужно будет достать оставшиеся краски. Когда вы планируете отправиться за ними, Камбис?

— Возможно, сегодня вечером, — скрипучим голосом ответил Камбис. — Нужно, чтобы освободился Путь. Сейчас слишком много раззяв на улице гуляет. Моё время — три часа ночи…

— Замечательно, у меня есть ещё достаточно времени, чтобы подготовить холст, — довольно произнес говорящий в очках.

Он многозначительно улыбнулся, растянув тонкий рот в одну полоску:

— Вы получите свои бумаги, как только мы убедимся, что краски подходят. Сегодня к вам приедет курьер Андрей. Вы с ним уже знакомы. Постарайтесь узнать от него подробнее инструкцию по командировке. И обязательно возьмите с собой реквизит. Вы отправитесь в поездку один?

— Со мной будет дочь этого человека.

Сидящий за письменным столом поднял очки и устало стал изучать Камбиса с головы до пят:

— Вы уверены, что необходимо взять её в дорогу? Она непредсказуема. Может вам помешать в поиске.

— Она поможет мне сделать правильный выбор. Кроме неё никто не знает, как отличить настоящий порошок. Если будет мешать — решу проблему. Мне не в первый раз их решать.

— Ну что же, — человек поместил очки на место. — Вам виднее. Будьте осторожны.

Камбис утвердительно покачал головой и погладил спутанную бороду. Окинув цепким взором сумеречный зал, в котором трещали печатные станки, он внимательно разглядывал угрюмых людей за ними. Люди машинально управляли работой станков, их лица не выражали никаких эмоций и сами они были похожи на станки. Взгляд Камбиса стал надменным. Подрамник с рисунком остался лежать на столе среди мусора, когда он развернулся к выходу. Брат с сестрой прижались к стене и в ужасе замерли.

— Возвращайтесь скорее, Камбис, необходимо закончить то, ради чего мы здесь находимся, — медленно сказал человек — гном. — Нельзя терять время.

— Как было договорено, — художник поклонился. — Доставлю вовремя.

Выскочив из опасного места, Ярослав и Злата смешались с толпой гуляющих по улице людей. Они решили понаблюдать, куда отправится этот неприятный тип. Камбис спустился по ступенькам, отошёл немного в сторону и оглянулся на единорога, который смотрел на тротуар с прохожими. Он сморщил морду, как будто съел кислую сливу. Изображённый на той же стене лев бесшумно зарычал, открыв широкую пасть.

Никто не замечал, как оживали скульптуры на домах вдоль всей Никольской улицы. Маскароны в виде человеческих лиц на фасаде Торговых рядов шевелили губами, пытаясь что-то сказать. Львы под верхним карнизом рычали, поворачивая головы в разные стороны. Но загадочный путник невозмутимо шёл через галдящую и веселящуюся толпу к своей цели — аптеке Феррейна.

Подойдя к дубовым дверям аптеки, он задержался, всматриваясь в композицию из трех статуй. Место четвертой было пустым.

— Задерживается, — неодобрительно заметил Камбис.

Статуи склонили головы вниз, рассматривая крошечного пешехода, затем вернулись в исходное положение. Открыв тяжёлую металлическую дверь, Камбис быстрым шагом зашёл в аптеку.

— Мы за ним пойдём? — с ужасом воскликнула Злата. — Он страшный человек! Похож на пыль с развалин….

— Надо узнать, где он такой холст взял и про какие краски говорили, — Ярослав заглянул в стеклянные окна аптеки. — Эти вещи мне пригодятся, а в руках такого человека будут использованы во вред.

— Как мы уедем домой? Бабушка будет волноваться, мы можем опоздать на электричку!

— Я решил, что нужно разобраться, не мешай мне! — Ярослав встал у окна в аптеку, пытаясь услышать разговоры в помещении. — Ты со мной? Или возвращайся к Инне Львовне. Я приеду позже один.