Сопротивляйся, меня заводит!

Айрин Лакс, 2022

– Я заплатил твой должок. Теперь ты – моя. На месяц! – добавил наглец с нехорошей ухмылкой. Она явно вознамерился спросить с меня за вынужденное воздержание и все попытки избежать контакта и демонстративно расстегнул ширинку. – Отрабатывать начнешь прямо сейчас! – Ни за что! Весь долг я тебе отдам. – Как? – Я… Я кредит возьму! – Ты безработная и без жилья. Тебе кредит не дадут. – Тогда я почку продам! Но не пойду к тебе в постель. – Поздно! – загнал меня в угол, сдавив ладонями талию. – Тебе не сбежать. – Я… Я буду сопротивляться! – Очень на это надеюсь, меня такое заводит…

Глава 9

Мия

Я сдавила пальцами крепче. Якуб выматерился.

— Хватит… — рыкнул грозно.

По телу скользнула дрожь. Я с трудом сдерживалась, сжимала бедра изо всех сил, но чем крепче я их сжимала, тем сильнее было возбуждение. Якуб был прав: по ногам вот-вот потечет от таких жарких игрищ и обменов предложениями. Но мне хотелось показать ему и другую сторону: я тоже его возбуждала! Причем, довольно сильно.

Не был исключен вариант, что он возбуждался только от мысли доказать свое главенство и первенство во всем, но сейчас я предпочла не сомневаться, а действовать. Его палец до сих пор находился у меня во рту. Я крепче обхватила его губами и принялась двигаться по всей длине, облизывая языком и посасывая, продолжая сжимать его яйца так крепко, как только могла.

— Сукаааа… — прохрипел сдавленно и двинул бедрами. — Ммм… Ооох…

Я думала, что он вот-вот сдастся! Пот катился по его вискам, возбуждение никуда не делось — его член стоял так же крепко, казалось даже, что окаменел еще больше, но он не спешил молить о пощаде! Неужели Якуба совершенно не волновали болезненные ощущения?

— Продолжай… — простонал, наклонившись. — Может быть, даже получится из тебя неплохая госпожа. Я готов тебе отдаться с условием, что ты меня оттрахаешь. Оседлаешь… Выдоишь досуха! — снова двинул бедрами. — Вот так да… Покатай их немного.

Что творилось? Я уже сама не понимала! В какой-то момент я ослабила хватку и принялась поглаживать, перебирать пальчиками, сминать его яйца ласковее, чем должна была.

— Умница, — Якуб надавил свободной рукой на мою шею. — А теперь на колени, госпожа, и в роо…

Договорить нам не дали. Предаться разврату — тоже! Откуда-то сверху на меня внезапно посыпалась пыль!

Бум-с!

Сухой звук удара!

— Пошли пгочь, извгащенцы! — раздался картавый окрик.

И снова бум-с… Полетела пыль! Я мгновенно очнулась, выпала из морок дурмана и вернулась в реальность.

Я мгновенно поняла, что случилось, и даже не знала: смущаться или смеяться? Потому что Якуба дубасил по спине метлой сухой старичок среднего роста, в рабочей робе и засаленной кепочке. От него довольно сильно несло вчерашним перегаром, но это не мешало ему виртуозно колотить Якуба метлой, с которой сыпались засушенные листочки и пыль.

Дворник дубасил от души, матеря нас картаво. Якуб рыкнул и развернулся мгновенно, задвинул меня за спину ручищей. Через миг он отобрал метлу у дворника и переломил через колено, расшвыряв обломки.

— Мой инвентагь! Пегед завхозом ответите! — завопил старичок и пригрозил маленьким сухим кулачком.

— Держи, батя, купи себе новую метлу и не ори! — Якуб сунул старику в ладонь денежную купюру.

Тот зашипел рассерженно, словно в него кипятком плеснули.

— Капиталисты пгоклятые! — возмущался, однако крупную купюру прикарманил мгновенно и пошел прочь, подобрав обломки метлы. — Стыд! Позог… Сгедь бела дня! Сталина на вас нет!

Пока старик возмущался, я заняла место во внедорожнике, на заднем сиденье, и пристегнулась. Специально села на заднее сиденье, чтобы Якуб не смог меня лапать! Он посмотрел на меня лукаво и хмыкнул.

— Ладно. Поехали! Хватит стариков дразнить… да? — ухмыльнулся.

— Якуб!.. — позвала его.

— А?

— Поправь.

— Что?

— Ну…

Я скосила взгляд на его красные трусы, головка члена приветливо выглядывала из-под резинки трусов.

— Ааа… Ты про это! — придвинулся. — Приведи в порядок! Немедленно! — снова скомандовал.

— Уверен?

— Отшлепаю.

Пришлось натягивать его трусы, но наглец и в этой ситуации успел сделать кое-что неприличное… Маньяк быстро мазнул большим пальцем по головке своего члена, снимая смазку, и надавил на мои губки. Через миг его палец нагло протиснулся в ротик и надавил на язык, растерев там пряную солоноватую каплю мужской смазки.

Якуб смерил меня довольным взглядом с головы до ног, ухмыльнувшись.

— Теперь хозяина на вкус знаешь! — погладил щеку большим пальцем.

— Какой из тебя хозяин?! — возмутилась я, чувствуя его вкус у себя во рту.

— Хороший. Заботливый! А теперь поправь на мне одежду или не поправляй, но тогда перевернись на живот и насаживайся на мой член… — пошло двинул бедрами.

— Дворник тебе еще один штраф выпишет!

Я быстро поправила трусы, а справиться с ширинкой так быстро не получилось! Даже кончик ногтя сломала, воюя с тугой молнией.

— Одеваешь на троечку, — прокомментировал Якуб. — Раздеваешь на восьмерочку, — добавил. — Есть куда стремиться. Пристегнулась хорошо?

Он наклонился, влез мощным телом в салон, начал проверять, как я пристегнулась, снова трогая мои бедра, талию и грудь.

— Ты просто меня лапаешь!

Он повернулся в мою сторону. Лукавый, темный взгляд, полный грешных желаний пленил меня, а еще у него были потрясающе длинные ресницы. Но больше всего на лице Якуба манили его губы — красивые полные. Хотелось ощутить их на вкус. Не отдавая себе отчет в том, что я делаю, я быстро обняла его за плечи и приблизилась, мысленно плавясь от предвкушения поцелуя с ним.

Каким он будет? Таким же диким, необузданным и пошлым? Или глубоким и страстным?

Я была готова это узнать. Даже приготовилась к тому, что после поцелуев он точно завалит меня на сиденье и овладеет, но ничему из этого случиться было не суждено.

Якуб среагировал моментально и повернулся щекой, а при следующей моей попытке поцеловаться он вообще сжал ладонью мою шею и отстранил: быстро, властно. Якуб ощутимо сдавил шею, пригвоздив меня к месту, и удержал:

— Не надо. Я не целуюсь! Ни с кем… — и отодвинулся окончательно, захлопнув дверь.

Я почувствовала себя опустошенной, когда мужчина занял водительское место и без лишних слов завел автомобиль. Опустошенная и отвергнутая, выпотрошенная, как рыба…

Обида мгновенно разлилась по всему кровотоку ядом. В глазах защипало. Я понимала, что поступила, как последняя дурочка. Он со мной на секс во всех позах договорился, обещал отыметь всюду, как шлюху, а я полезла к нему с поцелуями.

После всего сказанного и сделанного!

Не дура ли?

«Дура… Дура… Дура!» — хотелось закричать.

Еще больше хотелось отмотать немного назад и предотвратить жалкую попытку, тогда не сгорала бы от стыда и горькой обиды. Всегда неприятно быть отвергнутой. Действия Якуба прямо намекали: на секс сгодишься, а на большее — нет.

Внезапно острая боль пронзила грудную клетку. Я даже испугалась, что у меня стало плохо с сердцем, как у моего папы, который был сердечником и страдал от приступов в молодом возрасте…

— Останови машину! — попросила я, прижав ладонь к груди.

— Что?

— Останови… — попросила, задыхаясь.

Якуб нахмурился, покрутил головой по сторонам: мы ехали в плотном потоке, никто не хотел пропускать его вправо.

— Плохо?

Я не отвечала, лишь ждала и считала секунды, когда острая боль утихнет. Боль не утихала, она становилась лишь сильнее, стоило мне посмотреть на темноволосый затылок мужчины, на его решительный профиль, когда он бросал на меня обеспокоенные взгляды.

— У тебя с сердцем проблемы? — поинтересовался. — В твоей медицинской карте ничего такого не сказано.

Я даже не возмутилась, что он и в медицинскую карту залез. Просто в момент, когда он говорил, я снова обратила внимание на его полные губы, и в груди запекло… Тогда я поняла, что это не сердечный приступ, а душевная боль от нанесенной раны. Им! Едва знакомым мужчиной…

— Нет, все хорошо. Уже прошло, — ответила я, пытаясь не разреветься.

— Надо провериться, — кивнул сосредоточенно. — Со здоровьем шутки плохи.

— Ничего особенного!

— Проверишься, я сказал! — почти рявкнул. — Мой брат от головной боли отмахивался, как от чепухи, пока рак не вылез!

— Мне жаль.

— Проверишься, — добавил спокойнее. — Это не обсуждается.

* * *

— Проходи, располагайся, как дома!

Якуб гостеприимно распахнул передо мной дверь квартиры и даже соизволил отвесить шутовской поклон. Наверное, еще жалкий час тому назад я непременно бы вспыхнула так же, как вспыхивали его глаза при взгляде на меня, и в очередной раз «зависла» на его улыбке, но сейчас лишь поджала губы и шагнула вперед, прямиком в логово маньяка и владельца моего тела сроком ровно на тридцать дней.

— Итак. Когда ты исполнишь свою часть сделки? — спросила сухим голосом, застыв на пороге.

Якуб прошел мимо меня, небрежно швырнул дорогой брелок в мраморную ключницу. Автоматически я отметила, что в ключнице полно брелоков с фирменными значками машин — еще одно подтверждение тому, что Исаев не бедствует.

— Чай? Кофе? Потанцуем?

Якуб виртуозно прекрасно и соблазнительно задвигал бедрами, но заметив, что я так и стою на пороге, нахмурился.

— Ты чего? — произнес насторожено и пристально начал меня рассматривать. — До сих пор плохо? Все-таки надо в больничку сгонять прямо сейчас! Не хочу, чтобы ты подо мной померла от сердечного приступа или чего-то еще!

— У тебя все одно на уме, а я желаю знать четкие сроки. Только и всего!

— Сроки. Сделки… Черт, Пчел, ты хоть когда-нибудь расслабляешься? Хочешь, мигом сделаю так, что ты станешь, как кошечка — ласковая и гибкая! — предложил маньяк, озорно подмигнув.

— Яйца расцарапаю! — пригрозила. — Иди и выполняй свою часть сделки.

— Яволь.

— Не смешно! — огрызнулась.

— Ты в роль училки вошла или просто пытаешься мне кайф обломать и настроение заодно? — хмыкнул. — Так не получится. Я по жизни парень веселый, а преграды только раззадоривают. В общем, не буду тебе мешать обживаться, — щедро махнул рукой. — Делай, что угодно. Можешь даже в спальню не заглянуть и не смотреть в первый ящик! Буду вечером, жду от тебя вкусный ужин и чистую хату! — выдал напоследок, отсалютовал и ушел так быстро, что по моему лицу даже пронесся ветерок.

— К пустой голове руку не прикладывают! — ответила я скорее из вредности, чем из желания спорить с ним.

Постояв немного на пороге, я решила осмотреть хоромы маньяка. Квартира была просторная, светлая — много пространства и приятный глазу дизайн без новомодных штучек, от которых веяло холодом показушных квартир.

В квартире Якуба чувствовался дух хозяина. Буквально всюду! Даже его небрежно брошенные джинсы на стуле заявляли — это полностью его территория!

Такой квартире не помешал бы порядок, подумала я. Подумала и возмутилась, вспомнив слова Якуба.

— Ждешь от меня вкусный ужин и чистую хату?! Я тебе устрою! — затрясла кулаками и пригрозила неизвестно кому!

Зачем-то я подошла к двери и щелкнула замком, но не смогла открыть дверь.

— Ах ты… Мудак! Еще и закрыл меня! — возмутилась я, пнув дверь ногой. — Оооой… Больно!

Заковыляла обратно, к старушечьей котомке, в которую сложила свои скромные пожитки. Хотела достать телефон, позвонить Ольке… Поверх всех вещей лежал мой старый дружок «вибратор». Я вздохнула, взяла негодный прибор и с небольшой грустью отправила его прямиком в мусорную корзину.

— Прощай! — помахала ему рукой. — Нам было хорошо вдвоем, но все когда-нибудь заканчивается.

Почему-то находясь в квартире Якуба, я сильно нервничала и поэтому болтала вслух сама с собой, подбадривая изо всех сил. Так было не очень страшно и отвлекало от разных мыслей. Например, от мыслей о хозяине квартиры.

Я в каждой мелочи видела Якуба — его широкое, открытое лицо с темным, призывным взглядом. И полотенца в ванной, и корзина с грязным бельем, и даже не вымытая кружка из-под кофе… Все кричало о нем!

Я не хотела прибираться в квартире, но и сидеть без дела тоже не смогла бы. Поэтому незаметно для себя я начала прибираться: загрузила стирку, потом рассортировала высохшее белье, навела порядок на полках в коридоре.

Заправская хозяюшка!

В какой-то момент мне стало слишком жарко, и я решила раздеться. При себе у меня было не так много вещей, только сменное белье, пара джинс и приличных футболок. Поэтому я без всякого стеснения позаимствовала у Якуба футболку и почти утонула в ней, но зато ничто не стесняло движений. Я планировала сделать уборку и приготовить ужин, но приготовить по-своему, чтобы Якубу больше не хотелось просить меня и, тем более, выдвигать подобные условия.

Уборщицу во мне увидел?

Кухарку?

Я тебе устрою…

Я была настроена приготовить самый перченый суп и самый пересоленный, который только можно было вообразить! В своих мыслях зашла весьма далеко и, честно, ничего не видела перед собой, купалась в иллюзиях, наводя порядок и собирая разбросанные вещи.

Словом…

Нельзя было увлекаться.

Нельзя.

Это привело к катастрофическим последствиям. Я сдернула какую-то тряпку, небрежно брошенную на комод, а она зацепилась и потащила за собой объемный предмет. Через миг раздался жуткий грохот и звон разбитого стекла.

— Ой как нехорошо…

Я медленно приподняла тряпку и сразу же завизжала так громко, что чуть не лопнули стекла во всей квартире! Из обломков и песка прямиком на меня прошмыгнул здоровенный мохнатый черный паук.

ГИ-ГАНТ-СКИЙ!

Размером с мою ладонь, или даже больше! Однозначно больше, одни его мохнатые лапы чего стоили, бррр…

Этот кошмар бежал прямиком на меня, а я… Мамочки, я всегда боялась пауков и жучков всяких! Крысы, змеи, любая другая гадость — пожалуйста, все, что угодно, но только не пауки.

Меня передернуло от омерзения и страха за собственную жизнь! Словом, действовали инстинкты. Я схватила совок, в который планировала сгребать мусор, и от души шмякнула членистоногое создание.

Шлеп!

Лапки паука задергались и застыли. Я осторожно приподняла совок. Мне показалось, что он зашевелился. Если паук еще был жив, то точно умер после контрольного шлепка совком!

Угроза была устранена. Я пристально осмотрела террариум и долго-долго обыскивала каждый уголок большой квартиры — других тварей не было обнаружено.

Ни одной!

Страх понемногу отступил. Я была горда собой некоторое время, а потом… потом, я, что называется «загуглила» мерзкого паука и приуныла.

— Ой как нехорошо… — в очередной раз сказала я, только теперь уже холодея от страха.

Я прибила совком очень редкого и очень дорогого паука. Очень…

В этот миг раздался телефонный звонок.

— Алло? — ответила шепотом.

— Как у тебя, Пчелка? — прозвучал голос Якуба. — Чем занимаешься?